Нет, есть всё-таки бог на свете..

               
                НЕТ, ЕСТЬ ВСЁ-ТАКИ БОГ НА СВЕТЕ…

                « Лишь  после того, как мы искусно
                овладеем всем тем, что блестяще
                использует враг, мы сможем говорить   
                о победе над ним».
                Седзан Сакума.
 
                Из Афганских рассказов

В начале июня 1980 года, меня офицера отделения связи и РТО, вызвал к себе начальник:
 - Придётся тебе Александр Иванович, в Газни слетать, и поработать там. Это твоё направление, ты там всех знаешь, тебе и карты в руки. Недавно там проводилась совместная с афганцами операция, а с аэродромом полдня связи не было. У них же две Р-140 там, аппаратная с двумя комплектами аппаратуры ЗАС, а связи не было.
  Старший там, ты его хорошо знаешь, старший лейтенант Сергеев, заместитель командира роты из Кандагара, парень вроде толковый, но не радист, и не Засовец.
 - Да,  я тоже вроде не радист, а РТОшник! – засмеялся я на его слова, хотя прекрасно знал, что больше туда послать некого, один офицер  из отделения был в отпуске, а ещё двое были на операциях, которые в это время как раз начала проводить 40-я Армия совместно с  афганскими войсками
  - Ты, Саша офицер отдела связи, а у нас, как ты знаешь, все офицеры универсалы, - майор Устимчик улыбнулся, и добавил:
  - Давай бери мою машину, звони на   КП, там я узнавал пара вертолётов МИ-8МТ, летит на Газни, с ними и пойдёшь. Разберись там, на месте, и сразу позвони мне, ясно?
 - Так, точно, товарищ майор, чего ж тут непонятного, - быстро ответил я, и рванул в общежитие, где мы проживали за оружием, и боевым портфелем с туалетными принадлежностями.
   На Уазике начальника отделения связи, я подъехал прямо на вертолётную стоянку и, попрощавшись с водителем, пошёл к вертолёту под номером 54, возле которого находился экипаж вертолёта, готовясь к вылету.
  К тому времени, начиная с мая месяца, вертолёты летали только парой: как во время Великой Отечественной войны – впереди ведущий, наиболее опытный командир экипажа, а за ним ведомый, как правило, молодой командир. Сегодня, ведомым был вертолёт под номером 75, старшего лейтенанта Громушкина, а номер 54, ведущим.
   Им управлял тридцатишестилетний, капитан  Володька Воеводин, с которым, мы когда-то вместе начинали летать в Ташкентском учебно-авиационном центре, да ещё  и у одного инструктора, сначала на ЯК-18, а потом на вертолёте МИ-1.
   Судьба нас потом развела, он пошёл в лётное училище, а меня подвело сердце, и я поступил в военное училище связи. Встретились мы с ним уже здесь, в Кабуле, куда он прибыл в    50-й отдельный смешанный авиационный полк (ОСАП) откуда-то из Забайкалья.
    Вот его пара, как раз и летела в Газни, чему я был несказанно рад.
  Я уже несколько раз летал с ними по разным точкам на территории Афганистана, видел, как Вовка, умело управляет машиной, и был абсолютно спокоен за свою жизнь.
  Я подошёл к нему в тот момент, когда капитан осматривал лопасти:
 - Оо, Саня, привет! Мне сказали, что у нас будет пассажир, но я не знал, что это ты. Как ты, как семья, как дети?
   - Да всё нормально у меня, и дома тоже, звонил недавно. Мне же это проще сделать, я же связист, да и до Ташкента тут рукой подать, если через Саланг махнуть, - и я махнул рукой в сторону перевала.
  - Да, уж! Совсем,  рядом!- засмеялся Володя, а вместе с ним и весь его экипаж, состоящий из правого лётчика и бортового механика.
