Букет. Глава 2

Глава 2.

Вот что значит, я часто не пью, утром голова раскалывалась на две половинки. С горем пополам я выудила из аптечки Аспирин и, проглотив сразу две таблетки, ждала облегчения. А что бы оно наступило быстрее, выпила огромный бокал свеже сваренного молотого кофе «Арабика». Минут через двадцать мне полегчало. Пока я собиралась на работу, на мой телефон пришло смс, писала Наташа: «Ты как жива?». Я улыбнулась, представив Наташку с растрепанными волосами и опухшими глазами, она от похмелья отходила тяжелее меня. «Живая» - отправила я в ответ. Саша еще спала, когда я уходила, поэтому оставив, дочери записку с лаконичным: «Доча, я на работу, завтрак на столе», я, вызвав такси, ехала на встречу с новым начальником.
Сейчас на более свежую голову я прикидывала чего мне ожидать от дня грядущего. И уж никак я не предполагала, что этот самый грядущий день мне подложит самую настоящую свинью.
В здание адвокатской конторы, располагающееся недалеко от площади трех вокзалов, я входила воодушевленная. Меня уже никаким боком не волновал мой бывший и уж тем более тот нахальный тип. Лифт довез меня благополучно на двенадцатый этаж и выпустил в огромный холл. Как ни странно, но посетителей не было. Кожаные диванчики одиноко ютились возле окна.  Я выглянула на улицу, где внизу обгоняя друг друга, и подрезая самым наглым образом, по дороге мчались вечно опаздывающие автомобили. Невольно улыбнулась, ведь сегодня я приехала на такси, значит благополучно миную вечерние пробки, прокатившись на метро. Лет сто не спускалась в подземку, с тех самых пор, как купила новую машину, но когда-то надо начинать.
Светика еще не было, поэтому пришлось самой разбирать почту. Моя секретарша вечно опаздывала, но я ее за это особо не наказывала, понимала, что с двумя детьми трудновато. Я и на работу ее брала скорее из жалости. Пришла к нам она в контору вся такая разнесчастная, что моя добрая душа, не задумываясь ее приняла,  тем более я как раз нуждалась в секретарше, одной было тяжело. И надо отдать ей должное с работой она справлялась хорошо, даже частые опоздания не были помехой в выполнении исправно своих обязанностей.  Отобрав последний конверт, я услышала за спиной открывающиеся двери лифта и голос моей секретарши:
- Извините Вероника Александровна – Светик часто моргала своими густыми ресницами.
- Что опять Ромка заболел? – ее трехгодовалый сынишка болел часто, привыкал к садику, акклиматизировался, как говорил педиатр.
Светик утвердительно покачала головой и поспешила занять свое место за столом в приемной.
- Почту я взяла – заходя в кабинет, сообщила я – у меня на сегодня встречи какие назначены? – После всех последних событий мой график полностью выпал из моей головы, так что ровным счетом ничего не помнила.
- Нет, сегодня пока тишина – ответила довольная Света и по шипящему звуку я поняла, что она готовит кофе.
 -Свет – выглянула я из кабинета – я кофе пить не буду, ты мне звякни, когда наш новый шеф появится – я широко улыбнулась.
- Хорошо Вероника Александровна – ответила мне довольная Света. Мое нежелание пить кофе означало, чтобы меня не беспокоили по пустякам.
 Развалившись на мягком плюшевом диване, я задремала. Света, скорее всего, пыталась меня предупредить, но не успела. Вот в такой позе меня и застал мой новый шеф. И каково же было мое изумление, когда я открыла глаза:
- Ты? – сказали мы одновременно, причем никакого намека на доброту в этом коротеньком слове и в помине не было.
Предо мной стоял мой обидчик и удивленно смотрел на мою светлость. Благо выглядела я хорошо: строгая черная юбка чуть не доходившая до колен, белая блузка и туфли на каблуке средней высоты. И все равно я доходила новому шефу только до груди, поэтому чтобы заглянуть в его глаза мне пришлось задирать голову.  А глаза у него были действительно странные, значит, мне не показалось: голубые, подернутые серой дымкой и очень злые. Хотя почему злые понять было не трудно, я дважды его унизила.
Так мы стояли минут десять, буравя друг друга злобным взглядом.  Ни о какой плодотворной и слаженной работе теперь и речи идти не могло. Мы стали друг для друга врагами, даже не успев толком познакомиться.   
- Через пятнадцать минут жду Вас на совещание в моем кабинете – он даже не сказал это, а выплюнул мне в лицо, и развернувшись на каблуках своих черных лакированных ботинок, вышел.
- Попрощайся Вероника Александровна с карьерой адвоката – вздохнув, констатировала обреченная я. 
