Поток НАЙЯ - глава 9 зеркальный эффект

ЗЕРКАЛЬНЫЙ ЭФФЕКТ

Одно-единственное событие может разбудить в нас совершенно неизвестного нам человека…
Антуан де Сент-Экзюпери


В одном из залов ресторана «Четыре стихии» было необычно тихо и покойно. Голубоватое сияние, испускаемое высоким куполообразным сводом, завораживало: рассеивая синеву, оно наполняло воздух нежными колышущимися переливами, похожими на те, которые образуются, когда сквозь морскую толщу проникает солнечный свет. От этого создавалось ощущение, будто вы находитесь где-то глубоко под водой. А величавые скаты манты, грациозно парившие под прозрачно-невесомым полом, усиливали это ощущение, заставляя поверить, что вы действительно в объятиях водной стихии.
В зале «Водной стихии» всё было необычно и волшебно. Даже плетёная активными нитями мебель удивляла изысканностью. Столы и стулья здесь буквально морскими волнами росли из биополимерных настилов, которые редкими бирюзовыми островками раскинулись вокруг высокой закрученной в спираль колонны, невероятно красивой, сияющей, украшенной гигантскими кораллами. И ожившие сказочными русалками кроны неторопливо скользили по залу, мягко перебирая струны чарующих арф и ублажая слух неспешно ужинающих посетителей.
Возле огромного смотрового окна, за «морским», прозрачно-синим, пенным, столиком, сплетённым на двоих, одиноко сидел Виктор. Поглядывая на алый ореол заката, он задумчиво пил зелёный чай, вспоминая прошлые события. Из головы никак не выходил тот странный сон, в котором он увидел покойную Юко и страшную, но, как оказалось, спасительную чашу. «Не может быть, чтобы это был всего лишь сон, — думал Виктор, наблюдая за тускнеющим небом. — Ведь я отчётливо помню последние слова Юко и это блаженное ощущение, после того как испил из чаши…» Даже сейчас Виктор чувствовал эту удивительную лёгкость в теле; словно сбросил с плеч невидимый груз, который носил многие годы. К тому же Виктор начал подмечать, что в нём как будто что-то изменилось: собственный голос ему слышался яснее, чётче, а мысли… «…Странно, мысли будто чужие…» — задумался Виктор. Такие же спокойные, твёрдые, но всё же чужие, бесстрастные, неотступные и, быть может, оттого такие тревожные. «Похоже на раздвоение личности», — мысленно усмехнулся Виктор и посмотрел на виртуальные часы браслета (было без пяти девять). Налив ещё чаю, он с наслаждением отпил из пиалы и снова взглянул вдаль.
Долина Маринера медленно погружалась в сон. На Марсе наступала ночь. В это волшебное время пейзаж Красной планеты мало чем отличался от земного. Под холодным ночным покрывалом исчезал привычный ржавый цвет песков, кратеры и каньоны становились едва различимы, очертания дальних гор и холмов сливались с ночным небом, и лишь мерцающие верхушки гигантских жилых пирамид вдали напоминали о неземной картине.
Продолжая размышлять о недавних событиях, Виктор вспомнил и о сигнале «Призрака». «Да приди это сигнал неделей раньше, — думал он, — я наверняка бы прыгал от радости и сразу бы сообщил совету, но теперь…» Теперь, в новой тревожности, это событие Виктора совершенно не трогало. Даже найденная планета была ему отчасти безразлична. Во всех этих важных событиях Виктор видел только одно: возможность — единственную возможность предупредить о другом, намного более важном и, как он считал, губительном для всего человечества событии.
Глубокие мысли Виктора прервал неземной женский голос.
— Вот и Виктор Станиславович, — журчанием ручейка заговорила подплывшая к столику официантка.
Сплетённая дивной русалкой крон-официантка обогнула столик и, став против Виктора, вытянула руку, приглашая сесть за стол следовавшего за ней мужчину в приталенной кремовой рубашке и коричневых вельветовых брюках. Это был как всегда элегантный и никогда не опаздывающий Вячеслав.
— Я впечатлён, — тихим голосом заговорил он, проходя к столику. — Даже на Земле такой красоты не видел.
— Я же говорил, тебе понравится, — улыбнулся Виктор и, встав, поприветствовал друга. — Как тебе морские дьяволы?
— Потрясающие создания! — отвечал Вячеслав, усаживаясь в изящное «морское» кресло и провожая изумлённым взглядом одного из скатов, пятиметровой тенью проплывавшего рядом под стеклянным полом. — Не знаешь, почему их так назвали?
— Полагаю, из-за лопастей на голове, напоминают рога…
Русалка между тем поставила рядом с Вячеславом морскую ракушку с миниатюрными визорами, которые тут же спроецировали красочное меню.
— Что вам пока принести? — журчанием спросила она, и молочно-белые волосы её заиграли голубыми, бирюзовыми и изумрудными переливами.
— Минеральной воды, — ответил Вячеслав, улыбаясь её неземной красоте.
Официантка услужливо кивнула и заскользила по фиолетовой дорожке.
— А где твои ангелы-хранители? — спросил Виктор, имея в виду телохранителей — Кита и Ката.
— Удалось-таки отделаться! — усмехнулся Вячеслав, поправляя очки. — Надеюсь, до завтра их не увижу… А у вас, я смотрю, крон-индустрия процветает, — Вячеслав оглядел зал. — Не то что на Земле.
— Да, у нас тут как в сказке, — с улыбкой кивнул Виктор, допивая чай. — Колония растёт, население уже тысяч тридцать будет, хорошие зарплаты, туризм развит. Вот только октантные состояния не дают нам покоя.
— Ох уж эти октантные состояния, — вздохнул Вячеслав и, откинувшись на спинку, посмотрел в окно. — Настоящая головная боль Марса. Если бы не они, эта планета давно стала бы для нас вторым домом… А что говорят медики?
— А что медики?! Вместе с учёными совершенствуют генераторы земных волн, только толку от этого маловато.
— Это уж точно, — согласился Вячеслав. — Я вот всего двенадцать часов как на Марсе, а голова уже трещит. Не знаю, связано ли это с земным магнетизмом…
— Связано, связано, — закивал Виктор. — Почти у всех приезжих головные боли сохраняются первые два-три дня…
Прекрасная русалка тем временем принесла изящный сосуд, похожий на вытянутую морскую раковину. Налив воды в декорированный перламутром бокал, она поклонилась Вячеславу и обратилась к Виктору:
— Ещё чаю?
— Нет, Лия, спасибо, — улыбнулся Виктор и взглянул на русалку.
Высокая, белокурая, она безмятежно стояла и смотрела на него каким-то глубоким, проникающим взглядом, будто глядела сквозь. Большие фиолетовые глаза её вспыхнули голубоватым сиянием. Виктор замер. «Дежавю… Снова дежавю, уже третье за последние два дня», — мысленно изумился он, не понимая, что с ним происходит.
Лия между тем поклонилась и поплыла к центральной колонне.
«Ведь я точно её где-то видел, — размышлял Виктор, глядя ей вслед, — но не как крона, нет, — как человека. — Виктор склонил голову, пытаясь вспомнить. — Она была женщиной, высокой, длинная шея, те же молочные волосы, и глаза… глаза точно такие, голубые… нет — фиолетовые, сияющие… Но где, где я мог её видеть?..»
— А кроны здесь просто блеск, — одобряюще кивнул Вячеслав, провожая взглядом проплывающих рядом русалок с арфами.
— Да, порой мне кажется, что эти нитчатые создания знают то, что нам неведомо, — задумчиво отозвался Виктор и посмотрел на друга.
Вячеслав ювелирно улыбнулся словам Виктора и отпил из бокала.
Виктор, понимая, что пытается вспомнить то, чего, наверное, никогда и не было, улыбнулся и бодро заговорил:
— Слав, давай рассказывай: как сам, семья, работа?..

***

Пока Вячеслав, наслаждаясь водной стихией, рассказывал Виктору о событиях своей жизни, на последнем уровне пятой пирамиды колонисты и многочисленные туристы без остатка предавались стихии виртуального драйва.
Бесчисленные «зеркала», заполонившие весь двадцать третий этаж, не знали отбоя от желающих; в основном это были туристы с Земли. В барах, кафе и ресторанах они появлялись лишь для очередной передышки, чтобы поесть, выпить и, конечно же, обсудить зеркальные путешествия. Туризм был основным источником дохода Марса, поэтому прозорливые власти пошли на всё, чтобы превратить марсианские пирамиды в настоящую Мекку для поклонников виртуальных путешествий. Огромные зеркальные площади, или, как называли их сами туристы, «поля чудес», располагавшиеся на самых нижних, наиболее широких и вместительных, этажах пирамид, стали своего рода визитной карточкой Марса. Больше всего туристам нравилось то, что, в отличие от Земли, на Марсе снимались ограничения на пол и возраст путешествующих, а сами путешествия могли продолжаться хоть круглые сутки.
Встретившись у главного входа «Лабиринтов времени», Сергей и Ивета неторопливо скользили вдоль своеобразной виртуальной аллеи из рекламных роликов зеркальных путешествий. Впереди них ехали Алекс, Николай, Артур и брат Иветы Лукаш. Златокудрый, высокий, плечистый, он походил на пловца. Кстати, и одет он был как пловец, вернее, водолаз — в обтягивающий чёрно-синий комбинезон с высоким воротником и укороченными по локоть рукавами.
Говоря об одежде, следует отметить брутальный вид Николая. Не считая бесчисленных татуировок на руках и ногах, из «одежды» на нём была лишь сетчатая безрукавка, под которой виднелась татуировка огромной кобры, и чёрное трико, а всё остальное: перетянутые на груди и спине полимерными ремнями наплечные щитки, обшарпанные наручни и поножи — можно было отнести скорее к доспехам, которыми пользовались гладиаторы в Древнем Риме. Для пущего устрашения на ноги Николай надел старые армейские ботинки времён Криониевой войны.
Алекс одобрил военный стиль Николая, особенно ботинки; но сам оделся проще — в плотную водолазку кирпичного цвета и атлетического кроя чёрные бриджи с широким V-образным поясом. Никаких доспехов Алексу не требовалось: его впечатляющие мускулы, холмами выпиравшие из-под одежды, являлись для окружающих не менее устрашающим украшением, чем гладиаторские доспехи Николая.
Один лишь тощий Артур, облачённый в дутый тёмно-серый комбинезон, похожий на тот, в котором прыгают парашютисты, казался в этой яркой компании каким-то безликим.
Народу в «Лабиринтах времени» было не протолкнуться. Вся виртуальная аллея, по которой следовало проехать, прежде чем попасть в сам лабиринт, была битком набита теми, кто жаждал новой «стопроцентной» реальности; все они толпились у внушительных трёхмерных экранов, по которым крутили яркие рекламные ролики предстоящих путешествий. Экраны объединялись в своеобразные временные секции: по правую сторону располагались секции исторического прошлого, в обратном хронологическом порядке, а по левую — предполагаемого будущего.
Алекс, видя, что с каждым шагом людей становится всё больше, предложил Николаю, Артуру и Лукашу сцепить кресла, чтобы расчищать путь воркующим — Сергею и Ивете. Яркая четверка, выстроившись в ряд, медленно, но уверенно двинулась вперёд, распугивая возмущающихся посетителей.
Наслаждаясь простором, Сергей и Ивета по достоинству оценили задумку.
— Они у тебя молодцы, — с улыбкой отозвалась Ивета, — особенно Алекс.
— Да, порой он бывает даже любезным, — согласился Сергей и посмотрел на Ивету. — Может, тоже соединим кресла?
— Давай.
Сергей ловко пристыковался к Ивете и незаметно взял её за руку. Ивета мягко улыбнулась, бросила на Сергея искренний взгляд и отвела взор, посмотрев направо, туда, где показывали какой-то рекламный ролик о путешествии во времена Криониевой войны. Толпа, обступив виртуальный экран, восхищалась жестокой сценой, где войска коалиции отбивались от неуязвимой своры кронов.
— Серёж, — опустив глаза, грустно начала Ивета, — почему люди постоянно убивают друг друга?
Сергей, нахмурив брови, взглянул налево, где также показывали какое-то кровопролитие, только под предлогом будущего вторжения жаждущих крови инопланетян.
— Наверное, из-за страхов, — задумчиво отвечал он, — причины которых мы почему-то видим в других. Этих людей мы и хотим уничтожить.
— А чем вызваны страхи? — Ивета посмотрела на Сергея тяжёлым, опечаленным взглядом.
— Может, отсутствием любви, — предположил Сергей, не отводя взгляда от Иветы и пытаясь понять, что её так тяготит. — Ведь когда теряешь любовь, остаётся лишь страх.
Глаза Иветы заблестели, она быстро отвела взгляд.
— Эй, ты же не собираешься снова плакать, — улыбнулся Сергей и покрепче сжал её ладонь. — Ты смотри, а то я тоже расплачусь. Я же октант, да ещё со стажем!
— Нет, нет! — повеселела Ивета. — Твои слёзы мне ещё понадобятся — для опытов!..

