Догнать призрак. часть 3. джельсомина

        Джельсомина



     Веревки на руках.  Грязный потолок нависает прямо над го-
ловой. Грубый голос сказал:
     - Гляди-ка,  она очнулась! Ну и живучая эта маленькая га-
дина! Папаша-то  копыта сразу отбросил.  Пойди скажи,  что она
жива. Господа хотели с ней поговорить.
     Подручный палача плеснул на нее из ведра.  Вошел человек, и  она
узнала Рошфора.
     - Рад видеть вас в добром здравии, маркиза.
     Он подал знак, и веревки сняли с ее рук.
Она оглядела себя – на ней было мужское платье. Когда ее схватили? Как она попала сюда?..
     - Один вопрос - Ла-Рошель пала? – горячо спросила она.
     - Разумеется! – удивился он вопросу. – В прошлом году.
     Рената застонала.  Ну, конечно! Вечные шуточки камня! Те-
перь она промахнулась и попала в те пресловутые "двадцать лет",  ко-
торые отделяют  одну  книгу от другой.  Напрасно искать их  здесь.
Мушкетеры появятся позже.  Они не существуют  в  этом  отрезке
времени. И тогда она станет старше на двадцать лет...  если доживет.
Судя по всему, это довольно сложно.
     Ее ввели  в просторную залу,  освещенную только отсветом
камина. Перед огнем сидел человек.  Он медленно  повернулся,  и
Рене узнала кардинала.
     - Вы разрешите сесть даме? – насмешливо спросила она.
     - В  этом  костюме  гвардейца вы вряд ли можете считаться
дамой. Но сесть можете.
     Рене без сил опустилась в кресло. Вот влипла! И вернуться
назад нельзя - там ее уже,  верно, нашли, холодную и неподвиж-
ную. И теряются в догадках, что стряслось.
     Кардинал смотрел на огонь.
     - Ваш отец сознался во всем,  но, увы, лишил нас удоволь-
ствия казнить его как изменника. Он умер на дыбе.
Совсем плохо. Хуже не бывает. Попала пальцем в небо – не в то время, не в то место. Еще и старого маркиза взяли…
     - Разумеется, - сердито сказала Рене. -   Он  был слишком богат и знатен,  чтобы его можно было открыто казнить.
     - Я рубил и не такие головы, - сухо сказал кардинал.
     - И будете рубить их до конца жизни…
     - Вы осуждаете меня?
Рене задумалась. Это тогда, в прошлой жизни, когда она попала сюда маленькой девочкой, она враждебно относилась к кардиналу – как в книге.
Теперь, после университетского курса истории, все казалось иначе…
Он был настоящий мудрый правитель, этот усталый болезненный человек, сила духа которого превышала силу тела…
     - Ваша политика принесет свои  плоды...в  следующем  царс-
твии. Наверное, у вас не было другого средства поставить знать
на колени, -  задумчиво сказала она.
     - Я думаю о державе, - коротко бросил он.
     - Все это обернется кровопролитием,  страданием,  нищетой
для большинства…
     - Мне некогда думать о  плебеях.  В  конечном  итоге  это
обернется благом для них.
     -  Все,  что делается во имя державы и даже во имя "плебеев",  тяжелым грузом ляжет на их плечи. Поскольку их благополучие нигде не предусмотрено, - грустно сказала она.
     - Что вы, девчонка, знаете о политике!
     - Гораздо больше, чем мне бы хотелось.
     - Для  себя  мне ничего не нужно.  Я хочу сделать Францию
сильной, сплоченной,  независимой.  Я буду безжалостно уничто-
жать и фанатиков-гугенотов,  и вельмож, которые станут на пути
моих планов!
Задело, значит. А вообще-то стоит пожалеть этого усталого человека. Часто приходится принимать непопулярные решения для  всеобщего блага. И большинство  этого блага не ощущает, не может осмыслить правильность и необходимость таких жестокихмер…
     - Сладость  власти  - вот что вам нужно.  Власть в чистом
виде. Сильнее стремления нет. За власть можно продать душу… - протянула она.
     - В какой-то мере вы можете получить ее, помогая мне.
     - Зачем я вам? – пожала плечами Рене.
     - Король.  Вы - ключик к нему. Разве не так вас использо-
вал ваш покойный батюшка?
     - А если не соглашусь? – улыбнулась насмешливо она.
     - Разве вы не хотите получить обратно свои замки,  земли,
драгоценности?
     - Драгоценности?  - Рене прижала руку к груди.  Медальона
не было.
     - Ну да, все имущество осужденных конфисковано.
     - И где же мои драгоценности?
     - У королевы.  Особенно ей полюбилась одна вещица  -  ме-
дальон со  змеиными  головками  и мерцающим камнем.  Вчера она
весь вечер не выпускала его из рук... Ну, как, согласны?
«Неужели знает?» - испугалась Рене. Чтобы скрыть замешательство, пожала плечами и спросила:
     - И что мне для начала сделать?
     - Привести себя в порядок.  Все необходимое вам принесут.


