Путешествие сквозь вечность

Тихо. Пусто. Но удивительно спокойно. Много времени, чтоб подумать о жизни, взвесить все, что когда-либо сделал. Взглянуть вверх – пусто и темно, слева и справа – та же картина. Странно, но даже не чувствуешь ужас, который должен пронизывать человека в такой момент. Страшно? Нет, это не страх, а скорее интерес. Интересно, как это случилось, и чем все закончится. Не помню людей, которые могли бы рассказать об этом. Обычно те, которые попали в ситуацию, схожую с моей, уже никому ничего не рассказывали. Я мертв. И кстати, умер совсем недавно.

Вам интересно каково это? Скучно. Лежишь себе в тесном гробу и не понимаешь, что же дальше. Тихо, пусто и удивительно спокойно. А потом проваливаешься вниз. Или вверх. А может в сторону? Когда ты мертв, очень сложно определиться. Ты начинаешь существовать вне пространства и времени. В общем, проваливаешься ты вниз\вверх\в сторону и думаешь, думаешь, думаешь. Но и это теряет смысл в загробном мире. Думать – не дело для мертвых. Тогда остается только отдаться на волю случая. Ты новенький в этом мире, потому просто надейся, что тебе устроят экскурсию. Хотя бы экскурсию.

Странно существовать на периферии. Да и слово такое странное. Существовать. А я существую? Мамонты существуют? Они вымерли, скажете вы. Но ведь есть слоны. Что, если слоны – это перевоплощения умерших мамонтов? Подкорректированные и подогнанные под современные реалии, но все-таки мамонты. Как бы то ни было, а определить факт собственного существования я не в силах.

«Есть миллион миров» - раздался голос, - «И каждый из них – твой дом. Но лишь один из них дом подлинный. Выбирай»

Выбирать? Разве я могу выбирать? Вниз, вверх, в сторону. Все ещё без пространства, все ещё вне времени. Выбирать? Или желать? Твердая земля под ногами бы не помешала.

И вот, стоило об этом подумать и как по мановению волшебной палочки ноги вдруг зафиксировали тело в устойчивом положении. Земля. Так, кажется, называлась какая-то шарообразная поверхность. Или что-то ещё? Первая прелесть загробной жизни – вам нельзя знать ничего о родном мире. Познавать все с нуля. Только так можно чему-то научиться. Злая шутка. Открыть глаза, вот что нужно сделать. А, строго говоря, есть ли у меня глаза? Но я же должен что-то видеть, ощущать. Я хочу видеть и ощущать!


Акт 1
Мегаполис с античным сердцем


Видеть я могу. Глазами? Нет, тут что-то другое. Это скорее воображение. Значит, я не вижу, а воображаю окружающее меня. А вообще, сам черт ногу сломит в законах этого мира. Физических, психологических, да и каких угодно. Знакомый пейзаж. Такой знакомый, что ничего здесь не кажется родным.

Город. Небоскребы. Смешное слово – «небоскребы». Я взглянул в небо. Никакого солнца. Это показалось мне настолько правильным, что я даже смирился с этим. Я взглянул вниз – гравий, а невдалеке асфальтовая дорожка. Сделать всего два шага и я на ней. Но совсем не помню, как надо шагать. И никаких подсказок. Правда, почему никто не додумался составить самоучитель по «шагам»? Ведь это так непросто – взять и сделать шаг. Это я прекрасно помню из своей прошлой жизни. Она ещё не вся забыта. Отлично помню, как сложно было сделать первый шаг. Вот и сейчас, то же самое. Напрягись. Сначала работают мышцы бедра – поднимают ногу в воздух. Но если я подниму одну ногу я упаду. Поднять две?

Нет-нет, стоп. Где-то просчет . Надо вернуться к началу. Ходить ведь так просто, в конце концов. Поднять ногу, опустить, подтянуть другую. И так снова и снова.

Небоскребы. В их сводах теряется небо. Но город пуст как мой разум. Девственно чист, сер и уныл. Я бы даже всплакнул, если бы у меня был хоть шанс это сделать. Дорога, за ней перекресток. Есть и светофоры, хотя не видно ни одной машины. Шаг за шагом. Я бы даже мог сказал, что иду в тени всех этих мегаэтажных домов, но солнца нет, значит - нет и тени. Нет, к слову и погоды. Странное место, где стирается понятия «холодно», «жарко», «дождливо». Тут ни холодно, ни жарко. Здесь просто никак. «Никак» не похоже на мой родной мир. Мой мир был чем-то наполнен, этот же -пуст без памяти. Не хочется здесь быть. Надо искать выход.

Переулок, еще один и вот за перекрестком виднеется площадь. Большая площадь. То есть, так кажется на первый взгляд, а на самом деле – стена. Стена внутри мегаполиса? Большая и гладкая. При приближении ясно, что это город. Обнесенный стеной античный город прямо посреди пустого небоскребного мегаполиса. Смешно.

