Весёлый пескарь из северной сосьвы

ВЕСЁЛЫЙ ПЕСКАРЬ из СЕВЕРНОЙ СОСЬВЫ.
               

            Осенним воскресным утречком хриплый голос Лёшки Братухина в телефонной трубке:
        - Не грустишь? - известил меня о начале нашего очередного приключения.
        - Ну, хоть до песен с плясками ещё не дошло, а для хандры тоже повода нет.
Выдержав традиционную паузу, а в интриге она – как соус к мясу, Алексей, будто конфетку из фантика, начал разворачивать свою идею.
         - Смотри, денёк какой! Нет настроения на реке подышать свежим воздухом? – И будто спохватившись, что предложение прозвучало с чрезмерной романтической начинкой, агрессивно добавил:
          - А что? Пивка бы прихватили. Хорошая рыбалочка может получиться.
         -  А на кого поедем? – попытался я оттянуть своё решение, пока до конца не внял, лежит к нему душа или нет.
         - Да хоть на кого! – Лёха раньше меня понял, что я согласился.
         - Ладно, приезжай!
        В родном Берёзово мы с Алексеем считаемся крепкими рыбаками. Оба владеем речными катерами, оснащёнными моторными лодками, сетями, словом, полным комплектом рыбацкого инвентаря. Рыбалка для нас - не развлекательная прогулка – промысел. Но на этот раз, кажется, нужно совместить приятное с полезным. То есть, половить рыбки, не особо напрягаясь, получая удовольствие и от окружающей природы, и от общения, и от улова. В такой рыбалке выуженная рыбка радует сердце, тешит самолюбие, пропитывает душу тонким наслаждением добытчика, котороё никогда не способна урезонить бытовая обыденщина.
          Поджидая дружка, я кругами ходил по двору и думал: «Какую же рыбалку нам сегодня организовать?». На дворе октябрь. Пара-тройка недель до рекостава. К этому времени у местных жителей рыба в зиму уже заготовлена. Особенно азартные рыбаки готовятся по рекоставу ехать за нельмой и щёкуром. Это особый промысел. Кто на него собрался, будь готов «булькаться» в ледяной воде, терпеть пронизывающий насквозь северный ветер, мгновенно обметающий лицо жёсткой стылой коркой. А самое главное, будь готов (психологически!) к тому, что все эти страдания и старания запросто могут и не увенчаться успехом. Налегке возвращаться из такого похода – горше и досаднее поражения для рыбака не придумаешь. Хотя, новички и неумехи редко спохватываются на эдакую авантюру, а рыбаки «сурьёзного» толка свою толику вожделенной добычи, хоть как, но выудят. Правда, полуцентнеровые монстры всё реже и реже наведываются в неминучие рыбацкие сети. Но и десяти-двадцати килограммовые нельмушки – совсем нестыдная пожива.
        Ударившись о «слани» лодки упругим плотным телом, выказав сопротивление неазартной пляской жирного хвоста, «речная свинья», как величал нельму бывший начальник рыбинспекции Василий Пантелеймонович Кугаевский, застывала мёрзлым полешком, упелёнутая цепким северным морозцем. «Пироговка» -  ласково приговаривают мужики, выпутывая из льдистых сетей приятной тяжести нельму или икряного щёкура.
        К слову, сколько рыбы на зиму запасать, каждый хозяин определяет для себя не сразу. Семьи разные, аппетиты и вкусы - всякие. Три-четыре года проходит, пока в доме не определится примерная норма потребления рыбы. Ну, а в среднем, заготавливают примерно сотню сырка (так у нас называют пелядь), солёного в колодку, также в колодку солёного муксуна - десятка три. Кому повезёт с сосьвинской селёдкой, тот хранит её в замороженном виде. Нельма, стерлядка, осетр, это уже - рыбацкий бонус, тут нормы никакой нет, сколько река даст, тому и рад будь.