     Она подошла к огромному зеркалу.  Оглядела себя. Красива.
Камень знает свое дело. Она такая, какой хотелось стать... Вот
только камня теперь нет...
 Нужно удирать.  Это уловка. От нее
что-то нужно другое.  Раз все забрали -  значит,  ее  объявили
мертвой. А мертвые долго не живут.
     Она подмигнула отражению.  Придется прожить эти двадацать лет. В
нищете. Без друзей. Без любви. И лучше - подальше от кардинала.


     Горничная провела ее в роскошно убранную комнату, помогла
снять мужское платье. Внесли таз с горячей водой, духи, прити-
рания.
     Готовят, словно невесту для брачной ночи,  - подумала Ре-
не, входя в воду.
     На постели лежало роскошное платье.  Ей помогли одеться и
причесаться, все прибрали и оставили ее одну.
     Рене остановилась перед зеркалом. Ну, что же, в этом воп-
лощении она еще красивее. Ай да камень!
     Дверь отворилась, и вошел мужчина.
     Рене узнала Людовика.
     «Мною за что-то заплачено», - усмехнулась она про себя.
     Король подошел к ней.  Сумасшедший блеск его глаз неприятно
поразил ее.  Никогда он раньше так не терял власть над  собой!
Значит, считает ее совершенно беззащитной.
     - Рене, я мечтал об этой минуте...
     - Совершенно  напрасно.  Нужно  было  бросить царственный
взор на придворных красавиц.
     - Никто не сравнится с тобой, - лихорадочно заговорил он,
- тебя нельзя забыть!  Ты - как отрава, как дурман, проникаешь
в сознание! Ты ускользаешь, даже когда кажется, что это невоз-
можно... Но сегодня ты не ускользнешь!
     - Значит,  это цена за голову моего отца?  Вы отступились
от него, отдали его кардиналу? – презрительно бросила Рене.
     - Так было нужно,  Рене. Это было сделано для блага Фран-
ции. Он был смутьян и предатель.
     - Всего лишь авантюрист,  ищущий свою выгоду...
 А у вас есть ли слова, не подсказанные карди-
налом?
     - Мне наскучила твоя дерзость! Я ставлю точку! Будет так,
как я хочу, иначе ты умрешь в Бастилии! – взорвался он.
Ого! Как он осмелел! Что же тут произошло, пока ее не было?
     - Безотказный прием обольщения! Впрочем, меня объявили
мертвой и я ничего не теряю.
     - Мне надоело вздыхать и ждать. Теперь ты в моей власти!
     Он грубо швырнул ее на постель.
     - Ах ты, ничтожество!  Значит,  твой воспитатель  разрешил
тебе все за послушание?  Но этого не будет,  - засмеялась она,
вырываясь. - Омерзительное сопящее существо, потерявшее голову
от обиды  и  вожделения!  Вы не боитесь людского суда,  но как
насчет божьего гнева?
     Он не отвечал, запутавшись в застежках ее платья.
     - Бог тебе не простит  греха  кровосмешения,  Людовик,  -
спокойно сказала она, - ведь я - твоя сестра.
     Он выпучил глаза и отвлекся от разрывания кружев.
     - Ты не знал? Если бы  короля Генриха не убили, он признал бы ме-
ня. Я была бы могущественней Вандомских герцогов,  наших с то-
бой братьев. Ведь я - его последнее дитя.
     - Ты лжешь!
     - Разве  твой  дружок  кардинал не показал тебе протоколы
допросов маркиза?  Они выбили это из него...  А,  понимаю,  он
скажет тебе после, и ты всю жизнь с брезгливым отвращением бу-
дешь замаливать свой грех. Твоя набожность известна... И он бы
всю жизнь держал тебя в руках, умножая твое раскаяние.
Он отпустил ее и отступил.
Рене стянула разорванное на груди кружево.
     - Это невозможно!.. Господи, зачем?.. – прошептал он в замешательстве.
     - Я  незаконнорожденная дочь твоего отца.  Во мне - коро-
левская кровь!  Смешай ее со своей,  и у  нас  родиться  ублю-
док-сын, истинный французский принц.  У него будет крючковатый
нос, как у деда с материнской и отцовской стороны! – зло рассмеялась она.
     Он стоял  словно в столбняке и бессмысленно смотрел на
нее. Она злорадно усмехнулась.
 Как просто женщине всколыхнуть в мужчине вожделение,  и как еще проще погасить его!  Не нужно
ни кусаться,  ни бороться.  Нужно хорошо знать,  чем  залить
огонь.
     - Милый братец,  ну что же  ты  остановился?  Мое  платье
расстегивается просто - вот так.  Наш отец и господь бог сидят
рядышком на небесах и с интересом смотрят на нас.  Людовик це-
ломудренный, так тебя зовут подданные?  Людовик набожный, Людо-
вик Справедливый?  А как злорадствует господин кардинал, кото-
рый представит тебе сестру после! Ну, смелее!
     Он попятился.  Чувство, близкое к отвращению, поднялось в
нем. В этих чертах,  только что таких желанных, ему почудились
собственные черты.  Или это игра воображения?  Она смеялась  и
шла на него. Платье, наполовину разорванное, наполовину расс-
тегнутое, сползало с плеч.  И это зрелище вызывало  противопо-
ложную реакцию. Натолкнувшись спиной на дверь, он поспешно ис-
чез за ней.
     - Вот так-то, братец!- засмеялась она.

