Рассвет истерии

"Я жду рассвета. Мы все его ждем. Со свойственным всем людям нетерпенем, к которому примешивается странный, липкий,зловонный ужас,незнакомый никому ,кроме нас, пациентов старой психиатрической клиники.
Нет, мы не сумасшедшие. Никто из нас не кричит, не бьется о стены и пол, не бросается на санитаров, не рисует собственным дерьмом и не представляет угрозы для социума. И тем не менее, никто из нас не имеет права выходить из этой белой крепости безумия. Все мы-Люди разных возрастов и,пожалуй, ничего общего у нас нет,кроме того,что.."
-Дейв,ты тут?
-Да,Льюис.- Мои глаза, привыкшие к свету блеклой,крошечной лампы в старом настольном светильнике, нехотя выделяют из мрака бледное,изможденное бессоными ночами, лицо.
-Ну так включи све..-Вместо окончания фразы я слышу грохот и понимаю,что по моей милости, и без того вспыльчивый Лью наткнулся на что-то, судя по звуку,металлическое.
-Прости,друг,я сейчас же включу. Сейчас.-Мои руки,торопливо нащупывают в полутьме выключатель старого типа и вскоре, по комнате медленно, словно бы борясь со сгущениями темноты, расползается тусклый холодный свет,в котором наши лица выглядят еще отвратительнее, а тени под глазами еще более заметны. Мой взгляд натыкается на Льюиса, растянувшегося на холодном кафельном полу и железный стул,опрокинувшийся на спинку,который ,вероятно, и стал причиной падения моего собрата по несчастью.
-Ты в порядке?-Я протягиваю ему холодную руку,обтянутую тонкой кожей, грязно-серого цвета, с неприязнью осознавая что это моя рука.
-Да,да.-Он вдруг рассмеялся,вопреки моему ожиданию.- Ну и неуклюжий же я стал.Утренние припадки меня здорово выматывают,брат.-Улыбка быстро исчезает с его лица,будто ее соскаблили острым скальпелем.
-Всех нас,Лью. Всех, без исключения. И знаешь...
-Мегги снова навещала меня- Внезапно, на лице Льюиса Рикмана появляется безумная, слишком лучезарня для человека с грязно-серой кожей, улыбка. Мне почему то приходит в голову мысль, что именно из-за этой улыбки, Лью и оказался в таком Богом забытом местечке,как старая клиника Уайтфилд с полуслепыми окнами-глазами.
-Как она?-Спрашиваю я,скорее из вежливости,чем из любопытства. Жена Льюиса меня не слишком волнует, а если учесть что она его бывшая жена,то не волнует ни капелки. Бывших нужно забывать, вычеркивать их имена,А лица,закрашивать беспорядочными черными узорами. Но как обьяснить это бедному Лью, по-прежнему сильно любящему, свою старую бывшую,даже после пяти лет развода.
-О, она прекрасно чувствует себя и выглядит лучше. Знаешь, Дейв,может я и вправду был для нее обузой?
-Нет, что ты. Я так не думаю.
-Но она так поменялась, так похорошела,может все таки..- Я,снова погружаюсь в свои мысли,не переставая вовремя вставлять нужные фразы в самоанализ Лью, хотя и понимаю что он не слышит меня. Я снова беру в руки потрепаную тетрадь-мой ежедневник, с пожелтевшими от времени листами, раскрываю ее на последней исписанной мелким почерком, странице и продолжаю записи:
"Все мы-Люди разных возрастов и,пожалуй, ничего общего у нас нет,кроме того,что.. что утром, у всех нас,пациентов клиники,начинаются чудовищные припадки. Это странное получасовое состояние на рассвете, принято называть у нас "Утренним демоном", хотя я скептически отношусь к подобным терминам,скорее религиозным, и предпочитаю называть припадки "Рассветом утренней истерии". Я, Дейв Миллер,-пациент клиники Уайтфилд, ничем не отличаюсь от прочих ее узников. "Час утренней истерии" не обходит стороной и меня,безжалостно выворачивая наизнанку и мое подсознание, извлекая из моей головы самые жуткие кошмары и мешая их с фобиями других пациентов-вот почему видения никогда не повторяются..." Карандаш выскальзывает из моей руки и ,нагнувшись,чтобы поднять его,я замечаю сгущающиеся по углам тени. Поспешно подняв карандаш, с облупившейся краской я пишу последние на сегодня строчки в дневнике:
