Первый урок 3

Первый урок

3
ПОЭТ

Я постаралась сдержать слезы до возвращения домой, чтобы не растроить и без того раздосадованного папу.Потому что решение папы вернуть меня к бабе Насте, испугало меня, что все то хорошее, что я встретила в детском саду , сейчас  будет отнято у меня.Подумав, вот останусь  одна тогда и поплачу. Потому что  я там- в детском саду  со многими подружилась! Там было столько игрушек, огромный ковер , посреди общего зала, на котором все играли. А какие там разноцветные обеденные столи со стульями! А как весело играть в  игрушечном городке ! Ведь там был  разноцветный  домик  посередине! И так хорошо было играть там с куклой, словно- не я сама принесла куклу, а пришла к кукле в гости. А в песочнице огромный  гриб мухомор- с ножкой из высокого полена и «шляпкой из покрашенного в красный цвет железа с белыми горошинами! Под этим зонтом-мухомором  в самой середкеможно болтать с друзьями в дождь, а не бежать прятаться в дом! А главное, в детском саду были уроки пения и музыки ! С настоящей учительницей! Это было таким счастьем петь на этих уроках, что скрыть его было  невозможно! Настолько не возможно, что учительница время от времени была вынуждена поворачиваться ко мне. И , продолжая проворно  пробегая изящными  пальчиками рук по клавищам, чтобы музыка не прерывалась,смеясь, делать мне замечания:
    -Надюша! Мы сегодня учимся петь, а не кричать! Или:-Наденька! Громче всех петь это не значит, петь лучше  всех!
Словом , учительнице музыки и пения нелегко со мной пришлось. Но то, что я в восторге от неё она не могла не догадаться. Поэтому расстаться  со всем, что я так легко обжила с первых же дней, мне было очень жаль. Тем более, что  кроме глуповатой Анастасии Романовны, была еще и другая воспитательница-замечательная, молоденькая, добрая и  очень красивая Тамара Дмитриевна.
Когда в тумане сумерек показался наш двух этажный дом, я вспомнила, что хотела спросить у папы. И спросила, пока мы не пришли домой:
   - Пап, а кто это такой –ГЕГЕМОН? Ну, застрельщик, понятно…это тот, кто застреливает…Застрельшик пролетариата, …только зачем его застреливать?
    - О, Господи! Плоды воспитания в детском саду!- сказал  папа и засмеялся. И почему-то именно от этих  моих вопросов в наш дом вернулся праздник выхода книги. Потому что папа и мама стали так оба смеяться, что все мрачное сразу улетело. . А главное , что во всех этих  переживаниях, я не заметила, что стол был праздничной накрыт белой скатертью! Что на столе - салат оливье, разные вкусности. И тут я заметила, что и мама особенно красива в этот день . Причесана, в новых туфельках на тонюсеньких по моде того времени каблучках. Но папа вспомнил, что  не ответил на мой вопрос и сказал:
   - Гегемон – это главенствующий, ведущий, главный. Это твоя воспиталка  хотела сказать , что проетариат, то есть рабочие в нашей стране-главные.
   -А кто не главный? –переспросила я наблюдая, как папа вместо того, что бы сесть на  чудесно накрытый мамой стол  , переодевается. Белая рубашка сменила , повседневную клетчатую. Да и к тому же он старательно  завязывает  праздничный  галстук, отвечая на её вопросы.
   - А «не главный», хм, получаемся  мы, дочка!- Мы – творческая и научная интелличенция, а не пролетариат. Пролетарит- это рабочие!! Но не главные только мы для тех, «кому не нужны красивые слова», а для умных это  в целом чушь! Все нужны и важны одновременно! Все главные и друг без друга не могут, как настоящая семья! Смотри , какая наша мама сегодня красивая! Потому что интеллигенция  создаёт не только «красивые слова», но всю науку и технику!-ответил папа, так и не
справившийся с  узлом галстука. И поэтому  теперь его завязывала на нем мама.