Как бы то ни было, а он преграждает дальнейший путь. А значит, надо идти внутрь, пробираться за эти стены, будто вылепленные из песка. И кого они могут спасти? Глупости. Высота стен не превышает тридцати метров. Странное ощущение внутри, будто я могу одним прыжком преодолеть эту преграду. Но кто его знает, чем на деле обернутся всякие там ощущения. Человеческий вход куда надежнее. Слегка опасаюсь, что давящая тишина вокруг – знак того, что и внутри античного городка будет пусто. У кого же я тогда спрошу дорогу? С кем перемолвлюсь тем, что когда-то называл словами?

Длинная стена. Если бы где-то в округе пряталось время, я бы даже смог сказать, что прошел час, когда я наконец набрел на громадные ворота. Из неизвестного материала и, наверно, тяжелые. Но в мире, где нет пространства, все это теряет смысл. Это был всего лишь образ ворот, который я мог менять под себя, если бы захотел. А потому, когда я подумал, что нужно бы зайти внутрь, ворота медленно отворились. С диким скрипом дверь ползет в сторону, а за ней маленький человечек.

Его описание невероятно просто – он был воином. Бронзовый панцирь, короткий плащ алого оттенка, поножи все из той же бронзы, сандалии и шлем, что он держит в руках.

- Здравствуй, путник – произнес он басом.

- Добрый день – вежливо ответилось мне.

Выправка воина безупречна. Он атлетически сложен и достаточно красив. На плечи, укутанные красным плащом, спадают золотистые пряди. Грек наверно. Или около того. Но, в любом случае, это первый человек, попавшийся мне на пути в никуда. Стоит его расспросить. Или хотя бы узнать, какого он мнения о здешней «погоде».

- Я ищу свой дом… - начал я издалека, - Я не припоминаю названия вот уже… - а сколько? В мире, где нет времени можно ли не помнить что-то какое-то время? – Одним словом, я не помню названия. Но говорят, там много таких как я.

- Я не осведомлен о подобных делах. Но возможно наш вождь сможет прояснить твой разум, путник, - вымолвил воин.

- И вождь этот…

- Славный Агамемнон, разуметься!

И воин, развернувшись на месте, побрел вглубь города. Я последовал за ним. А разве были другие сценарии этой безумной пьесы? Конечно же нет. У меня в запасе вечность и я могу распоряжаться ею как пожелаю.

Город. Античный? Пожалуй, смешение всех стереотипов, подпадающих под это слово. Огромные строения, у входа которых громоздкие колонны. Но все неживое, будто сделано из песка. Кажется, вот сейчас дотронешься, и все это великолепие рассыплется. Не беда. Я не собираюсь это трогать. Возможно чуть-чуть. Кончиком пальца.

- Дворец вождя! – голос воина заставил меня отдернуть руку.

Дворец был так похож на все то, чем наполнялся город, что я невольно изумился. Однообразие преследовало этот мир. Снаружи, внутри, везде. Мне разрешено было войти. Я ступил на порог этого «песочного» замка и побрел дальше. Внутри он был так же бессмысленен, как и снаружи. Стены, такие же хрупкие на вид, как и все в этом городе. Мебель из того же материала, что и стены. Удивительно, как здешние люди не выглядят песочными? Хотя, зарок не прикасаться к ним я себе дал. На троне, который также выглядел хрупким, восседал статный мужчина. Величественное выражение его лица показалось мне неуместным. Не подходило к обстановке.

- Что привело тебя к нам, путник? – голос его тоже не подходил здешнему эфемерному месту.

- Я ищу дорогу домой, - ответил я.

- И как зовется твой дом? – вопросил вождь.

- В том-то и дело, я не знаю.

- Тогда, если ты не знаешь, куда держишь путь, возможно, ты захочешь остаться? – предложил мужчина.

- Вождь Агамемнон… - начал я, - Я мог бы просидеть тут сколько мне вздумается, но ответе тогда – что вы здесь делаете?

- Мы ведем войну, путник!

Это повергло меня в легкое смущение. Войну? Глупости. В этом мире нет войн, как нет и солнца. И воевать здесь возможно так же, как танцевать танго в зыбучих песках. И все-таки, я решил спросить.

- Но ведь за стенами города никого нет. С кем же вы воюете?

- Нет? – вождь рассмеялся – Да там ведь полчища врагов, путник. Все мы тут удивлены, что ты пробрался сквозь них целым и невредимым.

Смущение сменилось замешательством, замешательство – равнодушием. Я не бог, чтоб лезть в дела этих людей. Я не пророк, чтоб направлять их и уж точно не тот, кто будет говорить им, что делать.

- И скоро ли вы планируете закончить войну? – спросил я.

- Довольно скоро, - улыбнулся вождь, - На закате этого дня войско врагов отступит, а мы отпразднуем победу.