— Лукаш, так ты, значит, хирург? — полюбопытствовал Алекс, пытаясь растопить лёд первой встречи.
— Пластический хирург, — уточнил Лукаш и широко улыбнулся.
— Пластический?!.
Не успел Алекс договорить, как великолепная четвёрка остановилась. Виновником незапланированной остановки оказался сидевший в центре аллеи рослый парень с крашенным в болотный цвет гребнем на голове. На просьбу Артура отъехать в сторону тот, не отрываясь от экрана, бросил пару крепких словец, продолжая деловито попивать коктейль и наслаждаясь роликом с космическими погонями и перестрелками.
Тогда в игру вступил Человек-паук Николай. Встав с кресла, он молча подошёл к клоуну, склонился над ним чёрной тучей и криво усмехнулся. От вида лысого татуированного гладиатора бедолага вмиг побледнел, да так, что лицо его приняло тот же зеленоватый оттенок, что и причёска ирокез. Не осмелюсь повторить слов, которые сказал тому парню Николай, там были упоминания и про причёску, и про длинный нос, и про… в общем, от всех этих упоминаний тот ещё больше позеленел, пару раз мотнул головой, кивнул и, как только Николай отошёл, тут же отъехал в сторону, провожая Человека-паука трепетным взглядом.
Алекс сипло усмехнулся, поднял руку и, крикнув: «Спасибо, Ник!» — продолжил прерванную с Лукашем беседу:
— Так, значит, ты пластический хирург. И как давно ты режешь… э-э-э… то есть оперируешь?
— Ну, я больше предпочитаю слово «ваять», — солнечно улыбаясь, поправил Лукаш. — А практика у меня небольшая, чуть больше пяти лет, около двухсот операций.
— Двухсот?! — удивился Алекс.
— Это только кажется, что много, — скромно улыбнулся Лукаш. — Вот у моего отца был опыт так опыт, по десять операций в неделю, да ещё каких!
— Слушай, Лукаш, — конфузливо начал Алекс, — я же качаюсь, ну спортом занимаюсь. Так вот, у меня небольшая проблемка, с голенью, будь она… — Алекс показал Лукашу свою мускулистую левую голень и пояснил: — Левая, зараза, ну ни в какую не растёт, а правая, во, — он показал Лукашу правую голень, заметно больше левой, — будто нарочно, прёт, как на дрожжах. Я вот подумал… может, можно что-нибудь с ней сделать? — Алекс немного замялся и прошептал: — Ну, увеличить её, там имплантат какой-нибудь?
Опершись левой рукой на ногу Алекса, Лукаш без лишних слов перевалился через кресло и стал внимательно осматривать его бугристые голени, то пощупывая их, то водя по ним пальцем, словно уже собираясь сделать надрез.
Алекс, не ожидавший такого внезапного осмотра, чуть скривил лицо, неловко оглядываясь по сторонам и думая об одном: «Лишь бы никто не заметил». Никто и не заметил — кроме Сергея и Иветы.
Видя, как высокий Лукаш припал к ногам Алекса, Ивета зашлась звонким смехом:
— Что-о-о там… Лу-у-укаш делает?!
Сергей, также подметивший комичную сцену, залился:
— Наве-е-ерное, поспа-а-ать решил!..
Закончив с осмотром, Лукаш сел и как ни в чём не бывало заключил:
— Да, можно сделать.
— А видно не будет? — обрадовался Алекс.
— Абсолютно, — заверил Лукаш, — даже сам не догадаешься.
Алекс ещё больше обрадовался, потом немного нахмурился, потёр мясистый нос и приглушённо спросил:
— А стоить сколько будет?
— Сама операция — тысяч пять, — спокойно разъяснял Лукаш, — плюс материалы — тысяч на семь выйдет.
— Многовато, — просипел Алекс, почесав затылок.
— Ну, если обратишься ко мне, могу сделать скидку, процентов десять.
— Серьёзно?! — просиял Алекс. (Лукаш кивнул.) Тогда договорились!..
А шеренга кресел между тем снова остановилась. Виновником остановки на этот раз стал ведущий ряда Артур. Увидев слева красочный ролик о драконах, обитающих на какой-то вымышленной планете, куда, по-видимому, и планировалось путешествие, он отпустил джойстики и увлечённо стал слушать рассказ.
— Эй, Арти, почему встали? — недовольно вопросил Алекс.
Заворожённый зрелищем, Артур его не слышал.
— Кажется, наш Арти запал на драконов, — усмехнулся Николай и потряс Артура за плечо.
Выйдя из транса, Артур мечтательно отозвался:
— Слушайте, может, полетаем на драконах?
— Нет, нет, Арти, — возразил Алекс, — мы же договорились. — Сначала все вместе едем на Дикий Запад.
— Поехали, поехали, — прохрипел Николай и, похлопав Артура по плечу, обнадёживающе прибавил: — Потом обязательно полетаем.
Артур грустно вздохнул и двинул шеренгу дальше.
А рекламная аллея тем временем близилась к концу. Впереди уже виднелась «Площадь желаний», где принимались заказы путешествий, и многочисленные входы в лабиринт. С правой стороны запестрили сюжеты эпохи Древнего Рима (в основном сражения да гладиаторские поединки).
Выискивая глазами подходящий сценарий, Ивета заметно нервничала. Ей хотелось чего-нибудь необычного, романтичного, такого, чтоб душа взыграла, а вокруг были лишь сценарии жестоких боен, страшных приключений да космических сражений.
Вдруг глаза Иветы оживилась, ей на ум пришла великолепная идея.
— Серёж, ты как относишься к танцам? — спросила она весело.
— Положительно, — радуясь её игривому настрою, улыбнулся Сергей. — В детстве я даже занимался бальными танцами.
— Да-а-а? — удивилась Ивета. — Хорошо танцуешь?
— Тебя закружить смогу, — интригующе ответил Сергей.
От этих слов Ивета красиво выпрямила спину, поправила волосы и торжественно произнесла:
— Тогда решено, едем — на бал!
Выехав на «Площадь желаний» — широкую белоснежную площадь со сверкающим фонтаном по центру, окружённым рядами античных колонн, — Сергей и Ивета распрощались с великолепной четвёркой и направились к ближайшей колонне с виртуальным экраном.
Ивета, взяв на себя главенствующую роль, стала изучать меню заказов; оно по сути повторяло схему аллеи: слева размещались сектора будущего, справа — прошлого. Всё было разбито по векам. Ивета немного замешкалась.
— Серёж, в каком веке начались балы?
— По-моему, в семнадцатом, — немного подумав, ответил Сергей. — Но лучше воспользоваться поиском… Дай-ка я.
Встав ближе к экрану, Сергей на секунду приложил к нему свою ладонь и обратился к ПИМу:
— Линда, связь с программой заказов «Лабиринтов времени», поиск слова «бал».
На экране высветился небогатый список путешествий, где фигурировало заветное слово. Ивета стала зачитывать:
— Так… Путешествие во Францию в эпоху Людовика Четырнадцатого. Незабываемое путешествие позволит вам окунуться в мир роскоши и изысканности, пообщаться с самим королём-солнцем, увидеть незабываемый балет, встретиться с известными историческими личностями… — Ивета быстро пробежалась по строчкам и продолжила: — Ага, вот… В программе — прогулка по Парижу, изысканный пир, сказочное огненное шоу, костюмированный бал во дворце… — Ивета, заметно покраснев, добавила: — Без плотских утех. Как тебе такое путешествие?
— Без плотских утех?! — наигранно удивился Сергей. — Не, не согласен…
— Ну, Сереж, я серьёзно.
— Не знаю, на мой взгляд, слишком напыщенно. Думаю, мы там будем не танцевать, а отвешивать поклоны и реверансы виртуальному королю и его вельможам.
— А вот смотри, — продолжала Ивета, — путешествие в Венецию на бал-маскарад… Слушай! — Ивета округлила и без того большие глаза. — Давно мечтала попасть на маскарад, тем более в Венецию!
— В Венецию можно, — кивнул Сергей и, выпятив вперёд грудь, горделиво прибавил: — Тем более что я наполовину итальянец.
— Правда? — удивилась Ивета и окинула Сергея взглядом. — Ну что, тогда в Венецию, на маскарад?
— В Венецию! — объявил Сергей и торжественно вскинул руку.
Ивета рассмеялась и активировала путешествие.