  -«Физики и лирики!» - пояснила она, смеясь. И добавила-«Вот  через минут двадцать их тут столько будет, что….ох! Ввот и познакомишься!»
   -Науку и технику делают «Физики и лирики»? Так значит и в космос…-продолжала допытываться я.
   -Молодец, что догадалась! И в космосе без  единства «красивых слов» и научных открытий , которы излагают тоже «красивыми словами», ничего не получится!  И научные формулы – это самые красивые слова! Но , взглянув на рассмеявшуюся маму, улыбнулся и добавил :
--Или одни из самых красивых! И не полетел бы Юрий Гагарин в космос , если бы не наука , достигшая таких высот…не была бы она ему в помощь!
Папа хотел еще что-то пояснить мне, но раздался звонок в дверь. Это пришли гости. Папины друзья , поэты художники и  среди них его сокурсники по Литературному институту. И мамины приятельницы- манекенщицы, художницы.Мне особенно нравился  поэт Александр Ревич – сокурсник папы . Потому что он всегда приходил с трубкой и не только красиво курил, но курил он всегда особенно приятно пахнущий табак. Пришел и другой сокурсник-Владимир Цыбин, он почти не слушал те стихи, которые читали другие, а с удовольствием громко читал свои. Я очень обрадовалась , увидев манекенщиц- потому что сразу догадалась, что будут танцевать. А танцевали они всегда потрясающе , самые смелые модные танцы! И, как всегда с шутками и веселыми подшучиваниями друг над другом, они уселись за стол, отпраздновать  папин выход сборника стихов. Они веселились, а я хотя мама меня и поторапливала пока кормила ужином, напоминая, что скоро мне  нужно идти спать, насмотреться не могла на то, какие они яркие , красивые и остроумные. Но, вскоре мама отвела меня спать в другую комнату. С моим уходом в  другую комнату смех в той комнате, где кипел праздник,  явно усилися. До меня донеслось  и то, как папа рассказывал  о высказанном мнении Анастасии Романовны о том, что поэзия это красивые слова , для обмана честных девушек. Это вызвало взрыв такого хохота, что сеседи стали стучать в стену. И когда все стихли , я услышала мамин голос:
  - Да будет вам всем смеяться над влюбленной дурочкой!
  -А я , как услышал эту историю,сразу догадался, что эта Гретхен влюблена в нашего Сашку лохматого! Подумать только , это же недописанный Фаус. Мольба обманутой Грэтхен-« Поэзия- это красивые слова о чужой любви!» Не забудь записать это! Какой материал, золото под ногами! Лохматый, а ты везунчик!Из этого такую повесть можно сделать!
   Или – роман! Не случайно  и отчество у неё  - Романовна- мечтательно  произнес  поэт Владимир Цыбин.
Мама в ответ так рассмеялась, но вдруг  пояснила: Да она, как увидела  Сашу, сразу  глазки ему строила! Но!!! Хватит обсуждать  влюбленную девушку! Давайте танцевать!
И из-за стены послушался грохот стульв. Раздалась музыка  А я задумалась,о том, что оказывается у взрослых всё , как у детей !
Анастасия Романовна- восе не злая, а влюбленная в моего папу! А , как же и не влюбиться в моего папу!В героя войны, поэта, такого доброго и веселого! Но папа любит маму, а она страдает и от обиды наговорила папе, что в голову пришло, лишь бы обидеть его…..
Она влюбилась совсем, как я в Мишку Нечаева, тогда в песочнице. Но мне- повезло- и Мишка тоже меня любит, а папа любит маму-у-у. А Анастасия Романовна не глупая и не злая, раз она поняла-какой мой папа хороший, добрый....она поняла...поняла...она...
И я заснула, перелетев туда, где все хорошо. Повезло сон был такой теплый, светлый. Там был улыбающийся папа, танцующая мама, Анастасия Романовна поливала диковинные цветы в кадках. Но резкий звонок в дверь вытолкнул меня из сна, как грубиян в очереди  за колбасой.
