Конкур

               
                КонкУр – конный спорт,  преодоление
                препятствий   верхом.

В самые тяжёлые годы войны  (1942 – 44)  эвакуированным  из Ленинграда  мальчонком я работал в сибирском колхозе вместе с  женщинами,  стариками и вернувшимися с войны калеками. Только заканчивался учебный год в школе, садился на любимую лошадку с  официальной и по–сибирски  нежной кличкой  «Голожопка»,  и  до самого первого сентября,  до начала следующего года,  мы с ней  старались  «Всё для фронта!  Всё для Победы!»  Окучивали картошку,  возили волокуши сена.  Неделями   ночевали я под  стогом,  а она – в пойме реки на покосе.   Тогда я и «сроднился» с замечательным животным – лошадью  (см.  «Добытчик»  http://www.proza.ru/2010/04/28/1286).  На всю жизнь  во мне осталась  любовь  к верному помощнику человека,  к её «разуму», к  её верности хозяину.    Более того,  всю жизнь  меня  постоянно  глодала явно несбыточная мечта  заиметь жеребёночка, выкормить и воспитать его, чтоб со мною рядом всегда был бескорыстный верный и преданный только мне друг.  Несбыточно, но… тайно ото всех иногда  грелся этой мечтой.
Теперь вы понимаете,  какие  забурлили внутри  меня чувства и воспоминания, когда  узнал, что совсем близко к  моему дому, на окраине Риги,  будут проходить соревнования по конкУру.  Тут же связался с членом нашего  литературного «Светоча», в прошлом  лихой наездницы и участницы соревнований любого вида,  лишь бы верхом на лошади.  Расспросил  у  неё  подробно программу и  в первый  же день соревнований был на ипподроме.

Уютный,  скрытый лесом от ветров,  ипподром.  Редкое для Прибалтики радостное солнышко, лозунги, красочная реклама,  масса народа,  праздно гуляющая или ожидающая  на трибуне  начала  действа.  А  главное –  лошади.  Пока только на тренировочном поле, но уже в полном параде, весело фыркающие  и тоже ожидающие начала праздника.  Всадники в костюмах для езды, в сапогах со шпорами.   Можете мне не верить, но в глазах  скакунов был виден  настрой  их, участников  соревнований,  на победу,   желание победить любое препятствие – взять его с первой попытки.

Диктор объявил начало.  Выехал на  конкУрное поле первый участник.
Если всадник считает нужным, он имеет право  подъехать к препятствию, показать его своей лошади.  А некоторые лошади даже обнюхивают его.
Одна вместо знакомства с  барьером, вильнув хвостом, весело отскочила в сторону, как бы говоря своему всаднику:  «Тоже нашёл, чем удивить.  Брала я и  выше этого».   И действительно,  неказистая на вид лошадка  пролетела над этим препятствием намного выше необходимого,  и,  так же весело махая хвостом,  понеслась к следующему  барьеру. 

       Один за другим наездники въезжали на конкурное поле. Один за другим они скакали по маршруту,  преодолевая различные препятствия.   А я, сидя на трибуне, вспоминал три лета, поведенные на спине Голожопки,  и все выдающиеся случаи из той,  «конной» жизни.

      Как–то взрослые заметили, что на нас надвигается чёрная  грозовая  туча. Раздался клич «Распрягай! Прячься!» Посбрасывали хомуты с лошадок, вскочили на них и помчались к навесу, который был совсем недалеко.  Начался ливень с градом и шквалистым ветром. Прижался к шее Голожопки, чтоб только не свалиться с неё.  И уже совсем рядом со спасительным навесом моя лошадка стала как вкопанная. Я перелетел через её голову и шмякнулся о землю. Ударился так сильно, что не мог дышать. Не мог вдохнуть  ни капельки воздуха. Корчусь на  траве, задыхаюсь,  а град и ливень по мне хлещут изо всех сил.  Подбежал Шура Свалов, подхватил меня и внёс под навес. А Голожопка  развернулась хвостом к буре (как всегда поступают лошади), опустила голову и так пережидала страшный шквал.  Потом выяснили, что моя кобылка попала ногой в ямку, оставшуюся от бывшего  когда–то тут столба.  Если б она не смогла замереть на месте, то ногу бы сломала, и   пришлось бы её  дорезать.     Ещё один похожий случай.  Тоже от грозового облака мы скакали на лошадях  к большому стогу, чтоб  спрятаться от надвигающейся бури.  Справа от меня метрах в десяти  мчался  Стёпа Аверин на своенравной и никому не послушной  Васенихе.  Жутко нам  было так, что Стёпа всё время повторял слова:  «Отче наш…, Отче наш…, Отче наш…»   Дальше молитву он не знал, а защиту от бури пытался  у Бога выпросить. И вдруг между нами в землю ударила молния. Лошади  «прянули» в стороны, мы со Стёпой побросали поводья, ухватились за лошадиные шеи и еле удержались на испугавшихся  кобылках.  Было очень страшно. Жутко! И мы не знали где и как найти спасение от свирепого урагана.
Да  мало ли что ещё вспоминалось  при  виде  любимых мною  лошадей.

