В центре Европы. Первые дни

Первые две недели ходил по городу, как немой. Не знал, что сказать в магазине, только «глазел» на товары. Зато быстро привык говорить «бонжур, бонсуар, оревуар, пардон, мерси». Эти слова слышал много раз за день, и они принимались как должное. Чуть коснулись тебя на улице рукавом тут же «Пардон, месье!».

Чтобы не выглядеть совершеннейшим чурбаном засел за разговорники. Их было три, разных издательств и годов выпуска. Разночтение одних и тех же фраз. Слушал бельгийцев, как они говорят, но многое ли поймешь в быстрой речи! Каждый вечер перед сном читал, повторял и запоминал язык дипломатов. К концу пребывания в памяти задержалось около полусотни слов

Спустя некоторое время, заходя в магазин и ответив на приветствие, смело говорил «жё рёгард» — я посмотрю! Это был прогресс. И еще. Помните фильм «Парень из нашего города»? Когда главного героя Сергея Луконина в Испании допрашивал немец, он твердил «Жё нё ву конпранпа!» — Я вас не понимаю. – Освоил и эту фразу. Как визитную карточку представлял фразу «жё парль ан рюс» - я говорю по-русски! Правда, гордости при этом почему-то не испытывал, горечь, да. По тем годам, что бесследно прошли в советской школе и не дали мне знаний языка кроме русского.

В связи с этим вспоминается удивление одного немца. Происходило это на работе. Он – электрик, я – слесарь КИП. Как-то шли мы с ним в одну сторону и разговорились. Он спросил у меня как долго я учил немецкий язык. Я прикинул и насчитал семь лет, что и выдал в ответ. Его чуть ступор не схватил. «Семь лет?» – переспросил он в надежде на то, что мог ослышаться или не правильно понять меня. Я подтвердил «Sieben jahre!» 

Общения хватало и без знания французского. В единственный русский ресторан «Анастасия», принадлежавший дочери, постоянно захаживали соотечественники и просто знающие наш язык. Что касается языка, то я сделал для себя небольшое открытие в кафе напротив. Там работал тунисец Фати с братом, вечером ему помогала жена Илона и дочь Летиция. Очень симпатичная молодая семья. С Фати как-то случайно заговорил по-немецки и он мне ответил. Оказывается, учил язык в Тунисе. Но только некоторые его слова я понимал не в разговоре, а много позднее.

Однажды за столик подсел моих лет (за пятьдесят) мужчина и повел разговор на немецком. Оказывается, многие его изучают в школе, но не так как мы, серьезнее и не только для оценок. В Европе он нужнее. А если учесть, что фламандский язык имеет немецкую основу, то все становится понятным. Манфред, мы встречались с ним и позднее, обычно сидел с газетой и узнав, что я из России, пытался обсудить политику, но дальше бытовых проблем меня так и не увел.

Зато в разговорах с Фати я понимал многое, но всегда спотыкался на слове "ишь". Спустя приличное время до меня дошло, что это всего-то местоимение "ich" - я, только в тунисском произношении.