         За воротами скрипнула тормозами подъехавшая машина. Всегда и всем недовольный Лёха предстал передо мной в рыбацком обмундировании, готовый действовать решительно и быстро.
          - Ну что?! - критически оглядел он меня с ног до головы, - долго ты будешь тут в своей пижаме рассекать?  Время, Лёня, время!
         Я не заставил себя долго ждать. Через несколько минут стоял перед ним, облачённый в тёплый свитер, брюки, сапоги-бродни, суконную энцефалитку. И – у меня уже был готов вариант:
       - Может, поплаваем селёжьей сеткой,  щурогая наловим?
       - Вооо! Самое то! -  не дав мне договорить, перебил Лёха. И, вознеся указательный палец к небу, изрёк:
        - Сети в воде, рыба на сковороде.
      Щурогаем у нас называют мелкую щучку. У неё нежное, тающее во рту мясо. И ловится легко и готовится – на раз. Обильно смажем сковороду маслицем, щурят обваливаем в подсоленной муке и обжариваем, даже не потроша. Ой-ё-ёй, она же почти сладкая, ешь-ешь, не наешься, как семечки лузгаешь.
      Пошли в сарайку, за сетью. Селёжью сеть плетут специально для ловли сосьвинской селёдки (тугун, по-научному). Водится она только здесь, в реке Сосьва (отсюда и название), ловят её в июле-августе. Раньше на лов ходили с неводом, сейчас – с 50-метровой сплавной верховой сетью, ячеёй 16-18 миллиметров. Сеть вымётывается из лодки поперёк реки и плывёт вниз по течению, тридцать, сорок минут, потом быстрёхонько выбирается.
          Вот такую, упакованную в мешок, сеть я вынес и поставил в ноги возмутителю моего тихого воскресного утра:
            - Неси!
         Мы угнездились в Лёхином автомобиле и рванули по направлению к лодочной станции. На подъезде к ней «дежурил» спасительный магазин «Геолог». Мимо него никак невозможно было проехать, не затарившись перед выездом на реку. Ну, или если на берегу появлялись сомнения в достаточной укомплектованности экспедиции, минутным делом было сгонять до ближайшего перекрёстка, на котором «Геолог» и расставил уловистые сети своих витрин.
        - Сколько берём? –  непривычно вкрадчивым голосом спросил Лёха. Он знал, что к пиву я отношусь прохладно. Однако у меня не было желания начинать день с разногласий. Пиво, так пиво.
        - Да пятилитровую баклажку бери, и хватит.
        - Лёньк, ты чё? На реке минус три градуса, каких тебе одну по пять? Две надо по пять, это ещё что-то! И даже не удостоверившись, открываю я рот для возражений или нет, выпрыгнул из машины и шагал к дверям магазина. Инициатива была в его руках. Зная своего друга много-много лет, я предпочёл ему не перечить, несмотря на то, что в этот момент Лёхины руки были заняты увесистыми бутылями с пивом, да ещё из-под мышек торчали головки стеклянных бутылок. Алексей заботливо уложил пивное довольствие на заднее сиденье.
     - Ну вот, - удовлетворённо выдохнул он, протянув мне бутылку пива. -  Давай-ка буржуйского за удачную рыбалку глотнём. Мы дружно сковырнули пивные пробки и сделали по глубокому глотку прохладного, покалывающего гортань импортного пива. Дорога резко пошла вниз, мимо кедровых деревьев с густыми шапками крон. Под колёсами зашуршал речной песок, машина мягко остановилась прямо у кромки воды.
     - Приииехали! –  громогласно известил Алексей окрестности, отбросив в мусорную кучу порожнюю бутылку, - и дышать легче стало, а, Лёньк?
Надо сказать, что бутылочка пива и в моей голове быстренько навела шмон. Чего-то там такое произошло с лицевыми мышцами и губы самостоятельно расползлись в  добродушную глуповатую улыбку. «ХАРАШО» обосновалось в душе.  Хотелось чего-то необычного, какого-нибудь яркого, взахлёбышного впечатления.
          - Интересно, попадётся ли нам сегодня в сеть хоть какой-то сюрприз? – мечтательно вопрошал я всё вокруг себя, преимущественно обращаясь к Лёхе. Он будто ждал этого вопроса. Орлиной повадкой повёл головой из стороны в сторону, удостоверившись, что всё, чего достигает глаз, всё пространство до горизонта - в его власти, назидательно втолковал мне:
        - О сюрпризах не мечтают, их зарабатывают, - и нежно огладил приятно полный бок пивной баклаги. - Вот это твоя, - указал он на ту, что лежала по правому борту  моторной лодки, - а вот эта - моя. – У Лёхи было железное правило – немедленно столбить свою долю при дележе чего угодно – место ли это за столом, стакан ли водки, «тёлка» ли…
       - Хорошо, - усмехнулся я, попытавшись, всё-таки, навскидку определить – что выгадал от такого дележа мой напарник в начавшемся рыбацком походе. Не определил.
   Чуть (только чтоб обратить на себя внимание) покапризничав, завелась «Ямаха», лодка нетерпеливо дёрнулась и уверенно вспорола ртутно-матовую гладь реки.
       - Подожди! – перекрывая шум мотора, гаркнул Лёха. – Давай, по глотку за отъезд.
       - Давай, -  согласился я. Открутил крышку правобортного бочонка, принял позу горниста и дал струе густой терпкой жидкости волю стечь в развёрстое горло.
        - Просто супер, -  облизнув влажные губы, смачно крякнул Лёха.
         Мощные винты «Ямахи» несли нас с неимоверной скоростью, будто окрылённых. От этого мы тоже испытывали приятство. Ведь ещё на нашей памяти, лет двадцать-двадцать пять назад расстояние, скажем, в тридцать километров на деревянной лодке с трёхсильным мотором (называлась она «Будара») преодолевали не меньше десяти часов. Сейчас – минут за сорок.
         - Где булькаться будем? –  докричался я до Лёхи.
Задумавшись примерно на полсекунды, он ткнул пальцем вертикально вниз:
      -  А прямо тут и давай.
      Я сбавил газ, и направил лодку  к берегу. Она мягко ткнулась носом в песок. Дальше всё шло, как говорят шофера, «по накатанной». Нам не нужно было что-то обсуждать и говорить друг другу. Я перекинул на нос лодки мешок с сетями, Алексей установил в уключины греби. Выпростав сеть из мешка, я обернулся к Алексею. Он сидел в расслабленной позе, широко улыбаясь:
        - А по пивку?! Ведь не попадёт ничего в сети.
        Я согласился, хотя рыба в этих местах никогда не переводится. Так что пивком, как пинком, в сетку её загонять надобности нет. Однако у нас, похоже, сложился ритуал, изменять которому уже не хотелось. Да и зачем бессмысленным отлыниванием от ритуала портить столь благостно складывающуюся экспедицию?
       Мы с Лёхой нередко вместе работали, часто вместе отдыхаем. Поэтому не удивлялись тому, что не глядя друг на друга, одновременно вознесли к губам каждый свою баклажку пива, и, хорошенько промочив горло, синхронно закончили возлияние.
