Манипулятор. Часть2. Глава2

Глава 2

    Бурова  поджидали. Возле въездных раздвижных ворот особняка стояли Коркин и Храмов.  Генеральный, как грач, облаченный в «парадный» черный костюм и белую сорочку, щурился от яркого солнца и, не отрываясь, внимательно следил за колесами подъезжавшего джипа.  Коркин же улыбался гостю широкой безмятежной улыбкой. Будто стоял на Олимпе, на недосягаемой высоте. И одет по-простому: джинсы и футболка. Без претензий.
   Они явно что-то до этого  оживленно  обсуждали, потому что лицо Храмова  изредка нервно подергивалось. Эту привычку приятеля  Буров хорошо знал.
  После нажатия кнопки пульта дистанционного управления створки ворот  беззвучно разошлись. Буров лихо вырулил во двор, выложенный декоративной плиткой, и неторопливо вышел из машины. Всё сделал на контрасте.  В зеркале заднего вида был виден Храмов. Во всех его движениях и жестах чувствовалась скованность.  Он нервничал и не торопился идти следом. Почему?
- Показывай, где размещаться? – бросил в спину Коркин. Его голос звучал на октаву выше, чем всегда. Что, в общем-то, и понятно: не в игрушки приехали играть.
- В гостиной, -  ответил Буров и, не оглядываясь, пошагал к входной стеклянной двери. - Завесим бытовую комнату вашим зеркалом. Где оно?
- Принесу.
Коркин вышел за ворота к джипу Храмова. На нем они и приехали.  Хотя и коркинская «тачка» не хуже, чем храмовская.  Раньше бы на эту деталь Буров не обратил внимания. Но не сейчас. 
  В просторной, облицованной итальянским камнем гостиной на небольшом письменном столе  Коркин поместил  полиграф, укутанный щупальцами проводов.  И этот аппарат тоже был извлечен из джипа Храмова.  Генерального директора использовали как извозчика. Вывод напрашивался один: из них двоих этот тест нужнее тому, на чьей машине приехали. Хотя…  возможно и случайные обстоятельства. Но всё равно факт любопытный.
- Если проиграю, должность потеряю, - заговорил Буров, как только «заговорщики»  приставили   двухметровое зеркало к двери бытовой комнаты, которая открывалась вовнутрь бытовки. -  Это понятно! Но, может быть, умирать-то не стоит?  Следствие могут возбудить. Найдутся свидетели пари. Начнется бодяга.  Вам может отрыгнуться! Да и детство это какое-то! Зачем столько трагизма? Взрослые уже вроде люди…  Ну, был я слегка навеселе!
   Коркин бросил короткий взгляд на Храмова. Тот стоял, отвернувшись к окну, оформленному в английском стиле, и рассматривал золотые декоративные решетки гостиной.  На вопрос Серега не среагировал. Что являлось логичным: не он заключал пари. И не ему отвечать.
- Я не кровожадный, - осторожно, будто пробовал слова на вкус, начал Коркин. – Но есть обстоятельства, о которых ты не знаешь. И лучше тебе о них не знать. Так вот в рамках этих обстоятельств в случае проигрыша тебе лучше умереть. Самому же лучше... Пари есть пари!  Иначе…
 Храмов нехотя повернул лицо в сторону говорившего,  и тот оборвал  фразу на полуслове.
- Понятно, - сказал Буров, хотя ничего пока не стало понятным. – Тогда, если вы не против, я предлагаю провести артподготовку.
- Не понял?
 Лицо Коркина приняло настороженное выражение. Как у собаки перед гоном. И к тому же  он почесал нос. Нервная реакция - выделился  адреналин. Первый признак волнения.
- Я имею право проверить ваша аппаратуру на исправность? Или меня сразу под танки?
Буров знал, что ему скажут, но всё равно ждал ответа, затаив дыхание. Вдруг противник что-нибудь почувствует и начнется трепыхаться.
- Конечно, можешь, - с некоторым сомнением  в голосе  заговорил Коркин. Он как раз   подключал полиграф к сети и ковырялся с  кнопками  управления.  Храмов же привычно  улыбался Бурову как старому, проверенному приятелю. И улыбка была ободряющей! Генеральный был спокоен, как удав.
