Когда-то я играл на пвп сервере в ММОРГ фэнтэзийного вида. Где персонажи управляемые людьми могут убивать не только ботов но и друг друга. Дуэли потом обсуждались на форуме с шумом и гамом, особенно если нарушался дуэльный кодекс.
По мотивам одной дуэли - точнее ее обсуждения на форуме родился этот шутливый мини-рассказик.
Х.. век… раннее утро… окрестности Парижа…
Мальчишка, наглец, как он посмел бросить мне вызов - думал Бонапас, подъезжая к месту назначенной схватки. Желание наказать выскочку будоражило кровь старого дуэлянта, заставляя без конца пришпоривать и без того норовистого коня.
- Мы на месте, монсеньор – окрик Д,Хафса отвлек Бонапаса от нахлынувших мыслей.
Соскочив с коня, он слегка поморщился от боли – старая рана давала о себе знать.
Шарман, шептались дамы, отзываясь о его еле заметной хромоте. История о том, как Бонапас, подхватив знамя из рук сраженного наповал солдата, первым взобрался на стену осаждаемого замка, не была забыта. Ведь сам король, когда сражение было закончено, удостоил своим вниманием израненного мушкетера. Придворный лекарь, араб по происхождению, был искусен – раздробившая колено пуля извлечена, и теперь лишь легкая хромота, да боли в непогоду напоминали о ранении. Не вмешайся государь – армейские костоправы оттяпали бы ногу без лишних разговоров.
Впрочем, Бонапас был рад не слышать этого затаенного дамского шепота – вернись его походке былое проворство.
Сбросив камзол на кусты покрытого росой орешника, Бонапас ослабил узел шейного платка и прислушался – топот копыт говорил о прибытии соперника.
Д,Хафс расстелил на траве куртку и из седельной сумки выложил на нее коробку с пистолетами. Выглянувшее солнце осветило инкрустацию на коробке – эмблему известного мастера Лепажа.
Тем временем на лужайке показались соперники – ДюБайдар и его секундант, отставной капитан-артиллерист, кряжистый гасконец с лицом неопределенного цвета. Любовь к Бахусу давала о себе знать.
Пока секунданты совещались об условиях, соперники стояли поодаль, разглядывая друг друга. ДюБайдар, юноша худощавого телосложения явно был не в своей тарелке, находясь под тяжелым, неотрывным взглядом Бонапаса – но все же не отводил глаз, стремясь подавить нараставшее в душе волнение.
Увертлив наверное, отметил про себя Бонапас – впрочем, кисть руки тонка – ему бы учебной рапирой вертеть, а не боевым клинком.
Подошли секунданты, - на предложение примириться Бонапас ответил усмешкой, соперник – громким «Нет», произнесенным неожиданно высоким фальцетом. Это «Нет», вспугнуло стайку воробьев, облюбовавших стену монастыря Святого Марра, возле которого суждено было пройти дуэли, и окончательно отрезало путь к мирному решению.
Как получивший вызов, я имею право на выбор оружия – заметил секундантам Бонапас, однако – предоставляю это право сопернику, слегка поклонившись противной стороне, он неожиданно улыбнулся. Впрочем, смысл этой улыбки, а также вся фальшь озвученного им предложения была ясна всем присутствующим. Бивший туза с 20 шагов, Бонапас был известен всей Франции как хладнокровный и меткий стрелок. Поговаривали что и с 50 шагов он наверняка бил пулей карту. На вопрос любопытствующих о том, настолько ли велико его искусство стрелка, Бонапас обычно отвечал предложением проверить. Но, поскольку условием Бонапаса было то, что при проверке его мастерства, мишень должна находиться в руках задавшего этот вопрос, желающих не находилось.
Итак, ДюБайдар сделал выбор – секунданты осмотрели шпаги соперников и нашли что клинок юноши чуть длиннее, чем у его визави.
«Зато у месье руки коротки»- отчетливо, так, чтобы ДюБайдар его услышал, произнес Бонапас, отвечая секундантам на обнаруженный ими недостаток.
Лицо ДюБайдара залилось яркой краской, а Бонапас в очередной раз усмехнулся. Опытный дуэлянт, он знал, что лишить соперника уверенности в себе – это уже половина победы.