Закат в мире, где нет солнца. Тот, кто создает здешние чертоги злой шутник. Воины, проливавшие кровь, реки крови после смерти сражаются с пустотой до заката солнца, которого нет. Злая шутка.

Как бы то ни было, гостить в мои планы не входило, и я попросил провести меня туда, где я смогу покинуть стены песчаного города. Было видно, что вождь расстроен отказом, но все происходящее было так естественно, что события текли своим чередом.

- Мой лучший воин – быстроногий Ахилл – проведет тебя, путник, - таковы были слова вождя обреченных.

Ахилл оказался высоким молодым мужчиной. Слегка молчалив, на мой взгляд, но разве это недостаток? Слегка молчать иногда бывает полезно. Потому и я молчал. Только слегка. Мы шли, а я размышлял, почему он получил эпитет «быстроногий». Я попытался идти с ним в шаг, после чего запутался и чуть не упал. Ходить Ахилл умел получше моего. Было слегка обидно, хоть и хотелось смеяться. Быстроногий молодец шагал ровно и без малейших остановок. И шагал, смею заметить, довольно долго. Песчаный замок был широк, высок и длинен, хотя это и было ложью. Пространства нет.
 
Но конец всего этого быстроногий Ахилл все-таки нашел. Остановившись, он молвил – «Беги не оглядываясь». Бежать? А умею ли я бежать? Ценой огромных усилий дались мне шаги и теперь вот – бежать. Я тихо улыбнулся, громко повернулся и пошел туда, куда быстроногий тыкал пальцем.

- Беги и не оглядывайся, - молвил он.

Попытка не будет лишней. Напряжение мышц чуть больше, желание ускориться чуть яснее и вот уже ноги несут меня сквозь сводчатые залы и песчаные коридоры. Я почти услышал, как вдалеке вздохнул Ахилл, почти почувствовал, как он направился обратно. А я все бегу и бегу, и нет конца этим шаркающим звукам…


Акт 2
Шахматы раскаянья



Я бежал, а миры пролетали мимо. Один, другой и все не мои, не родные. А я все больше забывал, кто я и куда держу путь. Путеводная звезда моя даже и не загоралась, будто бы забыла, что на сегодня у неё смена вне времени. Наконец я споткнулся обо что-то твердое и кубарем покатился вниз. Вниз по склону. Стоило вонзиться лицом в землю, чтоб обратить внимание на рыжеватый песок. Он пах, словно специя и был столь же чужд мне, как хищнику чужда дружба с добычей.

Это вновь был не мой мир. Поднялся и стряхнул с себя песок, огляделся. Я бежал вечность, точнее, у моего забега не было ни начала, ни конца.  Но вопреки времени я здесь, вопреки пространству на ногах и не валюсь к небу. Вокруг меня песок, огромная мраморная доска вдалеке. Она как будто бы пуста, хотя в ней теплиться жизнь. И я направился туда, забывая остатки мирского существования. Мир, тот, что был мне самым родным из всех, все более выветривался из головы. Все более покидал что-то, по запаху похожее на воспоминания. Я печалился, но продолжал идти.

Мраморная доска была достаточно обширна и высока. Настолько обширна, что выглянув по обеим сторонам угла, у которого я находился, вы бы не увидели конца и края доски. Пространства нет, подумалось мне и тут же оказалось, что достать до верхнего края довольно легко. Мимолетными усилиями я забрался на гладкую мраморную поверхность и передо мной предстали люди. Их было довольно много и все они, так или иначе, грудились в громадных клетках.

  Я шел меж рядами, спокойно оглядывая всех этих несчастных граждан мира из «Нигде» с именем «Никак». Мне нужно было найти путь отсюда, и кто-то из них явно знал его. Наконец я решился обратиться к группе людей, что находилась неподалеку.

- Простите, - молвил я на наречии, что пропитало мои уста с тех пор, как я оказался в здешних местах, - Вы не могли бы сказать, где я?

- Ты на игре и вскоре начало, - отвечали мне люди.
 
- Но что за игра? И как мне найти дорогу в мой родной мир? – мне хотелось добавить сотню-другую описаний и примет дома, но на ум не пришло ни одного. Я почти все забыл, а значит надо торопиться.

- Мы помочь тебе не в силах. Мы грешили страшнее тех, кто там, позади, - и один из группы указал рукой себе за спину, - Мы падем, а они останутся жить. Таков наш удел.

- Но кто вы? – любопытство брало верх над страхом. Если уж одни знания покидают закрома моего сознания, то я заполню их другими.

- Мы игроки, - просто отозвались люди, - Каждый из нас – игрок, так или иначе потерявший себя в угоду низшим развлечениям.

- Я Дик, - проговорил один из толпы, чуть выйдя вперед, но не переступая границы поля, - Я жил тогда, когда гремела революция перевернувшая империю, существовавшую веками. Я жил во времена войны, что диким мором пронеслась по всей земле.