          Теперь уже не осталось никаких поводов для заминок. Безропотно завелась «Ямаха». Мы взяли курс к стержню реки, в её чёрные заводи. По преданиям там водится не только рыба, но и нечистая сила. Но чёрт нам был уже не брат, именно тут мы и решили запустить сеть. Я заглушил мотор и перешёл с кормы на нос лодки. Речной конец сетки с буем плюхнулся в Вагулку. И дело пошло. Сетка - в реку, лодка - в берег. Сеть плывёт поперёк реки, вниз по течению, лодку с закреплённым бережным концом тоже несёт по течению. Нам оставалось чуть подгребаться – нужно было держаться берега.
         Неожиданно Алексей нарушил синхронность пивопоя. Быстро свинтил крышку и сделал несколько жадных глотков. Мне, однако, было не до того. Всё-таки, рыбацкая натура не позволяла расслабляться в самый ответственный момент лова. Мне почему-то было тревожно. Дно здесь – не подарок. Сеть запросто может цепануть какую-нибудь корягу. Опасения мои материализовались уж слишком быстро. Буёк накренился и встал.
       - Чёрт побери! – адресно чертыхнулся я, вспомнив худую славу этих мест, и стал выбирать сеть. Медленно, метр за метром выходила сеть из воды, понуро укладываясь на дно лодки. Плав не удался. Что делать, не всегда везёт. Наконец, мы подобрались до места, где сеть вертикально уходила ко дну. С силой дёрнув раз, другой, третий, мы оторвали её от коряги и полностью вытянули наверх. Жадно ища зубастенькой пастью воду, в сетке запутался небольшой щурёнок. 
        - Отпусти его, - жалобно попросил Лёха.
        - Как скажешь, -  улыбнулся я необычной интонации друга. Выпутав щучку из сети, я попридержал рыбёшку над водой, предложив другу:
        - А ты, Лёшь, желание ему загадай, как в сказке.
        - Желание? – оживился Лёха:
        - По щучьему велению, по моему хотению, хочу чтоб у меня на столе не переводилась водка столичная, водка пшеничная, а под водочку - мясо говядина, мясо баранина, жареное, пареное, нежное, вкусное.
        - Слышал? – строго прикрикнул я пленнику куда-то в жабры.
        - Слышал, - зевнул незадачливый щурёнок. Я осторожно положил его на воду. Щурёнок пробно шевельнул хвостом и плавниками, осторожно повёл остренькой мордочкой и вдруг мгновенно скрылся в стальной толще воды.
        - Вот так, Лёха, рыбы не добыли, но водкой и мясом, считай, обеспечили себя на всю жизнь. Что делаем дальше?
        - А что дальше?! – уверенно засомневался мой друг, - сейчас определимся, ты, давай, бери свою посуду, нужно же обмыть почин, а то удачи не будет.
       - Эх! -  выдохнул я, двумя пятернями обхватив талию полегчавшей баклажки.  - Не привыкать нам, Лёха, на Оби об коряги сети драть. Да ладно, сети залатаем. Главное, настроение хорошее. Река, пивко, компания хорошая, денёк славный. Нам ли убиваться, что с одного плава рыбы не добыли. Наше от нас не уйдёт.
        Справедливости ради нужно заметить, что далеко не все березяне этот день проводили в благостной неге. Как по оживлённой автомобильной трассе по реке туда-сюда сновали лодки. Те, что возвращались с рыбалки, сидели неподвижно, втянув головы в плечи. Изрядно поднагруженная рыбой лодка гнала от себя крутую волну. А те, кто держал курс на пойму Оби, приветствовали всех встречных-поперечных, возбуждаясь предвкушением предстоящей рыбалки.
       Смачно отрыгнув, Алексей закрутил крышку пивного бочонка, бережно уложил его в бардачок, и вопросительно распорядился:
        - Ну что, на Сосьву?!
        - Есть, товарищ командир, - подчинился я несокрушимой Лёхиной энергии. Завёл мотор, включил реверс. Лодка, набирая скорость, поднялась на редан. Я стал прикидывать перспективы предстоящего плава. Рыбы там меньше, это ясно. Зато зацепов не будет. И сеть побережём, да и нервы – что важнее – тоже.
         Рука уверено держала румпель мотора. Шлюпке предстояло обогнуть по реке родноё Берёзово. Осталась позади нефтебаза, миновали лодочную станцию, над которой высились глиняные обрывы, поросшие косматыми кедрачами. Проскочили мимо догнивающего деревянного причала рыбокомбината, вокруг которого в беспорядке пришвартованы взятые ржой рыболовецкие катера и кораблики. И запах! Невыносимый запах тухлятины и гниения, который, исторгают цеха по переработке рыбы.
             А вот и устье Вагулки. Тут проворная речушка, бегущая с вершин Уральских гор, холодным бурным течением разгоняет чуть более степенную Северную Сосьву. Встречаются два речных потока возле пологой окраины посёлка, до сих пор именуемой Гидропортом. Когда-то здесь на воду садились пассажирские самолёты АН-2 на поплавковых шасси. Остался позади березовский причал, в навигацию «пашущий» днём и ночью. Сотни, тысячи тонн груза нужно успеть завезти-вывезти за короткое сибирское лето.
Оглянувшись ещё раз на отдаляющийся берег, мы стали дотошно выглядывать-выбирать место рыбалки. Промчавшись ещё сотню-другую метров по реке, мы практически одновременно сделали друг другу знак – «здесь!».
       Я сбавил обороты движка и стал подрабатывать на точку замёта сетей. В августе на   этих угодьях мы обычно промышляем сосьвинскую селёдочку. А нынче – бог его знает, чем порадуют селёжьи сети.
       Заглушил мотор, перебрался на нос лодки. Лёха приладил греби в уключины, буёк полетел в воду, увлекая за собой почти невесомую паутину мелкоячеистой сети. Однако, где там мой пивной запас? Пора, пора освежить вкусовые ощущения. Морозный осениий воздух довольно быстро проветривал мозги от лёгкой хмельной истомы. Поэтому три-четыре жадных глотка не усугубляли пьянящее воздействие пива, напротив, каждый раз, прикладываясь к узкой горловине, мы будто бы заново разговлялись ячменным напитком.
       - Вот она, Лёха, жизнь то! Чистая поэзия. Мороз и солнце. Река-кормилица. Смотри, а наше Берёзово отсюда – прямо, как в сказке: «град на острове стоит».
       - Погреби, а, - Лёха всегда понимал меня с полуслова.
       Я сел за греби, а мой напарник, сладко щурясь от осеннего солнца, не глядя, вытащил откуда-то из-за спины свою баклагу, и упоительно долгим глотком ввёл себя в состояние человека, способного воспринимать окружающее сквозь призму классической поэзии:
       - Выпьем с горя, где же кружка? Сердцу будет веселей! – икнув, победоносно глянул на меня Алексей.
       Мы оказались не одинокими празднователями чудесного воскресного дня. На противоположном берегу Сосьвы остановилась шумная компания, мгновенно нашпиговав речную тишь громкой музыкой, смехом, завидными девчачьими взвизгиваниями. Всё-таки хорошо иметь друзей, которые в лёгкую сюрпризят будничный день отдохновенным праздником души.
      Поплавки сетей то и дело дёргались, уходили под воду. Это крупная рыба билась в мелкую ячею, выискивая себе пролаз. Лёха глянул на часы, и, позволив себе довольную мину, прокомментировал:
      - Двадцать минут плывём, зацепов нет.