-На позиции, господа, обнажите шпаги – зычным голосом произнес артиллерист. Отсалютовав друг другу клинками, противники застыли в ожидании сигнала. Пробившееся сквозь ветви деревьев утреннее солнце залило лужайку неярким но ровным светом. Брошенный Д.Хафсом платок положил начало смертельной схватке. Некоторое время на поляне были слышны лишь лязг обнаженной стали, да разгоряченное дыхание соперников.
Неплохо, неплохо, юноша – думал Бонапас, отражая яростные, но несколько сумбурные атаки противника. Планомерно отступая, отражая удар за ударом, мушкетер преследовал сразу две цели – измотать противника, и, главное – добраться до спасительной стены монастыря. Будучи прикрыт ею с тыла, Бонапас мог не опасаться, что его подведет ноющее от напряжения схватки колено. Уже достигнув было своей цели Бонапас поскользнулся на покрытой росой траве, но удержал равновесие, упершись наконец одной ногой в кирпичную кладку стены. Противник не сумел в полной мере воспользоваться минутным замешательством Бонапаса – его клинок, со свистом разрезавший воздух в опасной близости от груди Бонапаса не достиг своей цели. Тот самый лишний дюйм, отмеченный секундантами, привел лишь к тому, что острие шпаги ДюБайдара взрезало шелковую рубаху Бонапаса и прочертило на его груди длинную, но неглубокую рану.
Первые капли крови упали на траву. Проведший за два года жизни в Париже не один десяток дуэлей Бонапас, казалось больше был расстроен порчей рубахи, чем раной. Впрочем, затягивать поединок, и без того уже становившийся чересчур продолжительным ему явно не хотелось. Атаковать, не переходя в наступление – такое под силу только опытному фехтовальщику. Прошло еще несколько минут и стало ясно, что ни опыта, ни сил ДюБайдару явно не достает. Атаки его стали редки, движения медленны, а прерывистое дыхание свидетельствовало о том, что силы юноши на исходе. Всем этим не замедлил воспользоваться Бонапас. В течение трех последующих минут Дю Байдару были нанесены сразу три раны – две легких – в бедро и в руку, и одна, явно тяжелая – в плечо, к счастью левое. На мгновение Бонапасу стало жаль противника . Он уже собрался было мощным ударом выбить шпагу из рук противника и предложить тому сдаться, но вспомнил насмешливое выражение графини Нуайе. С улыбкой она сказала ему, после того как узнала о намечавшейся дуэли, - глядите, мон ами- я люблю только тех, кто во всем идет до конца – и в любви, и в сражении…
Впрочем, исход поединка вдруг обернулся образом, совершенно неожиданным еще недавно для всех его участников.
Поняв, что следующая атака Бонапаса будет для него смертельной, ДюБайдар отскочил назад, отбросил шпагу и… бросился наутек, петляя, как заяц в кустах орешника. Кровь хлынула в голову Бонапаса, такой поворот событий его явно не устраивал. Стреляйте, Д,Хафс! - в ярости закричал он секунданту.
Господа, господа, позвольте – дуэль так или иначе окончена – засуетился секундант ДюБайдара. Не менее чем другие участники ошеломленный и обескураженный поведением своего подопечного, отставной вояка все же сохранил разум и попытался пресечь готовившуюся расправу. Видя что, прихрамывавший Бонапас представляет для беглеца наименьшую угрозу, капитан обратил свое внимание на Д,Хафса. И вовремя – у того в руке уже был проворно достанный из коробки дуэльный пистолет. Грянул выстрел, пуля догнала-таки беглеца. Со стоном он упал на траву, затем поднялся, но, снова упав, продолжал ползти в сторону от лужайки, захлебываясь кровью. Тем временем в руке Д.Хафса уже был второй пистолет, щелкнул взведенный курок, но выстрела не последовало.
С неожиданным проворством подскочивший к нему секундант ДюБайдара взмахнул своим коротким артиллерийским палашом, до того мирно болтавшимся у него на поясе.
Отрубленная кисть руки Д.Хафса вместе со все еще зажатым в ней пистолетом упала на землю, а сам он, скорчившись от боли, встал на одно колено, пытаясь остановить льющуюся из руки кровь. Разьяренный Бонапас, плохо осознавая, что делает, бросился к артиллеристу, намереваясь расправиться сначала с ним, а затем и с ненавистным ему ДюБайдаром.