- Дело в том, что я не успел изучить инструкцию к аппарату, - снова заговорил Буров. – Короче, не знаю, как им пользоваться. Хоть вы и давали мне книженцию, но всё как-то не до того было. В общем, знаю только, что испытуемый проходит два теста. С помощью первого, состоящего из простых вопросов, аппарат, подсоединенный к испытуемому, регистрирует уровень реакции человека на собственное стопроцентное  утверждение или  отрицание чего-либо.  А уж только потом дают провокационные  вопросы, ответы на которые волнуют  следователей. И по показателям датчиков  сравнивают положительную или отрицательную реакции человека на вопрос. Я прав?
  Коркин пренебрежительно усмехнулся и одобрительно кивнул.  Его лицо снова приняло доброжелательное выражение. Подвижность мимики "делонистого" Коркина поражала.
- Хочешь, чтобы я был рядом с тобою во время теста?
Снова ехидная улыбка и следом чрезмерная, показушная  внимательность.
- Нет.
- Чего же ты хочешь? Я ведь вообще не собирался проверять тебя. Говорил, что поверю и твоим словам. Я лишь хотел,  чтобы ты сам убедился в чувствах девушки.
 Буров ждал именно такого ответа. Значит, Коркин был уверен, что Буров не посмеет привести Оксану и показать её собственному мужу. Отсюда и такая самоуверенность и внешнее умопомрачительное благородство.
- Хочу, чтобы ответы полиграфа видел свидетель. Сам генеральный!
Первый «удар» был нанесен. Неожиданно и молниеносно! И важно теперь увидеть реакцию на него. Не упустить!
- Конечно, пожалуйста! – Коркин в очередной раз снисходительно осклабился. – Тест начнется через полчаса. Не забыл?
 У противника не дрогнул ни один мускул, но он  слегка побледнел и,  сделав шаг назад, словно предоставлял место для другого актера, скрестил руки на груди.  И точно! Свято место пусто не  бывает.  Храмов подошел к столу и положил Евгению руку на плечо:
   -  Выиграешь контракт, уйду на пенсию. Отдам дело тебе.  Надоело  всё! Ксюху  не вижу.  Дети   не узнают! Да и на твою  бабу посмотреть хочется. Вдруг тоже остепенишься. Пора  за ум браться!
  Хороший ответный удар! Буров его почувствовал собственными потрохами. Аж перетряхнуло. И что самое главное: Храмов повторил свои уже сказанные им когда-то слова!
- Вы думаете, что я поверю аппарату, не проведя на нем испытания? – спросил Евгений, пытаясь боковым зрением держать «заговорщиков» в поле зрения. Ведь лучше предполагать, что они заодно, чем быть наивным дурачком, доверяя каждому из них.
- Садись сам.  На тебе и проведем испытание.
Ответ Коркина мог бы устроить кого угодно.  Но Буров сейчас думал совсем о другом.
- Нет. Я приведу женщину, которая ко мне абсолютно равнодушна. Я это точно знаю. Хочу задать ей несколько вопросов на полиграфе. А потом отпущу. Вы не против? Я уже договорился с человеком.
- Да мы не против! – рявкнул Коркин. Он сделал вид, что начал уставать от разговоров. И, возможно,  поэтому проговорился, употребив местоимение «мы». – А когда же будет та, что тебя любит?
Кого же он подразумевал под "мы"?
- До конца срока осталось два дня.  Вот через два дня и будет. А сегодня давайте проверим ваш аппарат. Ведь моя жизнь стоит того? Да и миллиард – деньги не малые!
  Коркин захлопал в ладоши, он аплодировал.  И даже не собирался противоречить, показывая свидетелю свое великодушие.
- Веди своего испытателя. Как кстати её зовут?
Вопрос как вопрос. Но в нём слышались еле уловимые нотки беспокойства.  Коркин, возможно, не сдержался. Его волнует имя девушки. А значит, он скорее всего знает, с кем должен прийти Буров. И ждал этого. А может быть, это обычный, ничего не значащий интерес.
- Пусть это будет сюрпризом, - Буров подмигнул противнику. – Вы не против?
Коркин и Храмов переглянулись, и оба одновременно равнодушно пожали плечами. До появления Оксаны оставалось пять минут. Она, наверняка, сейчас ждала звонка и просьбы не приезжать!
  Но девушки имеют свойство опаздывать. Буров же вообще не был уверен, что Оксана приедет. И это тоже будет своеобразной подсказкой. Если не приедет совсем, значит знает, что в свидетелях муж, не поставленный в известность об ней как об участнике пари.  Значит, до этого момента она была уверена, что Буров не рискнет так подставиться.
   Если  же всё-таки  приедет…  А Коркин  и Храмов не заодно, то Коркину лучше её заранее предупредить, чтобы не боялась. Так как изменились правила игры.  А значит, он должен ей позвонить. И нельзя дать ему это сделать.  Ни в коем случае!
