Безотцовщина. В любви, порою, столько боли. Гл. 15

После ухода из жизни брата Володи и моих друзей – Ирочки и её братика мне было одиноко. Какое-то время я не находил себе места и стремился к общению с мамой. Она была загружена на работе, и своим присутствием я в какой-то мере вынуждал её отвлекаться на меня от основного дела. Мне не хотелось её отвлекать, но так получалось. Постепенно взрослея, я стал привыкать к одиночеству и перестал страдать от него, тем более, что умел занять себя интересным делом. Мне нравилось мастерить всяческие деревянные поделки. Имея перочинный нож и небольшую ножовку, я вырезал всяких зверюшек, человечков, выстругивал деревянные ложки. Надежда Сергеевна корову уже не держала, а часть большого сарая была заполнена ароматным сеном.

 Я частенько спал среди бела дня в этом сене, а иногда и ночевал. Но самым любимым местом в сарае у меня было пристанище на чердаке у окна – оно напоминало отдельную комнату, принадлежащую мне, и туда никогда никто не проникал. Там стояла табуретка вместо стола, и хранился инструмент. Свои поделки я расставлял на сооружённой для этой цели полке, а на вертикальной поверхности фронтона вывесил большой красочный плакат, где красивая женщина с суровым лицом с поднятой рукой призывала граждан страны на фронт словами: «Родина-мать зовёт!». Каждый раз, глядя на это плакат, я сожалел, что мне не хватает годиков, чтобы откликнуться на призыв плаката.

В своём пристанище мне было комфортно. Бывало, целыми днями я вырезал замысловатую фигуру и в это время забывал про всё на свете. В тот период к Надежде Сергеевне подселили учительницу Оксану Фёдоровну, работающую в местной школе. Она прибыла из мест, оккупированных немцами, кажется, с Украины. Жила какое-то время в помещении школы, успешно работала, но её жильё пришло в негодность, и наша хозяйка приютила женщину по просьбе директора школы. Она была молодая, примерно лет двадцати, симпатичная, весёлая, общительная. Оксана вошла в дом, как утреннее солнышко в окошко. Постоянно наводила порядок: возилась во дворе, на огороде, а вечерами частенько пела украинские песни, чем вызывала симпатию соседей. Оксана Фёдоровна была в приятельских отношениях с коллегой по работе Еленой Петровной, частенько заходившей к ней в дни летних каникул.

 У Елены Петровны муж погиб на фронте, и она жила в школе в небольшой комнатушке с единственным сыном-старшеклассником, которого звали Евгений. Так вот, в дни летних каникул Елена Петровна часто приходила с Евгением к нам. Они принимали участие в работе на огороде, в заготовке дров, и взаимное общение было приятно всем. Потом Евгений зачастил к нам по своей инициативе. Со мной был дружен – всюду опекал, брал с собой к роднику, в лес, заходили мы с ним и на колхозную бахчу, где добрый дедушка угощал нас сочными арбузами.

Однажды мы с Евгением пошли к речке ловить рыбу. Крючки были самодельные: леска, сплетённая из волос лошадиного хвоста, поплавок – из пёрышка, удилище – из орешника. Всё вроде сделано добротно, а рыба не ловилась. Женя оставил меня вместе с удочками, а сам пошёл вдоль берега искать более ловкое место. Какое-то время я сидел с удочками, но, не дождавшись Жени, пошёл его искать. Он был неподалёку в кустах. Заслоняя лицо веточкой, всматривался в сторону речной глади и не услышал, когда я к нему приближался. Заглянув туда, куда он смотрел, я удивился. Недалеко от берега на отмели красовалась полностью обнажённая Оксана Фёдоровна. Она ходила по песчаному дну и что-то рассматривала в воде, подставляя спину под солнечные лучи. Потом она повернулась в нашу сторону и, видимо не предполагая, что за ней наблюдают, закрыв глаза, расставила руки в стороны и в таком виде грелась на солнышке, улыбаясь, может, солнцу, а может, тому, кто был в её мыслях. Евгений выглядывал из-за куста и наслаждался чудным видением. Он потерял бдительность и, чтобы ничто не заслоняло ему полной картины, отодвинув ветку, смотрел, смотрел, впитывая увиденное, восторженно, смело, открыто! Женщина, почувствовав неладное, открыла глаза и увидела Евгения. Их взгляды встретились. Оксана Фёдоровна, нисколько не растерявшись, прищурив глаза, обращаясь к смутившемуся юноше, с улыбкой спросила:
– Ну что? Насмотрелся? Думаю, рановато тебе видеть такие картинки.
Отвернувшись и прикрыв руками груди, она добавила:
– Ты молод ещё, ох, как молод, к сожалению!