Всего несколько шагов отделяли его от противника, когда капитан, понимая, что палаш его не спасет, отбросил клинок в сторону. Из-за пазухи он выхватил небольшой пистолет, скорее даже не пистолет, а мортирку, заряженную пулей размером с добротный грецкий орех. Грянул выстрел, поляну заволокло дымом, а со всех окрестных деревьев поднялись встревоженные шумом птицы. Когда дым развеялся секундант ДюБайдара все еще не выпуская из рук бесполезную уже мортирку подошел к Бонапасу, неподвижно лежавшему на траве. В груди Бонапаса зияла огромная рваная рана, в которой было видно залитое кровью, прекращающее пульсировать сердце. Увидев, что Бонапас пытается что-то сказать, капитан наклонился к нему.
Помертвевшими губами Бонапас прохрипел
– ну… хоть ранг ….не потерял, и то… ладно…. на форуме… плиззз…. пусть кто нибудь отпишет….
Глаза Бонапаса закатились, жизнь его была кончена.
Солнце над лесом уже светило в полную силу….
Дуэль
© Copyright: Одинн, 2012
Свидетельство о публикации №212072801222
Свидетельство о публикации №212072801222
Рецензии
Классная сцена и идея замечательная :-)))) удачи в творчестве.
Александр Михельман 30.07.2012 18:24 • Заявить о нарушении
Александр Михельман 30.07.2012 18:24 • Заявить о нарушении
Миниатюра мне понравилась, интересная и да, тема выбрана удачно. Одно но, не игнорируйте знаки препинания. В диалогах или в мыслях ГГ, Вы уперто их ставить не хотите.
//Неплохо, неплохо, юноша (???)– думал Бонапас, отражая яростные, но несколько сумбурные атаки противника.//
Просмотрите текст. В остальном мне нравится.
Светлана Рязанская 22.03.2014 21:14 Заявить о нарушении
//Неплохо, неплохо, юноша (???)– думал Бонапас, отражая яростные, но несколько сумбурные атаки противника.//
Просмотрите текст. В остальном мне нравится.
Светлана Рязанская 22.03.2014 21:14 Заявить о нарушении
Что может быть проще. Моя бета рада была в этом помочь. И рекомендую просмотреть мои небольшие замечания.
////
Х** век… раннее утро… окрестности Парижа…
«Мальчишка, наглец, как он посмел бросить мне вызов?» - думал Бонапас, подъезжая к месту назначенной схватки. Желание наказать выскочку будоражило кровь старого дуэлянта, заставляя без конца пришпоривать и без того норовистого коня.
- Мы на месте, монсеньор! – окрик Д`Хафса отвлек Бонапаса от нахлынувших мыслей.
Соскочив с коня, он слегка поморщился от боли – старая рана давала о себе знать.
- Шарман, - шептались дамы, отзываясь о его еле заметной хромоте. История о том, как Бонапас, подхватив знамя из рук сраженного наповал солдата, первым взобрался на стену осаждаемого замка, не была забыта. Ведь сам король, когда сражение было закончено, удостоил своим вниманием израненного мушкетера. Придворный лекарь, араб по происхождению, был искусен - раздробившая колено пуля извлечена, и теперь лишь легкая хромота да боли в непогоду напоминали о ранении. Не вмешайся государь, армейские костоправы оттяпали бы ногу без лишних разговоров.
Впрочем, Бонапас был рад не слышать этого затаенного дамского шепота, вернись его походке былое проворство.
Сбросив камзол на кусты покрытого росой орешника, Бонапас ослабил узел шейного платка и прислушался: топот копыт говорил о прибытии соперника.
Д`Хафс расстелил на траве куртку и из седельной сумки выложил на нее коробку с пистолетами. Выглянувшее солнце осветило инкрустацию на коробке – эмблему известного мастера Лепажа.
Тем временем на лужайке показались соперники: Дю Байдар и его секундант, отставной капитан-артиллерист, кряжистый гасконец с лицом неопределенного цвета. Любовь к Бахусу давала о себе знать.
Пока секунданты совещались об условиях, соперники стояли поодаль, разглядывая друг друга. Дю Байдар, юноша худощавого телосложения, явно был не в своей тарелке, находясь под тяжелым, неотрывным взглядом Бонапаса, но все же не отводил глаз, стремясь подавить нараставшее в душе волнение.
«Увертлив, наверное, - отметил про себя Бонапас. – Впрочем, кисть руки тонка – ему бы учебной рапирой вертеть, а не боевым клинком».