***

В то время как Ивета и Сергей выбирали подходящий для маскарада наряд, Вячеслав и Виктор продолжали неспешную беседу, наслаждаясь сказочной атмосферой зала «Водной стихии». Речь в разговоре двух друзей зашла о крионии, добычу которого Россия должна была начать в ближайшее время. Виктора волновал вопрос: почему же Китай отказался от своей монополии на крионий и позволил России участвовать в добыче?
— …Здесь ты не совсем прав, — возражал Вячеслав, нарезая фаршированного кальмара, — Китай никогда бы на это не пошёл, сам знаешь почему. По сути, добычу криония мы выкупили у Японии, но с разрешения китайской стороны.
— У Японии? — удивился Виктор, наслаждаясь нежным мясом запечённого морского чёрта.
— А что тебя удивляет? Думаю, ни для кого не секрет, что семь процентов от китайской добычи получает Япония. Вот она и отказалась от своей доли в пользу России.
— Отчего вдруг такая щедрость?
— А ты сам посуди, — аппетитно жуя, отвечал Вячеслав, — через два года заканчивается китайская монополия, семипроцентная доля Японии тоже улетучится. Лицензии на разработку будут продаваться открыто — цены на крионий наверняка упадут. Думаю, решили продать свою долю, пока цены высокие.
— И за сколько?
— Что-то около ста миллиардов квантов.
— Маловато, — задумался Виктор.
— Я тоже так думаю, — согласился Вячеслав. — Ты знаешь, у меня подозрение, что здесь что-то нечисто. Наверняка с японцами расплатились не только энергией.
— Чем же тогда?
— Может, оружием, может, секретными разработками — кто знает.
— Неужто в министерстве не знают? — тонко улыбнулся Виктор.
Вячеслав почти обиделся:
— Вик, ты за кого меня держишь?
— Ладно, ладно, Слав, шучу!
— У меня и без того голова кругом идёт, — со вздохом продолжал Вячеслав. — Бывает, прихожу домой с очередного заседания, сажусь со своими ужинать и невольно начинаю думать: какой вопрос у нас на повестке дня?..
Виктор, глядя на Вечеслова, громко рассмеялся.
— Нет, правда, — усмехнулся Вячеслав, — жена мне чудится министром, дети — заседателями, а я… — Вячеслав поправил очки. — Порой и сам не знаю, кто я.
— Поверь, Слав, не ты один задаёшься этим вопросом.
— Слушай, Вик, так нечестно, — покончив с кальмарами, возмутился Вячеслав. — Всё время, когда мы встречаемся, я тебе, можно сказать, душу изливаю, а ты лишь слушаешь. Давай-ка и ты рассказывай.
Виктор вздохнул, собираясь с мыслями.
— Ну, особо рассказывать нечего, — откинувшись в кресле, отвечал он. — После того как… — Виктор невольно усмехнулся, — получил по шапке в связи с провалом нашей доблестной миссии к Сириусу, занял место руководителя технического модуля…
— Вик, ты не думай, — тихо прервал его Вячеслав, — если бы я знал…
— Прекрати, Слав. Ты и так для меня много сделал, — Виктор посмотрел на мерцания пирамид вдали. — Без твоей помощи миссия к Сириусу вообще бы не состоялась.
Вячеслав вздохнул и, так же как и Виктор, посмотрел на ночной пейзаж.
К двум друзьям тем временем подплыла Лия с помощницами-русалками, которые быстро заменили столовые приборы.
— Желаете что-нибудь ещё? — нежно прожурчала Лия.
— Слав, ты как?
Погрустневший Вячеслав отрицательно качнул головой.
— Попробуй фирменный десерт, не пожалеешь, — подбодрил его Виктор. — Лия, принеси нам два фирменных десерта.
— И зелёный чай, — дополнил Вячеслав.
Лия поклонилась и уплыла.
— Так вот, — продолжал Виктор свою историю, — после того как закрыли проект, два года работал над «Покорителем». Наша команда создала, как выяснилось, очень ценные двигатели для грузовых модулей. Отстроили новую пусковую площадку, а в остальном — всё по-старому. По-прежнему живу один, — Виктор заулыбался: — Друзья подарили мне крон-подружку, зовут Има, наверное, для того чтобы скучно не было!..
— Слушай, Вик, приезжай ко мне в Москву, — заговорил Вячеслав, переживая за друга. — У меня там хороший загородный дом. Поживёшь с месяцок, развеешься, погуляешь по лесу, подышишь земным воздухом. — Вячеслав подмигнул Виктору. — Может, и невесту тебе подыщем. У Аллы много красивых подружек.
Виктор рассмеялся, поправляя собранные в пучок волосы.
— Спасибо, Слав. Как только разберусь с делами, обязательно заеду. Тем более что лет десять как на Земле не был. Кстати, как там обстановка? Слышал, что из-за кронов у вас неспокойно?
— Да, есть немного. Люди из-за них теряют работу, вот и бастуют, устраивают демонстрации, случаются и теракты. Продавцы, официанты, охранники, уборщики — все эти профессии, если можно так выразиться, — кронизированы; и процесс этот продолжается. Знаешь, у меня такое ощущение, что война с кронами не прекращалась…
Прекрасная Лия между тем принесла десерт — две глубокие глянцевито-бирюзовые вазочки, похожие на перевёрнутых осьминогов, чрево которых было заполнено какой-то тёмной желеобразной массой, а раскрывшиеся подобно цветку щупальца украшались дольками ананаса.
Вячеслав, нахмурившись, скривил губы:
— Вик, я это есть не буду. Что это за чёрная гадость?
— Ты попробуй сначала, — усмехнулся Виктор. — Советую обмакнуть в неё дольку ананаса.
Вячеслав с отвращением зачерпнул рыхлую массу и, понюхав, попробовал кончиком языка. Тёплое сладковатое вещество оказалось необычно нежным и по вкусу напоминало черничный мусс.
— Ум-м-м, — закивал Вячеслав, отправив дольку ананаса в рот, — весьма недурно. — А что это?
— «Чернильное сердце». Там ниже слои творожного крема, а в центре — «сердце» из черники.
— Оригинально.
— Слав, ну и как на Земле решают проблему безработицы? — поинтересовался Виктор; по напряжённому лицу его было заметно, что этот вопрос его сильно беспокоит.
— Да, я вижу, ты новости совсем не смотришь, — улыбнулся Вячеслав, наливая чай в причудливую чашечку в форме морской звезды.
— Если только под пытками, — усмехнулся Виктор.
— Не знаю, как в остальном мире, но в России проблем с безработицей нет, — ответил Вячеслав и с наслаждением отпил чаю. — Ты не поверишь, но многие сами отказываются от работы. Да и не только от работы — вообще от всего в жизни. Оставляют дома, квантовые кредиты, уходят в леса, горы. Живут там общинами, как дикари.
— Как так?
— Ну, это новое религиозное движение. Отверженные — так, кажется, они себя называют. Я слышал, что оно охватило уже весь мир.
Виктор нахмурился и беспокойно завертел в руках десертную ложечку.
— И что они проповедуют? — спросил он встревоженно.
— Как всегда, — с лёгкой иронией отвечал Вячеслав, — то же, что и остальные: второе пришествие, очередной конец света… Сколько их было за всю историю!..
Виктор почувствовал, как по спине пробежал лёгкий озноб, потом всё тело бросило в жар, в ушах гулко запульсировало. Склонив голову, он прикрыл глаза и пальцами потёр виски.
— Что с тобой, Вик? — обеспокоился Вячеслав.
Виктор какое-то время молчал, будто не слыша друга, а потом, не открывая глаз и продолжая потирать виски, приглушённо заговорил:
— Слав, последние дни я сам не свой. В голову лезут какие-то мысли… — Виктор поморщился, будто противясь чему-то, — навязчивые, тревожные — будто не мои вовсе… — Он посмотрел на друга отрешённым взглядом. — Даже слышу себя как-то… иначе.
Вячеслав застыл в недоумении, удивляясь такой резкой перемене настроения Виктора.
— Я вот тебя зачем позвал… — собираясь с мыслями, продолжал Виктор. — «Пёс-Призрак»… он цел, не долетел обратно полпарсека…
Вячеслав несколько секунд хранил молчание, обдумывая сказанное, потом прищурился и недоверчиво спросил:
— Кроме шуток?
— Да уж какие тут шутки, — горько усмехнулся Виктор. — Но это ещё не всё…
Виктор активировал на ресторанном меню какую-то кнопку — и в тот же миг островок, на котором находились двое, оказался окружён высоким частоколом из плетёных волн морских, выросших прямо из бирюзового пола.
Сняв с браслета визоры и установив их по центру стола, Виктор скомандовал: «Мира, активируй сигнал K-2». Над столиком зависла планета SR-1709b.
Вячеслав выронил ложечку.
— Что это?! — вытянул он шею.
— То, что нашёл «Призрак» в созвездии Пса, — пояснил Виктор. — Живая планета. Поразительно, но атмосфера её на редкость схожа с земной.
— Какие-нибудь признаки цивилизации? — затаив дыхание, спросил Вячеслав.
Виктор качнул головой:
— Станция ничего не обнаружила. Похоже, планета необитаема; хотя точно сказать нельзя. Может, первобытные расы.
— Ну, Вик, умеешь ты удивить! — восторженно отозвался Вячеслав. — Это ж настоящая сенсация! Совету уже сказал?!
— Нет, Слав, как раз об этом я и хочу тебя попросить.
Выключив экран, Виктор вынул из браслета диск и положил его перед Вячеславом. Тот, взглянув на диск, вопросительно посмотрел на друга.
— Возьми, возьми. Ты лучше знаешь, кому доверить эту информацию. Но у меня к тебе одна просьба… — Виктор на мгновение замолчал, что-то обдумывая. — Ты бы не мог устроить мне встречу… с президентом…
Удивлённо приподняв брови, Вячеслав застыл в недоумении; но больше не из-за неожиданной просьбы — из-за взгляда: у Виктора был тот самый твёрдый, неустрашимый и отчасти одержимый взгляд, который был у него двенадцать лет назад, когда он выступал перед советом, защищая свой проект полёта к Сириусу.
Опустив глаза, Вячеслав задумался.
— И зачем тебе эта встреча? — спросил он встревоженно-тихо.
— Ты что-нибудь слышал о зеркальном эффекте?
Вячеслав пожал плечами:
— Да, приходилось. По-моему, побочный эффект от воздействия зеркальной иллюзии.
— Нет, Слав, это не просто побочный эффект — это самая настоящая болезнь. Быть может, самая ужасная из тех, что когда-либо случались с человечеством. С момента первых случаев прошло уже два года, а врачи до сих пор не знают причин: симптомов нет, смертность почти стопроцентная…
— Да брось, Вик, — перебил его Вячеслав, — насколько мне известно, число пострадавших меньше одного процента. И то лишь среди октантов…
— Вот-вот! — подхватил Виктор, и одержимость в глазах его пугающе сверкнула. — Ты прав, абсолютно прав. Но врачи ошибочно пытаются связать зеркальный эффект с октантным состоянием, ссылаясь на то, что почти все погибшие — октанты, но это не так, и я могу это доказать…
Вячеслав, скрестив руки, с тревогой посмотрел на друга: ему показалось, что перед ним совершенно другой человек. Голос Виктора звучал как-то необычно глубоко, гулко, как будто резонируя, а глаза смотрели прямо, не моргая, будто глядели сквозь. Вячеслав невольно опустил глаза.
— Предаваясь зеркальной иллюзии, — горячо продолжал Виктор, — человек в какой-то момент начинает воспринимать всё происходящее — реальным, а потом, вернувшись из путешествия, просто не в состоянии переварить эту — «обыденную» реальностью, которую, сам того не осознавая, начинает воспринимать как иллюзию. На этом фоне и возникает зависимость — смертельная зависимость, от которой просто так не избавиться. Сознание многих просто не выдерживает…
— Почему же тогда страдают только октанты?
— Это неверное утверждение! — запальчиво возразил Виктор. — Врачи это говорят, потому что все смертельные случаи фиксировались прямо в «зеркалах», при выходе из путешествия. Психика октантов недостаточно крепка, чтобы справиться с неожиданной инверсией реальностей, к тому же отчасти виновато отсутствие земной магнитосферы…
Уверенные и резкие слова Виктора всё больше воспаляли в Вячеславе чувство обиды и даже озлобленности. Нервно барабаня пальцами по столу, он отвёл взгляд в сторону, делая вид, что речь друга ему безразлична.
Виктор между тем убедительно продолжал:
— Но врачи по незнанию или по каким-либо другим причинам молчат об участившихся на Земле случаях шизофрении и самоубийств. Только в прошлом году их было тысячи! И связь их с зеркальной иллюзией — очевидна!..
— Понятно. И всё это ты собираешься сказать президенту! — не выдержав, раздражённо бросил Вячеслав.
— Нет, Слав, — умерив пыл, отвечал Виктор, — я лишь попытаюсь объяснить всю серьёзность проблемы и то, что зеркальный эффект — это угроза не только Марсу, но и Земле — всему человечеству. — Видя волнение друга, Виктор спокойно прибавил: — Слав, без должного вмешательства предсказания тех же Отверженных о конце света могут сбыться.
От упоминания об Отверженных Вячеслав ещё больше помрачнел.
— Чувствую, что после твоих объяснений достанется не только тебе, — сказал он хмуро, не поднимая глаз.
— Слав, я прекрасно понимаю, как непросто даётся карьерный рост. Но ты пойми, от этой встречи могут зависеть жизни миллионов…
— Вик, ты это серьёзно?! — поражаясь наивности друга, усмехнулся Вячеслав. — Ты серьёзно думаешь, что вот так, встретившись с президентом и поговорив с ним о том, о чём ему наверняка известно, ты что-то изменишь?!
На это Виктор лишь сдержанно улыбнулся и спокойно спросил:
— Слав, помнишь, как в пятом классе ты ни в какую не верил, что я смогу «вот так» взять и уехать жить в Японию?
— Да при чём тут это, — отмахнулся Вячеслав.
— Ну как это при чём? Ты тогда тоже утверждал, даже клялся, что это лишь моя фантазия, что нельзя «вот так» взять и уехать жить в другую страну.
— Случайность, да и только, — всё ещё хмурился Вячеслав.
— Случайность?! — усмехнулся Виктор. — Хорошо, Слав, как скажешь, пусть будет случайность, — он добродушно улыбнулся. — Но разве не случайности правят этим миром, а, Трещотка?!
От упоминания его школьной клички Вячеслав невольно рассмеялся:
— Любишь же ты поиздеваться, Вик! Ты же знаешь, как я её ненавижу!
— А мне нравится! — также смеясь, отвечал Виктор и шутливо спросил: — Ну что, Трещотка, устроишь встречу Последнему Самураю?
Вячеслав снова рассмеялся, потом посмотрел на широко улыбающегося Виктора и, подумав, кивнул:
— Ладно, попробую… Но сам понимаешь — ничего не обещаю.
— Спасибо, Слав, — всё так же улыбаясь, кивнул Виктор и, подняв вверх руку, в шутку прибавил: — Даю слово: буду общаться с нашим президентом как можно деликатней!
— Да уж, — усмехнулся Вячеслав, возвращаясь к десерту, — что-что, а деликатности тебе всегда недоставало. Надеюсь, меч с собой брать не будешь?
Виктор рассмеялся и деактивировал уютную морскую стену.
— Так, значит, миссия к Сириусу увенчалась успехом, — вздохнул Вячеслав, забрав со стола диск. — Не волнуйся, я передам его кому следует. И надеюсь, что эта планета поможет тебе с твоей миссией… то есть встречей, — оговорился Вячеслав.
Виктор, опустив взгляд, задумался над словами друга.