За стеной все веселились, но танцы кончились. Мне стало интересно. И я , не одевая тапочки, чтобы оставаться незамеченной и неслышной, на цыпочках подошла к двери. Чуть приоткрыла её, чтобы увидеть, кто это так поздно пришел, но так , чтобы меня никто не увидел. И увидела, что в гости к родителям пришёл настоящий «стиляга», которых изредка  удавалось встречать на улице. Они так нравились мне, что когда я увидела их на улице, начала  хлопать им в ладоши, как в цирке. Потому что он очень напоминали мне увиденных в цирке клоунов. Но этот-папин друг «стиляг»а и среди клоунов был бы самым- самым лучшим. Потому что он чудесно играл на саксофоне. Он принес маме цветы. И сняв зеленое пальто с ярким клетчатым красно- фиолетовым галстуком, вежливо поцеловал маме руку , со словами: « Музе поэта!» Проходя следом за мамой в комнату , где отмечали  появление папиного сборника стихов, он слегла подправил обеими руками свой высоко взбитый кок-эта , взбитая и тщательно уложенная челка его черных волос, возвышающаяся и нависающая над его лбом.
. И он , немного перекусив и выпив за удачу папиной книги, встал у стола и стал играть на своем саксофоне. А все сначала задумчиво слушали его. А потом он стал играть веселую музыку. И все стали танцевать полузапрещенный в то время рокенрол.Я стояла  босиком в  новенькой ночной рубашке в полоску с розовыми розовыми цветочками. У чуть открытой щелочки двери, любуясь мельканьем видимым в проеме . И  свет из ярко освещенной комнаты, где шумел праздник, наложился на меня  яркой полосой, разделяющей тот  -праздничный мир, и мой- еще тонущий в темноте и сумраке корридора, я делал шаг в сторону и яркая полоса света рассекала корридор.Вставала обратно, и полоса вновь  очерчивала меня по середине. Потом,я стала ,подражая их движениям, танцевать настоящий крокенролл. И я веселилась. Пока не заметила, как у двери оказалась мама. Она, как раз хотела заглянуть ко мне в комнату, чтобы проверить, насколько крепко я сплю. Конечно, она расстроилась и рассердилась на мое непослушание. И пошла укладывать меня спать еще раз.

Перед сном, лёжа в постели, я думала о загадочном гегемоне. Потому что и сейчас , когда произношу слово «гегемон» представляю  себе не главного трудящегося , с лопатой и молотом, потного в грязной одежде, а огромную и сердитую птицу. Которая,крыльями за спиной зловеще хлопает и всех пугает.
   -Только бы не приснился мне этот гегемон!- подумала я ,засыпая.
Но он мне всё же приснился. Это был какой-то  ужасный рабочий с огромными черными крыльями за спиной. В промасленной шоферской кепке, в рваной майке и в черных сатиновых шальварах, как на физкультуре. В тряпичных синих  кедах «Турист» одетых на босу ногу , с широким резиновым кантом и белой резиновой блямбой по бокам. В одной руке он держал лопату, а вдругой молот, как царь-скипетр и державу на картинке  в книжке русских народных сказок.Он ,пугающе взмахивая  огромными чёрными крыльями , громко  курлыкал, как воркуют голуби весной:Гегемон!Гегемон!Гегемон! Гегемон! И бегал за мной , угрожая лопатой.
Когда я в ужасе проснулась, мама поняла, что у меня высокая температура. Рокенрол в ночной рубашке и босяком  в темном , холодном корридоре не прощел безследно.
Поэтому нескоторое время в  детский сад не ходила. Болела. И «страсти улеглись», как мне казалось. Но папа больше не приходил за мной в детский сад. Приходила мама после работы и забирала меня домой. Но  после того, как я выздоровела,оказалось, что ничто не забыто. И  Анастасия Романовна все же устроила  мне показательно-воспитательный урок, который я запомнила на всю жизнь.