"Нам не пытаются помочь. Мы не вызываем сочувствия и потому не достойны поддержки..." Карандаш снова выскальзывает из моих дрожащих рук и я торопливо вырываю его из наползающего мрака:
"Еще один день надвигается неумолимо.Лучи восходящего солнца, прогонят ночную темень отовсюду,но тут, в Уайтфилде, тени неумолимо сгущаются, позволяя материализоваться чудовищам,рожденным нашим подсознанием."
-Нет,последние строчки похожи на фразу,выдернутую из книги ужасов,решаю я, и намереваюсь немедленно из вычеркнуть их, но не могу поднять руку. Кафель подо мной становится жидким и тягучим,и медленно погружает меня в свое ледяное брюхо. Паника волнами накатывает на меня,бешено сопротивляясь,я неистово выкрикиваю имя Льюиса Рикмана, молю его о помощи. Он тут, на железной койке, в легкой полудреме,тихо улыбается своим видениям.
-Лью,сукин ты сын,помоги,черт возьми! Лью!- В отчаянии,я кидаю в него тетрадью,от чего еще сильнее погружаюсь в прожорливый вязкий кафель.-Льюис, мать твою,подними задницу. Вытащи меня!- К счастью он вздрагивает, тетрадь попала ему прямо в голову, и бросается ко мне.
-Лью,помоги,ну же,не стой.- Его глаза округляются от удивления.
-Дейв,зыбучий кафель! Совсем как песок кафель. Может мы в пустыне?-растерянно бормочет он.
-Нет-нет. Мы в Уайтфилде,все хорошо. Лью,дружище,кинь мне ту простынь и вытащи меня отсюда.- Я стараюсь говорить как можно терпеливее,чтобы не вызвать у него приступ паники. К моей радости,он берет с постели смятую простыню и скручивает из нее петлю,наверное для того чтобы мне удобнее было ухватиться. Он подхит ближе,но вместо того чтобы кинуть простынь мне в руки,набрасывает петлю мне на шею и тянет неожиданно резко,лишив этим меня возможности кричать.
-Лью,нет,остановись- Я и сам не слышу своего голоса,только нечленораздельные хрипы. В глазах темнеет,сотни костлявых рук тянутся ко мне..Они хотят мне помочь? Это доктора, они помогут. Но почему же, многие из черных рук помогают проклятому Лью тянуть его простынь,а иные зажимают мне рот и выдавливают глаза. Нужно дать, ждать пока не закончится приступ "утренней истерии" Лью,а потом я все расскажу им. Это он болен. Он. Он улыбался и я все понял. Он позвал зыбучий кафель, он..

-Доктор Моррисон, уделите минутку?
-Да Эмили? - Джорджия Моррисон,внимательно заглянула в глаза встревоженной санитарки.- Что стряслось?
-Еще один покончил с собой сегодня я даже не..
-Кто?
-Дейв Миллер. Повесился на простыне, пациенты напуганы. Он громко кричал ночью. Звал Льюиса Рикмана.
- Разве у нас есть пациент с таким именем?-Джорджия немного краснеет,понимая насколько нелепо выглядит со стороны то,что она не знает имена своих больных.
-В том то и дело,что нет. Нет и не было.

Простыня в палате Дейва Миллера, плавно переползла с пола на постель и ровно расстелилась. Для несуществующего Льюиса Рикмана начался новый день, для Дейва Миллера наступило то долгожданное время,когда предрассветная тьма, больше не представляет опасности. Может он не исчез насовсем?Может и его имя прозвучит на всю больницу Уайтфилд,когда он затянет петлю на чьей-то шее.
-Я передал эстафету-Подумал Льюис Рикман. Старый госпиталь для дешевнобольных отныне перестал быть его тюрьмой.