       А коллега по  «Светочу» рассказывала и  разъясняла мне правила и случаи из практики  всадницы, тепло говорила о лошадях.  А я всё гадал:  «Зачем ей на праздничной прогулке большущая сумка, которую она привезла из города,   и носит всё время с собой?»
Вволю насмотревшись  на  грацию коней в прыжке  и  досадуя  при сваливании брёвен препятствий,  если высоту лошадь не взяла,  мы стали пробираться поближе к выходу.  Тут мой  «тренер по конному спорту» и спрашивает:
         – А не хотите посмотреть лошадей в конюшне?
         – Конечно,  хочу!

На пути к конюшне  нам попалась площадка для мойки.  Сильной струёй воды девушка мыла ноги высокому вороному коню.  Он терпеливо ждал окончания процедуры.  Мы подошли как раз,  когда мытьё закончено.  Моя подруга вынула из сумки морковь и протянула  рысаку.  Благодарно взглянув на мою спутницу, он аккуратно губами взял угощение и тут же схрумкал его. Затем повернулся всем телом  к  щедрой женщине и вытянул к ней морду  явно прося, нет настойчиво требуя  повторного  угощения.  Наездница  дёрнула повод, командуя вороному красавцу идти за ней,  но он,  не  среагировав на команду, продолжал  просить  лакомство.  Конечно, устоять против такого требования было трудно, и   вороной  получил ещё одну  морковку.

Длинная  конюшня.    Чистая,  светлая.  По обе стороны прохода  одиночные стойла.  Привыкли лошадки к визитам щедрых гостей, поэтому,  услышав стук входных ворот, повернулись к проходу и ожидали  подарков.  Нет, не ждали, а убедительно просили угощений, на что наш экскурсовод  откликнулась щедро – не пропустила ни одного постояльца,  каждого угостила  сладкой морковкой.   Конечно,  одного  корнеплода большому животному было мало,  и они  каждый по–своему,  просили о  повторной  щедрости.   Но…  даже большая сумка  не могла насытить всех.
Очень интересно наблюдать за мордами  лошадей. Казалось,  что они  с любопытством  и  ожиданием  приятного общения, а может с просьбой выгулки,  смотрели на гостей конюшни.  Даже нетерпеливо высовывались в окошки  решётчатой  ограды  стойла,  фыркали,  протягивали покрытые нежным бархатом  губы, потряхивая гривой и радостно махая хвостом.   Очень умилило  меня завершение  конного праздника – посещение конюшни.

А  сам  конкур… Ещё один день я  просидел на трибуне; переживая и волнуясь, следил  за старательным преодолением препятствий.  А болел я не умением наездников  управлять скакунами, а красивыми и очень  грациозными  конями,  для которых  «взять препятствие»  было делом чести и  достоинства  каждой  лошади.


Не знаю  прав ли я,  но на многих мордах коней, успешно прошедших маршрут и покидавших радостным галопом  конкурное поле,  сияло выражение  удовлетворённостью  достигнутым  результатом.

Спасибо,  лошадки,  что вы вернули  мою  память  в голодное,  трудное  военное детство,  к  верной мне   «Голожопке».



        Старый спортивный конь
               

       Медленно время сочится
       В автопоилку водой.
       Что же ему не спится?
       Он ведь ушел на покой.
 
Уже не нужны маршруты
И тренинга не нужны.
Никто не считает минуты,
Что раньше так были важны.

       Утром, похрумкав сеном,
       Неторопливо идет
       Гулять допоздна бессменно
       И чинно хозяина ждет.

А тот, подойдя к леваде,
Погладит его по щеке.
В глаза лошадиные глядя,
Протянет сахар в руке.

       Увидит конь, согреваясь,
       На солнечном, теплом дне:
       Хозяин сидит, улыбаясь,
       Верхом на другом коне.
 
Кровь забурлит потоком
Вспыхнет в глазах огонь.
И с места рванет галопом
Старый конкУрный конь.
 
        Станет тесна левада.
        Пламенем станет взгляд.            
        Вовсе не за награды
        Прыгал сто пятьдесят!

Просто не мог иначе:
Победа – его удел.
Когда с ним была удача,
Он не скакал - летел.

        Сердце кольнет невольно
        И застучит не в такт.
        Конь заржет беспокойно,
        Переходя на шаг.
 
Дождик пролил из тучи
Слезы в мою ладонь.
Ты и сейчас самый лучший.
Старый конкУрный конь!

 автор  стиха  Мих  Андреев.