***

— Серёж, как-то тут жутковато, — прошептала Ивета, опасливо оглядываясь по сторонам.
Жёлтый густой полумрак, ворчащие масляные факелы, косые тени, пляшущие на каменных стенах, даже запах сырости и затхлости — всё в этом месте указывало на то, что вы очутились в каком-то мрачном средневековом подземелье, а бесконечное петляние и ветвление узких коридорчиков напоминало, что вы не просто в подземелье, а в подземелье «Лабиринтов времени».
— Не бойся, мы почти приехали, — отозвался скользивший впереди Сергей.
Следуя указателю навигационной карты, зависшей меж подлокотников кресла, он проехал до конца коридора прямо и, едва не столкнувшись с выскользнувшей из-за угла молодой парой, также занятой поиском заветного входа, свернул направо. Нырнув в узкий проход, Сергей с Иветой вскоре очутились в просторном белокаменном зале с тремя арочными проёмами в стене, через которые виднелись пологие ступеньки, ведущие вниз.
— Ну, вот мы и на месте, — сказал Сергей и, выключив карту, огляделся.
Справа и слева от арочных входов возвышались две массивные колонны, рядом с которыми стояло несколько рядов кресел, по-видимому, тех, кто уже отправился на маскарад. Откуда-то снизу доносилась грациозная музыка виолончели.
— Какая красота! — заворожённо отозвалась Ивета, заметив висевшую на стене, над входами, золотую эмблему в виде двух скрещенных венецианских масок — смеющегося шута и загадочно улыбающейся королевы.
Она подъехала поближе, чтобы рассмотреть, — и тут же взвизгнула, испугавшись золотой маски, которая неожиданно выглянула из-за правой колонны. Ивета, отъехав назад, вцепилась в руку Сергея.
— Ну-ну, дитя, не пугайся, — бархатистым голосом заговорила маска, выглядевшая точь-в-точь как маска королевы на эмблеме.
Из-за колонны показалась и остальная часть королевы, высокая, пышная, разодетая в бордовое оборчатое платье с помпезно приподнятыми плечами и широким кружевным воротом; из-за длинного до пола платья было не совсем понятно: крон она или же человек?
— Какая чудная пара, — продолжала королева, медленно приближаясь и помахивая веером, таким же огромным, как и её воротник. — Ну прямо красавица Золушка и её очаровательный Принц, — королева сладко рассмеялась.
Встав позади Сергея, она протянула к Ивете облачённую в чёрную бархатную перчатку руку и нежно коснулась её золотистых локонов. Ивета вздрогнула и ещё сильнее прижалась к Сергею.
— Ах, разве я так ужасна? — шелковисто пропела королева, поглаживая волосы Иветы. — Вот Арлекин — ему всегда недоставало хороших манер…
— Да-да, мы ужасные, шаловливые и страшные! — истерично заголосила вынырнувшая из-за левой колонны вторая маска, оказавшаяся шутом, крон-шутом.
Ряженный в красно-синий колпак, разноцветные панталоны и зелёную рубаху крон-шут, стоя одной ногой на диске, а второй отталкиваясь от пола, направился к Ивете, умудряясь при этом жонглировать десятком оранжевых шаров.
Сергей улыбнулся, почувствовав, как Ивета ещё сильнее сжала его руку. И он заботливо обнял её за плечи; ему нравилось ощущать себя защитником.
— Ну, Арлекин, не пугай её! — наигранно надулась королева и швырнула в шута веером.
Веер угодил Арлекину точно в нос. Растеряв шары, ряженый правдиво взвыл, схватил веер, замахнулся на королеву, но тут же заливисто рассмеялся и замахал веером, пародируя её величество.
Сергей усмехнулся, прошептав Ивете:
— Кажется, маскарад уже начался…
— Да-да, начался! — наклонившись к Сергею, вторила королева. — И вы опаздываете, поторопитесь.
— Прошу, прошу, — протянул Ивете руку застывший в поклоне шут.
Ивета поблагодарила и встала с кресла.
Королева подхватила Сергея под руку и повела его к одному из входов, над которым красовалась золотая цифра III.
— Не волнуйтесь за кресла, — говорила она, поглаживая Сергея по плечу, — мы за ними присмотрим. У вас третий зал, номера два и четыре. Веселитесь и помните… — королева загадочно посмотрела на Сергея и Ивету, и глаза её под маской как будто бы сверкнули. — Маскарад начнётся только тогда, когда вы в него поверите…
Арлекин маской поцеловал Ивете на прощание ручку и, крутанувшись волчком, присел в глубоком реверансе.
Королева, будто ревнуя, хлопнула кривляку-шута по колпаку и, выхватив у него веер, послала воздушный поцелуй Сергею.
— Забавные какие! — смеялась Ивета, спускаясь по винтовой лестнице.
— Ага, особенно королева, — усмехнулся Сергей. — Только я так и не понял: человек она или крон?
Ивета, взяв Сергея под руку, мягко улыбнулась:
— Но ведь в женщине всегда должна быть какая-то загадка, тем более в королеве…
Спустившись, Сергей и Ивета вышли в круглый, хорошо освещённый зал. Пол и стены здесь были покрыты натуральным чёрно-белым мрамором, вместо факелов горели свечи, а в центре зала возвышалась чёрная античная колонна, в которой скрывалась шахта лифта, ведущего наверх.
Один из путешественников, облачённый в красный обтягивающий костюм («змеиную кожу»), спешно прошёл к лифту.
— Так, мальчикам — направо, девочкам — налево, — улыбнулся Сергей и пояснил: — Ивет, твой номер четыре.
— Ну всё, — поцеловав Сергея в щёку, сказала Ивета, — увидимся на маскараде. — И направилась в раздевалку, над которой золотилась цифра IV.
— Только не задерживайся, — крикнул ей вслед Сергей. — Ты же помнишь мой костюм?
— Узнаю по маске, — помахала рукой Ивета и скрылась за раздвижной дверью.
Сергей прошёл во вторую раздевалку. Первым делом он осмотрелся; ещё раз встречаться с королевой и шутом ему не очень-то хотелось. Оглядывая помещение, Сергей сразу заметил отсутствие привычного полимерного настила, «ковра», вместо которого лежал ковёр настоящий, толстый, мягкий, тёмно-красный, с изображением эмблемы маскарада. На ковре стояла натуральная мебель — изящная кушетка, обтянутая торжественно блестящей тканью, и низенький пуфик. Вдоль бордовой кольцевой стены красовались картины с изображением августейших особ, висели зеркала, горели свечи. В общем, всё здесь было сделано так, чтобы с первых же минут погрузить путешественника в старинный мир роскоши.
Убедившись, что внутри никого нет, Сергей стал спешно раздеваться. Пока он сбрасывал с себя одежду, с потолка спустился знакомый многофункциональный цилиндр, стилизованный под ребристую мраморную колонну. В один из его отсеков Сергей убрал одежду и браслет и, надев на голову прозрачную шапочку, зашёл в другой, оказавшийся душевой кабинкой. Как только дверь кабинки прикрылась, Сергея обдало тёплым расслабляющим потоком водяных струек, брызнувших со всех сторон; тонкий аромат лаванды наполнил влажный воздух. Но приятное омовение длилось недолго: вскоре душ выключился и Сергея обдуло сильным напором тёплого воздуха; влага с кожи мгновенно испарилась. Послышался звуковой сигнал.
Покинув душевую, Сергей зашёл в следующую кабинку с абсолютно чёрными гладкими стенками. Здесь ему предстояло пройти важную процедуру рецептороскопии, во время которой снимался точный слепок рецепторов кожи и сетчатки глаз (управляющая программа «зеркала» в дальнейшем использовала этот слепок во время путешествия, воздействуя на рецепторы носителя с помощью модуляторов костюма и зеркальной матрицы шлема).
— Откройте глаза, — прозвучал спокойный голос Линды. — Смотрите на зелёный шар, не моргать.
Перед лицом Сергея сгустился зелёный виртуальный шар — яркая полоска света неожиданно скользнула по его глазам.
— Спасибо, — продолжала Линда. — Теперь встаньте прямо, ноги на жёлтые круги, руки вверх, глаза закрыть, не дышать.
Став на появившиеся жёлтые круги, Сергей закрыл глаза и поднял руки.
Прозвучал звуковой сигнал, стенки камеры сверкнули яркой вспышкой.
Следуя строгим указаниям Линды, Сергей выполнил ещё пару телодвижений — и с нудным этапом рецептороскопии было покончено.
Пройдя к отсеку, где висели свёрнутые клубками разноцветные «змеиные кожи» и шлемы, Сергей задумался. Смятение его было вызвано цветом: белый, его любимый, показался ему болезненным; он как будто связывал его со смертью — зеркальной смертью, которой закончилось его последнее путешествие. Раздражённо выхватив чёрный клубок, Сергей вставил в него заранее снятый с браслета ПИМ — и «змеиная кожа» обернулся чёрной рыхлой тряпкой, которую он брезгливо накинул на левое плечо. Разведя руки и ноги, он, прикусив губу и морщась, стал терпеливо ждать, пока нити костюма закончат плести свою хитроумную сеть.
Через минуту тело Сергея было заключено в плотную чёрную паутину. Взяв зеркальный шлем, он торопливо направился к выходу.
Поднявшись наверх, Сергей отыскал глазами Ивету; облачённая в белый костюм и шлем, она уже стояла в центре одной из четырёх матриц и активно водила руками по воздуху, как будто изображая пантомиму; но так она перемещалась по виртуальному загрузочному меню путешествия. Помимо Иветы в куполе находилось ещё двое, уже погрузившихся в зеркальную реальность. Удивляло то, что на них были не виртуальные, а самые что ни на есть настоящие маскарадные костюмы; конечно, не из дорогих тканей, как в зеркальной реальности, но всё же. Внимание Сергея привлекли также и сами матрицы: они были сдвоенные. Нижняя, основная матрица, располагалась чуть ниже ступенчатого пола, а верхняя, дополнительная, заключённая в декорированное под камень кольцо, удерживалась на пятиметровой высоте шестью античными колоннами. Необычная матричная конструкция напоминала крытый амфитеатр.
Подходя к своему «амфитеатру», Сергей на минуту задержался, наблюдая за тем забавным спектаклем, что разворачивался за кулисами одной из зеркальных реальностей. Молодой человек в затейливых туфлях на высоком каблуке и пышном вычурном костюме элегантно ступал по скользившему навстречу белоснежному «ковру», из которого, словно из-под земли, вырастали декорации, сплетавшиеся то мебелью, то дверью, то частью стены. Сергея весьма удивило то, каким образом на сцене появилась та разодетая плетёная дама, к которой вскоре и направился кавалер: ведь она сплелась из нитей не нижней, а верхней матрицы. Дело в том, что с вводом в эксплуатацию новых двухматричных «зеркал» разработчики ввели и новый, «марионеточный», способ плетения. И действительно, получалось что-то наподобие марионетки, подвешенной на толстые пучки управляющих нитей… Вот молодой человек приблизился к плетёной «марионетке» и, что-то сказав ей на ушко, указал на то место, где из пола мгновенно выросли фигурный диванчик и низенький столик, являвшиеся, по-видимому, частью какого-то изысканного виртуального интерьера. В тот же миг из нитей нижней матрицы материализовался рослый официант и заскользил к двоим, будто держа в руках поднос, который, к удивлению Сергея, вскоре у него и появился: боковая панель крыши «амфитеатра» раскрылась несколькими отсеками, из которых щупальца верхней матрицы, как из бара, выудили всё необходимое, а именно: уже раскрытую бутылочку вина, фужеры и многоэтажную вазу с фруктами. Всё это умные щупальца самостоятельно установили на широкий поднос и передали плетёному официанту.
Несомненно, «Лабиринты времени» были первыми «зеркалами», где человек мог не только с головой окунуться в мир грёз, но ещё и неплохо перекусить…
«Интересно, что сегодня предложат на пир?» — мелькнуло в голове Сергея.
А между тем управляющая программа «зеркала» голосом Линды сообщила, что до начала маскарада осталось пятнадцать минут.
Быстро встав в центр матрицы, Сергей накинул шлем и спешно скомандовал: «Выход из реальности»; изогнутое забрало шлема опустилось, плотно прижавшись к глазным впадинам, — и Сергей обнаружил себя стоящим посреди арены теперь уже «реального» амфитеатра. Перед ним сгустилось стилизованное загрузочное меню, все внешние звуки растворились, заиграла приятная музыка.
Пока Сергей наскоро ознакомлялся с правилами путешествия, шлем, выпустив свои ультратонкие нити, начал плести вокруг его головы тончайшую паутину; было довольно приятно, особенно когда нити проникали под волосы. В конце облачения немного засвербело в носу; это модулирующие жгутики начали окутывать обонятельную область.
Как только Линда известила о готовности к путешествию, Сергей, не теряя времени на дополнительные настройки, нажал на кнопку активации — амфитеатр тут же сменился шикарной комнатой, в которой Сергей, к своему удивлению, оказался — почти голым… «Они что, издеваются?!» — мысленно усмехнулся он и, быстро прошлёпав по холодному мраморному полу, прыгнул на прикроватный коврик. Сергей, конечно же, осознавал, что он в «змеиной коже», но ощущение наготы было настолько правдоподобным, что по телу его пробежали самые настоящие мурашки. Зябко поёжившись и передёрнув плечами, он осмотрелся. Многочисленные свечи в золочёных канделябрах наполняли терракотовую комнату уютным полусветом. На стене против кровати висело зеркало в узорчатой золотой раме, под которым располагался консольный столик на двух резных ножках. У правой стены, под широким живописным полотном с видом на Большой канал Венеции, стоял тёмно-красный диванчик и круглый мраморный столик. Посмотрев налево, Сергей сразу подметил расшитую золотыми розами ширму, а чуть правее — коричневые портьеры и распахнутое окно, через которое в комнату и проникал этот промозглый холод. «Специально, что ли, раскрыли?..» — начал было возмущаться Сергей, прикрывая створки, но тут же замер в изумлении… На безоблачном ночном небе, щедро усыпанном звёздами, светила полная луна. Нежной бархатистой вуалью стелилась она по крышам растущих из воды домов, мощёным улочкам и арочным мостикам узкого канала, играя в его ряби мерцающими перезвонами. И лёгкий ветерок доносил неповторимый запах моря.
Заскучавший гондольер, в плаще и треуголке, завидев двух красавиц, вышедших на балкон дома напротив, затянул серенаду.
«Венеция!..» — просиял Сергей, наблюдая за смеющимися красотками.
Поразительно, но уже сейчас сознание Сергея воспринимало выстроенную перед ним картину — реальной. Все эти мелочи: раскрытое окно, вид ночной Венеции, ощущение прохлады, морской запах, серенада — казались настолько правдивы, что не поверить в них было бы всё равно что не поверить своим ощущениям там, в реальном мире. Осязание, обоняние, не говоря уже о зрении и слухе, были полностью во власти зеркальной иллюзии.
Заглядевшись на красавиц, Сергей вспомнил об Ивете. «Так, надо срочно одеваться и дуть на маскарад, — думал он, закрывая окно. — Ивета наверняка уже там». Подойдя к высокому резному шкафу и открыв скрипучие дверцы, Сергей прикусил губу: никакой одежды внутри не оказалось. Заметив в дальнем углу небольшой комод, он заглянул и туда — тоже пусто. «Куда же они её задевали?..» — озадачился Сергей, оглядывая комнату…
Позвольте мне на секунду отвлечься от этого зеркального спектакля и понаблюдать за происходящим действом со стороны, заглянуть за кулисы, так сказать.
Больше всего в этом спектакле удивляло то, что все предметы, с которыми Сергей соприкасался или мог бы соприкоснуться в ближайшее время, сплетались перед ним — мгновенно, словно по мановению волшебной палочки. А потом, становясь ненужными, таким же волшебным образом исчезали в полимерном настиле, который управляющая программа «зеркала» ухитрялась перемещать в полном согласии с движениями Сергея. При этом умная программа каким-то образом умудрялась синхронно накладывать и убедительные зрительные образы, и кожные ощущения, и звуки — в общем, всё, что требовалось для полного погружения в зазеркалье… Вот обеспокоенный поиском Сергей отошёл от растаявшего комода и направился к уже успевшей вырасти из пола кровати, которая плавно двинулась ему навстречу. Заглянув под толстое плетёное одеяло, он, чуть подумав, посмотрел и под кровать… Комедия, да и только! Но, поймите меня правильно, смешно мне не оттого, что Сергей никак не может найти свою одежду, а оттого, что одежда эта находится у него — прямо под носом. Умелые щупальца верхней матрицы уже давным-давно вытянули из закромов пластиковый манекен с заранее надетым на него маскарадным одеянием и ждут не дождутся, когда же Сергей удосужится заглянуть… правильно — за ширму…
«Слава богу», — облегчённо выдохнул Сергей, обнаружив за ширмой идеально выглаженный маскарадный костюм, надетый на манекен, жуть как похожий на самого Сергея. Единственное, чего не хватало, так это маски. На чёрном бархатном колете в области груди Сергей заметил яркую золотую брошь в виде двух скрещенных масок — знакомой эмблемы маскарада, а под ней плотный желтоватый лист бумаги, сложенный пополам. Он осторожно вытянул его; это оказалась записка. Размашистым, кучерявым подчерком в ней говорилось следующее:

Дорогой Серджио Фарнезе!

Мы будем рады видеть Вас сегодня на бале-маскараде, который состоится ровно в полночь во Дворце дожей.
Распознать других путешественников Вам поможет золотая брошь. За более подробной информацией обращайтесь к Вашему слуге Джордано; не стесняйтесь, спрашивайте его обо всём, он очень общителен.
Желаем Вам приятных впечатлений и незабываемых встреч!

P. S. По прочтении — сжечь.

Прочитав забавный постскриптум, Сергей широко улыбнулся. «Ну, сжечь так сжечь», — решился он, ища глазами, где бы сотворить сей варварский акт…
Надо сказать, что записка, которую Сергей будто бы держал в руке, на самом деле была виртуальной, несуществующей. Но заботливые модуляторы костюма делали её реальной — безупречно реальной. Мало того, благодаря обонятельному модулю шлема, даже пахло от записки как полагается — бумагой и чернилами.
Сергей о призрачной сути записки догадывался, но сомнения всё же были. Подойдя к столику у зеркала, он поджёг её от свечи и стал любоваться, как несуществующее пламя, испуская натуральный едкий дым и ощутимое тепло, пожирает чернеющую и скручивающуюся бумагу. Тут кто-то решительно вбежал в комнату. Сергей обернулся: к нему спешил какой-то миловидный юноша, невысокий, кучерявый, в комичном красном одеянии и сдвинутой на лоб маске.
— Мой господин, я нашёл вашу маску!.. — весело начал было он, но, увидев Сергея голым, с горящим листком бумаги, остановился и растерянно прибавил: — Она была у синьоры Каролины…
«Наверное, мой виртуальный слуга…» — подумал Сергей, окидывая смуглого, чернокудрого парня взглядом. В маскарадном наряде тот выглядел довольно потешно. На ноги он натянул смешные красные туфли с длинными носками, красные же чулки, подчёркивающие его худые ноги, и короткие, будто надутые изнутри, панталоны в чёрно-красную полоску. Верхнюю часть тела юноши прикрывал чёрный, плотно сидящий дублет с нашитыми на него красными лоскутками и широкий красный плащ.
Сергей собирался было поприветствовать своего слугу, но, вздрогнув, скривился и затряс рукой: это коварное пламя ужалило ему пальцы.
— Чёрт! — вырвалось у него.
Юноша в красном тут же поспешил на помощь.
— О господин мой! Что это вы удумали?! — восклицал он, пританцовывая на догоравшей бумаге. — Ведь так можно, чего доброго, пожар устроить.
— Э-э-э… Джордано? — с недоверием обратился Сергей, понимая, что обращается к виртуальному персонажу.
— Да, синьор, — с готовностью ответил юноша и уставил на Сергея живые чёрные глазки.
— Ты… мой слуга — верно?
— Уж десять лет как, — кивнул Джордано и лаконично пояснил: — С тех самых пор, как вам исполнилось шестнадцать, я стал вашим преданным слугою и почту за честь оставаться им и впредь.
— Неплохо сказано, — усмехнулся Сергей, а сам прикинул: «Тогда мне сейчас, выходит, двадцать шесть… Ну да, как и в реальности… Хорошо, что не семьдесят!»
Сергей ещё раз улыбнулся и, похлопав юношу по плечу, направился к манекену.
— Ладно, Джордано, мне надо одеваться, — продолжал он, спешно снимая с манекена одежду. — Я так понимаю, мы опаздываем?
— Да-да, синьор, — закивал юноша и, рысью подбежав к Сергею, принялся помогать. — Уж без пяти двенадцать, а вы ещё раздеты. Позвольте мне помочь. Присядьте на кровать, я всё вам принесу.
Сергей сразу подметил мелодичность речи Джордано и даже начал сомневаться — виртуальный ли это слуга?
«Вполне возможно, что за ним стоит реальный человек… — думал Сергей, наблюдая за расторопными действиями юноши. — Как-то слишком складно он говорит… И делает тоже. Может, актёр?..»
Первым делом Джордано принёс Сергею зелёные бархатные бриджи и белые длинные гольфы, больше похожие на чулки.
Натянув гольфы, Сергей, стыдясь, как ему показалось, не совсем мужского вида, торопливо надел бриджи. Джордано подал ему чёрную сорочку со свободными рукавами, богато украшенными гофрированными оборками и золотым кружевом, а сам занялся нижними завязками бриджей.
— Скажи, Джордано, богат ли я? — полюбопытствовал Сергей, накидывая сорочку.
— О господин мой! — воскликнул слуга. — Сказочно богаты! Отец ваш, батюшка дон Пеллегрино, оставил вам имение, всё — дом, землю, сад, — всё, чтоб сосватать вас несравненной донне Лине.
— Отлично, — улыбнулся Сергей, расправляя манжеты на рукавах и думая: «Хоть виртуально почувствую себя богатым», а потом вдруг нахмурился и подозрительно спросил: — А что за донна Лина?
— Невеста ваша, — удивляясь вопросу, отвечал Джордано и, подав Сергею расшитый золотыми нитями колет, прибавил: — Сегодня вы с ней встретитесь на балу…
«Быть того не может! — мысленно возмутился Сергей, застёгивая золотые пуговицы. — В сценарии ничего не упоминалось о моей невесте… хотя…» Сергей начал припоминать о тех приятных неожиданностях, о которых предупреждали в сценарии. «Возможно, Джордано и моя будто бы невеста — и есть те самые неожиданности…» — размышлял Сергей, наблюдая, как слуга ловко натягивает ему короткие чёрные сапожки с высокими замшевыми отворотами. Как ни странно, но эти неожиданности, да и вообще вся эта игра в новую личную жизнь начинали нравиться Сергею. И он даже пожалел, что раньше его ум был забит одной лишь ерундой. Все эти путешествия с бесконечными полётами, погонями да стрельбой — все они были не его. Его игра была здесь — сейчас…
«Ладно, — довольно прищурился Сергей, — невеста так невеста, попробуем что-нибудь сымпровизировать…»
— Джордано, скажи, не видел ли ты тут светловолосой, стройной девушки в красивом бирюзовом платье и маске, украшенной цветами?
— А-а-а… нет, синьор, — чуть подумав, отвечал Джордано, повязывая Сергею на шее пышный бант. — Но видел девушку я в красном, с такой же брошью, как у вас.
Закончив с бантом, расторопный Джордано накинул на плечи Сергея чёрный плащ с тёмно-зелёным подкладом и передал ему такой же чёрный бархатный берет и перчатки.
«Наверное, Ивета попала в друге место…» — подходя к зеркалу, гадал Сергей. Надев берет и натянув перчатки, он посмотрелся в зеркало и, разведя руки, спросил:
— Джордано, ну как я?
— Вылитый Казанова! — с неподдельным восторгом произнёс юноша и передал ему золотую полумаску с длинным, чуть загнутым книзу носом, больше похожим на клюв.
— За мной, синьор, я покажу дорогу…
Покинув комнату, двое вышли в украшенный цветочными гобеленами коридор и, мягко ступая по ковру, прошли к винтовой лестнице, широкой, с витиеватой золотистой балюстрадой. Внизу слышался женский смех и звон посуды.
— Джордано, что это за место? — спускаясь и оглядываясь по сторонам, спрашивал Сергей.
— Гостиница, синьор, одна из лучших в городе…
— Ах, вот вы где! — раздался вдруг высокий женский голос.
Сергей, Джордано, вздрогнув, обернулись. Из глубины коридора к ним спешила видная дама лет тридцати, довольно привлекательная, пышных форм, но почему-то взлохмаченная и лишь в одной ночной рубашке.
— Джордано, плут ты, как тебе не стыдно! — сердито бросила дама.
— Мой господин, синьора Каролина, — шепнул Джордано, прячась за спину Сергея. — Наверное, злится, что забрал я маску вашу.
— А как она попала к ней? — растерянно улыбнулся Сергей, понимая, что это наверняка ещё одна приятная неожиданность.
— Ну… ещё вчера… — немного конфузливо отвечал Джордано, — вы к ней наведывались ночью…
— Всё понятно!.. — рассмеялся Сергей, не сводя взгляда с ещё одного вымышленного персонажа; вид босой, растрёпанной Каролины его дико рассмешил.
— О Серджио, любовь моя! — чуть сипловато затрепетала Каролина, приближаясь. — Отчего ты не зашёл ко мне сегодня? Иль я не нравлюсь более тебе? Скажи, не мучь меня.
Сергей ещё больше рассмеялся забавной сцене, а потом вдруг встал на колено и, положив обе руки на сердце, выдал:
— О свет очей моих, голубоглазый ангел Каролина!..
Красавица так и застыла в изумлении, сложив на пышной груди ладони.
Сергей, едва сдерживая смех, продолжал:
— Прости меня за боль, что причинил тебе я снова; но, видит бог, расстаться суждено нам вновь…
— О нет! — взрыдала Каролина. — Прошу, не покидай меня!..
— Пойдёмте, господин мой! — сквозь смех восклицал Джордано, потягивая Сергея за рукав. — От неё так просто не отделаться — бежим!
Послав виртуальной любовнице воздушный поцелуй и выкрикнув: «Прощай, Каролина!» — Сергей пустился за Джордано.
— Сто-о-ой! — сердито взвизгнула Каролина и, подхватив края ночной сорочки, бросилась вдогонку.
Словно нашкодившие дети, Сергей и Джордано, смеясь и ловко перепрыгивая ступеньки, уносили ноги от неотступной Каролины.
Сергей уже и позабыл, что он в зеркальном путешествии. Ему казалось, что он действительно сын богатого дона Пеллегрино, да к тому же шустрый ловелас.
Промчавшись по бело-розовому мрамору холла и поприветствовав пёстро одетых смеющихся дам, стоявших у выхода, двое выбежали на мощёную улочку и прыгнули в давно уже дожидавшуюся их гондолу.
Высокий гондольер, в плаще и треуголке, которого Сергей видел из окна своего номера, продолжал петь серенаду двум красоткам на балконе.
— Эй, Гаспаро, отплываем! — крикнул ему Джордано. — Иначе нам несдобровать.
— Да, Гаспаро, в путь, опаздываем! — весело прибавил Сергей.
Гаспаро, не прекращая петь, плавно закачал веслом, и лодка мягко заскользила вдоль серебрящейся луной дорожки.
Тем временем на пристань выбежала синьора Каролина, истерично и капризно вереща:
— Серджио! Ты лжец, притворщик, а ну вернись сейчас же!..
— Да, несравненная моя, конечно!.. — маша рукой, смеялся Сергей.
Тут Гаспаро, завидев почти нагую красотку, вознёс в её сторону руку и затянул новую серенаду…
Пятью минутами позже лодка с двумя запоздалыми гостями причалила к широкой пристани великолепного Дворца дожей с его неповторимой белоснежной галереей, отливавшей в свете луны голубоватым серебром; из больших арочных окон верхнего этажа сочился праздничный свет и доносилась музыка оркестра — бал уже начался.
Пройдя вдоль хорошо освещённого масляными фонарями портика с аркадой, Сергей и Джордано свернули направо и, миновав в арочный проход, вышли к вырубленной из белого мрамора широкой лестнице, ведущей в крытую галерею дворца. Вдоль её балюстрад стояли какие-то люди; облачённые в свободные чёрные сутаны и белые маски, они, склонив головы, держали перед собой бронзовые чаши с огнём.
— Синьор, пора надеть нам маски, — таинственно сказал Джордано и, скрыв лицо под маскою шута, чуть отступил назад, склонился и прибавил: — Идите впереди, я следую за вами.
Опустив золотую полумаску, Сергей зашагал по лестнице. Грустная мелодия виолончели зазвучала где-то впереди. Странное гнетущее чувство охватило Сергея: ему вдруг показалось, что он идёт не на бал, а на чьи-то похороны или казнь. Застывшие в поклоне люди в масках, подвешенные на цепях бронзовые чаши с коптящим пламенем, печальная мелодия — всё это казалось каким-то… предупреждением…
Сергей остановился, обратив внимание на две огромные мраморные статуи, которые возвышались по обе стороны от балюстрад; в тусклом свете пляшущих огней они показались ему живыми.
— Джордано, что это за изваяния? — спросил он тревожно-тихо.
— Марс и Нептун — бог войны и бог моря, — так же тихо пояснил идущий позади Джордано, — символы венецианского владычества на суше и на море… Теперь прошу за мной, синьор, — вежливо добавил он, указывая путь.
Пройдя вдоль галереи, двое поднялись по роскошной, украшенной золотой лепниной лестнице и наконец вышли к массивным дверям, которые предупредительно распахнули перед ними два лакея в чёрных ливрейных фраках и строгих белых полумасках.
— Добро пожаловать на бал, синьор! — торжественно произнёс Джордано, пропуская Сергея вперёд.