      - Угу, - хмыкнул я, суеверно не развивая благоприятную оценку ещё не закончившегося действия. «А в сеточке-то, – прикидывал я – наверняка рыбёшки поднабралось, какой-никакой». От набегавшей волны лодка мерно покачивалась. Так же размеренно плескались остатки пива в Лёхиной баклажке. «Это что, пять литров пива в нём уже сидит?» - с удивлением прикинул я, пытаясь визуально определить, где же оно разместилось в его отнюдь не тщедушной комплекции.
      - Копец! Приплыли! – быстро вернулся в привычное скептическое состояние мой эмоциональный друг, глядя на буёк. А тот - будто бы наматывал на себя набегавшую воду, что означало только одно – пора сматываться. Рыбацкий фарт в этот день, видимо, счёл, что хватит с нас полученных пивных удовольствий. И не собирался ни с какой другой человеческой радостью уживаться в душах истинных рыбаков. Рыбацкий фарт, оказывается, ревнив и злопамятен.
       - Отрыбачились, дак отрыбачились, - вполголоса унянькивал я, как мог, свой гонор, поскольку без добычи домой возвращался крайне редко. «Ну, да делать нечего, бояре, подчинимся… воле волн… Хм, и с поэзией такая же хрень, - сплюнул я досаду, энергично выбирая сеть.
       Э-э-э! Да в ячеях что-то бьётся, мелочь какая-то. Пригляделся - пескари. Заметил их и Лёха. Громко хрустнув опустевшей пластиковой бутылью, он презрительно скривил рот:
      - А это ещё что за падаль?
     Приостановив выборку сети, я поправил его:
    - Не падаль это, а рыба царева. Больше того – литературная. Премудрый пескарь называется!
     - Всё равно - падаль, - Лёха смачным плевком продемонстрировал, что у него скопился достаточный запас слюны для того, чтобы по достоинству оценить все не устраивающие его обстоятельства нашей рыбалки.
А я, между тем, продолжал выбирать сеть, в которой серебристыми запятыми суетились плотненькие, упругонькие пескарики.  Один, два, ещё два, ещё пяток. Кажется, может набраться на жарёху. Настроение моё стремительно улучшалось, несмотря даже на то, что упрямый Лёха категорически отказался помогать мне выпутывать рыбёшек из сетей:
     - Сам путай, я падалью не питаюсь.
     - Ну и чёрт с тобой, - подумал я. Настоящий рыбак должен уметь ценить любую добычу, благодарить речных духов за улов. А будешь привередничать – они ведь в следующий раз таких каверз могут навертеть, что нынешние пара зацепов игрушкой вспомнятся.
     Кажется, мои мысли были прочитаны верно, во всяком случае, сеть, как-то сама собой, не дожидаясь дёрг-дёргов, выпросталась из коряжного плена и преспокойно улеглась на дно лодки.
      Помнится, в детстве, когда рыбачил на закидушки, мне попадалась пара пескариков. Но там было столько другой, более крупной и ценной рыбы, что эту мелочь я всерьёз не воспринял. И вот ведь что удивительно. С тех пор я выловил десятки тонн самой разнообразной рыбы. Кажется, ничто не может уже меня удивить. А вот, поди ж ты! Этой мелочёвке, трём десяткам пескарей я был рад несказанно. Все они были крупные, плотные, как на подбор.
      «Нееет, Лёха, без свеженькой закусочки мы сегодня не останемся»! – подумал я, прощая другу высокомерное невежество. Однако нужно было быстренько вернуться к общему знаменателю.
      - Давай, что ли, за окончание рыбалки?! У меня тут ещё плещется чего-то. – встряхнул я остатки пива в бутыли. Лёхина-то опорожненная тара уже давно обрела статус враждебного экологии мусора. Глубоко сопя носом, я отпил половину содержимого и передал Алексею остатки-сладки. Видно было, что он ожидал с моей стороны этого широкого жеста, но на всякий случай до последнего оставался в напряжённом ожидании, не проскочу ли я мимо братского поступка. Пока он досмаковывал последние глотки, я выпутал из сети всю рыбу.
     Четверть ведёрка бьющихся друг о друга пескарей – хороший итог для авантюрной пивной рыбалки. Сполоснув руки от слизи, я завёл мотор, направил летящий нос лодки в сторону дома. В голове вальяжно колобродили пивные градусы, раскрашивая угасающий день веселящими душу яркими красками. 
      Вот и берег, с терпеливо поджидающим рыбацкий десант автомобилем. Инициатор воскресного приключения заметно сник, и, судя по бегающему взгляду, думал только о том, чтобы скорее добраться до дому и завалиться на диван. Но тут уже ухватил ситуацию за загривок и вместе с Лёхой поволок её к логическому концу – сытной и вкусной трапезе:
      - Видишь, что у нас есть? -  потряс я в воздухе ведёрком со свежей рыбкой, - я сейчас из них такое блюдо сварганю, внукам рассказывать будешь. Лёха не агрессивно поморщился:
      - Делай, делай, а я прогуляюсь до лавки. Пивка возьму.
      - Иди. Только на меня не бери.
      Вернулся Лёха так же быстро как и ушёл, привычным ухватом придерживая в руках традиционную баклагу. Полнёхонькая пластиковая ёмкость вернула ему прежнюю бодрость духа.
      - Ну что, факир, кажи свои фокусы.
      - Момент!
     Я плеснул в ведро воды, чтобы промыть рыбу. Пескарикам вода, что Лёхе – пиво. Они ожили, взбодрились, засуетились, выказывая готовность к немедленному действию. Действовать, однако, предстояло мне. И не мешкая. Сыпанул муки в большую миску, посолил, перемешал. Всё так же, как с щурогайкой. Одна лишь разница – щурят обваливает тот, кто готовит блюдо, а пескарики запрыгали в миске, заиграли, оборачиваясь в белый мучной кокон без моей помощи.
      - Гляди, Лёха! Не простых рыбок поймали мы с тобой. А рыб самовалок. Они же сами себя в муке обваливают.
     Алексей удивлённо поцокал языком и широко, и наконец, во весь рот улыбнулся:
      - Весёлые пескарики!
      - Во! – ткнув указательным пальцем вверх,  я на лету зафиксировал название блюда: «Весёлый пескарь из Северной Сосьвы».
Как выяснилось, мучная пелена не уняла оптимистического тонуса наших пескариков. Выложенные в шипящее на сковородке масло, они продолжали «зажигать», изворачиваться. Так что и обжаривать-то их особо не пришлось – сами катались по сковороде. Через полчасика горка золотистых пескарей украшала наш рыбацкий стол.
     -  Лёха! – я завершал «умывание» неверующего Фомы, - много ты знаешь людей, которые могут себе позволить отужинать столь изысканным блюдом? То-то.
      - Дак, это… надо обмыть! – сделав сильное ударение на последнем слоге, Алексей потянулся к пивной баклажке. На мгновенье опередив его руку, я схватил пластиковый бочонок с пивом, открутил пробку и, не реагируя на округлившиеся глаза своего друга, вылил содержимое в раковину. Опережая начало гневной тирады, я сделал два шага к холодильнику и достал бутылочку хорошей охлаждённой водочки:
  - Думаю, вот это будет в самый раз, а? Возражения есть?
   - Нет, - сразу сменил гнев на милость Братухин. Мы разлили, и первый тост был, конечно, за пескаря из Северной Сосьвы. Второй - за удачную рыбалку. Пили за Крайний Север, за дружбу, за всё хорошее.
       Жаль было только одного – день оказался слишком коротким.
                Редактор - Наиль Нагуманов