Подошли секунданты. На предложение примириться Бонапас ответил усмешкой, соперник – громким «Нет», произнесенным неожиданно высоким фальцетом. Это «Нет», вспугнуло стайку воробьев, облюбовавших стену монастыря Святого Марра, возле которого суждено было пройти дуэли, и окончательно отрезало путь к мирному решению.
- Как получивший вызов, я имею право на выбор оружия, – заметил секундантам Бонапас, - однако предоставляю это право сопернику. - Слегка поклонившись противной стороне, он неожиданно улыбнулся. Впрочем, смысл этой улыбки, а также вся фальшь озвученного им предложения была ясна всем присутствующим. Бивший туза с двадцати шагов, Бонапас был известен всей Франции как хладнокровный и меткий стрелок. Поговаривали, что и с пятидесяти шагов он наверняка бил пулей карту. На вопрос любопытствующих о том, настолько ли велико его искусство стрелка, Бонапас обычно отвечал предложением проверить. Но, поскольку условием Бонапаса было то, что при проверке его мастерства мишень должна находиться в руках задавшего этот вопрос, желающих не находилось.
Итак, Дю Байдар сделал выбор; секунданты осмотрели шпаги соперников и нашли, что клинок юноши чуть длиннее, чем у его визави.
- Зато у месье руки коротки, - отчетливо, так, чтобы Дю Байдар его услышал, произнес Бонапас, отвечая секундантам на обнаруженный ими недостаток.
Лицо Дю Байдара залилось яркой краской, а Бонапас в очередной раз усмехнулся. Опытный дуэлянт, он знал, что лишить соперника уверенности в себе – это уже половина победы.
- На позиции, господа, обнажите шпаги, – зычным голосом произнес артиллерист. Отсалютовав друг другу клинками, противники застыли в ожидании сигнала. Пробившееся сквозь ветви деревьев утреннее солнце залило лужайку неярким, но ровным светом. Брошенный Д`Хафсом платок положил начало смертельной схватке. Некоторое время на поляне были слышны лишь лязг обнаженной стали да разгоряченное дыхание соперников.
«Неплохо, неплохо, юноша», – думал Бонапас, отражая яростные, но несколько сумбурные атаки противника. Планомерно отступая, отражая удар за ударом, мушкетер преследовал сразу две цели: измотать противника и, главное, добраться до спасительной стены монастыря. Будучи прикрыт ею с тыла, Бонапас мог не опасаться, что его подведет ноющее от напряжения схватки колено. Уже достигнув было своей цели, Бонапас поскользнулся на покрытой росой траве, но удержал равновесие, упершись, наконец, одной ногой в кирпичную кладку стены. Противник не сумел в полной мере воспользоваться минутным замешательством Бонапаса – его клинок, со свистом разрезавший воздух в опасной близости от груди Бонапаса, не достиг своей цели. Тот самый лишний дюйм, отмеченный секундантами, привел лишь к тому, что острие шпаги Дю Байдара взрезало шелковую рубаху Бонапаса и прочертило на его груди длинную, но неглубокую рану.
Первые капли крови упали на траву. Проведший за два года жизни в Париже не один десяток дуэлей Бонапас, казалось, больше был расстроен порчей рубахи, чем раной. Впрочем, затягивать поединок, и без того уже становившийся чересчур продолжительным, ему явно не хотелось. Атаковать, не переходя в наступление – такое под силу только опытному фехтовальщику. Прошло еще несколько минут и стало ясно, что ни опыта, ни сил Дю Байдару явно не достает. Атаки его стали редки, движения медленны, а прерывистое дыхание свидетельствовало о том, что силы юноши на исходе. Всем этим не замедлил воспользоваться Бонапас. В течение трех последующих минут Дю Байдару были нанесены сразу три раны: две легких - в бедро и в руку, и одна, явно тяжелая, в плечо, к счастью, левое. На мгновение Бонапасу стало жаль противника. Он уже собрался было мощным ударом выбить шпагу из рук противника и предложить тому сдаться, но вспомнил насмешливое выражение графини Нуайе. С улыбкой она сказала ему, после того как узнала о намечавшейся дуэли: «Глядите, мон ами, я люблю только тех, кто во всем идет до конца – и в любви, и в сражении…»
Впрочем, исход поединка вдруг обернулся образом, совершенно неожиданным еще недавно для всех его участников. (!!!ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВЫСТРОЕНО КОРЯВО. ВОЗМОЖНАЯ ЗАМЕНА – Впрочем, исход поединка вдруг обернулся совершенно неожиданным образом для всех его участников. !!!!???)