Входя в огромный сияющий зал, Сергей невольно раскрыл рот. Такое великолепие — пусть и виртуальное — он видел впервые. Первое, что бросалось в глаза, — это потолок, его огромные картины, вернее, даже не картины, а их рамы, массивные, вызолоченные, формировавшие единую витиеватую композицию, потрясающую, как будто бы сияющую, отражавшую свет от бесчисленных свечей, расставленных вдоль стен на высоких раззолочённых канделябрах. В центре зала гости в маскарадных одеяниях, разбившись на пары, грациозно вышагивали под торжественную музыку оркестра, расположившегося слева, на небольшом возвышении. Справа, в уютном полумраке, виднелись изысканно сервированные столики, меж которых, подобно ласточкам, порхали официанты в белых фраках, обслуживая тех немногих, кто ещё не решался танцевать.
Лишь только Сергей и Джордано вошли в зал, их встретили два лакея, один из которых учтиво принял верхнюю одежду, а другой, узнав фамилию Сергея, попросил следовать за ним.
— А куда мы идём? — поинтересовался Сергей, выглядывая среди танцующих Ивету.
— Вас уже ждут, — монотонно-чопорно отвечал лакей, — синьора Лина Бенеттон.
— Ваша невеста, мой господин, — пояснил Джордано.
— Ну уж нет! — остановился Сергей, догадываясь, что сейчас ему всучат ещё одну виртуальную любовницу. — Джордано, друг ты мой любезный, — обняв юношу за плечи, залукавил Сергей, — у меня к тебе есть просьба. Передай донне Лине, что я не смог приехать. Скажи, что заболел… там, ангина, скарлатина… (Джордано крупно моргнул два раза.) В общем, соври что-нибудь, ты же смышлёный малый.
— А как же вы?..
— Да не волнуйся за меня. — Тут Сергей склонился и шёпотом прибавил: — Я должен кое с кем встретиться. Ну, ты понимаешь — с девушкой…
— О, я всё понял, — закивал Джордано и, подмигнув Сергею, тоже шёпотом добавил: — Не волнуйтесь, всё сделаю как надо…
Джордано ушёл с лакеем к столикам, а Сергей, огибая танцующий караван, стал искать Ивету, мысленно укорив себя за то, что не спросил её фамилии.
Тем временем распорядитель танцев в золотом фраке торжественно объявил кадриль. В центр зала вышли четыре пары, которые, по-видимому, лучше всех знали этот танец, и под задорную мелодию принялись выписывать зажигательные па из прыжков и кружений. Стройный караван пар рассыпался смеющейся толчеей.
Обеспокоенный Сергей завертел головой, выискивая в мельтешащих пёстрых платьях бирюзовый силуэт Иветы. Одна скачущая дамочка, с копной ярких перьев вместо шляпы, чуть не сбила его с ног. Понимая, что сейчас его здесь просто затопчут, Сергей попятился было — но кто-то из-за спины схватил его за руку, увлекая в самую гущу круговорота. Это оказалась невысокая изящная брюнетка с приподнятой прической в мелких завитках и в алом оборчатом платье. Верхнюю часть лица незнакомки прикрывала кошачья маска с золотой окантовкой. Сергей сразу сообразил, что это и есть та самая Лина, его невеста…
— Ну где ж ты пропадал, любимый мой?! — смеялась девушка, пускаясь в пляс.
— Немного заплутал, — сочинял Сергей, с трудом поспевая за красоткой и продолжая высматривать Ивету. — Мой слуга забыл, похоже, где находится дворец.
— Ах, твой слуга! — ещё больше рассмеялась девушка и, взяв Сергея под руку, пустилась в галоп по кругу.
— Да, Джордано, — продолжал Сергей, подпрыгивая, как кузнечик, и думая о том, где же он мог видеть эту весёлую миниатюрную девушку; то ли голос, то ли манера смеяться показались ему знакомыми.
А между тем танцующие пары менялись партнерами. Сергей, весьма обрадованный таким поворотом, снова принялся вертеть головой, выглядывая Ивету, но обнаружил лишь своего слугу Джордано, гарцующего с какой-то рыжеволосой дамой в блестящем розовом платье.
Опять возвратившись к своей виртуальной любовнице, Сергей решил не тянуть и поговорить с ней напрямую.
— Послушай, донна Лина, — решительно начал он, кружа девушку, — думаю, нам следует расстаться…
Не успел Сергей договорить, как красавица снова залилась смехом, да так, что даже распорядитель танцев, стоявший метрах в двадцати, сердито посмотрел на несдержанную особу.
— До-о-онна Ли-и-ина?! — чуть не падая со смеху, отозвалась девушка. — Ты за кого меня принял?!.
Неожиданный вопрос вызвал у Сергея недоумение. Прекратив кружение, он внимательно посмотрел на девушку: у неё была такая же, как и у него, золотая брошь на груди — отличительный знак путешественника. И только сейчас Сергей подметил знакомую родинку на левом плече.
— Татьяна? — неуверенно спросил он.
— Дошло наконец! — сквозь смех восклицала Татьяна. — А ты думал, я твоя виртуальная любовница?!
— Зачем ты здесь? — спросил Сергей, догадываясь, что Татьяна наверняка прибыла на бал из-за него, вернее, из-за Иветы.
— Интересный вопрос, — развязно-бойко начала Татьяна, подбоченясь, — не видишь — танцую!.. — И вдруг истерично вопросила: — А ты думал, я буду горевать, пока вы здесь развлекаетесь?!.
— Ты что — пила? — прищурился Сергей, видя, что Татьяну слегка пошатывает.
— Ну, если самую малость, — косо усмехнулась Татьяна.
Приблизившись к Сергею, она попыталась его поцеловать, но тот отпрянул и, молча взяв её за руку, повёл к выходу.
Покинув зал, Сергей подвёл Татьяну к окну и, усадив на кушетку, раздражённо заговорил:
— Ты специально сюда пришла, чтобы нам помешать, — так?!
Но Татьяна, будто не слыша вопроса, встала и, прильнув к Сергею, страстно, с придыханием заговорила:
— Какой ты сексуальный в этой маске. Давай займёмся этим прямо здесь, в этом путешествии можно, я читала правила…
Сергей в гневе схватил её за обе руки и оттолкнул.
— Между нами всё кончено! — в сердцах крикнул он и отошёл в сторону, скрестив руки.
Татьяна, сняв маску, опустила голову и тихо заплакала.
— Ты никогда не любил меня, — всхлипывая, говорила она. — Чем я хуже её?
— Ничем! — злился Сергей. — Просто бред какой-то.
От этих слов Татьяна ещё больше разрыдалась, горько причитая:
— Нам же так было хорошо вместе… За что? За что ты так со мной?..
Немного остыв, Сергей подсел к ней и успокаивающе обнял за плечи.
— Тань, мы же с тобой спокойно расстались, — сказал он как можно мягче. — В чём дело? Ты ревнуешь?..
Заплаканные глаза Татьяны, оскорблённо прищурившись, сверкнули. Резко отпрянув от руки Сергея, она встала и, надев маску, молча зашагала в зал. Но потом вдруг быстро вернулась и, сузив губы, залепила Сергею жгучую пощёчину.
— Нет, не ревную! — горделиво, почти торжественно ответила она и с чувством исполненного долга направилась обратно.
Надо признаться, такого поворота Сергей не ожидал. «Виртуальность виртуальностью, а пощёчина-то — реальная… » — думал он, провожая Татьяну взглядом.
Но представление на этом не закончилось. Сергей в пылу разговора не заметил, как за ними наблюдает ещё одна неравнодушная к нему особа. Эта была та самая высокая рыжеволосая дама в розовом, с которой недавно танцевал Джордано, стоявший, кстати, рядом, у колонны. Незнакомка торопливо подошла к Сергею и, не раздумывая, тоже влепила ему пощёчину, да такую, что Сергей даже пошатнулся.
— Какой же ты подлец, Серджио! — разгневанно прибавила она и побежала прочь.
«Похоже, это и есть донна Лина, — потирая щёку, догадался Сергей и усмехнулся: — Что ж, неплохо, отделался от двух сразу, пусть и виртуально…»
К Сергею кротко подошёл Джордано.
Увидев его, Сергей рассмеялся:
— Надеюсь, ты мне не собираешься давать пощёчину?!
— О нет, мой господин, — склонив голову, виновато отвечал Джордано. — Простите мне мою оплошность. Старался сделать всё как лучше, но… донна Лина узнала вас, думаю, по маске…
— Да нет, всё хорошо, Джордано, не извиняйся, — Сергей поднялся с кушетки. — Я даже рад, что всё так вышло.
Джордано тут же встрепенулся и в оправдание весело добавил:
— О мой синьор! Я видел вашу донну, ту, что искали вы, в бирюзовом платье…
— Где?!
— Да в зале, за столиком у окна…
Вбежав в зал, Джордано, недолго рыская глазами, указал Сергею на Ивету, которую под ручку вёл какой-то кавалер в многоэтажном серебристом парике и смешной зелёной юбке.
Ивета была неотразима в приталенном атласном бирюзовом платье, чуть обнажавшем плечи и подчеркивающем её красивую длинную шею, на которой красовался серебристый ремешок с большим в цвет платья камнем. Золотистые вьющиеся волосы Иветы были убраны назад, а на глаза надета морского цвета полумаска, украшенная белыми и розовыми цветами.
— Спасибо, Джордано! — обрадовался Сергей, метнулся было к Ивете, но, заметив неподалёку грустную Татьяну, остановился. — Эй, Джордано! — крикнул он. — Видишь ту синьору в красном?.. Развлеки её, дружище. Поверь мне, ей сейчас непросто…
— Конечно, мой синьор! — прокричал вслед убегающему Сергею Джордано и быстро направился к Татьяне, собираясь пригласить её на танец, который только объявили.
Ловко обогнув выходящие в центр зала пары, Сергей незаметно подбежал к напыщенному ухажёру со спины и похлопал его по правому плечу. Тот, выпустив Ивету, обернулся — и тут Сергей, нырнув влево, подхватил Ивету под руку и быстро побежал с ней в самую гущу зала. Озадаченный кавалер продолжал озираться, решительно не понимая, куда подевалась девушка.
— Серёжка, где ты был?! — смеялась Ивета, увлекаемая Сергеем в танец.
— О, Ивет, ты не поверишь! — восклицал Сергей, грациозно заведя одну руку за спину, а другой кружа сияющую от радости Ивету. — Отделывался от своих виртуальных любовниц. Ты представляешь, оказывается, я сын богатого дона Пеллегрино, который хочет женить меня на донне Лине…
Ивета звонко рассмеялась.
— А я, как оказалось, молодая вдова богатого дона Карло! — игриво говорила она, приподняв кончиками пальцев платье и легко подпрыгивая то вперёд, то назад. — И к тому же с кучей ухажёров, один из них и проводил меня сюда.
— В следующий раз нам надо внимательней читать сценарий, — натянуто усмехнулся Сергей, чувствуя, что начинает ревновать Ивету.
— А мне такие неожиданности даже нравятся! — весело продолжала Ивета, подхватив Сергея под руку.
Подпрыгивая, кружась и смеясь, Сергей и Ивета порхали по кругу, не сводя друг с друга глаз.
— Ивет, я так рад тебя видеть, — тихо начал Сергей, сблизившись с Иветой и нежно взяв её за талию. — Прошло всего ничего, а мне кажется, я не видел тебя вечность.
— Серёж, мы неправильно танцуем, — с лёгким трепетом отозвалась Ивета. Выскользнув из его объятий, она игриво улыбнулась и сделала изящный реверанс.
Не сводя с Иветы взгляда, Сергей завёл левую руку за спину, а правую приложив к сердцу, поклонился.
Ивета подошла к Сергею.
— Пойдём со мной, Серёж, — мягко сказала она, взяв его за руку, — я хочу тебя кое с кем познакомить…
Выйдя из танцующей сутолоки, они подошли к столику, за которым сидели высокий седовласый мужчина в коричневом бархатном дублете и чёрной маске и стройная изящная женщина с такими же, как у Иветы, золотистыми волосами, в тёмно-синем платье и маске, украшенной сверкающими камнями.
— Мам, пап, — немного волнуясь, обратилась к ним Ивета, — это Сергей, с которым я познакомилась утром, я вам рассказывала…
Эти слова обескуражили Сергея. «Быть того не может, — мелькнуло у него в голове. — Получается, что её родители на Марсе и, как и мы, в „Лабиринтах времени“?! — Глянув на грудь отца и матери Иветы, Сергей подметил золотые броши. — Значит, они путешественники, — заключил он, — но почему Ивета не предупредила?..» Домыслы Сергея прервала Ивета, начавшая незаметно дёргать его за рукав. Быстро сняв маску, словно находиться в ней перед родителями Иветы было неприлично, Сергей вмиг покраснел и спешно направился к мужчине, похоже, уже давно стоявшему с вытянутой рукой.