Merry gudgeon from Northern Sosva

By Leonid Babanin

               

On an autumn Sunday morning sounds the husky voice of Aleksey Bratukhin in the telephone receiver. 

“Feeling bored?” he asked by way of announcing our next adventure.
“I don’t feel like singing or dancing, and to boredom I don’t succumb.

Having made a pause, which in an intrigue acts as a sauce to meat, Aleksey started revealing to me, like a sweetmeat from a wrapper, his brilliant idea.   
“What a great day we’re in! Would you care to take a breath of fresh air?” Suddenly, as if realizing that his proposal contained too much romanticism, he added somewhat aggressively.
“Why not? We’d pick up some beer. This could be a fine fishing experience.”
“What are we in for?” I inquired procrastinating with my decision and not yet realizing if I felt like doing any such thing.
“In for anything!” – Aleksey understood faster than me that I was all for it.
“Okay! Come!”

In our hometown of Beryozovo Aleksey and I are considered proficient fishermen. We both have river launches, outfitted motorboats, and nets and everything in the way of the real fisherman’s outfit. Fishing for us is not just a jaunt, but a productive occupation. This time, however, the pleasing ought to be combined with the useful. That is, easy fishing should be combined with enjoying the gorgeous surroundings and an excellent catch. In such fishing the caught fish gladdens the heart, appeases the ambition and gratifies the soul with a subtle satisfaction of a hunter who would never be pleased with a thing trite and commonplace.


On striking the floor of the boat with its strong, springy body after offering some rather flaccid resistance with a fat tail, this pig of the river (the term applied to this fish by Vasily Panteleimonovich Kugayevsky, chief of the fishing inspectorate) lay swaddled by the blighting piercing Siberian frost. “Good-for-pie-stuff” approvingly comment the men disentangling the pleasantly heavy nelma or caviar-promising whitefish from the net.
 
Incidentally, each master decides himself how much fish he will stock for winter. Families are different and tastes vary. It normally takes three to four years for a family to approximately find out how much they consume in the way of fish. On average, they lay up around one hundred syroks (that’s how the peled is referred to in our parts), mildly salted in wooden barrels and some thirty muksuns, also salted in the same fashion. Those who had luck to come by the Sosva herrings, keep them frozen. Nelma, sterlet and sturgeon can be regarded as a fisherman’s bonus not subject to regulations. One ought to be happy with these no matter how much or little the river will supply.

The screech of the brakes announced an approach of a car behind the gate. The ever disgruntled Aleksey presented himself to my eyes in a fisherman’s outfit, intent on prompt and resolute actions.
“Well?” he critically regarded me from head to feet. “How long will you sport your pajamas here? Time to change, Aleksey!” 
I didn’t keep him waiting for long. Just a few minutes on, I was standing before him, clad in a warm sweater, trousers, waders, and an insect protection cloth coverall. I had an option to propose.   

“Shall we use a drift net? That’s good for catching shchurogai.” 
“Exactly! The right thing!” Aleksey interrupted me and, raising his forefinger to the sky, he solemnly uttered.
“In water seek fish, on table a dish.”

Shchurogai in our parts is a common name for small pike. It has tender flesh that melts in the mouth. It’s easy to catch and quick to cook. Just oil the pan abundantly, roll the shchurogai fishes in salted flour, without gutting them. Oho, it’s almost sweet. No matter how much of it you eat, you’ll always want some more.