Поняв, что следующая атака Бонапаса будет для него смертельной, Дю Байдар отскочил назад, отбросил шпагу и… бросился наутек, петляя, как заяц в кустах орешника. Кровь хлынула в голову Бонапаса, такой поворот событий его явно не устраивал.
- Стреляйте, Д`Хафс! - в ярости закричал он секунданту.
- Господа, господа, позвольте, дуэль, так или иначе, окончена, – засуетился секундант Дю Байдара. Не менее, чем другие участники, ошеломленный и обескураженный поведением своего подопечного отставной вояка все же сохранил разум и попытался пресечь готовившуюся расправу. Видя, что прихрамывавший Бонапас представляет для беглеца наименьшую угрозу, капитан обратил свое внимание на Д`Хафса. И вовремя: у того в руке уже был проворно достанный (!!!ЭТО СЛОВО Я БЫ ИЗМЕНИЛА, ЗВУЧИТ КОШМАРНО. МОЖНО НА – ИЗВЛЕЧЕННЫЙ???!!!) из коробки дуэльный пистолет. Грянул выстрел, пуля догнала-таки беглеца. Со стоном он упал на траву, затем поднялся, но, снова упав, продолжал ползти в сторону от лужайки, захлебываясь кровью. Тем временем в руке Д`Хафса уже был второй пистолет, щелкнул взведенный курок, но выстрела не последовало.
С неожиданным проворством подскочивший к нему секундант Дю Байдара взмахнул своим коротким артиллерийским палашом, до того мирно болтавшимся у него на поясе.
Отрубленная кисть руки Д`Хафса вместе с все еще зажатым в ней пистолетом упала на землю, а сам он, скорчившись от боли, встал на одно колено, пытаясь остановить льющуюся из руки кровь. Разъяренный Бонапас, плохо осознавая, что делает, бросился к артиллеристу, намереваясь расправиться сначала с ним, а затем и с ненавистным ему Дю Байдаром.
Всего несколько шагов отделяли его от противника, когда капитан, понимая, что палаш его не спасет, отбросил клинок в сторону. Из-за пазухи он выхватил небольшой пистолет, скорее даже не пистолет, а мортирку, заряженную пулей размером с добротный грецкий орех. Грянул выстрел, поляну заволокло дымом, а со всех окрестных деревьев поднялись встревоженные шумом птицы. Когда дым развеялся, секундант Дю Байдара, все еще не выпуская из рук бесполезную уже мортирку, подошел к Бонапасу, неподвижно лежавшему на траве. В груди Бонапаса зияла огромная рваная рана, в которой было видно залитое кровью, прекращающее пульсировать сердце. Увидев, что Бонапас пытается что-то сказать, капитан наклонился к нему.
Помертвевшими губами Бонапас прохрипел:
– Ну… хоть ранг… не потерял, и то… ладно… На форуме… плиззз… пусть кто-нибудь отпишет…
Глаза Бонапаса закатились, жизнь его была кончена.
Солнце над лесом уже светило в полную силу…
////
Удачи в будущих работах.
Светлана Рязанская 23.03.2014 17:22 Заявить о нарушении
////
Х** век… раннее утро… окрестности Парижа…
«Мальчишка, наглец, как он посмел бросить мне вызов?» - думал Бонапас, подъезжая к месту назначенной схватки. Желание наказать выскочку будоражило кровь старого дуэлянта, заставляя без конца пришпоривать и без того норовистого коня.
- Мы на месте, монсеньор! – окрик Д`Хафса отвлек Бонапаса от нахлынувших мыслей.
Соскочив с коня, он слегка поморщился от боли – старая рана давала о себе знать.
- Шарман, - шептались дамы, отзываясь о его еле заметной хромоте. История о том, как Бонапас, подхватив знамя из рук сраженного наповал солдата, первым взобрался на стену осаждаемого замка, не была забыта. Ведь сам король, когда сражение было закончено, удостоил своим вниманием израненного мушкетера. Придворный лекарь, араб по происхождению, был искусен - раздробившая колено пуля извлечена, и теперь лишь легкая хромота да боли в непогоду напоминали о ранении. Не вмешайся государь, армейские костоправы оттяпали бы ногу без лишних разговоров.
Впрочем, Бонапас был рад не слышать этого затаенного дамского шепота, вернись его походке былое проворство.
