Стёклышко 3. Дуры бабы

Когда братья скрылись за околицей, убогий ещё некоторое время стоял, как вкопанный, что-то бормоча себе под нос. Но, вскоре на лице вновь засияла улыбка наивного счастья, и он пошёл вдоль пруда безмятежно улыбаясь солнцу. Никишка вообще быстро отходил душой, полностью забывая обиды. Подойди к нему Рыжий сейчас с приветливой улыбкой, то получил бы в ответ такую же приветливую улыбку взрослого ребёнка, ибо память его уже очистилась от брошенной только что грязи. Удивительное свойство абсолютной незлобливости к сожалению присуще наверное только убогим.
Поравнявшись с колодцем, он увидел Люську Кузьмину – попросту Кузю, и Авдотью Трошину, которые, поставив полные вёдра на лавку, глядя в его сторону, о чём-то судачили.

-- Глянь, Авдотья, как Марфа Никишку вырядила. Ну, прям жених.
-- Да, хоть Марфа его жалеет.
-- А ты его к себе возьми. Ты ж вдовая, а так какой-никакой мужик в избе. Будет кому сопли подтирать – съязвила Люська, заливаясь звонким смехом, молодуха по натуре злобная и склочная.
-- Дура ты, Люська.
-- Ой, ли?! Да, ладно тебе. Шучу я. А давай его за Римку из Нефёдовки сосватаем? Девка в соку, и умишком ровные. Будешь посаженной матерью – не унималась Люська-Кузя.
-- Кузя, что ты как коза митрофановская всех задеть пытаешься? Грех с убогого смеяться.
-- Да, я ж добра желаю. Мужику баба нужна, глядишь и умишком поправится. Никишка! Жениться хочешь? – продолжала гнуть своё Люська, заливаясь смехом от злого веселья: -- Хош за Римку, а то вот Авдотью сосватаем. Баба вдовая, что огонь в печи.
-- Пошла, ты, Кузя!... Дура!... – огрызнулась Авдотья, и взяв вёдра на коромысло отправилась восвояси.
-- Да, я то схожу, а ты так и будешь со своей Найдой от случки до случки… Я те, сука, Кольку не забуду, -- прошипела в ответ та, и пошла в свою сторону.

Баба Шура, тихонько наблюдавшая за ними из своего полисадника, лишь сплюнула в сердцах, прошепелявила что-то про «шучек недокобелённых», и посеменила себе в избу. Деревня опустела, один Никишка, улыбаясь сам себе, шел пыльной дорогой.

«Дуры, бабы. Мелют языком не знамо что. Ну, на то бабе Господь и язык дал, чтоб пустое молоть. Пусть ужо себе. А жениться было бы не плохо. Только зачем мне она не знаю. Вот что с такой дурой как Кузя делать? А Авдоться баба хоть и справная, но она Никишке не ровня – у Никишки стёклышко есть. А что у Авдотьи? Корова? Так пошто она мне? Да, ну их. У Никишки сегодня праздник. Так Марфа сказала» -- размышлял он, выходя за околицу, и направляясь через выгон к лесу.