Декаданс

А у нее от кислоты деревья всегда пускаются в эпистолы и диастолы.


Часть I

Глава 1.
Жирная, как свинья, она дернула за дверцу шкафа, а там пульсировало вросшее в него сердце. Тогда она открыла свой кроваво-красный (потому что было начало века) рот, которым  жрала макароны, жёлтые как ее волосы и упала в левый нижний угол моего листа.
И увидела: с портрета из-под потолка повернулась и улыбнулась ей Елизавета Бам. Из её рта вырвался тупой крик: «Когда снег начнется?»
Из шкафа, который все-таки оказался гробом, вышел черно-белый Хармс, поправляя цилиндр, сложил ее мозги в ведро и вынес из квартиры.
Бам стояла в безлюдном пространстве всех моих историй и кричала от того, что ее волосы разлетаются под кислотный хаус в порядке обратной перемотки пленки.
Елизавета насыпала в блюдце скорости, встала на четвереньки и уткнулась в него лицом, росшим из глухого черного платья; это было в черной дыре; то есть блюдце, Елизавета и коробка с белым «обычным», как гласила этикетка, порошком, стояли ни на чем.
То ли сжалился, то ли посмеялся черным юмором и выполз на небо отрезанный масляным ножом ломоть луны и выхватил из темноты немного аптек, фонарей и кусок улицы. Все остальное осталось покрытым шинелью Акакия Акакиевича. Улицы - сцены с подсветкой рыжих фонарей. Профили Елизаветы и Гоголя приклеены на луну – все ждали, когда снег начнется.


Глава 2.
- Вы видите в моих глазах продолговатые лучи….Они струятся как бы косо, и целый сад шумит в моих ушах…
- К чему вы это говорите? Мне непонятна ваша речь, вы просто надо мной смеетесь, вы коршун я снегирь. Вы слишком яростно глядите на меня и слишком часто дышите! Ах, не глядите так! Оставьте! Вы слышите! (с) Хармс "Пиеса".

Елизавета и черный человек Петр Петрович сидели на стульях в черноте театральной условности. С потолка на веревке свесилась луна. Она стала раскачиваться и испортила им весь диалог.

Глава 3.
Во всем виноват заражающий разъеданием инструментал. Под поглаживания клавиш из черноты моей головы бежала пара белых балериньих ножек.
Что было до:
она сидела в черноте и ничего не делала. Она позвонила в коричневую петроградскую дверь.

- Я забеременела луной.
- Ты опоздала,  - ответил Петр Петрович.

Что было после:
Она сползла по стене под звонком на шахматный пол и синяя решетка тени накрыла ее лицо. На шприце с голубой водичкой надпись: «Добрая грусть». Новый наркотик. Князь Мышкин не придет…
Она умерла от разрыва катарсиса миокрада.


Часть II.  Сон «Зимняя вишня»

Маленький питерский театр праздновал премьеру коктейлем "Масяня" из рассола и водки.
Кухня,
на которой в честь премьеры пьянствовал маленький театр,
оказалась засыпана сахарной пудрой.
Актриса,
игравшая Елизавету Бам,
сказала, что это нельзя так оставлять
и стала ползать по полу, собирая порошок носом.

- Ты бы хотел быть Алисой в стране чудес?
- Покажи мне человека, который не хотел бы.
- Моя преподавательница по литературе сказала, что не хотела бы. Еще она не хочет верить в то, что уже давно умерла.

Снег начался.

Чтобы я не уплыла в море, которое растекалось  по моим венам прямо на нашей постели, он держал меня за руку. Или я его держала, чтобы он не уплыл в мое море? Я прижала его голову к своему животу.  За окном деревья покрасили в белый, а на ветки привязали ниточками то ли зимние вишни, то ли разбитые сердца, и я веду свою белую лошадку между ними.
Я закрыла глаза и настала ультрамариновая центрифуга в космос. Куда же мне уйти от моих белых лошадок?
Во мне смешались красный будильник из детства, мамина большая теплая рука, ведущая меня в детский садик через эмбиентовую зиму и деньги от сдачи квартир умерших родственников, на которые я убивалась.
Часы, уходящие в разные стороны.
Чокнутое чаепитие с часами в чайнике.
Синдром Алисы в стране чудес барельефом на таблетке.

То ли зимние вишни
То ли разбитые сердца
То ли красные будильники, выносящие зиму вдребезги.