Но самобичеванием позаниматься не удалось, в кабинет ввалилась растрепанная Наташа и заверещала:
- Ника, ты хоть знаешь, кто у нас начальник? – тараторила моя блондинистая подруга. – Я его как увидала, у меня аж сердце в пятки ушло – продолжала она – прикинь это тот самый твой тип, которому ты цветами по роже нахлестала – Наташа упала на диван и демонстративно закатила глаза.
- Я знаю – грустно ответила я. – Как думаешь, заявление на увольнение сейчас написать или после совещания минут через пятнадцать, когда он выскажет мне все, что обо мне думает? – я уже мысленно поковала коробки с вещами. Так грустно стало, я только привыкла к своему кабинетику, уют в нем навела, а тут, пожалуйста.
- Ты что сдурела – Наташа покрутила пальцем у виска. – Чтоб из за какого-то там урода жизнь свою ломать.
- Она у меня уже поломана – я покосилась на письменный стол, где стояла фотография в рамочке, с которой на меня смотрели счастливые: я, бывший и дочка. Недолго думая, я убрала фото в стол.
- Крепись подруга – Наташа похлопала меня по плечу – такова наша женская доля – она развела руками.
- Ненавижу.
- Ничего это скоро пройдет – Наташа выразилась точь в точь как моя Саша накануне.
Подталкиваемая Наташей, я оказалась у кабинета шефа.
- Ну, все с богом – перекрестила меня моя подруга, и открыла дверь со словами – Вадим Дмитриевич  к вам Вероника Александровна.
Сделав наглое лицо, я перешагнула порог кабинета теперь уже нового шефа. Обстановка пока не поменялась. Все тот же лакированный стол из красного дерева, портрет президента Медведева за спиной, флаг на правой стене и некогда уютный кожаный диван. Даже нежно-бежевые обои меня больше не успокаивали, как было при Сан Саныче. Я невольно вспомнила толстенького старичка с лысиной и добродушной улыбкой.  «Сан Саныч, мне вас будет не хватать – подумала я».
 Новый шеф жестом пригласил меня сесть за стол. Я отодвинула неудобный стул, ибо терпеть его не могла, и кто придумал стул с прямой спинкой, уже через минуту прямого сидения спина затекает и хочется выругаться. Покосившись на мягкий диванчик, я в мыслях с ним попрощалась.
Вадим Дмитриевич буравил меня ледяным взглядом голубых глаз. Я упорно молчала. Минут через десять ему видимо надоела игра в молчанку, и он соизволил изложить мне план нашей дальнейшей работы:
- Знаю, что неприязнь у нас обоюдная, но работа есть работа – начал он и я возненавидела его еще больше, ибо он за меня решил, как я к нему отношусь, хотя он был не далек от истины. Я его действительно призирала.  – Наслышан о вашей успешной карьере и громких выигрышных делах – продолжил он, выдержав паузу – но это не произвело на меня никакого впечатления. Подумаешь, он наслышан, да про меня каждый второй знает, не раз по телевизору засветилась.  – Нам из головной организации дело передали, серьезное на немаленькие миллионы, так что работать нам бок о бок пока с этим делом не расправимся – он как-то ехидно на меня посмотрел, а я уже мысленно писала заявление на увольнение, потому что и дня бок о бок с ним не проведу. И тут меня, как из ведра ледяной водой облили:
- Знаю, вы уже мысленно пишите мне депешу об увольнении, но предупреждаю сразу, не приму – он скрестил руки на груди и довольный улыбался.
 Я аж все покраснела от злости:
- Это мы еще посмотрим – зло бросила я, и вышла из кабинета, даже не дождавшись окончания разговора.
В приемной меня ждала нервная Наташа и, схватив за локоть, потащила в сторону буфета.
- Давай рассказывай, чего вы там опять не поделили? – Наташка как обычно подслушивала под дверью, но материал, из которого была она сделана, почти не пропускал звуки, поэтому она могла только гадать, о чем шел разговор в кабинете шефа.
- Да гад он редкостный и вообще все мужики козлы – вот таким комплиментом я наградила своего шефа, у Наташки даже челюсть отвисла.
- Да ну, что серьезно? – видимо до нее еще не дошло насколько все плохо.
- Наташ, я не смогу с ним работать  - взмолилась я.
- Ерунда – моя подруга махнула рукой – где наша не пропадала, подумаешь, раз в неделю отчет ему на стол положишь, сухо отчитаешься и досвидос. – Она демонстративно помахала ручкой.
 - Если бы – чуть не плача простонала я – нам из головной какое-то дело скинули на несколько миллионов, так нам вместе по нему работать – я обреченно вздохнула и ударила лбом по столу.
Наташка смекнула верно, мне хреново и даже больше того. Но отчаиваться, это не в Наташкиных правилах, поэтому она, потирая руки, приободрила меня:
- Шефа я беру на себя – и, судя по ее ехидно-довольной улыбке, она уже прикидывала план обольщения.
