Гадина - часть 4

На практических занятиях днем Галка кипела от возмущения. Все видели, как утром Тоня вышла из палатки Вадима Александровича. Значит, ей можно спать… с преподавателем в то время, когда другие  занимаются. Вот и сейчас все копошатся со своими чучелами, а она спокойно валяется на постели.
- Вадим Александрович, - не выдержала Галка, - а почему Антонине Огородниковой разрешено не присутстовать на занятии?
- Она плохо себя чувствует, кстати, никто больше не испытывает тошноты и других симптомов отравления?
Студенты отрицательно закачали головами: «Нет», - после чего Селиверстова поджала губы и замолчала, другие студентки, глядя на нее, тоже  притихли. Вадим почувствовал  их неприязненность. Второй раз чувство тревоги посетило его и опять оно исходило от Селиверстовой, может быть, он зря сравнивает ее со своей Ниной. Та никогда бы не отнеслась столь безжалостно к заболевшему человеку, даже если он ей не нравился. Вадим, в общем-то, справедливый по своей натуре, видел, что Галина делает ошибку, забыв проформалинить паклю, но из-за ее упрямого нежелания переспросить последовательность изготовления, не указал на это, а в конце занятия поставил ей, отличнице, четверку. И Свете Тихоновой не зачел  работу, уж слишком маленькой было чучело рыбки. Девчонки затаили обиду.
  «Бог с ними, - думал Вадим, - скоро конец практики, он окажется рядом с Ниной, от которой всегда исходило спокойствие». Но вечер этого неприятного для всех дня, скорее ночь, огорошила его совсем. Быстро угомонившиеся девчонки, позволили Вадиму лечь пораньше. Подсознательно перебирая в уме происшедшие события, он искал причину тревоги, но не чувствуя  за собой никаких промахов присущих молодым преподавателям, решил, что это ему кажется и с этой мыслью задремал. Очнулся он от того, что чьи-то руки гладили его тело, Вадим стряхнул их и резко сел: «Кто тут?» - хриплый со сна голос прозвучал громко.
- Тихо, Вадим, тихо – это я Тоня Огородникова.
- Что ты здесь делаешь?
- Вадим, я люблю Вас, - Тоня опять потянулась к нему, но он отвел ее руки.
- Огородникова, на тебя, что отравление так подействовало, - Вадим пытался прийти в себя. Он никогда не был красавцем: высокий, худой, со скошенным подбородком – неизвестно, что Нина в нем нашла, но она совсем другое дело, она умница, она душу видит. А этой симпатичной девахе, что нужно?
- Неужели Вы не видите, что я каждый вечер жду наших встреч?
- А я думал, что ты стараешься исправить неуды? – Вадим приоткрыл полог палатки.
- Мне на ум ничего не идет, когда я вижу Вас, Ваши глаза, губы, - Тоня снова потянулась к нему, прикоснулась к небритым щекам, но Вадим отклонился назад.
- Огородникова, ты чего удумала? Я женатый человек и люблю свою жену.
- Но она…,-  Тонечка  хотела сказать, что жена беременна и спать сейчас с ней нельзя, а с ней  молодой и красивой, можно,  но никак не могла найти подходящих слов.
- Иди-ка ты в свою палатку и забудем, что здесь произошло.
- Ах, вот, Вы как?! Вы еще пожалеете, - Тоне надоело изображать влюбленность к этому надутому индюку, она, не стесняясь задранного до талии коротенького халатика, повернулась к нему спиной и на четвереньках выползла из палатки.
  Вадим, который знал детали брачных игр разных особей, был в недоумении: неужели он настолько зациклен на науке, что не разглядел, не почувствовал исходящие от женщины флюиды? Не может быть, он хорошо помнил, как тянуло его к Ниночке, он чувствовал ее запах издалека и от одного его приходил в возбуждение. А уж ее прикосновения никогда не оставляли его равнодушным. «Напридумывала Огородникова  свою любовь», - с этой мыслью, немножко гордясь собой, Вадим и заснул.29.07.2012г.