На Москве. Видение 3

Видение 3-е

Неистовые вопли и бешеный, дурацкий хохот беснующихся был, в свою очередь, заглушен страшным рёвом. Это мятежники тащили сквозь толпу свою жертву, осужденную ими на четвертование.
Как стая голодных псов, они вплотную окружили женщину — величавой, небесной красоты. Лицо её было смертельно бледно, и в больших, спокойных серых глазах, — кротких и ясных славянских глазах, — читалась душевная мука…
Царская горностаевая мантия была в лохмотьях, забрызгана и едва прикрывала её стройное, прекрасное тело, красоту которого не могли обезобразить даже зиявшие на нём раны. Мономахова шапка едва держалась на голове, и ветер хлестал развевавшимися, роскошными волосами. Могучие, царственные руки, казавшиеся непобедимыми, были скручены теперь верёвками…
Осатанелая ватага с диким воем тащила её, кидая камнями и грязью, к эшафоту, куда и бросила. И великая мученица упала, потеряв сознание и заливая своею кровью помост, где её теперь выставили на позор.
Палач нетерпеливо поднял вверх топор и потряс им над головой, приветствуя разбойников победным торжествующим криком. Наконец-то она. Святая Русь, в их руках! Теперь они вволю натешатся и надругаются над ней и бросят её трепещущие, отрубленные члены воровской шайке, воющей, словно шакалы, вокруг эшафота, алчно дожидаясь своей добычи…