Взмахнув руками, как птица крыльями, она, пробежав несколько шагов от берега, с размаха врезалась в углублённую часть реки и легко поплыла на противоположную сторону.
Мне было неловко оставаться. Я хоть был, казалось, совсем несмышлёным ребёнком, но уже тогда ощутил красоту и привлекательность женского тела, а естественная стыдливость погнала меня прочь от этого зрелища. Никто меня в тот момент не видел и я впоследствии никому ничего не сказал. На этом, вроде бы, и завершилось моё неожиданное знакомство с «картиной», от которой краснеют щёки и уши, но история имела продолжение.

На этот раз, как обычно, с утра Надежда Сергеевна и мама ушли на работу, а я оставался один, слоняясь по двору. Оксана Фёдоровна занималась стиркой. День был раскалён жарой, и она в лёгком халатике, чуть приодетая по-домашнему, грохотала стиральной доской, старательно выстирывая без мыла, на одном щёлоке, незамысловатую одежду. Затем, видимо, решив освежить нижнюю одежду, сняла с себя то, что было под халатиком, и бросила в стирку. Я, как это частенько делал, в тот день забрался на чердак сарая и вырезал фигурки, а затем, утомившись, прилёг там же на сене и уснул. Проснувшись, какое-то время мне не хотелось подниматься, и я лежал, рассматривая, как мимо окошка ласточки подлетали к гнёздам, прилепленным под крышей, и кормили своих птенцов. Меня отвлёк от этого занятия разговор Оксаны Фёдоровны с неожиданно появившимся Евгением. Через потолочный настил сарая они мне были видны оба. Оксана полулежала на сене в обольстительной позе с приоткрытыми неплотно застёгнутым халатиком частями тела. Евгений смотрел на неё такими томными, страдальческими глазами, что казалось, если она его сию минуту не обласкает, то сердце Евгения остановится.

– Ну, что ты так смотришь на меня, умирающий лебедь? Не насмотрелся тогда на реке? Думаешь, я не видела, как ты прятался в кустах, наблюдая за мною? – сказала Оксана и посмотрела, прищурив глаза, на стоявшего напротив Евгения. Для своих пятнадцати-шестнадцати лет он был рослый, крепкий парень и выглядел старше своих лет.

Оксана, обратив внимание на эти качества, перехватив греховные мысли молодого человека, напомнила ему:
– Всё равно, ты ещё ребёнок! Не страдай, не смотри, не старайся ко мне прикоснуться как бы нечаянно при каждом подвернувшемся случае. Этого делать нельзя! Между нами дистанция: ты – ребёнок, а я – взрослая женщина!
– Ага, нашли ребёнка! Да я на фронт скоро ухожу, добровольцем! Вот погибну там, закрывая амбразуру, принципиально, из-за вашего безразличия ко мне. Будете всю жизнь маяться от мысли, что не уважили влюблённого в вас человека! – сказал Евгений и ещё чувственнее посмотрел на удивлённую таким заявлением женщину.

– Подойди поближе, садись рядом, рассказывай, чего же ты хочешь от меня, будущий герой? Чего дрожишь? Как же ты на фронте будешь воевать, такой несмелый? – уже поддразнивая его, сказала Оксана и положила ему руку на плечо.
Евгений ощутил, что женщина дрожит не менее его, и, осмелившись неожиданно, повернувшись к ней всем телом, впился своими губами в её дрогнувшие мягкие губы. В его голове всё поплыло, как в пьянящем головокружении. Халатик распахнулся от его резких движений, и из него выглянули налившиеся спелостью упругие груди, и всё, что находилось ниже, благодаря случаю со стиркой, оказалось в натуральном виде и абсолютной доступности. Его руки уже работали над новыми открытиями, но Оксана, пытаясь его остановить от дальнейших действий, вяло говорила:

– Нет, Женечка, не нужно этого…рано тебе, сначала подрасти…
Почувствовав её слабину, Евгений останавливаться не собирался. Он осыпал её ненасытными поцелуями, покрывая ими всю доступную для него поверхность тела и вот – желаемое случилось. Потом они лежали, обнявшись, периодически повторяя то, что им было обоим приятно до безумия, отдышавшись, тихо разговаривали, прерывая слова затяжными поцелуями.
– Оксана Фёдоровна, а почему вы до сих пор не замужем? – деликатно поинтересовался Евгений. И она поведала ему такую историю:
– Был у меня любимый человек. До свадьбы оставалось немного, а тут – война. Призвали его вместе со всеми в армию. Не хотел он воевать. Выкручивался, симулируя болезни. Затем дезертировал и явился ко мне с предложением вместе бежать, «куда глаза глядят», лишь бы не попасть на фронт. Я ему предложила вернуться в часть и как все настоящие мужчины отдать долг Родине – воевать как положено, уверяя, что ждала бы его, сколько потребуется. Он со мной не согласился. Тогда я ему сказала, что мне такой спутник жизни не нужен.