Я ей могла только мысленно пожелать удачи и сказать спасибо за верность. Только я сомневалась, что Вадим Дмитриевич клюнет на ее уловки. Слава небесам до конца рабочего дня я больше с шефом ни разу не пересеклась. Светик принесла мне дело томов шестьдесят не меньше, которые я и читала, пытаясь вникнуть в суть проблемы. Но мысли мои были или о бывшем или о шефе, поэтому я так ничего и не разобрала разве что ООО «Биллинг», чьи интересы мы представляем, судится с доблестным налоговым органом. И насколько я смогла понять, тяжба эта длится года три. Вообще все дела с налоговыми органами, как правило, решались в пользу налогоплательщика, ибо кодекс гласил, что все неустранимые сомнения толкуются в пользу последнего. Но в силу нашего «самого гуманного суда в мире» еще ни одно дело не было решено в течение двух месяцев со дня поступления иска в суд. Поэтому наша братия без работы не сидела. Порядком подустав, я отодвинула первый том, а больше я не осилила, если вообще можно считать прочтением беглое перелистывание страниц эдак в тысячу не меньше.  Перекочевав из кресла на диванчик, я блаженно закрыла глаза и представила в мечтах, как принимаю горячую ванну с пенной солью и мятным ароматом.
 И если бы мои блаженные мечты прервала Наташа или Света я еще бы не злилась. Но когда уже во второй раз за день ко мне в кабинет, самым наглом образом, ввалился он, хоть он и шеф, во мне закипел чайник градусов этак на двести по Цельсию.
- Кх, кх – откашлялся возбудитель моего спокойствия.
Я от неожиданности аж подскочила и чуть не упала, оступившись на высоких каблуках, и если бы не Вадим Дмитриевич вовремя меня поймавший, распласталась бы я на красном ковре. Мы оказались в опаснейшей близости друг к другу. И если мои глаза полыхали праведным гневом, то его ехидством. 
- Спасибо – сухо проговорила я, высвобождаясь из его хватки, но он отпускать меня не торопился. Чуть ли не прижав меня к себе, он впился в меня своим взглядом неестественных голубых глаз подернутых серой дымкой. Не выдержав такой наглости с его стороны, я все же изловчилась и, освободив правую руку, влепила ему увесистую пощечину. Он такого от меня не ожидал, чуть ослабил хватку, чем  я не преминула воспользоваться, вырвалась и выбежала в приемную, едва успев прихватить сумочку. Не оборачиваясь, я неслась к лифту, благо небеса меня пожалели и уже через секунду после моего нажатия на кнопку вызова, двери отворились и лифт повез меня вниз на спасительный первый этаж. Я краем глаза успела заметить, как красный от злости шеф вылетел из моего кабинета и проводил спускающийся лифт взглядом рассвирепевшего дракона.    

Всю дорогу до дома я мысленно поминала шефа всеми известными мне ругательствами, на его счастье жила я недалеко от конторы, и обикаться он не успел, по крайней мере, это было не смертельно.

Разбитая, как хрустальная ваза, я легла в горячую ванную и, отогнав все гнусные мысли, наслаждалась ароматом мяты. Услышав, как открывается входная дверь, я крикнула:
- Саш, это ты?  - хотя вопрос был глупый, никто кроме дочери в квартиру войти не мог.
- Да мам – ответил мне беззаботный звонкий голос моего чада. Хоть у кого то счастливая жизнь.
Я еще немного себя пожалела, а потом устав над собой издеваться, ретировалась на кухню, где меня уже ждал ароматный кофе.
- Как прошел рабочий день? – Сашка с аппетитом уплетала булочки с повидлом, запивая их кофе. Видимо опять целый день ничего не ела.
- Отвратительно – даже не стала врать я.
- Чего теперь? – Сашка всегда интересовалась моими делами, поскольку сама решила, что тоже станет, как и я адвокатом. Я ее первое время отговаривала, а потом махнула рукой. Решила и решила, склад ума у нее был мой, гуманитарный, с трудоустройством проблем не будет, адвокат так адвокат.
- Новый шеф оказался редкостным коз… - я осеклась на полуслове, но моя дочка меня прекрасно поняла.
- Что совсем все плохо, да? – она даже жевать перестала.
- Хуже не придумаешь – и я рассказала ей о той злополучной встрече на ступеньках суда и в «Катане».
- Ой, мамочки – Сашка схватилась за голову – что теперь будет – ее голос упал до сипа.
- А что будет? Все хорошо будет, я еще покажу этому типу с кем он связался – и откуда у меня такой настрой только взялся, но я решила во что бы то не стала доказать этому наглецу что я крепкий орешек.
Вот с такими оптимистическими мыслями я и направилась на боковую.