14. Ма-аленькая собачка

           МА-А-ЛЕНЬКАЯ СОБАЧКА 
               
  С тех пор, как не стало Барри, мы постоянно испытывали потребность в собачьем обществе. Нам хотелось, как прежде, баловать кого-то у стола – и тут же ворчать друг на друга, что портим животное; мечтали поваляться с собакой на диване; вновь почувствовать ее горячее нетерпение в ожидании прогулки при одном только нашем взгляде на поводок.
  Конечно, у нас была Айка, – но для этой роли она не годилась. Она твердо выбрала жизненный путь дворовой собаки, и если, чтобы заполнить пустоту, мы приглашали ее в дом, то она, стоя в дверях, мялась, переступала с ноги на ногу, маялась, словно мужичонка в барских хоромах, и с удовольствием убегала во двор, получив свою угостишку.
И снова судьба позаботилась о нас.
  Позвонила знакомая дама – редактор с фирмы "Мелодия" – и посетовала, что по ряду причин она не может держать маленькую собачку, которую подобрала недавно на улице. Мы не стали выяснять, что это за причины – несомненно, весьма уважительные, – а поехали посмотреть на собаку.
Джимми, как она его успела назвать, нам сразу понравился. Да и как мог не понравиться этот маленький изящный пинчер на высоких стройных ножках, который так ласково и преданно смотрел нам в глаза, явно давая понять, что всю свою собачью жизнь мечтал о встрече именно с нами.   Только бесчувственный человек мог отказать в чем-нибудь такой прелестной и такой беззащитной собачке. И мы не отказали – он уехал с нами.
  Переступив порог, Джимми, не дожидаясь приглашения, сам, с безошибочным чутьем выбрал для себя самую большую комнату – нашу гостиную. Мы снова не посмели отказать маленькой собачке в такой малости. В большой комнате он занял большой диван, а на нем – самую большую подушку. До него ни одна собака не имела права залезать без приглашения на диван или кресло.
  И тут я почувствовала, что мне не очень нравятся большие притязания маленькой собачки… Но попытка восстановить прежний порядок окончилась ее победой: Джимми закатил такую истерику, что мне пришлось отступить, то есть – уступить, лишь бы не расстраивать бедную собачку. Пусть спит, где хочет.
 
Миниатюрность Джимми - в сочетании с таким сильным характером - вызывала у нас улыбку и желание подтрунивать над ним. Как-то само собой его имя претерпело некоторые изменения: мы стали в шутку – сначала в шутку! – делать ударение, вопреки правилам грамматики, на согласной букве – Ч-жимми.
  Ч-жимми, быстро освоив диван, решил, что не только комната, но и вся мебель принадлежит ему, и, чтобы никто в этом не мог усомниться, стал регулярно метить ее, единственно доступным кобелям способом. И - не сомневайтесь! - ему, конечно же, приглянулся - самый большой предмет обстановки! – наш старый-престарый рояль "Беккер". Ежеутренне он подходил к его толстой ножке и поднимал на нее свою – тонкую… Он так старательно соблюдал этот ритуал, что очень скоро в комнате явственно запахло зверинцем. Поняв, что отучить его от этой привычки невозможно, я, пытаясь хоть как-то спасти положение, обертывала ножку рояля бумагой, а на ковер под нее стелила клеенку. Каждое утро, еще не проснувшись толком, словно сомнамбула, брела в гостиную и, встав на колени возле рояля, принюхивалась-приглядывалась…У меня всякий раз надолго портилось настроение, когда обнаруживала свежие пометки.
Как-то в эту минуту поблизости оказался Боря и, что называется, попал под горячую руку: все мое раздражение вылилось на него. В ответ он резонно заметил:
  – Ну что ты сердишься, ведь это же не я писаю на рояль…
Я так расхохоталась, что моё огорчение из-за этой злосчастной ножки улетучилось раз и навсегда.


Фото со слайда 1980 года. Джимми и Галина Заходер.

             Читать сл главу http://www.proza.ru/2012/07/28/401