Кошачий вальс

          Одиночество – такое тоскливое слово! Наверное, потому что в нём много «о». Если бы «о» было поменьше, то и не капали бы на наволочку слёзы, круглые, как «о»….  Вещи в комнате покачиваются, будто дрейфуют на плоту в океане. За окном минус 35. Но здесь – знойная Сахара. Горячие простыни – горячие пески! Ты всегда был рядом, когда нездоровилось, но не сегодня…. Сегодня ты в другом городе. Очень хочется пить. Надо встать, идти на кухню. «Подъём!»- кричу сама себе и вырываюсь из постельного плена. Ой, какие «о» перед глазами! Они расплываются, ослепляя радужной оболочкой. Поход на кухню – передвижение в шторм по палубе корабля. Спасительная таблетка аспирина шипит в кружке, приятно сбрызгивая потное лицо. «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!»
            Зеркало в прихожей встречает совершенно чужой физиономией. Жалко становится эту бледную, измученную женщину. Господи, помилуй, хочется плакать!
            Неожиданное  «Мяу!» заставляет вспомнить, что рядом есть ещё одно живое существо.
            Муську мы подобрали на улице в зрелом возрасте. Пушистая красавица пленила меня своей живописной трёхцветной шубкой. Но была у неё проблема с туалетом, и я её недолюбливала. Ко мне она так и не привыкла, ни ласкалась, ни тёрлась у ног, не взбиралась на колени в холодный вечерок, не распевала «песенки», свернувшись калачиком, как это делают обычно домашние кошки. Муська осторожничала, пряталась в укромном уголке на диване в ногах мужа, её спасателя.
          «Наверное, она голодна». Но в кошачьей миске всё ещё лежала чуть надкушенная мойва, и был налит кефир.
            Опускаюсь, тяжело вздохнув, на кровать. Муська неожиданно садится напротив на полу, говорит: «Мяу!» - и так сочувственно по-человечески смотрит на меня! Что удивительного в этих глазах? Они ласковые, добрые, всё понимающие и всё прощающие! Муська, распахнув настежь своё кошачье сердце, прощала мне «воспитательные беседы», которые порой заканчивались откровенной трёпкой, моё равнодушие и холодность. Потом она прыгнула на кровать, легла рядом, вытянув передние лапы на моей руке, положила, как собачка, на них голову и, прищурив глаза, замурлыкала замечательный «Кошачий вальс»! Вспомнилось детство, бабушка Маруся и добрая ласковая кошка Марта на коленях. Губы сами собой растянулись в улыбке. Я боялась пошевелиться!
           Как-то сразу стало легче, может быть и аспирин помог…
          
P.S. Муся живёт с нами вот уже шесть лет. Когда мы подобрали её, ей было года четыре. И по-прежнему я протираю укромные места на полу то с Dosia, то с шампунью. Беседую с ней по поводу промахов весьма уважительно. Действует, увы, не надолго... Зато очень ценю её робкие и редкие признания в любви.