We went to the shed to bring the net. The herring net is woven expressly for catching the Sosva herring (tugun is the scientific term for it). It is found only here, in the Sosva river (hence its name). It’s caught in July through August. Previously, a large sweep-net was used for catching it. Nowadays they use a fifty-meter floating net with a mesh measuring sixteen to eighteen millimeters. The net is cast from the boat across the river, after which it floats down stream for thirty to forty minutes whereupon it is quickly taken in.

I brought out such a net, packaged in a bag, and put it down at the feet of the fellow who had disturbed my quiet Sunday morning. 
“Carry it!”

We got ourselves into Aleksey’s car and rushed towards the boating station. In the vicinity of it, the Geologist shop, a true bailout, was doing its standard business. No man heading for the river could bypass it without replenishing his provender. Or, if any doubt sprang up on the shore concerning the sufficiency of the expedition’s supplies, it could be immediately eliminated by travelling to the nearest crossroads on which the Geologist had placed the tempting network of its showcases.
“How much do we take?” asked Aleksey in an unusually suave voice. He knew my lukewarm attitude to beer. However, I didn’t feel like beginning the day with a dispute. OK. Let it be beer.
“A five liter container would be enough.”
“What? It’s three below zero on the river. How can you do with a single five liter can? Two five-liter ones would be more like it.”

Without waiting till I open my mouth to utter a word of objection he jumped out of the car and made for the shop. He obviously took the initiative. Knowing my friend for years, I chose not to gainsay him even though at that particular moment Aleksey’s hands were holding a sizable flask of beer with more glass bottles protruding from under his armpits. Aleksey carefully deposited the beer supply on the backseat.
“Now there,” he contentedly exhaled, holding out a bottle to me. “Let’s have a drink of this bourgeois stuff to our successful fishing.”

We promptly uncorked the bottles and took each a big gulp of cool imported beer that tickled the throat. The road sharply went down past the cedars crowned with caps of thick foliage. As the river sand crackled under the wheels the car came to a halt at the water edge.   
“Here we arrrrrre!” Aleksey thunderously made our arrival known to the surroundings, chucking away an empty bottle. “It’s easier to breathe here, isn't it, Leonid?”

It should be noted that the bottle of beer had done its job quickly in my head, too. Something happened to my facial muscles, causing the lips to spread in a benevolent, if not stupid, smile. “LIFE’S GOOD” thought forcefully seized my mind. I suddenly yearned for something extraordinary, something bright and overwhelmingly impressive.
“I wonder if we’ll get a surprise in our nets today,” I dreamily asked the world at large, but mainly Aleksey. He seemed to be awaiting my question. Like an eagle, he moved his head from side to side and, on ascertaining that everything he could see as far as the horizon was under control, he said in didactic tone.
“We don’t dream about surprises, we work for them,” he said, tenderly stroking the pleasantly full beer container. “That’s yours,” he pointed to the one on the port side of the motor boat. “And here’s mine.” Aleksey’s iron rule was to immediately mark out his share in whatever was being divided, be it a place over the table, a glass of vodka, or a sassy broad…
“OK,” I chuckled, trying to guess how much of our catch my buddy would claim. I failed.

The Yamaha started up with just a little hitch (to make its presence felt), the boat jerked impatiently and moved resolutely ahead, cutting through the turbid surface of the river.
“Wait!” barked out Aleksey above the noise of the motor. “Let’s have a drop to the departure.”
“Let’s,” I agreed. Unscrewing the starboard flask, I assumed the attitude of a trumpeter and let a stream of thick and rough liquid flow into my gaping mouth.
“Fantastic!” approvingly grunted Aleksey, licking his wet lips.   

The powerful propeller of the Yamaha engine carried us unbelievably fast, as if on wings. This too pleased us immensely. In our living memory, a mere twenty to twenty-five years ago, a distance of, say, thirty kilometers used to be covered on a wooden boat (called Budara) powered by a three HP motor in no less than ten hours. Now it takes some forty minutes or so.

“Where shall we fish?” I shouted to Aleksey above the din of the engines.
Thinking just for a split second, he thrust his finger plumb down.
“Right here.”

I slowed down and headed the boat towards the shore. She softly ran her bow into the sand. Everything else proceeded further without a glitch. We didn’t have to discuss or explain anything to each other. I put a bag with nets on the bow. Aleksey fitted the oars in the rowlocks. Emptying the bag, I turned round to Aleksey. He was sitting in a relaxed posture, beaming widely.
“What about some beer? We aren’t likely to get anything in our nets.”

I agreed though there is always an abundance of fish in those parts. So you don’t have to overstrain yourself to get some into the nets. However, it looked like we’d developed a ritual of sorts which we didn’t wish to breach. And then, why spoil a smoothly running expedition by not adhering, like fools, to the established ritual?      

Aleksey and I had frequently worked together. Together we rest, too. Therefore we were not in the least surprised that without looking at each other we had brought our containers of beer to our mouths and, after a protracted draught, simultaneously finished the intake.   

Now there seemed to be no reasons for any delays. The Yamaha started up willingly. We headed for the deep stream of the river with its turbid turbulent water. According to legends, it hosts not only fish but also the evil spirit. But we already didn’t care a damn for the devil. We were intent on casting our nets there come what may. I cut off the engine and relocated myself from the stern to the bow. The river end of the net with the buoy flopped on the surface of the Vagulka. So it got started. The net goes into the river, the boat moves towards the shore. As the net floats across the river and downstream, the boat with an affixed shore end also drifts in the same direction. We only needed to do some paddling in order to keep to the shore.
         
Suddenly Aleksey broke the simultaneousness of the beer drinking. He quickly removed the flask cap and took several big greedy gulps. I, however, preferred to abstain. After all, my fisherman’s nature didn’t let me relax at the critical moment of fishing. Somehow I felt anxious. The river bottom here is really rough. The net may easily catch in a snag. My apprehensions materialized sooner than I had expected. The buoy tilted and stopped still.   