- Земля! О, это то, что я ищу! – нетерпение мое прорвалось сквозь пелену задумчивости, - Вы знаете, где это место?

- Мой друг, боюсь, что здесь никто не знает где, когда и почему вертится этот голубой шар. Я даже не уверен, что кто-то помнит о нем. Но если спросишь ты нашего короля, он даст ответ или хотя бы направит на путь надежды.

- Но прежде, - решил уж я, - поведайте свою историю мне до конца.

- Ну что ж, ты разобрался со временем, в которое я жил, теперь поговорим о нравах. В тот век, когда сородичи мои вступили в новое тысячелетие, я был молод и красив. Я видел мир, пока его война не исковеркала в угоду мелочных раздоров тогдашних правителей. Я слыл достаточно обеспеченным и знатным человеком. Тогда лишь новый континент обошла война стороной. Там я и обосновался. Там я и столкнулся с тем, что привязало меня к этой клетке в конце моего пути. К клетке в столь многих смыслах. То были казино и азартные игры, мой друг. Я дни напролет просаживал свое немалое состояние, ставя то на черное, то на красное. И в конце концов это поглотило меня. Моя жизнь стала чередой красных и черных полос. Я видел лишь игру и возможность. Просадив состояние, я стал нищим и вскоре оказался тут. Но даже в последние минуты жизни мои мысли были лишь о том, что поставь я в последней игре на черное, сейчас имел бы деньги на кусок хлеба.

Наконец, Дик замолк, а я перевел дух, захваченный историей. Значит, в том мире есть пороки. Есть то, что может погубить, а выглядеть будет как добродетель. Мое стремление в родной мир слегка поугасло, и с мутными мыслями я ступил в толпу людей, пробираясь в задние ряды.

- Торопись! Начало игры уже скоро, - предостерегли меня.

Я торопился. Как мог, разуметься. Нескончаемое число людей преграждало мне дорогу. Кто-то тихо теснился к товарищу, пропуская меня, кто-то бранился. А я просто шел вперед, не обращая на них внимания. Вскоре мне открылась иная сторона этого престранного мирка. Там, за толпой людей, разделенных на группы, находился почти город. Почти город был велик и так и этак. Поразительное зрелище.

Слева и справа города были огромные башни. От башен тянулись по обеим сторонам города ипподромы, полные лошадей и тех, кто их оседлал. Лошади. Столь странно дивные создания, что на вкус и цвет напоминают о родной земле. Ипподромы же плавно переходили в церквушки, пестро высившиеся над мрамором доски. И наконец, в центре – два трона – малый и большой. На одном грудились мужчины, на другом – женщины. Ох уж этот почти город поражавший великолепием бессмысленности.

Прямо передо мной возвышался ипподром. Темные стены, своды из полосатой сине-зеленой ткани. И множество всадников. Кони беспокойны, бьют копытом. Всадники тоже беспокойны – мечутся сознанием. К ипподрому я и направился в первую очередь. Слишком уж родными казались лошадки.

- Ох ты, путник, ходит вдоль клеток. Ах он, поганец, - донеслись до меня перешептывания всадников. А задние ряды не такие гостеприимные. И все-таки я обратился к одному из ездоков.

- Простите, не знаете ли вы, где здешний король?

- Как же, знаю, - ответил тот, - А на кой черт он тебе сдался, путник?

- Совет мне его нужен, - отвечал я.

- Наш король уже сотни лет не раздает советов. Лишь требует их с тех, кто советчик не лучше, чем я наездник на этой кобыле, - и всадник ткнул пальцем лошадь под собой.

- Да разве вы не кавалерия? – мое сознание недоумевало.

- Я не больше кавалерист, чем тот чудак на троне король!

- Так как же занесло вас на лошадь? – решил узнать я.

- Долгая история. Готов ли ты слушать?

Мой кивок служил ему ответом. Всадник спешился и подошел ближе. Он начал свой рассказ:

- Я родился и вырос в небольшом городке. Скорее даже в большой деревне. Я не горжусь происхождением, но никогда не осмелюсь упрекнуть мать мою или отца.

- Ну вот, завел старую шарманку, - вдруг воскликнул один из всадников
- Франсуа, если будешь так часто рассказывать эту историю путникам, сбившимся с пути, начнешь отплевываться от неё, словно от песка, что попал в рот, - вторил ему другой.

- Молчать, бездельники. К чему завидовать, коли вам рассказать нечего!? – и Франсуа продолжил рассказ, - Итак, отец и мать мои были хорошими людьми. Жизнь моя и их протекала размеренно и отвлеченно. Никто в семье не помышлял, что Франсуа изрядный гений. С легкой мысли я складывал многозначные числа, наизусть цитировал философов и писал стихи, попутно глотая мировую литературу.

Литература? Числа? Эти слова уже давно вне меня. Где-то витают. Может даже неподалеку. Потому значение «изрядной гениальности» я понять не в силах. Зато в силах кивнуть, чтоб Франсуа продолжал.