 И именно в этот момент, точно услышав размышления Бурова, в кармане Коркина зазвонил телефон. Тот спокойно засунул руку в карман потертых  джинсов и бросил косой взгляд на Бурова.  Естественный рефлекс.
- Отойду на пару минут. Знакомая  звонит, - как бы между прочим сказал он.
- Нельзя,  - холодно усмехнулся Буров. – И отвечать нельзя. Ни в коем случае!
 Удар номер «два» нанесён.  И снова нужно было следить за малейшими признаками беспокойства.
- Это ещё почему? – удивленно нахмурился Коркин.  Он явно был  ошарашен, хотя и умело это скрывал.
- Я суеверен!  Моя личная просьба. Ведь речь идет именно о моей жизни? Не так ли?
- Хорошо! Пусть будет как скажешь!
 Рука Коркина, не достигнув кармана, вернулась назад.  Пристроившись на угловом диване, Храмов с нескрываемым любопытством следил за обоими «дуэлянтами».  Мелодия звонка играла целую минуту. Наконец и она затихла. 
 Буров взглянул на часы, они показывали – 20:00.  Пришло время.
- И где же она? – Коркин тоже посмотрел на часы. – Уверен, что приедет? Если через пятнадцать минут не появится, мы поедем по домам до следующего раза. Тогда тебе придется обойтись без испытания.
- Появится!  Будем ждать ещё пять минут.
- Пять минут так пять минут, - кивнул Коркин.  В его мимике скользила усталость.  И легкое разочарование. Может быть, потому что всё пошло не так, как он задумал. - Так нам прятаться от неё не нужно?
- Тебе нужно.
Буров достал свой телефон и набрал  номер.  Когда в трубке откликнулись, он намеренно громко, чтобы Храмов хорошо расслышал, сказал:
- Ты где?  Вовремя будешь?
- Уже у  ворот, - ответил плохо слышный голос Оксаны. Связь, как специально, барахлила, и интонаций толком не разобрать.
 И всё же в её голосе Буров не уловил ни одного признака беспокойства. Монитор с камеры наблюдения, установленной на въезде, показал затормозивший  БМВ жены приятеля.  Тут же , откликнувшись на сигнал пульта, сработала автоматика, и машина въехала в открывшиеся створки. 
 Пришло время удара номер «три».
 Буров должен был сейчас следить одновременно за двумя предполагаемыми игроками.  За мужем и женой. Их реакция на встречу при таких обстоятельствах о многом могла поведать. Так знают они друг о друге или не знают?
  Коркин тоже повернулся к прозрачной  входной двери и с интересом ждал появления гостьи. Он медленно сжимал и разжимал кисти рук. Волновался. Значит, всё-таки боялся Бурова и ждал от него подвоха. Пришлось ему напомнить о том, где он должен был находиться.  Коркин неожиданно быстро подчинился, беззвучно исчезнув  в бытовке. 
  Дверь распахнулась. Вошла Оксана, облаченная  в свободный серый брючный костюм и высоченные шпильки.  Так наряжаются  на деловые встречи. А на самом-то деле предполагалось нечто иное -  интимный вечер рядом с любовником Буровым. Несостыковочка!
 Она застыла на пороге, увидев мужа. Стояла, словно парализованная, и хлопала накрашенными ресницами. Довольно естественно у неё это получалось. Не подкапаешься!
- Да! Это сюрприз! - первым прозвучал голос Храмова, выразивший признаки явного неудовольствия. - Её-то зачем в это дело втянул?  Твои ж проблемы! Как-то не по-человечески...
 Вопрос относился, конечно, к Бурову.
- Наоборот! - Буров подмигнул приятелю. - Более человечно быть не может. Сейчас сам всё поймешь! Нам без Оксаны никак не справиться!
 Неожиданно девушка сорвалась с места. Кабуки остучали пять метров, и раздался звонкий треск пощечины. Буров получил увесистую оплеуху! Аж в глазах пошли круги. Неужели ошибся! Подставил поверишего ему человека? Буров принципиально никогда такой хренью не занимался. Потому что портит карму. И потом долго чувствуешь себя дерьмом.
- А это за что? - спросил Храмов. Он со злостью и любопытством глядел на покрасневшую жену. Взгляд, полный ненависти, обжег и Бурова.
 - За подставу! - Оксана так же, как Коркин, полчаса назад скрестила руки на груди.
 Буров скривил лицо от боли, но сдержался. Возможно, противники рассматривали и такой вариант его действий. 