 Любовь и преданность женщине, Родине, своему народу – единое целое в определении порядочности человека. Он этого не понимал. Такие качества, как природная хитрость, расчётливость, повышенная эгоистичность, меня и ранее в нём настораживали, а здесь – нескрываемое откровение. Меня это оскорбило. Видимо, во мне он предполагал найти единомышленника? Но он ошибся: мне с дезертиром – не по пути!

Оксана Фёдоровна остановила разговор и, взволнованная воспоминаниями, которые были для неё неприятными, подытожила:
– Участь его печальна. В часть он не возвратился. Каким-то образом попал на оккупированную территорию. Стал предателем – служил в полиции. Впоследствии до меня дошли слухи, что его поймали и расстреляли, а его родителей по законам военного времени сослали куда-то далеко…
Оксана, завершив рассказ, некоторое время лежала молча, в раздумье, а потом спросила:
– А каким это образом ты намерился попасть на фронт?
– Мне обещали посодействовать. Я подал заявление и добавил к своим годам ещё два годика. Скоро меня вызовут и тогда я смогу отомстить за погибшего отца, за слёзы матери, и не только своей.
– Даааа, Женечка! Я сначала тебя недооценила. Ты – настоящий мужчина!

Оксана Фёдоровна ласково обняла Евгения, и он, купаясь в её откровенной ласке и доступности, блаженствовал, в свою очередь, наслаждая тело женщины ласками. Кажется, это продолжалось довольно долго. Стесняясь смотреть на их занятие, всё же иногда я, выглядывая сверху, чувствовал, что они будут блаженствовать бесконечно. Чтобы на меня обратили внимание, я, предупреждающе покашливая, высунул голову с чердака и вызвал переполох у смутившейся пары.
– Что ты здесь делаешь, Серёжа? – спросила Оксана Фёдоровна, поправляя халатик, которым успела немного прикрыть обнажённое тело, а Евгений, отвернувшись, молча нагребал на себя пласт сена.
– Спал я здесь, а вы меня разбудили, когда любовничали!
– Ты смотрел на нас?
– Смотрел, но больше не могу – некогда. Идти нужно, мама ждёт, – ответил я, осторожно спускаясь по лестнице вниз.

– Что же ты скажешь маме? – допытывалась Оксана.
– Скажу, что хорошо выспался.
– А ещё что?
– Да больше ничего! – обрадовал я обеспокоенную парочку и никогда никому об этом случае не рассказывал. Вспомнив о них теперь, я решил, что житейская трогательная правда не должна скрываться ни при каких условностях!

                *  *  *

Через несколько дней Евгений убежал из дома, оставив записку: «Дорогая мамочка! Не беспокойся обо мне. Я ухожу на фронт, чтобы мстить врагам за нашего папу и за всех, кому они принесли горе. Прости меня, но иначе поступить не могу. Обнимаю и целую. Любящий тебя сын Женька. Вернусь с победой!».
Елена Петровна, дождавшись утра, в первую очередь прибежала к нам. Догадываясь о причине исчезновения сына, она была расстроена и не могла сдержать слёз. Оксана Фёдоровна в это время собиралась читать только что обнаруженную записку, которую нашла в своей туфельке на крыльце, где хранилась обувь всех обитателей дома.

– Что случилось, Елена Петровна? Чем вы взволнованы? – увидев Женину маму, спросила Оксана.
– Женечка ушёл из дома. Может, вам известно о нём что-нибудь?
Оксана догадалась, куда исчез Женя. Глянув на записку, узнала Женин почерк.
– Елена Петровна! Вот и мне записка от Женечки. Сейчас прочитаем.
Она, просмотрев мельком содержание записки, вслух прочитала следующий текст: «Оксана Фёдоровна! Я ушёл на фронт. Мама, конечно, сразу прибежит к вам. Она вас уважает и любит. Успокойте её, поддержите в трудную минуту. Я не могу поступить иначе. Как устроюсь, напишу и маме, и вам, так что в любом случае вы будете знать обо мне. Пожелайте мне возвращения с победой! Красноармеец Женька».

Обе женщины опустились на лавочку и молча плакали.
Когда Елена Петровна рассказала возвратившейся с работы моей маме о случившемся, мама, обняв её, сказала:
– Гордитесь своим сыном, дорогая Елена Петровна! Он у вас – настоящий мужчина! Позвоните с Наденькой через оперативную связь в военкомат, может, они имеют о нём сведения.

В военкомате ответили: по телефону справок не даём и положили трубку. Пока Елена Петровна пешком добралась до военкомата, а это – не один десяток километров, было поздно. Команду добровольцев отправили для формирования новых частей в другой город. Военком, сославшись на военную тайну, никакой информации не дал.