— Очень приятно, Филипп, — тоже сняв маску, крепко пожал ему руку отец Иветы.
Сергей сразу обратил внимание на глаза отца, такие же большие, светло-голубые, добрые, как у Иветы, но только опечаленные венчиками морщинок в уголках.
— А я Адела! — не по возрасту задорно сказала мать, от которой Ивета определённо унаследовала и стройную фигуру, и роскошные волосы, и, должно быть, весёлый нрав.
— Очень приятно, — улыбнулся Сергей и, как и полагалось в старину, учтиво поцеловал ей ручку.
— Серёжа, присаживайся, — быстро заговорил отец, подзывая официанта. — Ты, наверное, голоден?
— Да, есть немного, — улыбнулся Сергей.
— Ивета, дочка, поухаживай.
Ивета, не отрывая от Сергея глаз, заботливо передала ему украшенное зеленью рыбное ассорти, гусиный паштет и овощной салат. Припорхнувший официант ловко расставил перед ним столовые приборы и уважительно спросил:
— Что будете пить, синьор?
Пользуясь моментом, пока Сергей делает заказ, хочу обратить внимание, что всё находившееся на столе: скатерть, столовые приборы, салфетки, ну и, понятно, сама еда — было вполне реальным. Всё это убранство управляющая программа «зеркала» при помощи щупалец верхней матрицы вытянула из волшебных отсеков и установила на плетёный стол задолго до того, как Сергей сел за него; точнее говоря, в тот самый момент, когда он впервые вошёл в зал. Всё то время, пока он искал Ивету и танцевал, сервированный стол терпеливо ждал его, незаметно расположившись на краю «ковра». Скажу по секрету: многие вещи матрица плела заранее, в основном это были предметы, требовавшие нечто большего, чем просто активных нитей. Появлялись они на «ковре» в зависимости от обстановки, в которой оказывался путешественник. Как, например, сейчас, когда верхние щупальца вытянули из закромов длинный белый шланг с краном на конце и несколько хитроумных ёмкостей. Из всего этого они с помощью послушных нитей нижней матрицы сотворили умывальник и унитаз… Ну да, а вот и Сергей отправился в виртуальный туалет… Поразительно, но в новых «зеркалах» можно было буквально жить…
Вернувшись за столик, Сергей приступил к трапезе.
— Ну что, Серёж, Ивет, давайте выпьем за встречу, — сказал Филипп, подняв бокал.
— За приятную встречу… — чокаясь дополнил Сергей.
— Как тебе бал, Серёжа, нравится? — поинтересовалась Адела, так же как и Ивета, не сводившая с него взгляда.
— Не то слово, всё на высшем уровне, — отвечал Сергей, аккуратно разрезая ломтики рыбы. — Будто в сказку попал.
— У нас тоже такое ощущение, — согласился отец Иветы и обнял жену. — Мы с Аделой… — Филипп посмотрел на Ивету и, ласково прибавив: «и дочкой», продолжил: — часто путешествуем, но такой роскоши, как здесь, ещё нигде не видели.
— То есть вы путешествуете все вместе? — удивился Сергей и перевёл взгляд на отчего-то взволнованную Ивету.
— Да, конечно, — улыбалась мама Иветы, — ведь мы одна семья.
— А Лукаш? — поинтересовался Сергей.
— Нет, Лукаш против… — начал было Филипп, но за него почему-то ответила Ивета.
— Лукаш у нас вечно занят, — напряжённо улыбнулась она, — он же, как и папа, пластический хирург, а у хирургов времени катастрофически не хватает, да, пап?
— Да, дочка, конечно, — задумчиво отозвался отец.
— А вы сами как же, не практикуете? — поинтересовался Сергей, с наслаждением намазывая на хлеб гусиный паштет.
— О нет, слава богу, — выйдя из размышлений, махнул рукой Филипп. — Я уже давно на пенсии. Теперь полной грудью наслаждаюсь жизнью.
— А выглядите довольно молодо, — улыбнулся Сергей, — я бы дал вам лет сорок.
Филипп рассмеялся:
— Конечно, ведь я пластический хирург!..
— Серёжа, а твой отец чем занимается? — полюбопытствовала Адела.
Сергей, замедлив жевание, чуть подумал и ответил тихо:
— До войны у него был свой магазин, но потом… — Сергей, вздохнув, опустил взгляд, — …потом отца не стало. Он погиб в конце войны.
— О, прости, Серёжа, я не знала, — с сочувствием отозвалась Адела.
— Ничего, — улыбнулся Сергей, — уже привык.
— А мать жива? — грустно спросил Филипп.
Сергей качнул головой.
— Матери я совсем не помню, — спокойно отвечал он. — Она умерла, когда мне была два года…
Уловив на себе взгляд Иветы, Сергей обернулся: поникшая, опечаленная, она смотрела на него так, как будто её что-то очень сильно тяготило. Этот тяжёлый взгляд исходил из глубины, оттуда, откуда приходят к нам боль и страдание, которые совершенно не шли Ивете: они старили её, делали безрадостной, неживой — почти мёртвой… Сергей каким-то образом почувствовал всё это, а ещё ему показалось, что этим взглядом Ивета будто просила его о помощи…
Зависшее над столом молчание нарушил подошедший официант.
— Ваш заказ, синьор, — важно сказал тот и поставил перед Сергеем широкое блюдо, накрытое серебряной крышкой.
Это было любимое блюдо Сергея — цыплёнок табака в клюквенном соусе.
— А вы есть не будете? — спросил Сергей, глядя на Филиппа и Аделу.
— Нет, Серёжа, кушай, мы уже поужинали, — ласково ответила Адела.
— Ивет, а ты? — тихо спросил Сергей.
— Нет, я не хочу, — грустно отвечала Ивета, пряча глаза.
Сергей, понимая, что невольно стал виновником печали, полюбопытствовал:
— Я так понимаю, вы все из Чехии?
— Да, конечно, — обрадовавшись вопросу, оживился Филипп. — Все мы родились в городке Пардубице…
— Да что ты несёшь, Фил! — горячо вступила Адела, — а Ивета?..
— Ах да! — в сердцах хлопнул себя по лбу Филипп. — Ивета же родилась в Праге… Серёжа, это целая история, как сейчас помню. Мне предложили хорошую работу в столице, и мы переехали в Прагу. Адела тогда была на девятом месяце и лежала в клинике, а я в то время взял отпуск и сидел дома с маленьким Лукашем. И вот как-то звонит мне Адела посреди ночи и таким тихим-претихим голоском говорит: «Дорогой, я родила ангела…» А я сквозь сон спрашиваю: «С большими фиолетовыми глазами?..» Ты представляешь, Серёжа, какое совпадение, перед этим самым звонком мне снится сон, в котором я держу в руках маленького ангелочка с крохотными крылышками и большими фиолетовыми глазами… — Филипп, едва сдерживая слёзы, обнял уже расплакавшуюся жену. — И каково же было моё удивление, — любуясь Иветой, продолжал он, — когда я, примчавшись в клинику, взял на руки точно такого же маленького ангелочка с большими фиолетовыми глазами — это была Ивета…
От трогательного рассказа расплакалась и Ивета.
Сергей, глядя на неё, улыбнулся и прибавил:
— Она и сейчас похожа на ангела.
— А ты, Серёжа, где родился? — поинтересовалась Адела, вытирая платком слёзы.
— В России, — отвечал Сергей, приступив к цыплёнку табака, — в городе Саратове. Но отец мой был коренным итальянцем…
— Правда?! — обрадовалась Адела. — А я вот смотрю и думаю — вылитый итальянец! О, как я люблю Италию! — восторженно начала Адела. — Этот чудный язык, прекрасная кухня, элегантные мужчины… Дорогой, ты помнишь Грациано?
— Ох, опять ты за старое, — вздохнул Филипп.
— А что, итальянцы очень красивые, — продолжала Адела, глядя на Сергея, который с наслаждением ел куриную ножку, — и к тому же романтичные, — прибавила она, незаметно подмигнув Ивете. — И если бы не настойчивость твоего отца, дочка, — Адела упрекающее глянула на Филиппа, — я бы непременно вышла замуж за Грациано… О, как он умел танцевать!..
— Сергей, кстати, тоже хорошо танцует, — улыбнулась Ивета и тихо шепнула Сергею: — Кажется, моя мама на тебя положила глаз…
— И не удивлюсь! — воскликнула Адела. — Наверное, у итальянцев это в крови.
— Ну, мне кажется, вы не совсем правы, — выступил в защиту Филиппа Сергей, закончив с куриной ножкой, — если бы я в детстве не занялся бальными танцами, то наверняка бы не умел танцевать…
— Но ведь ты занялся, — стояла на своём Адела, — потому что тебе надо было выразить свои эмоции в танце, в движении — это у тебя в крови! — Адела глянула на Ивету и улыбнулась. — Серёжа, а ты знаешь, что Ивета у нас заняла четвёртое место на юношеском конкурсе балерин в Праге?
— Правда? — удивился Сергей и, в шутку окинув Ивету взглядом, тихо ей шепнул: — Никогда бы не подумал…
Ивета по-ребячески показала Сергею кончик языка и в доказательство, грациозно выгнув спину, склонила набок голову и изобразила руками изящную фигуру.
— Ну прямо умирающий лебедь! — зааплодировал Сергей, радуясь перемене настроения Иветы.
Повеселевшие родители Иветы о многом ещё рассказали Сергею: о том, как Адела познакомилась с Филиппом, придя к нему на приём с желанием исправить нос, который, как выяснилось, Филиппу очень даже понравился, и понравился настолько, что с того момента у них завязался роман, длящийся до сих пор; и о том, как удалось им сохранить любовь друг к другу и передать её своим детям — Лукашу и Ивете; и о том, как радовались родители, узнав, что Лукаш твёрдо решил стать хирургом и продолжить путь отца, и как радость эта была удвоена, когда и Ивета решила связать свою жизнь с медициной. Слушая все эти рассказы, Сергей всё больше понимал, как же много любви, знаний и опыта передали Филипп и Адела своим детям, того, чего он был лишён, оставшись сиротой. Но Сергей ни о чём не жалел, нет, напротив, он радовался — радовался тому, что, быть может, теперь он восполнит все потери, став частью этой счастливой семьи…
А между тем бал продолжался. Распорядитель танцев, уже успевший сменить несколько нарядов, торжественно объявил о гальярде — весёлом танце, который Сергей прекрасно знал; и у него тут же родилась идея.
— Адела, Филипп, а как вы смотрите на то, чтобы потанцевать всем вместе?
— О, это замечательная мысль! — зааплодировала Адела. — Дорогой, пойдём.
— О нет, только без меня, — заупрямился Филипп.
— Пойдём-пойдём, — потянула его за руку Адела, — мы уже час как на балу, а ты меня до сих пор не пригласил. Или ты хочешь, чтобы я нашла кого-нибудь другого?..
Филипп нехотя, но всё же встал.
Пройдя ближе к центру, чтобы хорошо видеть две показательно танцующие пары, Сергей с Иветой, взявшись за руки, стали позади Аделы и Филиппа и, подождав, пока они соберутся с мыслями, принялись изящными зигзагами двигаться по кругу, при этом легко подпрыгивая на цыпочках и в конце каждого отрезка грациозно подбрасывая и скрещивая то правую, то левую ногу. Высокий и немного нерасторопный Филипп старался как мог, но всё же так и норовил наступить Аделе на ногу.
— У твоего отца неплохо получается, — смеялся Сергей, наблюдая за Филиппом.
— Папа терпеть не может быстрые танцы, — пояснила Ивета, немного переживая за отца, — но мама их очень любит.
— Мне кажется, твоей маме даже нравится, что он так танцует, — снова рассмеялся Сергей, увидев, как Адела расхохоталась, когда Филипп, споткнувшись, чуть не завалил её назад.
Закончив с кружением, Ивета и Адела остановились, а их мужчины, сместившись в центр, начали отплясывать почти прямыми ногами, будто дамы в варьете. Эта часть Филиппу далась непросто; но он сумел завершить свою партию и, залихватски хлопнув в ладоши, топнул ногой и горделиво выпятил вперёд грудь.
Теперь настал женский черёд. Изящно расправив руки, Ивета и Адела, словно две бабочки, запорхали перед мужчинами, мелко и быстро подпрыгивая на носочках.
Сергей ещё раз подметил поразительное сходство дочери и матери; Адела определённо выглядела очень молодо…
Встретившись в центре, дамы тоже хлопнули в ладоши и, поменявшись местами, запрыгали к своим новым партнёрам (теперь Сергей танцевал с Аделой, а Ивета — с папой).
— Ну как я танцую, Серёжа? — ничуть не устав, спрашивала Адела, держа Сергея за руку и продолжая выписывать зигзаги.
— Прекрасно! — улыбался Сергей. — И выглядите вы очень молодо.
— Спасибо!