“God damn!” I swore with a specific reference, remembering the ill fame of the place, and started taking in the net. The net was coming out of water slowly, meter by meter, dejectedly lying down on the bottom of the boat. The catch had failed. Ah, better luck next time. We reached eventually the place where the net went vertically to the bottom. Tugging it violently once and twice, and then three times, we disengaged it from the snag and pulled fully out of water. A small pike was thrashing about in the net, greedily seeking water with its sharp-toothed mouth.
“Let it go,” pitifully asked Aleksey.
“Just as you please,” I said with a smile, willing to comply. Disentangling the pike from the net, I held the fish in water for a while before addressing my friend.
“Make a wish to it, Aleksey, like in a fairy tale.”
“A wish?” brightened up Aleksey.
“By the pike’s wish, at my command, I wish there would always be on my table Stolichnaya vodka and Pshenichnaya vodka with a chaser to it in the form of beef and mutton, fried and stewed, sweet and tender.”
“You heard that?” I strictly shouted into the captive’s gills.
“I did,” gaped at me the doomed little pike. I carefully put him down on the water surface. 
The little pike tentatively wiggled his tail and fins, warily moved his sharp nose and suddenly vanished in the steely thickness of water.
“That’s it, Aleksey! We haven’t caught any fish, but for all that got stocked with vodka and meat for all our life. What next?”
“Next?!” said my friend almost confidently. “We’ll determine now what to do next. Out with your cup! We must somehow celebrate the first catch. Otherwise we won’t have luck.”
“Oo-oof!” I exclaimed, gripping with my hands the waist of the lightened flask. “Aren’t we used, Aleksey, to shredding our nets against the snags in the Ob? Alright! We’ll patch ‘em up. The important thing is that we’re in high spirits. The magnificent river, excellent beer, and a close company make a fine day for us.”

For justice’s sake it should be noted that by far not all the residents of Beryozovo were spending this day in blissful idleness. The boats were scurrying to and fro on the river like cars on a busy highway. Those returning from fishing were sitting still, with their heads withdrawn into shoulders. Laden heavily with fish, their boats moved on, creating high waves. In the meantime, those headed for the Ob’s flood-lands hailed all and sundry on their way in anticipation of the prospective fishing.

Belching happily, Aleksey screwed the cap of the beer flask back on, carefully tucked it away into the boat locker and looked quizzically at me.   
“Where to now? Sosva?”
“Yes, sir!” I succumbed to Aleksey’s dynamic drive. Switching on the motor, I put the boat into reverse. Gathering speed, the boat rose to the step. I pondered the prospects of the pending expedition. There was less fish there, that’s obvious. For all that, there were fewer snags, too. This would save our nets and, which mattered more, our nerves, too.
         

My hand lay firmly on the steering tiller. The boat was to go past our hometown of Beryozovo. We left behind the oil tank farm, passed the boating station with overhanging rocks of clay overgrown with shaggy cedars. Then we dashed past the rotting wooden landing stage of the fish factory round which were berthed in disarray boats and cutters eroded by rust. And what a smell assaulted our nostrils! An unbearable stench of putrid matter issued by the fish processing departments.

And now we’re in the estuary of the Vagulka. Here this frisky river, running down from the tops of the Urals, drives up by its turbulence the rather more quiet Severnaya Sosva. Two streams come together near the sloping outskirts of the village, to this day referred to as Gidroport. At one time the AN-2 passenger aircraft used to land on the water surface using a float undercarriage. We left behind the Beryozovo berth, hectically busy by day and night during navigation. Hundreds, thousands of tons of cargo must be taken in and out in a short Siberian summer.

Taking the last look at the receding shore, we started to seek out a fishing spot. Having covered another hundred or two meters of the river, we almost simultaneously signaled to each other – that’s the place.

Slowing down, I began to gradually approach the place for casting the nets. In August we normally fish for the Sosva herring here. Now, however, we had no idea what the Lord would bless us with.

Stalling the motor, I moved over to the boat nose. Aleksey fitted the oars to oarlocks and sent the buoy, along with an almost weightless fine mesh net, flying onto the water surface. Now there… Where’s my share of beer? It’s high time to rekindle the gustatory sensation. The frosty autumn air blew out the sweet intoxication fairly quickly. Therefore a few lustful gulps of beer did not aggravate the beer’s heady effect. Rather on the contrary. Each time, as we applied ourselves to the narrow flask throat, we seemed to be reinvigorated by the frothy stimulating beverage.

“That’s life for you, Aleksey! Pure poetry. Frost and sun. And a river for food. Watch our Beryozovo from here. Isn’t it like a magic town on a dreamlike island?
“Steady so,” said Aleksey for whom half a word was enough.

I sat down at the oars while my partner, squinting knowingly in the spring sunshine, produced a flask from behind his back and transformed himself, by a prolonged ravenous gulp, into a man capable of perceiving the prosaic realities as poetic images. 
“Let’s have a drink. It’ll make us feel better. Where’s the mug?” Aleksey hiccupped triumphantly and looked at me.

As it happened ours was not the sole party enjoying the pleasures of a weekend. A noisy company had established itself on the opposite bank of the Sosva, instantly filling the crisp air with shrill music, uproarious laughter and cute girls’ appealing squeals. Well, it’s good to have friends able to easily come up on a weekday with a pleasant surprise for body and soul.
The net buoys were jerking, popping down every now and then. That was large fish struggling through a small mesh in search of a way out. Aleksey looked at his watch and, making a happy face, supplied a comment.
“Twenty minutes’ travel without a single grip.” 
“Uh-huh,” I grunted superstitiously, choosing not to positively estimate the action still in progress. “The net has surely gotten some fish,” I mused. The boat rocked lightly on the waves. And the remnants of beer in Aleksey’s flask rocked in tune with them. “Why? Has he already put five liters of beer into his paunch?” I pondered quizzically, trying to visualize where it could sit in this robust body.