- И вот, посему было решено отправить меня в далекий институт, что располагался в столице. Ах, сударь, вы наверно и значение-то слова «институт» уже не вспомните. Ну да ладно. Тогда я был восторжен, ведь выбирался в свет. Вы только подумайте: светские вечера, известные поэты, прекрасные дамы. Я бы мог пить дорогое вино, покоясь в мягком кресле, или нежиться на солнце с томиком прекрасных стихов. Но, увы-увы. Светский мир, которого я так желал, хранил и другую сторону. Малая часть была на свету, а большая во мраке. Это как с айсбергом, мой друг. Вы видите вершину и она огромна, но вы даже не подозреваете, что это самая малая часть ледяной глыбы, - бедняга Франсуа вздохнул, слегка погрустнел и продолжил, - Страсти захватили меня, сударь. И я ничего не мог сделать. Яркая жизнь требовала ярких вложений, и я нашел способ их добывать. То были скачки. Лошади вырывались из загонов и мчались вперед, подгоняемые всадниками. Одна краше другой. И люди отдавали свои деньги в безудержной надежде предсказать победителя. Так же и я. И мне повезло. Я угадал, попал пальцем в небо. Оставалось лишь уйти с тем, что было. Но я не смог. Я ставил ещё и ещё, пока эта мерзость не поглотила меня целиком. Я опомнился тогда, когда было уже поздно. И вот теперь я в обители игроков, влачу жалкое существование после смерти. Этот мир ироничен и зол, потому я верхом на лошади.

Существа, принесшие мне столько несчастий теперь мои неотъемлемые напарники, - и Франсуа вздохнул.

В это время вдалеке раздался шум. Как горн, но вроде и не он. Я обернулся, собеседник мой вскочил на лошадь.

- Бегите, сударь! Игра началась! – крикнул он и повел животное к ипподрому.


Акт 3
Игра


Сразу стало ясно, что люди вокруг будто бы посходили с ума. Всадники стали ещё неспокойнее, как и их лошади. С башен повысовывались тени, вооруженные луками. Двери церквей приоткрылись, и оттуда показались старики в рясах. А я стал пробираться к трону. Именно он интересовал меня более всего. Король. Мне нужен был этот псевдо правитель почти города.

Шаг по клетке, тут немного пробежать и вот уже перед моим сознанием возвышается деревянное строение. Я долго всматривался в него и заметил, что внутрь тянется небольшой мостик. По нему я и взбежал. Судорожное состояние всех окружающих по странной оси предалось мне. Я был в нетерпении. Ступени-ступени, и вот я наверху. Отсюда был отличный вид на всю доску. Оставалось лишь наблюдать.

Где-то там, внизу, а хотя, пространства нет, значит, возможно, это и прямо у меня под носом. Но как бы то ни было, а я увидел следующее: группа людей двинулась со своей клетки в противоположную сторону доски. Они прошли две клетки и остановились. В это время, другая группа людей, находившаяся неподалеку, вдруг ринулась на вновь пришедших. Завязалась драка, кто-то бил дубинами, кто-то ножами, но через несколько минут на клетке, в которую пришли люди, не осталось никого. Оглядевшись, зачинщики драки обосновались на месте побежденных.

- Ага! – услышал я крик недалеко от себя. Кричал человек в бумажной короне. Смешной до неузнаваемости, но столь властный по духу. Он махнул куда-то рукой, и тут же в злосчастную клетку ударила молния, выжигая всех там находящихся. Не прошло и пяти минут, как рассеялся дым, а пепел уже топтали священники из пестрой часовни.

- Простите, - обратился я к «королю». А это был ни кто иной, как самозваный правитель, - Не скажите ли вы, что твориться здесь?

- Игра, юноша, игра, - ответствовал один из подчиненных, отстраняя меня от вождя раскаявшихся игроков.

- Но что за игра? И в чем её смысл? – я не собирался отступать просто так. Хотя и понимал, что с каждой минутой тают мои надежды найти родной мир. Родную землю.

- Пусть подойдет. Это, очевидно, очередной путник. Уже сотни лет их не видывал. Подойдите, господин путник, - и король сделал жест, подзывая меня.

Мне не оставалось ничего, кроме как подойти и взглянуть в холодные глаза, выражающие абсолютно ничего. Он долго смерял меня взглядом, пока не предложил (разумеется, жестом) задать вопрос. Меня распирало от желания спросить сотни и сотые доли вещей, но одна волновала сейчас более всех. Одна, не дававшая покоя моему разыгравшемуся сознанию.

- Я слышал ровно две истории здешних обитателей. Обе были похожи одна на другую. И все-таки, их провинности малы, и наказание они получают соразмерно. Так что же сделали вы, правитель, дабы снискать честь распоряжаться чужими жизнями?