- Да никакой подставы, Оксан, -  неожиданно забасил взявший себя в руки Храмов. - Нужно, чтобы ты проверила вот этот прибор. Встречалась с таким? От его ответов жизнь Женьки зависит. Поможешь? Раз уж здесь!
  Девушка снова захлопала ресницами, будто бабочка крыльями, и растерянно посмотрела на Бурова.
- Прости, Жень... Я подумала... Помогу. Конечно.
 И Храмов, не дожидаясь ничьих просьб, сам усадил жену за стол и начал окутывать её проводами. Ему хватило половины минуты. Оказывается, умел пользоваться! Но это ещё ни о чем не говорило.
 Странное то было дело: муж готовил жену для исповеди чужому мужчине. Ради чего так старался старый приятель? Ради миллиарда? Или ради спасения Бурова? Или всегда ревновал к другу?  И из-за этого у них всё и пошло прахом!
  - Готово! - наконец сказал он. - Проверяй машину! Задавай вопросы!
 Буров подошел к Оксане, чтобы видеть на экране ноутбука кривые ответов на появлявшихся графиках.
- Отвечай только "да" или "нет". Других ответов не нужно. Ты женщина? - спросил он, как только Оксана повернула к нему порозовевшее, слегка смущенное лицо.
- Да.
 Кривая тут же  дала  всплеск на экране монитора.
- Ты мужчина?
- Нет.
- Училась в школе?
- Да.
- Служила в армии?
- Нет.
- Пьешь вино?
- Да.
- Употребляешь наркотики?
 Оксана бросила вопросительный взгляд на Храмова - тот согласно кивнул.
- Нет.
- Знакома с Евгением Буровым?
- Да.
- Знакомо ли тебе имя Максима Коркина?
- Да, - без всякой паузы ответила Оксана.
   Буров видел всплеск кривой. Девушка не врала! Чтобы не отвечать на удивленный взгляд Храмова, Буров поторопился со следующим вопросом:
- Ты знала, что встретишь здесь мужа?
- Нет! - и снова ответ последовал сразу же за вопросом.  И снова кривая показала, что девушка не врет.
- Чтобы закончить тест, я должен задать главный вопрос, - сказал Буров, обращаясь к нахмуренному приятелю. - Без ответа на  него я не поверю в действенность машины. Поэтому прошу  не обижаться. Все-таки речь идет о моей жизни!
  Буров хотел рискнуть. Он должен был спросить о том, любит ли его Оксана. И в свете последних её неожиданных   ответов ответ на главный вопрос мог быть каким угодно.  Ведь предсказания из сна не очень-то и сбывались. Или Буров пока не разобрался с их истинным значением.
- Давай! Не тяни резину, - пересилив себя, с тяжелым вздохом приказал Храмов.
Буров медлил. Не мог решиться.  Что будет, если Оксана, сказав "нет", графиком на мониторе покажет  "да".  Он предаст её так, как никогда ещё мужчины не предавали своих женщин. А что в этот миг почувствует Храмов? А вдруг они всё ещё друзья, как и прежде?
 А что если вещий сон - это лишь бред воспаленного сознания, а не сложная работа "живого" компьютера во спасение своего хозяина? Рушилась вся система доводов и доказательств. Спасения не было! А умирать подлецом очень не хотелось!
- Тебя звали Миронегой? - неожиданно спросил Буров.
- Нет, - с тонкой иронической  улыбкой на устах ответила Оксана и победоносно посмотрела на мужа.
 Кривые полиграфа, как брошенные копья, взметнулись к максимуму своих показателей. И Храмов в изумлении уставился на жену.
- Ты соврала! Единственный раз. Зачем? Какая Миронега?
 Всё встало на свои места.  И Буров, не дожидаясь ответа Оксаны, крикнул:
- Ты любишь Храмова?
- Нет!!! - сцепив зубы, ответила девушка.
 Её мстительный взгляд испепелял мужа, завороженно  следившего за кривой на мониторе.
- Неправда, любишь, - сказал Буров, захлопнув крышку нотбука. - Молодец! Спасибо тебе, Оксан!  Проверка пройдена. Аппарат работоспособен!
Он облегченно выдохнул и приблизился к смерти на расстояние одного дня, получив от Храмова взгляд, полный изумления. Но в нём, в этом взгляде, не было и капли ненависти.
  Буров  добился главного на сегодня. Может быть, самого важного. Он доказал Храмову, что оставался ему другом. Ведь последнее время... А остальное... И черт с ним, с остальным!