     Поздно ночью за ней пришли,  завернули в плащ,  усадили в
карету. Рядом с ней сел человек. По голосу она узнала Рошфора.
     - Куда едем? - поинтересовалась она.
     - В замок Рош-Мопра. Там пройдут все отпущенные вам годы.
     - Это где-то на острове? Я слышала о какой-то недоступной
крепости среди моря.
     - Да. Это там. Достаточно далеко.
     - Значит, во мне нужда отпала, и я потеряла свою цену. Как
его величество? – поинтересовалась она.
     - Я не знаю, что вы ему сказали, но на нем лица не было.
     - Не любит он своих родственников... - протянула Рене.
     Через несколько дней пути показалось море. Рошфор остано-
вил карету,  помог ей выйти.
- Что, прогулка? – фыркнула Рене. – давно пора  размяться, господин тюремщик!
 Они прошлись,  оставив карету и
сопровождающих, остановились на краю утеса.
     - Рене,  не  оборачивайтесь и оставайтесь невозмутимой...
Скажите, вы хотите жить? – тихо сказал он.
     Она молчала. Спутники Рошфора поглядывали подозрительно в
их сторону.
     - Если вы поклянетесь не возвращаться во Францию, я помо-
гу вам.
     - Ближайшие двадцать  лет мне там нечего делать... – сказала Рене.
     - Вы должны утонуть на пути к  острову.  Но  я  не  могу.
Верьте мне - не могу! Вы обещаете мне исчезнуть?
     Она повернула к нему лицо.
     - За  нами  наблюдают?  Они должны подтвердить выполнение
приказа?
     Рошфор равнодушно  смотрел на море.  Она отвела взгляд от
его глаз.
     - Я обещаю и благодарю... Но, бог мой, что случилось? Что
заставляет вас так рисковать? – изумилась она.
     - Вы - просто маленькая проказливая девчонка,  а не опас-
ный противник,  угрожающий Франции... Я не возьму такого греха
на душу. Вы не подведете меня, правда?
     - От всего сердца -  благодарю...  Вы  не  пожалеете.  Мы
встретимся как старые друзья... лет через двадцать…
     - Мы сейчас вдвоем сядем в  лодку.  Это  не  противоречит
инструкции. Но вместо острова вы сядете на корабль, как только
мы отплывем на достаточное расстояние.  Он идет куда-то в Ита-
лию. Высаживайтесь в первом же итальянском порту.  Отныне вы -
Джельсомина Вальсерра. В карете я передам вам бумаги и немного
денег. Увы, это все, что я могу вам дать...
     - Вы даете мне жизнь.
     - Не возвращайтесь!.. Дождитесь его смерти.
     У нее дрогнули губы.
     - Мне хочется обнять вас, Рошфор...
     - А мне хочется осушить губами ваши слезы...  Не плачьте,
девочка. Они наблюдают за нами...

     ... Она стояла на палубе и смотрела, как уменьшается лод-
ка и стоящий в ней человек.  Он снял шляпу и помахал  ею.  Она
взмахнула рукой в ответ. Человек, которому трижды  поручали убить ее, сел за весла и направился к берегу.
     Солнце садилось и быстро стемнело. Лодка исчезла из виду.
     - Как зовут синьорину? - обратились к ней.
     Она обернулась.
     Начиналась новая жизнь...