- Сомнительная честь. Все просто, господин путник, до смехотворного просто. Я игрок, как и мои подданные. Но при жизни я играл тем, что ценнее любых богатств Земли. Я играл чужими жизнями. Порочная страсть сгубила не меня, а сотни тысяч других. Отсюда и мое наказание. Теперь, из века в век я принужден посылать безвинных, с моей точки зрения, людей на смерть. И половина из тех, что томятся сейчас на поле, не доживут до конца. Но они вернуться к жизни в следующей игре, или же позже. Их участь решена. Так же, как и моя. Я бы мог сказать, что сердце болит, но боюсь, мне вырезали его при входе.

- Расскажите же мне свою историю! – потребовал я.

- Я сейчас неотложно занят, юноша. Неужели вы не можете подождать? – рассеяно спросил король.

- Более того, я уже давно опасаюсь ожиданий и в страхе бегу от них, словно от стаи диких волков, - прошептал я. Ожидания были для меня смертельны.

- Тогда, что ж, в целях общего познания абсурда нашего мироздания, почему бы и не рассказать вам мою историю. Я родился в далеком городе, название которого не скажет вам ничего. Страной моей была Германия, хоть и не знаю, каково сейчас её название. Вы не помните Германию, верно? А может быть, её уже и нет. В любом случае, родился я в то время, которое всегда вселяет в людей трепетное, мистическое ожидание то конца света, то наступления рая на земле, - я вздрогнул при упоминании этого, уже почти забытого, слова. Мой собеседник продолжал, - Одним словом, я родился за десятилетие до наступления очередного века человечества. Прошло много времени, я пережил неслыханную войну, и хотя в детстве я мечтал стать художником, судьба заготовила мне иной путь. Война прошла, но причины её остались. Родились и новые. Мою родину притесняли, словно мы вдруг стали виновниками всех грехов мира живых. Но агрессия не рождает ничего, кроме агрессии. Когда тебя бьют, ты отвечаешь тем же. Ты инстинктивно сопротивляешься, когда  жизни грозит опасность. Потому и мы начали сопротивляться. Сначала совсем незримо, из-под полы, но чем больше крепла родная мне страна, тем смелее становились наши действия. И в конце концов, я встал во главе всех тех, кто решил ответить миру. Хотя скорее это была месть, но понимание пришло уже сейчас, спустя время. А тогда нам казалось, что мы боремся с мировой несправедливостью. Я направлял моих граждан, говорил им куда идти и кого убивать. Со временем я забыл о несправедливости. Забыл о том, что это акт загнанных в угол, задерганных бедняков. Я почувствовал власть! Силу. И это поглотило меня. Я направлял сотни тысяч людей на смерть из-за моих прихотей. И вот, все это привело к провалу. Мы поддались агрессии, стали её рабами и переступили грань. И получили по заслугам. Мы забыли истину – «агрессия порождает лишь агрессию».

Король замолчал, переводя дыхание, а я смотрел на него слегка удивленными глазами. Почему этот человек здесь? Неужели подобного наказания достаточно? И будто читая меня, словно раскрытую книгу, король проговорил:

- Я всегда думал, что заслужил за свои деяния кару куда более жуткую, чем эта. Но взгляните на меня, господин путник. Я раздавлен, поражен и осознаю так много. Бесконечное число ошибок на моем пути вдруг засветились перед моим взором ярким пламенем. Ей богу, лучше бы я стал художником. Меня бы не запомнили в веках, да, но лучше уж бесславие, чем слава, подобная моей. Вам наверняка кажется, господин путник, что мое наказание чересчур мало. Но поверьте, видеть день ото дня как люди отдают свои жизни в диких мучениях – истинное наказание для пропащей души вроде меня.

Если бы я ещё был способен выдавить хоть слезу, хоть что-то отдаленно её напоминающее, я зарыдал бы. Внутренне я сжался, и тяжело стало нести бремя знаний этого давно умершего тирана.

- А теперь вам пора, господин путник, - процедил король и отвернулся к своим «подданным».
Я обернулся, не понимая, куда же направляет меня этот человек. Я хочу уйти, но не знаю куда. Куда? Куда?!

- Вы помните что значит «видеть сон», господин путник? – вопросил король, не оборачиваясь.

- Боюсь, я запамятовал и само слово, - с досадой отозвался я.
Король лишь улыбнулся и в спешке проговорил:

- Прыгайте, господин путник, прыгайте! – и махнул рукой куда-то вдаль.
Оставалось лишь пробежать мимо очередного вождя обреченных и нырнуть с трона в самый низ, в пекло сражения. Но, к моему удивлению, я не размазался о доску всем своим рассудком, и даже не оказался по уши в сражающихся и вопящих людях. Я пролетел и мимо доски и сквозь то, что когда-то отделяло этот мир от других. Я провалился в пустоту без времени и пространства. Почти родную пустоту…


Акт 4
Лес, пропахший дымом


В некоторой степени все миры похожи. Предыдущий ведь тоже был живым, и существа там обитали живые. И лошади. О, эти ароматные создания. Как же знакомо и одновременно чуждо они пахнут. Мне на минуту показалось, что родной мир куда ближе, чем был секунду назад. Но все мы вневременные путники и нам не остается наслаждения смаковать минуты и секунды. Снова один за другим пролетали миры, теперь я вновь падал. И опять не ясно – то ли вверх, то ли вниз, то ли ещё куда.

