Палач молдавского народа

Фамилия этого человека была занесена в списки ста военных преступников, подлежащих выдаче молдавской стороне по закону «О двустороннем урегулировании российско-молдавских отношений» 1992 года. Вот его рассказ:
   В 1992 году я по делам своей фирмы оказался в Приднестровье, где мне неожиданно предложили поработать в создаваемой службе безопасности Приднестровской молдавской республики, поскольку до этого у меня уже был кое-какой опыт агентурной работы в КГБ СССР. И где-то в начале июня я приступил к выявлению в городе Дубоссары агентов румынской разведки «Секуритате». Самое интересное началось, когда меня послали в командировку в Бендеры. Целью моего задания было войти в контакт с офицерами четырёхсторонней комиссии по установлению мира в Приднестровье. Это были офицеры Румынии, России, Украины и Молдавии. Они проживали в той же гостинице, где поселился и я. Контакт с членами комиссии состоялся без особых трудностей: в гостиничном ресторане, где происходили ужины с непременным алкоголем. В гостинице я проживал под имиджем преуспевающего коммерсанта из Волгограда, поэтому денег на угощение не жалел. Организуя пьяные застолья, я пытался выяснить, не ведут ли румынские офицеры агентурную работу в Приднестровье.
  Имена выявленных таким образом личностей я передавал в службу безопасности ПМР. К моенту начала в Бендерах вооружённого выступления сторонников воссоединения ПМР с Молдавией, мы успели арестовать только трёх человек. Я тогда спал в гостинице. Разбудила меня стрельба. Под окнами проехал БТР, кого-то раздавили, я услышал как какая-то девчонка закричала: «Папа!»... В общем, кошмар. Я сразу кинулся к школе, где располагалось местное отделение службы безопасности. Мы быстренько «пришили» этих троих и сбросили их в канализационный колодец. Собственно, я в расстреле не участвовал. Я только порекомендовал. Потом мы поймали первый попавшийся «Жигуль», приставили к голове водителя пистолет и покатили в Тирасполь.
  А дальше началась основная работа по ликвидации выявленной агентуры, и не только её. Согласно циркуляру Министерства безопасности ПМР уничтожению подлежали военнопленные славянского происхождения, служившие в молдавской армии, сотрудники полиции особого назначения Молдавии, полицейская агентура, агентура Министерства безопасности Молдавии и «Секуритате». К началу июля в наших списках значилось около 50 человек, которых надо было соответственным образом «отправить на тополя,где растут груши» - (расстрелять, молд. жаргон).
  «Урегулирование» списка мы решили производить в песчаном карьере неподалёку от тираспольского завода им. Кирова. В котловане постоянно происходили стрельбы приднестровской гвардии, и поэтому выстрелы не вызывали никакого беспокойства у населения. Однако сразу начались проблемы. Дело в том, что подразделение, которое нам выделили для выполнения акции, было в принципе морально не подготовлено к таким операциям. Оно имело боевой опыт, но вот просто заниматься расстрелом безоружных людей в упор... Первую партию, примерно 15 человек, мы расстреляли в середине июля.
  Выглядело это следующим образом. В закрытых автобусах задержанных подвозили к карьеру, выводили в наручниках,ставили на край откоса, и подразделение открывало огонь. Оказалось, что расстрелять человека очень трудно. В него вкатишь по 5-10 пуль, а он ещё трепыхается. Перед каждой акцией гвардейцы выпивали и, естественно, стреляли плохо. Добивать раненых категорически отказались все. Но приказ есть приказ. Я предложил кидать в карьер гранаты. Но и это оказалось не лучшим решением, поскольку хозчасть СБ устроила нам скандал из-за большого расхода снарядов. Тогда я предложил использовать крупнокалиберный пулемёт Владимирова, установленный на БТРе. Следующую группу мы подогнали к кромке карьера и начали поливать пулемётным огнём. Однако и этот эксперимент оказался неудачным. Потому что разрывная пуля, попав, к примеру, в ключицу разбрасывает запчасти человека на довольно большое расстояние — расстрельщикам приходилось всё это собирать и сбрасывать вниз. 
   Где-то к третьему разу мы уже насобачились. Нам пришлось отказаться от использования наручников, потому что гвардейцы всё время протестовали против того, чтобы снимать их с трупов. Мы решили использовать в качестве расстрельщиков уголовников. Однако, хотя почти все они сидели «по мокрому», на деле оказалось, что гонору в них было больше, чем реальной отдачи. Наконец, после расстрела 30 человек мы решили привлечь к этому делу черноповязочников — людей, у которых молдаване убили кого-нибудь из родственников. Вот это и оказалось самым подходящим вариантом!
  Разумеется, среди людей, подлежащих «урегулированию», было довольно мало агентов «Секуритате». Большинство из них являлось мелкими предпринимателями из Бендер, имущество и деньги которых после расстрела переходили в собственность наших офицеров.
  Следующая акция состоялась в Дубоссарах. Там командовал батальоном гвардейцев подполковник Берман. Он раньше был «авторитетом», руководил криминальной группой, потом из своих рэкетиров сформировал ядро батальона и здорово почистил Дубоссары, расстреляв немало коммерсантов, конфисковав их имущество. Но потом Берман то ли не  захотел делиться, то ли ещё чего — короче, нам поручили разоружить этот батальон и уничтожить всё его руководство. Что мы и сделали, а бравый подполковник оказался в тюремной камере. С двумя подчинёнными я явился к нему, мы поболтали о том, о сём, а затем здесь же его и пристрелили. Потому что если бы началось расследование, то всплыло бы, что он осуществлял все свои операции в Дубоссарах с ведома приднестровских властей.
  Где-то в августе я, получив соответственную сумму — процент с конфискованных товаров (кстати, ни в Бендерах, ни в Тирасполе не осталось ни одного целого магазина после нашей работы), отбыл в Волгоград. А в декабре получил медаль «За оборону Приднестровья».

От автора: осенью 1996 года главный герой этого рассказа, человек необыкновенно широкой и доброй души -  Сергей Семисотов был убит в Волгограде агентами «Секуритате».