Сбросив камзол на кусты покрытого росой орешника, Бонапас ослабил узел шейного платка и прислушался: топот копыт говорил о прибытии соперника.
Д`Хафс расстелил на траве куртку и из седельной сумки выложил на нее коробку с пистолетами. Выглянувшее солнце осветило инкрустацию на коробке – эмблему известного мастера Лепажа.
Тем временем на лужайке показались соперники: Дю Байдар и его секундант, отставной капитан-артиллерист, кряжистый гасконец с лицом неопределенного цвета. Любовь к Бахусу давала о себе знать.
Пока секунданты совещались об условиях, соперники стояли поодаль, разглядывая друг друга. Дю Байдар, юноша худощавого телосложения, явно был не в своей тарелке, находясь под тяжелым, неотрывным взглядом Бонапаса, но все же не отводил глаз, стремясь подавить нараставшее в душе волнение.
«Увертлив, наверное, - отметил про себя Бонапас. – Впрочем, кисть руки тонка – ему бы учебной рапирой вертеть, а не боевым клинком».
Подошли секунданты. На предложение примириться Бонапас ответил усмешкой, соперник – громким «Нет», произнесенным неожиданно высоким фальцетом. Это «Нет», вспугнуло стайку воробьев, облюбовавших стену монастыря Святого Марра, возле которого суждено было пройти дуэли, и окончательно отрезало путь к мирному решению.
- Как получивший вызов, я имею право на выбор оружия, – заметил секундантам Бонапас, - однако предоставляю это право сопернику. - Слегка поклонившись противной стороне, он неожиданно улыбнулся. Впрочем, смысл этой улыбки, а также вся фальшь озвученного им предложения была ясна всем присутствующим. Бивший туза с двадцати шагов, Бонапас был известен всей Франции как хладнокровный и меткий стрелок. Поговаривали, что и с пятидесяти шагов он наверняка бил пулей карту. На вопрос любопытствующих о том, настолько ли велико его искусство стрелка, Бонапас обычно отвечал предложением проверить. Но, поскольку условием Бонапаса было то, что при проверке его мастерства мишень должна находиться в руках задавшего этот вопрос, желающих не находилось.
Итак, Дю Байдар сделал выбор; секунданты осмотрели шпаги соперников и нашли, что клинок юноши чуть длиннее, чем у его визави.
- Зато у месье руки коротки, - отчетливо, так, чтобы Дю Байдар его услышал, произнес Бонапас, отвечая секундантам на обнаруженный ими недостаток.
Лицо Дю Байдара залилось яркой краской, а Бонапас в очередной раз усмехнулся. Опытный дуэлянт, он знал, что лишить соперника уверенности в себе – это уже половина победы.
- На позиции, господа, обнажите шпаги, – зычным голосом произнес артиллерист. Отсалютовав друг другу клинками, противники застыли в ожидании сигнала. Пробившееся сквозь ветви деревьев утреннее солнце залило лужайку неярким, но ровным светом. Брошенный Д`Хафсом платок положил начало смертельной схватке. Некоторое время на поляне были слышны лишь лязг обнаженной стали да разгоряченное дыхание соперников.
«Неплохо, неплохо, юноша», – думал Бонапас, отражая яростные, но несколько сумбурные атаки противника. Планомерно отступая, отражая удар за ударом, мушкетер преследовал сразу две цели: измотать противника и, главное, добраться до спасительной стены монастыря. Будучи прикрыт ею с тыла, Бонапас мог не опасаться, что его подведет ноющее от напряжения схватки колено. Уже достигнув было своей цели, Бонапас поскользнулся на покрытой росой траве, но удержал равновесие, упершись, наконец, одной ногой в кирпичную кладку стены. Противник не сумел в полной мере воспользоваться минутным замешательством Бонапаса – его клинок, со свистом разрезавший воздух в опасной близости от груди Бонапаса, не достиг своей цели. Тот самый лишний дюйм, отмеченный секундантами, привел лишь к тому, что острие шпаги Дю Байдара взрезало шелковую рубаху Бонапаса и прочертило на его груди длинную, но неглубокую рану.