Свободное падение сознания. Свободное падение свободы. Кто-то утверждает, что смерть – это освобождение. Будь они здесь, моя больная фантазия доказала бы им, что смерть загоняет нас в клетку. Где ты, голос разума? И где голос безрассудства? Где, наконец, хоть какой-нибудь голос?

Полет продолжает полоскать нервы, а неизвестность сводить с ума. Хочется выть, ведь я чувствую всем, что от меня осталось после смерти, что я на краю. Вот она – последняя ступень. Прямо передо мной. Ещё шаг и я не найду дорогу домой. Но ведь мне не суждено остаться. А значит, надежда ещё есть.

Ещё полет и вот сознание цепляется за твердую поверхность. Вокруг тишина и пустота. И только бессмысленный и непроницаемый туман окутывает меня. Удивительный контраст между живым и шумным миром предыдущим и тихим и мертвым этим миром.

Приходится встать и идти. Куда? Конечно же, я не знаю и не туман тому причина. Этот мир не мой. А раз не мой, то и дорогу не разобрать. Иду на звуки тишины, что отбрасывают тени в мрачной пустоте. Шаг, ещё шаг, и все равно пустота. И вдруг впереди возникает силуэт. Огромный по меркам малого меня.

- Кто ты? – вдруг восклицает громогласный голос.

- Если бы я знал ответ, то не стоял бы сейчас здесь, - сказал я.

- Вполне логично, незнакомец, - ответствовал силуэт, - Хочешь ли ты войти?

- Куда?

- В лес отчаянья, разуметься. Ведь за этим ты здесь, - проговорил мой собеседник.

        - Пожалуй, другого пути у меня и нет, - гигант вышел из тумана, держа в руке факел. Странный и страшный. Лицо обрюзгшее, пухлое и будто бы все сморщенное. На носу огромные очки.

- Но я страж ворот и просто так тебя пропустить не могу, логично? – вопросил он.

- Логично, - согласился я, смутно понимая значение этого слова.

- Тогда, реши загадку, незнакомец.

Я насторожился. Загадка. Слово, которое само по себе почти исчезло из воспоминаний, но значение которого теснилось где-то в глубине. Загадка. Нечто, что будет запутывать меня, не позволяя  найти правильный ответ. А ответ потребуется. Решение, как сказал страж. Значит, загадка похожа на клубок ниток. Или что похуже.

- Итак, - начал страж – В далекой стране есть два города. Жители одного из них – пропащие лжецы. Они никогда не скажут тебе правды. Жители же соседнего города – правдивы до отвращения. От них не услышишь и слова лжи. Но это не мешает всем им посещать город соседей. А потому, в обоих ты встретишь как лжецов, так и правдолюбов. Я хочу знать, какой единственный вопрос ты задашь любому из них, чтоб определить, в каком городе оказался?

Загадка все-таки не похожа на клубок, как показалось вначале. Она вообще не похожа на что-то материальное, осязаемое. Страж тихо ждал ответа. А я его так же тихо не выдавал. Ведь я его не знал. Не знал, кто такие лжецы, а кто правдолюбы. И уж тем более я не знал, что нужно у них вопрошать. Значит, вход закрыт? А ведь казалось, родной мир так близок.

- Нужно спросить у жителя в своем ли он городе. Если ответ будет «да», то мы в городе правдолюбов, если же ответ «нет», то мы однозначно в городе лжецов.

Голос, что раздался в туманной тишине, заставил стража встрепенуться. Он бросил взгляд в сторону противоположную от моего. А я последовал его примеру.

То была тихая душа, полумерцающая в отсветах факела. Давно, ещё там, в мире, откуда все мы пришли, она была прекрасной женщиной. Сейчас – не более чем силуэт прошлого блеска. Но она была столь мила в своем полумерцании, что хотелось быть к ней ближе. Я попятился чуть назад, поравнялся с ней и вновь устремил взгляд на стража.

- Верный ответ, - проговорил он, - Вы можете пройти.

- А он пойдет со мной, - властно отозвался силуэт прекрасной женщины.

Страж в раздумьях мялся с ноги на ногу. Я бы сказал, прошло всего несколько секунд, когда он снова заговорил. Но времени все ещё не ощущалось. А значит, и секунды считать было так же бессмысленно, как песчинки на бескрайнем берегу.

- Пусть идет, но это место ему не предназначено, - изрек страж.

- Потому он не задержится, - и она указала за спину стража.