— Пап, ты делаешь слишком резкие движения, — заботливо говорила Ивета, пытаясь помочь отцу. — Старайся заносить ногу плавнее…
— Дочь, я и так стараюсь… — оправдывался Филипп, уже порядком устав от этой скачки. — Когда же этот танец закончится!
— Скоро, пап, скоро, следи за шагом…
Исполнив ещё несколько выходов с прыжками, мужчины, молодецки подпрыгнув, встали на колено в ожидании продолжавших кружить вокруг них дам, которые, станцевав финальную партию, снова поменялись местами и ловко присели к ним на колени.
— Молодец, мой Медвежонок! — засмеялась Адела, поцеловав мужа.
— Ух… я уж думал, что не доживу до конца, — пыхтел Филипп, поднимаясь. — Еще пара таких прыжков, и…
— Мам, пап, — заговорила подбежавшая к ним Ивета, — мы прогуляемся с Серёжей, не теряйте нас, ладно?
— Конечно, дочка, идите, — отозвалась Адела, — мы с папой ещё потанцуем.
— Ну уж нет… — снова заупрямился Филипп.
Ивета, поцеловав родителей, побежала к Сергею.
Провожая их взглядом, Адела вздохнула и, прижавшись к Филиппу, тихо заключила:
— Дорогой, мне кажется, наша дочь влюбилась…
Оставив танцующую сутолоку и сняв маски, Ивета и Сергей вышли в открытую арочную галерею дворца и стали неспешно прогуливаться, наслаждаясь морским бризом и любуясь ночным видом залива в волшебном свете луны. На балконе было тихо и безлюдно.
— Как здесь красиво! — подойдя к балюстраде, говорила Ивета. — С трудом верится, что всё это иллюзия, правда?
— Нет, не всё, — тихо заговорил Сергей, приблизившись к Ивете. — Сейчас, например, я вижу тебя… — Сергей нежно коснулся губами её волос, — чувствую твой аромат, ты будто рядом со мной…
Ивета обернулась и тревожно посмотрела на Сергея; в свете луны её большие доверчивые глаза как будто о чём-то умоляли.
Сергей подался чуть вперёд, с желанием поцеловать Ивету, но она, закрыв глаза, отдалилась и взволнованно задышала.
— Что случилось, Ивет? — ласково спросил Сергей, пытаясь заглянуть в её глаза. — Что тебя тревожит?
— Прости меня, Серёж, — подрагивающим голосом заговорила Ивета, отвернувшись; тонкие ручейки слёз потекли по её щекам, мерцая в лунном свете. — Знаешь, когда я впервые увидела тебя, я подумала, что ты мой ангел-хранитель, который откликнулся на мой плач и прилетел, чтобы помочь мне…
— Может, так оно и есть? — улыбнулся Сергей, поглаживая обнажённые плечи Иветы.
— Мои родители всегда говорили, что у каждого из нас есть ангел-хранитель, — печально продолжала Ивета, — и что если верить в него, то он обязательно придёт в трудную минуту. — Ивета повернулась к Сергею и посмотрела на него мокрыми молящими глазами. — Но почему, почему он не помог им, Серёж?!
— Кому?.. — недоумевающе спросил Сергей.
— Родителям… — горько заплакала Ивета и обняла Сергея. — Ведь они… они мертвы, Серёж, понимаешь?.. Их больше нет. Их любовь, забота — всё куда-то провалилось, осталась только эта боль…
— Подожди-подожди, — побледнел Сергей и отшатнулся, — как нет? Ведь они сейчас в зале…
Ивета ещё больше расплакалась и, закрыв глаза, замотала головой.
Сергею на мгновение показалось, что он слышит чьи-то голоса, как будто это Филипп и Адела перешёптываются у него за спиной. Он резко обернулся — позади никого не было, лишь одинокие две тени отражались на траурно-белых стенах дворца; страх и гнетущая печаль овладели Сергеем.
— Мама и папа погибли, — всхлипывая, говорила Ивета, — в авиакатастрофе, год назад…
— А как же эти люди — Филипп и Адела, все их рассказы?
— Это их проекции, Серёж, виртуальные образы, наделённые искусственным интеллектом; но воспоминания — настоящие. — Ивета, словно малое дитя, прижалась к Сергею, положив ему на грудь голову. — Это всё папа, он, наверное, что-то чувствовал. Вместе с мамой они незадолго до гибели приняли участие в этой новой программе…
— «Жизнь после смерти»? — догадался Сергей, успокаивающе поглаживая волосы Иветы.
— Да, они хотели, чтобы мы с Лукашем запомнили их именно такими, — чуть успокоившись, объясняла Ивета. — Только рядом с ними я чувствую себя счастливой, в этих путешествиях… — глаза Иветы оживились. — Представляешь, они всё помнят, учатся чему-то новому, получают со мной новые воспоминания — они словно живые… Но Лукаш, он против этих встреч… Он говорит… — Ивета снова заплакала, — что всё это неправильно, что родителей уже не вернуть, но я… я не могу… не могу себя заставить… — Ивета вдруг резко подняла голову и, глядя на Сергея тревожными, мечущимися глазами, взволнованно заговорила: — Прости меня, Серёженька, миленький, прости, я не знала про твоих родителей, мне не следовало приглашать их в это путешествие, прости, прости…
— Эй, тихо, тихо, — ласково зашептал Сергей, вытирая ей слёзы, — разве ты забыла, я твой ангел-хранитель, и я здесь, чтобы помочь тебе…
Сергей обнял Ивету и поцеловал. Ивета почувствовала, как жгучая боль, печаль мгновенно отступили, словно растворились в этом живительном поцелуе. Всё больше отдаваясь чувствам, она крепко обняла Сергея и страстно впилась в его губы. И в этот самый момент в Сергее что-то пробудилось. Неизвестно как, но он ясно ощутил и тонкий аромат тела Иветы, и солоноватый вкус её слёз, тёплое дыхание — всё, что «зеркало» было не в состоянии передать. Каким-то образом сознанию Сергея удалось оживить все эти недостающие моменты, сделать их реальными — волнующими… Но тут раздался этот невыносимый звон, пронзительный, режущий, от которого Сергей, резко вздрогнув, отшатнулся. В тот же миг перед глазами его что-то больно сверкнуло, будто белым огнём вспыхнула Ивета. Сергей, прикрыв глаза ладонью, глухо простонал.
— Что с тобой, Серёж, что случилось?.. — забеспокоилась Ивета.
— Ничего, ничего, всё нормально… — морщась от боли, говорил Сергей.
Звон и боль вскоре отступили. Сергей осторожно открыл глаза и стал растерянно озираться, словно видел всё впервые. Его взору открылась фантастичная картина: помимо зеркальной иллюзии, он видел всё, что лежало по ту сторону, — матричный амфитеатр, его колоны, пол и потолок, сплетённую рядом арку, балюстраду, часть стены — всё это просвечивалось сквозь призрачную картину ночной Венеции, которая раньше казалось реальной; Сергей как будто видел сквозь зеркальный шлем. И он с изумлением посмотрел на Ивету, удивляясь тому яркому белому свету, что сочился от её плетёного тела.
— Какая ты красивая!.. — улыбнулся он, но тут же вскрикнул от нестерпимой боли: новая волна звука вонзилась ему в голову. Сергею показалось, что он попал под гигантский звенящий колокол, что ещё секунда — и голову его разорвет на мелкие части. Заткнув уши и зажмурив глаза, он со стоном повалился на пол.
— Пожалуйста, скажи, что с тобой? — заплакала Ивета, не зная, чем помочь.
Но Сергей её уже не слышал. В ушах его прозвучал мелодичный голос Линды, известивший о возврате в реальность.
Болезненный звон стих, когда, приоткрыв глаза, Сергей понял, что лежит в центре матрицы. Во лбу, точнее, меж бровей, что-то мягко пульсировало, что-то приятное, будто живое, а глаза слепил яркий белый свет, бивший отовсюду. Сергей попытался встать, но понял, что не в силах приподнять даже руку.
— Оставайтесь на месте, скоро прибудет помощь, — спокойно проинформировала Линда.
Вскоре к Сергею подбежала Ивета.
— Держись, Серёженька! — плакала она, склонившись и приподняв его голову дрожащими руками. — Только не закрывай глаза, смотри на меня! Сейчас тебе помогут…
Щурясь от света, Сергей посмотрел на Ивету: она снова предстала его взору светящейся. Её будто стеклянное тело переливалось мягкими белоснежными и золотистыми волнами, исходившими от яркого пульсирующего источника в области солнечного сплетения. Сергей чувствовал необъяснимую связь с этим источником, словно часть его самого заключалась в нём. В какой-то момент он вдруг понял, что видит себя глазами Иветы… Непонятно как, но он теперь находился в двух телах одновременно: одна его часть переместилась в тело Иветы, другая же — осталась в прежнем теле, которое выглядело таким же прозрачным и сияющим. С любопытством разглядывая себя, Сергей обратил внимание на глаза… широко открытые, ясные — точно такие были у его отца в момент смерти. Да, тот же взгляд теперь был и у него — и он как будто слышал, слышал отца в себе. Тот что-то пытался ему сказать, но не словами, а какими-то… вибрациями… Единственное слово, которое всплыло в сознании Сергея в тот момент, звучало как «НА-А-АЙЯ». Сергей вдруг почувствовал, как его затягивает в какую-то воронку — он снова возвращался в своё тело. Яркий свет стал меркнуть, уходящим эхом слышался тихий плач Иветы, потом накатила тёмная пелена. Сергей понял, что теряет сознание…