За языком

Новая народная газета, 13 июля 1994 г. №13
ЗА "ЯЗЫКОМ"
Валерий ТАРАСОВ.


Только с улыбкой МОЖНО браться за невозможное ~ победить глупость.
Вместо эпиграфа.

Итак, вопрос: "Хотят ли и кто жить в государстве Советский Союз, а еще и как?"
Чтобы ответить читателю, ре¬дакция была вынуждена обра¬титься к юристам международ¬ного права. Они послали на две буквы выше по компетентнос¬ти. В отделе писем долго гада¬ли, что это значит? Прояснил ситуацию начинающий журна¬лист: вставил в слово юрист две буквы. Ответ надо давать — ему и поручили, возьми, мол, юмо¬ристическое интервью и прояс¬ни для читателей статистичес¬кую отчетность по упертым.
Командировочный объявил¬ся через двадцать четыре часа, прикрывая синяк на "фейсе": шел за " языкам и" по много¬людным улицам, а то бы вовсе не вернулся.
Первых "взял", не слезая с дивана. Ельцин объяснил по те¬левизору, что всех ведет в нуж¬ную ему "степь". Белорусский Гриб высказался в том же духе: ясно, что гриб от елки недалеко растет. Члены Политбюро и ми-нистры в других государствах перекрестились и единодушно "одобрямили" курс (а то пере¬кроют газ или на это место другого бывшего министра вы-берут). Нарисовали кто во что горазд перспективу "рынка" и деда Лявона на нем, торгующе¬го под прикрытием рэкетиров вениками из крапивы для пар-ной - все, что за территорией, предложили считать резерва¬цией. В рынок вошли: Комаров- ка, Чижовка, Сторожевка и ста¬дион "Динамо" в Минске, При¬воз в Одессе и так далее.
Для дальнейшей проработки вопроса нужен свободный по¬иск, как в разведке. Интернаци¬ональная шпана у подъезда от¬казалась дать интервью, дала по-старорежимному — в морду. После стакана сивухи им обид¬но — только по телеку доступна водка "Горбачев" и "Перестрой¬ка", шикарные автомашины, де¬вочки и сигареты.
Шел "язык" с бородкой, же¬вал минскбургер (защищен ав¬торским правом — картофель с запеченным тараканом!). Пос¬лал парламентариев в пробир¬ку. Безработные ученые звере¬ют. Журналист ушел от греха подальше, а то бы пришлось на бегу выпрыгивать из трусов (раньше интеллигенция как ма¬терилась и посылала — "кыш").
"Язык" у пивного ларька, му¬жичонка с красным носом, охот¬но представился "потерпевшим от новой власти" — дома нашел заначку павловских времен: "Т- т-ребую, пусть возместят пять бутылок", — и поперхнулся пи¬рожком "мяунти" (защищен ав¬торским правом).
Пенсионерка у валютного шопа, что в Троицком пред¬местье, развязала язык. Ехала, если заинтересуется кто из ор¬ганов, в автобусе № 24, третье сиденье слева, сошла на оста¬новке у улицы Коммунистичес¬кой. На вид -- развалина-тетка, а в душе террористка: "Мир смотрит, как на зверей, раньше называли великим народом — за мешок "зайцев" один "зеле¬ный" отдают: у них на деньгах потому что человечьи портре¬ты. Беловежских кабанов при¬дется пережить, зажилась, а похоронить еще дороже". Баба явная экстремистка, но гранату уже не добросит.
Приятно поговорить с биз¬несменом, ценящим юмор: "Куп и-про дай — вот дело мил¬лионов", "Широко живут по пословице: сделал на рынке дело — гуляй смело"...
Журналист из народодози¬рованной газеты посоветовал: "Про рынок пиши, как все пи¬шут. Мы-то знаем, что у демок¬ратов и у либералов, у прости¬туток и у милиции, у парламен¬тариев и матерей-героинь на одной шестой суши в карманах у трехсот миллионов человек греет душу паспорт граждани¬на СССР, президентам держат фигу в карманах штанин...".
Первый журналист по моло¬дости возмутился, что редак¬ция клюнула на явную глупость, затратилась по ясному для всех ответу на вопрос мужика: живет тот на своей земле, резерва¬цией ее никто не обзывал, жи¬вет с паспортом гражданина великой державы и даже про¬писан там) Значит, законов тог¬да и сейчас против мужика - любознательного читателя — никто не нарушал.
Обиделся чудак и в газете написал кляузу на редактора, послали-де, за редакционный счет уточнить, куда девать по¬литиков, если читатель вдруг окажется прав? Потратил неде¬лю, поморозился, а у юристов с сотворения мира расписано - куда. И читатели поголовно зна¬ют ответ. Разочаровался писа¬ка в призвании и уволился. Спе¬циально просил отметить в тру¬довой книжке сесесеровского образца дату 17 марта, как го¬довщину референдума и осоз¬нания своей профессиональной непригодности. Три мужика под мухой в Беловежье пошутили, а до кого-то, как до жирафа, не дошло за двадцать три года! Молодо-зелено.