Моя новообретенная спутница пошла вперед. Я семенил следом. Мне хотелось о стольком её спросить. Хотелось понять, откуда взялась эта непоколебимая уверенность. Блеск сознания, затмевающий полумерцание духа. Она была звездой. Одной из тех, что миллионами проносились мимо, когда я бежал из песочного города. Она пришла в тот миг, когда я оставил надежду найти место, о котором уже и не помнил.

- И кто же ты? – вдруг спросила она.

- Я не знаю, - укол печали задел мое сознание при этих словах. Так неуловимо больно было терять себя.

- Значит, ты уже проделал долгий путь. Совсем немного осталось. Ты боишься. Но этот мир так прямолинеен, что каждый получит свое, - успокоила она меня, - Когда-то, когда этот блеклый дух имел имя, меня звали Клаудия.

- Откуда ты знала ответ на загадку стража? – я задал вопрос, который мучил меня с того самого момента, как мы миновали ворота.

- Все просто, - отозвалась Клаудия, - Я предназначена этому месту. В отличие от тебя я не уйду дальше. Я лжец. Лжец, каких мало. И обман мой погубил человеческую жизнь. А потому я обречена на существование в этом лесу.

- Так это лес? – за исключением собеседницы и тумана ничто более не открывалось моему взору.

- О, это лес. Лес, где все лжецы влачат свой крест. И ложь их, то, что не в силах души скрыть, хоть они давно мертвы, превращается в дым. О, если бы ты ещё был способен воспринять запахи, ты бы знал.

- Это не туман, - вдруг понял я. В дыму начали проступать тени. Такие же силуэты как Клаудия. Но блеск их был закопчен вековыми скитаниями по здешним местам.

- Это дым, путник. Дым, которым мы, пропащие и отчаявшиеся, будем дышать вечно.

- Но ведь нет в этом мире времени, - возразил я.

- И нет отсюда выхода, - ответила она.

- Но я выйду…

И вдруг осознание поразило меня, словно огрело кулаком. Я заметил как каждое слово, сказанное Клаудией, растворяется в воздухе, превращаясь в дым. И я понял, что не суждено мне более услышать здесь ни слова правды. А значит и спрашивать не стоит. От этого осознания стало ещё больнее. Будто потеря себя вышла на новый уровень. И вдруг загадка стража стала для меня так ясна.

- Лес, последний мир, что доведется мне увидеть на пути домой? – спросил я Клаудию.

- Нет! – ещё слово, ещё клочок дыма.

- Я запомню тебя. Вопреки всему, я буду хранить в себе память об этой встрече, Клаудия.

- А я забуду. Забуду навсегда, - ответила она. Тепло легонько коснулось моей души.

- Грешники возвращаются домой, Клаудия?

- Никогда… - вновь соврала она.

И я побежал. Побежал прочь, навстречу тому, что оставалось в моем сознании тончайшей белой нитью. То, что было почти потеряно. Каждый получит свое, говорила Клаудия. Значит, и я получу. Лжец говорит правду так мимолетно. Лишь однажды – у ворот стража.

Я бежал. Бежал с безумием и ликованием, пока ноги вновь не потеряли почву, и не унесли меня куда-то вдаль беспространства. Я летел. Вокруг лишь тьма, а передо мной мерцал свет. Такой родной и манящий, что душа неосознанно стремилась к нему.

«Ты не выбираешь свой дом, но ты сделал выбор. Ты выбрал мир, что был твоим и твоим теперь станет. Живи, душа, живи и пусть внутренний голос твоей будущей жизни напоминает тебе об увиденном здесь» - так вещал тот, кто приветствовал меня в этом круговороте бессмысленности и искупления грехов. А я лишь летел вперед. К свету…


Акт 5
В конце пути


Как-то плачевно выглядит все вокруг. Блекло, непонятно. Но все-таки это он – мой родной мир. А кто эта улыбающаяся женщина? И мужчина? Кто все эти люди, столь не похожие на духов тех миров, в которых я был. И вдруг я осознал. Вот он, конец пути. Я дома, и мне предстоит пройти ещё одну долгую жизнь, которая коротка до невозможности. Снова увижу со…как там называлась эта зв…

Волна за волной выветривались последние воспоминания. Но я ведь уже здесь, я нашел его! Не отбирайте у меня то единственное, ради чего я прошел через дым лесов и абсурд шахматной доски. Но воспоминания неумолимо таяли. А потом начали испаряться воспоминания и о тех мирах, что я посетил, о тех душах, что открылись мне. И так до тех пор, пока мой разум не выжали до последней капли, словно какой-нибудь цитрус. Не осталось ничего. И все это за доли секунды, показавшиеся мне годами. Теперь, всему нужно учиться заново, заново постигать мир. Иначе ведь нельзя ничему научиться, правда? Но зачем же нужно было проноситься через все муки умерших душ, если я это забыл? А, собственно, какая теперь разница.

Привет новая жизнь, привет родной мир. Я вернулся…