“That’s our place!” My emotional friend retrieved his normal skeptical condition, regarding the buoy. The latter danced in the oncoming waves which could only mean one thing – it was time to go. The fishermen’s luck on that day had probably decided that with our beer drinking we had exceeded the allocated quota of pleasures. It was obviously reluctant to grant us any more enjoyment. The fisherman’s luck is so resentful and unpredictable.

“More fishing later,” I was reassuring myself in an undertone, trying to assuage my ambition since I’d come home without a catch very seldom indeed. “Well, it can’t be helped. We have to obey the will of the waves. Ah, how unpoetic it turned out in the end…” I spat on the water and started to vigorously take in the net. 

But lo and behold! There’s some small fry fluttering in the net meshes. I took a closer look. Those were gudgeons. Aleksey too noticed them. Crackling loudly with the empty plastic bottle, he scornfully twisted his mouth.

“What trash is that?”   
Ceasing to take in the net, I corrected him.
“That’s not trash. That’s royal fish. The type that figures in literature. Remember the sage gudgeon from the tales!”
“It’s trash just the same.” Aleksey spat disgustingly, demonstrating a sufficient supply of saliva for an adequate appraisal of all the aspects of our fishing that didn’t quite suit him.   
I continued taking in the net in which full-bodied gudgeons, plump and fleshy, glistened like big silvery commas. One, two, another two, and then five more. It looked like there was enough for zharyokha. My spirits soared up rapidly even though the obstinate Aleksey categorically refused to help me untangle fishes from the net.
“Stick to your stuff. I steer clear of it.”
“God damn you!” I thought. “A real fisherman must appreciate any catch and thank the river spirits for the booty. If you are too choosey, next time they may play such a trick on you, that today’s two snags will look a mere trifle.”   

My thoughts seemed to have been read correctly. In any case, the net somehow extricated itself without jerks from the snags’ captivity and quietly lay down on the boat bottom.

I remember fishing in my childhood using what we called the “throw-line technique.” This usually brought a couple or so of gudgeons. But there was also so much other fish, larger and more valuable, that I didn’t take that small fry seriously. The extraordinary thing is that since then I’ve caught tens of tons of all kinds of fish and nothing, it seems, can surprise me. However, those some thirty gudgeons were a pleasing sight to my eyes. They all were big and hefty fellows, as if purposely selected.
“Oh, no, Aleksey! We won’t be without fresh and tasty snack today!” I thought, pardoning my friend for his arrogant ignorance. However, we must quickly get back to our common cause. 

“Well, let’s mark the completion of fishing, shall we? I’ve got something left in here,” I shook the remnants of beer in the flask. Aleksey’s empty container had long taken on the status of environmental waste. Sniffling heavily, I drank off half of the contents and handed the welcome balance over to Aleksey. He obviously expected this generous gesture, but just in case remained in tense anticipation, fearing that I might miss out on such a brotherly deed. As he was taking the last greedy swallows, I removed all the fish from the net.

Half a bucket of gudgeons, fluttering in a mass, is a praiseworthy outcome of an adventurous fishing picnic with plenty of beer. Washing the fish slime off my hands, I started the motor and directed the boat towards home. The beer tempestuously played its game in my brain, adding bright colors to the fading day.

Here is the shore with a car waiting patiently for the task force of fishermen. The initiator of the weekend adventure had markedly flagged and, judging by his dull looks, thought of nothing except of how to get back home and collapse on the sofa. However, he instantly sized up the situation and, jointly with me, drew it to the logical conclusion, i.e. a substantial and tasty repast.
“See what we’ve got!” I shook a bucketful of fresh fish in the air. “I’ll fix up such a meal you will remember it to your grandchildren.” Aleksey made a complacent face.
“Do your thing. Meantime I’ll walk over to the stall for some beer.”
“Go for it. But don’t buy any for me.”
Aleksey came back just as quickly as he went. In his hand he was holding the awaited flask. The plastic container, full of magic liquid, raised his spirits again. 
“Well, my dear fakir, show us your tricks!”
“Just a mo!”

I splashed some water into the bucket for washing the fish. Water to gudgeons is like beer to Aleksey. They came back to life, perked up, started bustling about, demonstrating their readiness for action. But it was me who was ready to act, to act without delay. So I poured flour into a large bowl, added some salt and mixed it all up. The cooking procedure is the same as in case of pike. The only difference is that pike are rolled in flour by the cook while the gudgeons, leaping and bouncing in the pan, covered themselves with a flour cocoon without my aid.
“Look, Aleksey! It’s not ordinary fish we’ve caught. They are self-rollers. Watch how quickly they roll themselves in flour.” 

Aleksey clicked his tongue in surprise and, finally, smiled broadly all over his face.   
“Merry gudgeons!”
“Exactly!” I pointed my forefinger upward, instantly inventing the name for the fare. “Merry gudgeons of Northern Sosva.”

As it happened, the flour cocoon did not affect the liveliness of our gudgeons. Laid down into oil hissing on the pan, they continued to bounce up and down, close to leaping over the edge of the pan. So I didn’t have to fry them over too much. They got fried all on their own, rolling over the pan. In half an hour or so a pile of gudgeons embellished our fishermen’s table.      

“Aleksey!” I said to finally gain over the doubting Thomas. “Do you know of many people who can afford a dinner of such an exquisite meal? Mind it!”

“Hey, we must drink to this!” stressing the last word, Aleksey reached for the beer flask. Forestalling his hand by an instant, I grasped the plastic flask of beer, removed the cap, and, ignoring my friend’s rounded eyes, poured the contents out into the sink. Precluding an outrageous diatribe, I moved two steps towards the refrigerator, and produced a bottle of fine cooled vodka.

“This is just what we need. Any objections?”
“None,” said Aleksey, replacing the anger with benevolence. We filled our cups and, sure enough, toasted, as the first thing, the gudgeons of Northern Sosva. The second was the successful fishing. We also toasted and drank to the Extreme North, friendship, and all the good things of the world.

There was only one thing we felt sorry about. The day proved to be too short.