Свобода

Я, как и 50 сотрудников завода, ехал на работу в вахтовом автобусе. Из дома я вышел рано, немного хотелось ещё поспать. Кресла были удобные и мягкие, и я потихонечку дремал. Я почувствовал, что моё тело становится легче, чем обычно. Значит, дорога пошла вниз. Я открыл глаза, посмотрел в окно. Верхушки холмов впивались в небо. Стоя, как стражи плечом к плечу, они образовывали огромный котлован. Но дна его видно не было. Чуть – чуть не доставая до верха, он был наполнен серым густым дымом. Наш автобус стал медленно погружаться в туман. Я, интуитивно, набрал полные лёгкие воздуха, и задержал дыхание. Поднял голову, и всё моё тело вытянулось в струнку так, что я даже привстал с сиденья. В носу защекотал едкий запах. Внутри у меня всё сжалось в маленький сморщенный комок. Мне стало неловко. Столько лет день за днём я езжу на работу по этому маршруту, но каждый раз пытаюсь набрать полные лёгкие воздуха, как будто, это мой последний вдох. Я выдохнул, и осторожно, потихоньку стал вдыхать неприятный спёртый воздух. Голова немного кружилась.
Мы пересекли границу тумана. В дымке стали появляться очертания строений. Там, вдалеке безликие коробки и возвышающиеся над всем огромные трубы. Слева, как на плато, ровном квадрате, виднелась больница и родильное отделение. Перед нами стали вырисовываться дома. Маленькие, одноэтажные угрюмые. У некоторых домов окна были заколочены. Как будто они потеряли самое дорогое, что у них было, и они плакали так горестно, что их глаза ослепли и потемнели. Рядом, прямо посередине тротуара росло дерево. Вернее, то, что от него осталось. Нескладный ствол и корявые ветви, на которых давно уже не рождались зелёные листья, покрытые толстым слоем серой пыли. От их вида по моему телу пробежали мурашки. Я вспомнил домик бабушки с дедушкой. Домик из моего детства был весёлый, весь увитый зелёными листьями с гроздьями черного винограда, залитый солнцем. Такой радостный, такой счастливый. А вокруг него яблони, груши, персики, вишни… И каждое дерево предлагало съесть именно его плоды, выращенные с любовью, заботой и благодарностью. Как может быть такая огромная разница между двумя домиками на одной планете.
Автобус остановился у заводской проходной. Рабочие высыпали на улицу, и стали по одному проходить через турникет. Чем ближе я подходил к турникету, тем глубже погружался в себя, мои мысли плыли всё медленней. Я хотел только одного: пережить этот день, просто выполнить работу, отстоять смену.
Резкий, громкий звонок возвестил о том, что смена закончена. Пора собираться домой. Непонятная радость охватила меня. Лёгкая эйфория придала силы. Я глубоко вздохнул. Подумал о том, как приду домой, сяду за стол, а моя Валечка поставит передо мной огромную тарелку душистого борща, ломоть чёрного хлеба и несколько ароматных зубчиков чеснока.
Автобус поднимался в гору. Я ощутил толчок в бок.
- Эй, Ананьевич, спишь, что ли?
- Да нет, задумался немного.
- Слышал, скоро всех в принудительный отпуск отправят?
- Не говори глупости. Такой огромный завод без заказа не оставят.
- Может и глупости, а со следующего месяца один из цехов закроют.
- Ты-то откуда это знаешь?
- Так, ворона на хвосте принесла… - загадочно сощурив глаза, сказал Антон.
Всю ночь я ворочался и не мог заснуть. Меня будоражила одна единственная мысль: если меня отправят в «отпуск», то как, а главное, чем я буду кормить мою семью? Мою любимую жёнушку Валечку, дочку Настюшу и сына Геннадия. Я ждал конца месяца, и в то же время уговаривал себя, что это не правда, такого быть не может. Наконец – то настал конец месяца. И … ничего не произошло! Зря боялся и себя накручивал. Всё в порядке, ничего не изменилось.
Прошла неделя, работников нашего цеха собрали в актовом зале. Перед нами выступил заместитель директора.
Как я добрался домой, я не знаю. Я просто лежал и не хотел шевелиться. В голове медленно проплывали мысли: как они могли, это не со мной, я столько лет проработал на этом заводе, это могло случиться с кем угодно, только не со мной. А потом, …пустота, звенящее равнодушие... Где-то далеко, неясно зазвучала колыбельная. Она становилась всё громче и отчётливей. И я узнал её, и этот тихий, нежный, полный любви голос – голос бабушки. Затем, появилось её лицо, светлое с мелкими морщинками вокруг глаз. Она протянула мне руки, в которых держала горсть крупной чёрной вишни: «Я утром собрала. Для тебя. Твоя любимая. Поешь». Я ощутил упругую кожицу на губах, кисло – сладкий сок. Вдохнул такой знакомый, насыщенный великим множеством ароматов, густой воздух.
Я открыл глаза, по щекам текли слёзы. Дома было тихо. На кухне кто-то полушёпотом разговаривал.
- Мать, мы есть сегодня будем? – крикнул я, - А что, если нам построить дом в деревне, и посадить фруктовый сад?