В тот день заболела обажаемая мною учительница пения. И урок был отменен, но  тотчас заменен на другой. И провела его Анастасия Романовна. Узнав, что  урока пения не будет , мы все разбрелись  , кто играть, кто посильнее качаться на коне качалке. Словом, кто ,чем хотел, тем и занимался. Но, несколько раз хлопнув владоши , Анастасия Романовна   приказала всем встать в круг. Услыхав это, я и мои подружки, очень обрадовались. Мы решили, что  затевается игра в хоровод «Каравай». Это значит, что  будем водить хоровод , распевая «Каравай, каравай, кого хочешь –выбирай!» А потом внезапно, выхватывается из цепочки тот, кого выбрали проворные игроки.И мы взялись за руки  и стали водить хоровод. В хоровод вошла и Анастасия Романовна, взяв за руки детишек.
Анастасия Романовна  водила хоровод так же, как и  все дети, указывая , кого выхватывать из хоровода. И ,среди вызваченных из хоровода ребятишек, оказалась и я. Выдернутая из хоровода я стояла  по середине зала. А все вокруг водили хоровод.
Мы стояли смеясь и радуясь этой веселой и доброй игре-«Каравай»
Но вдруг Анастасия Романовна резко остановила хоровод. И сказала детям:
      -Дети пусть каждый  громко скажет Наде, кем работают ваши папы!Ну, Петя! Скажи!
И Петя отвечал  - «Мой папа рабочий!»
      -А твой папа, Машенька, кто?- требовала  ответа Анастасия Романовна.
Мой папа повар…а, что?
      -А твой папа , кто Ванечка?!Кем он работает? Ну, ка! Скажи громко нашей Наденьке!
      - Ну-ну….ну-у..ну.это...-милиционер!
       -Вот видишь , Наденька! У всех папы честно работают! А твой папа в это время стишки  пишет, вместо того, чтобы работать! А  в это время папы всех ребят работают на заводах и фабриках! А он-стишки пишет! Вот сегодня вечером придешь домой, и скажи папе:
      -Хватит бездельничать , папа! Хватит писать стихи! Ты должет стать рабочим! «КТО НЕ РАБОТАЕТ ТОТ НЕ ЕСТ!»
С этим лозунгом, повторяя его , она подхватила детишек, так , что опять образовался хоровод. Но теперь он  послушно двигался  вокруг меня. А я в него не была включена. Я стояла посередине, на том самой красном ковре. На котором мне так нравилось раньше играть.
А дети, ведомые  по кругу Анастасией Романовной, вяло и скучающе повторяли за нею привычные советские лозунги, которые и без того постоянно неслись из радиоприёмников, телевизоров, белели буквами плакатов на кумаче:
  «КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ!» "Тунеядству- бой"-«Наша цель коммунизм!», «Рабочий класс-гегемон!»- она так увлеклась, что маршировала все  напряженнее. И тут я заметила, что вошедший в моду капрон ее чулок, так же, как и чулки у заигравшихся детей, сложился складочками на её щиколотках. Тут я и вспомнила, что об этом говорила мама. И подумала:
   -А мама-то-права! Вот ведь, как важно подтягивать чулочки, чтобы не быть похожей на Антонину Романовну! Действительно, кто же её такую полюбит?-думала я глядя на неё , словно в первый раз увидела.Черные , разметавшиеся волосы, полуразвалившаяся "Бабетта" на голове....
  Мишка Нечаев вдруг выдернул руки из  кулаков , идущего впереди и за ним -ребят , с которыми он был в хороводе.
Анастасия Романовна прикрикнула для него:
  -Назад, Нечаев! В хоровод!А, ну! Вернулся быстро!!!
Но Мишка, мрачно, опустив голову, ответил:
  -Нога болит! – и ушел к окну, повернувшись ко всем задом, глядя в окно.
Чтобы не упасть, не дать им всем возможность смеяться надо мной, я как на физкультуре, поставила «ноги на ширину плеч». Определение, которое в детстве тоже приводило  меня в изумление, своей акробатичностью.