Первые капли крови упали на траву. Проведший за два года жизни в Париже не один десяток дуэлей Бонапас, казалось, больше был расстроен порчей рубахи, чем раной. Впрочем, затягивать поединок, и без того уже становившийся чересчур продолжительным, ему явно не хотелось. Атаковать, не переходя в наступление – такое под силу только опытному фехтовальщику. Прошло еще несколько минут и стало ясно, что ни опыта, ни сил Дю Байдару явно не достает. Атаки его стали редки, движения медленны, а прерывистое дыхание свидетельствовало о том, что силы юноши на исходе. Всем этим не замедлил воспользоваться Бонапас. В течение трех последующих минут Дю Байдару были нанесены сразу три раны: две легких - в бедро и в руку, и одна, явно тяжелая, в плечо, к счастью, левое. На мгновение Бонапасу стало жаль противника. Он уже собрался было мощным ударом выбить шпагу из рук противника и предложить тому сдаться, но вспомнил насмешливое выражение графини Нуайе. С улыбкой она сказала ему, после того как узнала о намечавшейся дуэли: «Глядите, мон ами, я люблю только тех, кто во всем идет до конца – и в любви, и в сражении…»
Впрочем, исход поединка вдруг обернулся образом, совершенно неожиданным еще недавно для всех его участников. (!!!ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВЫСТРОЕНО КОРЯВО. ВОЗМОЖНАЯ ЗАМЕНА – Впрочем, исход поединка вдруг обернулся совершенно неожиданным образом для всех его участников. !!!!???)
Поняв, что следующая атака Бонапаса будет для него смертельной, Дю Байдар отскочил назад, отбросил шпагу и… бросился наутек, петляя, как заяц в кустах орешника. Кровь хлынула в голову Бонапаса, такой поворот событий его явно не устраивал.
- Стреляйте, Д`Хафс! - в ярости закричал он секунданту.
- Господа, господа, позвольте, дуэль, так или иначе, окончена, – засуетился секундант Дю Байдара. Не менее, чем другие участники, ошеломленный и обескураженный поведением своего подопечного отставной вояка все же сохранил разум и попытался пресечь готовившуюся расправу. Видя, что прихрамывавший Бонапас представляет для беглеца наименьшую угрозу, капитан обратил свое внимание на Д`Хафса. И вовремя: у того в руке уже был проворно достанный (!!!ЭТО СЛОВО Я БЫ ИЗМЕНИЛА, ЗВУЧИТ КОШМАРНО. МОЖНО НА – ИЗВЛЕЧЕННЫЙ???!!!) из коробки дуэльный пистолет. Грянул выстрел, пуля догнала-таки беглеца. Со стоном он упал на траву, затем поднялся, но, снова упав, продолжал ползти в сторону от лужайки, захлебываясь кровью. Тем временем в руке Д`Хафса уже был второй пистолет, щелкнул взведенный курок, но выстрела не последовало.
С неожиданным проворством подскочивший к нему секундант Дю Байдара взмахнул своим коротким артиллерийским палашом, до того мирно болтавшимся у него на поясе.
Отрубленная кисть руки Д`Хафса вместе с все еще зажатым в ней пистолетом упала на землю, а сам он, скорчившись от боли, встал на одно колено, пытаясь остановить льющуюся из руки кровь. Разъяренный Бонапас, плохо осознавая, что делает, бросился к артиллеристу, намереваясь расправиться сначала с ним, а затем и с ненавистным ему Дю Байдаром.
Всего несколько шагов отделяли его от противника, когда капитан, понимая, что палаш его не спасет, отбросил клинок в сторону. Из-за пазухи он выхватил небольшой пистолет, скорее даже не пистолет, а мортирку, заряженную пулей размером с добротный грецкий орех. Грянул выстрел, поляну заволокло дымом, а со всех окрестных деревьев поднялись встревоженные шумом птицы. Когда дым развеялся, секундант Дю Байдара, все еще не выпуская из рук бесполезную уже мортирку, подошел к Бонапасу, неподвижно лежавшему на траве. В груди Бонапаса зияла огромная рваная рана, в которой было видно залитое кровью, прекращающее пульсировать сердце. Увидев, что Бонапас пытается что-то сказать, капитан наклонился к нему.
Помертвевшими губами Бонапас прохрипел:
– Ну… хоть ранг… не потерял, и то… ладно… На форуме… плиззз… пусть кто-нибудь отпишет…
Глаза Бонапаса закатились, жизнь его была кончена.
Солнце над лесом уже светило в полную силу…
////
Удачи в будущих работах.
Светлана Рязанская 23.03.2014 17:22 Заявить о нарушении