Урок на всю жизнь

- Иванов, к доске, - жестко произнесла Мария Сергеевна и, отодвинув журнал, поправила тяжелый седой пучок.
    Иванов Женя, тщедушный мальчик с обреченным взглядом, опустив плечи, поплелся к доске. Он не знал нужной темы. Он даже не читал параграфа по географии, было лень, точнее, хотелось показаться крутым перед ребятами. Но одноклассники этого не оценили. Сверстники смотрели на него с насмешкой и злорадством, кто-то заулюлюкал ему вдогонку. Все прекрасно знали, что Женя не готов, к тому же, они не любили Женю.
    Мария Сергеевна оглядела ученика с нескрываемым презрением, и высокомерно подняв брови, спросила:
- Опять не готов?
    Женя переступил с ноги на ногу и закусил бледную дрожащую губу. Учительница географии скривила рот в усмешке и несколько раз задумчиво кивнула. В классе воцарилась гнетущая, напряженная тишина. Наконец Мария Сергеевна произнесла:
- Иди к карте.
    По классу прокатился насмешливый шепот. Женя взял карандаш и не чувствуя под собой ног, подошел к большой глянцевой карте.
- Покажи Стамбул, - властно приказала Мария Сергеевна.
    Женя судорожно вздохнул, он не знал где находиться Стамбул и принялся лихорадочно обыскивать глазами карту.
- Он дебил, - выкрикнул отличник Костя.
    Жесткая во всем Мария Сергеевна сделала вид, что не слышит реплики.
- Придурок, - рассмеялась Женина соседка по парте.
    Учительница слегка улыбнулась и, сделав знак молчать, обернулась к Жене. Было видно, что она хочет поставить ему двойку.
- Покажи Камбоджу.
    Женя неопределенно повел плечами, внутри у него все дрожало, руки вспотели, щеки покрылись румянцем. Он уже не смотрел на карту, а обреченно рассматривал паркет класса. Сверстники засмеялись, мальчишки шепотом отпускали прозвища, девчонки многозначительно смотрели на него. А Мария Сергеевна, учительница по призванию, женщина советской закалки, не терпящая и лишнего шепота на уроке, с интересом наблюдала, как унижают ученика.
    Женя боялся учительницу географии, ее боялись все; но еще больше он ее ненавидел. Он готов был ее убить, задушить. Почему она не унимала класс? Почему бездействовала? Почему просто кивала, когда одного ее слова было бы достаточно, что бы всех утихомирить. Она видела, как он страдает, и еще сильней выставляла его посмешищем. Почему он не может сесть?
    Женя вздохнул и, опустив глаза, пошел к своему месту.
- Иванов, - крикнула Мария Сергеевна, - я тебя не сажала.
    Класс опять рассмеялся, а Женя, сгорая от стыда, вернулся к доске.
- Два балла, Иванов, - просмаковала она. – Садись.
    Она сказал это так, будто делала ему одолжение. Женя побрел на место.
     Про себя он проклинал Марию Сергеевну. Желал ей болезней, пожаров, переломов, увольнения.… И тут его осенило. Он может отомстить. Он может устроить этой старой ведьме увольнение. Конечно! Директор - его сосед и единственный друг, поможет. Нужно только дать повод… Он его даст.
    Женя достал из кармана сотовый телефон и выбрал функцию: диктофон. Оставалось только нажать кнопку и пойдет запись.
    Тяжело посмотрев на Марию Сергеевну, он громко отодвинул стул и встал. Все замолчали, пораженно глядя на него. Учительница вопросительно кашлянула. Женя четко произнес:
- Вы велели мне встать, Мария Сергеевна.
- Иванов, сядь, - грозно прикрикнула та.
- Вы велели мне встать и стоять до тех пор, пока не прозвенит звонок, - быстрым движением Женя нажал кнопку записи.
- Иванов, ты видимо глухой. Я тебе этого не говорила. Или, - она усмехнулась, - у тебя галлюцинации. В таком случае тебе нужно лечиться у психиатра. Может у тебя какой уклон в развитии, может тебя нужно в шестой класс, вместо восьмого.
- Вы велели мне встать, наверно это у вас проблемы с памятью, а не у меня, - громко произнес Женя.
- Ах ты, мелкий паразит! Вон из класса! Родителей к директору! Ко мне на урок больше не являйся. Проблемы захотел? Я тебе устрою. Ты не сдашь у меня географию, никогда!
    Женя отключил диктофон и спросил:
- А если за тысячу долларов? – и тут же опять нажал на запись.
- Что?!! Хотя, деньги неплохие…
    Женя вновь остановил запись, этого было достаточно. Педагог долго ругалась, махала руками и, наконец, выгнала его из класса. Иванов Женя тут же направился к директору.
    На следующий день Марию Сергеевну уволили.
    Пол года спустя Иванов Женя встретил в хлебном магазине сгорбленную старушку со скрюченной спиной, седую, уставшею и в грязных колошах. Старушка обернулась. Это была Мария Сергеевна, она долго, пронзительно и тяжело смотрела на юное лицо Жени, потом тяжело вздохнула и потупила глаза. Иванову Жени стало не удобно, и он спросил:
- Вы где-нибудь работаете?
- Нет, - тоскливо ответила старушка, - кому нужны пенсионеры? – Немного помолчав, она с трудом и старческой хрипотцой медленно произнесла. – Я не могу себе простить много Женя.… Прости меня, если можешь.
- Мария Сергеевна, ну что вы, - наигранно забеспокоился тот.
- Из-за увольнения у меня случился инфаркт. Говорят, мне осталось не много жить, а перед смертью принято просить прощение. Хорошо, что я тебя встретила. Прости за все…
    Женя что-то пробормотал и вышел из магазина, его душили слезы. Месть не принесла облегчения, стало только хуже. Он был виновен. Виновен в увольнении учительницы, в ее инфаркте, а значит и в ее смерти. Он никогда не сможет забыть лица этой сгорбленной старой женщины, хотя уже забыл, как сильно над ним смеялись в классе. Сейчас Женя понимал, какой с ним произошел пустяк, тогда на географии. И из-за этого пустяка он сократил жизнь Марии Сергеевне. По правде говоря, он сам был виноват в том происшествии. Если бы он подготовился к уроку, ничего бы не произошло. Он никогда не сможет простить себе того, что совершил. Но исправить, что-либо, было нельзя…