И не заплакала. Только старалась ровно и глубоко дышать. Думая только о том, что никогда не буду такой злой, и никогда никого не буду так обижать. Но ,подняв голову  развеселилась, потому что увидела Мишку Нечаева, который стоя у окна, передразнивал ребят и корчил уморительные рожи. Но только в тот момент, когда Анастасия Романовна , водя хоровод, оказывалась к нему спиной. Как только ситуация становилась опасной , и Анастасия Романовна оказывалась лицом к стоящему у окна Мишке, от тотчас становился серьезным. И отворачивался  к окну, делая вид, что увидел там, что-то интересное.
Меня спасли, неожиданно возникшие в дверях;  заведующая этим детским садом и Тамара Дмитриевна. Не помню , как  звали заведующую, но это была хорошая и добрая женщина. Она  и вторая воспитательница, отлучились  куда-, как раз, когда Анастасия Романовна затеяла этот зловредный хоровод.  Заведующая строго приказала Анастасие Романовне  немедленно «зайти к ней в кабинет».И судя по её строгому тону-ничего хорошего Анастасию Романовну в кабинете начальства не ждало.
Удивительно, но именно в тот вечер за мной зашел папа. Меня отдала ему приветливая Тамара Дмитриевна. В ушах у меня звенело:
      -«Папа! Хватит писать стихи! Иди работай!Кто не работает-тот не ест!»
И я смотрела на папу , подняв голову вверх. И эти непроизносимые слова душили меня. Но я собралась с силами. И, старая не плакать, когда мы вышли из детского сада на улицу , я спросила папу:
    -Папа, а ты вправду пишешь стихи?Ты поэт?
    -Да…я –поэт! Я пишу стихи. А для тебя это важно?- остановился папа, внимательно глядя мне в лицо. Он присел на одно колено рядом со мной, и мы оказались, «одного роста». И он шепотом очень серьезно спросил меня:
   -Доченька, но, понимаешь,тревожно мне. Я всё думаю; а вдруг, окажется , что я пишу не те стихи, не такие хорошие , как хотел бы, понимаешь? Бездарные...
   -Папа! Всё равно пиши! Ты всегда будь поэтом!
   - А ты будешь любить папу, если стихи окажутся не те, и поэт я окажусь- так себе? Знаешь, ведь я этого боюсь…
   -А почему ты боишься, папа?
    - Потому что тогда мы будем бедны. Знаешь, как живут поэты? Штаны и рубашку купить не на что будет!
   -  Пап! Я, когда вырасту куплю тебе рубашку и штаны! Только ты никого не слушай! Пиши стихи! Всё равно какие!-отец так обрадовался , услыхав это, что  схватил мена на руки и поднял высоко, радостно смеясь, выкрикнул посреди тротуара около троллейбусной остановки:
      -Купишь папке рубашку?!!!
      - Куплю-ю-ю!!!-кричала я.
      -И штаны?-спрасил папа , опустив меня так, что я привычно обняла его  за шею и прижалась к его груди с модным , ярким шарфом.
      -Куплю штаны!!!-кричала я радостно. И, увидев сверху папины ноги в черных ботинках, стоящие на сером асфальте. И  прошептала ему на ухо:
      -И ботинки самые модные, пижонские-куУуплюююю!!!
Проходящие по тому тротуару люди,  увидев таких счасливых, смеющихся отца и дочь -улыбались Не мешая нам, огибали нас, как корабли  встреченный  остров посреди течения. Островок нашей с папой любви.

Пока я росла, папа часто вспоминал:  «А помнишь, как ты мне обещала, что, когда вырастешь- купишь мне  рубашку и штаны?» И , конечно, я всегда помнила о моём обещании!
И обещание сдержала.  Правда, обувь он всегда выбирал сам. Но  мне всегда приятно было дарить отцу разную одежду.  И дело было не только в моих подарках, но и в том, что к нам из невозвратного далека возвращался тот  вечер с молодым, счастливым, смеющимся моим папой. Так же, как и ему в сборниках его стихов или прозы  было отрадно ставить посвящение в его книгах: « Дочери моей, Надежде!»