  - Ты извини дружище, но сегодня тебе придётся на вертолёт моего ведущего сесть, я буду группу высаживать. Сказали спецназ, четырнадцать человек, а они, не любят, когда с ними в вертушке, кто-то посторонний летит, говорят плохая примета.
  - Ну, если примета! То ладно! Пойду к твоему напарнику. До встречи, - я тепло пожал ему руку и пошёл к другому вертолёту.
  - Саня, мы их высадим, потом завезём тебя в Газни, и домой в Кабул, ты знаешь, да? – вслед мне сказал Володька.
  - А, куда вы  на хрен, денетесь? Я шишка важная!- засмеялся я. - Не прилечу в Газни, значит, снова связи не будет, вы туда летать не сможете, и всё. Так что всё по плану!
  Я подошёл к вертолёту с бортовым номером 75, поздоровался со всеми членами экипажа, которых хорошо знал, и поднялся в кабину.
   В это время в блистер, я увидел, как к Володькиному вертолёту подъехал крытый ГАЗ-66, и оттуда начали выпрыгивать крепкие, рослые ребята, с оружием, вещмешками, одетые в непривычные для нас комбинезоны песочного цвета. Я тогда ещё погордился за нашу разведку, надо же какие у них амбалы, все как на подбор.
  Группа быстро запрыгнула в вертолёт, и оба командира, тут же запустили движки.
  Летели мы больше часа часа. Я, одиноко сидя в  грузовой кабине, надел шлемофон подключился к  внутренней связи, и слышал все переговоры между первым вертолётом и нами. Должны мы были высадить группу недалеко от посёлка  с двойным названием Мадики-Кухна,  в горах, километрах в пятидесяти от города Хост.
   Летели, мы очень низко, почти касаясь колёсами шасси веток деревьев, если была дорога, то над ней. Вовка всегда говорил так: заберёмся выше насколько возможно, то они гады, из ДШК, или ракетой могут нас сбить, потом падать  с  большой высоты придётся. А, тут высота 10-15 метров, подобьют, так хоть падать невысоко. И, я, по воле служебной необходимости  уже облетавший на вертолётах  Ми-8 и Ми-6, уже почти весь Афганистан, всегда с ним соглашался в этом вопросе.
   Однако, перед районом высадки,  обоим  вертолётам всё же пришлось подняться на высоту почти три тысячи метров, оставив слева перевал на высоте 3878 метров  на дороге Гардез-Хост.
   Потом  вертолёт Воеводина снизился, и сел на небольшую плато у подножья высокой горы. А мы, в другом вертолёте находясь на высоте пятьсот метров от земли,  сделали крутой вираж, пристально наблюдая за окружающей, место высадки местностью. 
  Наблюдали не только оба лётчика,  но и я  вместе с бортмехаником, направив  вниз, он ручной пулемёт закреплённый, на специальной конструкции в открытой двери вертолёта, а я, свой автомат, с двумя, скреплёнными валетом рожками, закреплёнными в специальном зажиме в открытом блистере вертолёта,  готовые  огнём нашего оружия прикрыть  высадку с воздуха.
  Кроме того, на Ми-8МТ, было ещё 192 неуправляемые ракеты и встроенный пулемёт. Так, что при необходимости, защитить наших людей, у нас было чем.
Однако всё обошлось без стрельбы. Группа высадилась, и тут же исчезла, словно растворилась среди камней. Сразу видно, народ обученный.
  Меня  потом довезли до вертодрома Газни. Причём, на недавно построенный из рифлёного аэродромного железа вертодром, приземлился, только вертолёт, где находился я.
   Сел, высадил меня, и тут же взлетел на Кабул. А, ко мне уже спешил,  старший лейтенант Сергеев, которого я хорошо знал, когда он служил ещё в Кагане, а я из Ташкента, приезжал к ним на учения.
   Причина отсутствия радиосвязи, была установлена быстро. Оказалось, что три дня назад, у начальника коротковолновой радиостанции Р-140,  прапорщика Тростянчука, был день рождения, ему исполнилось тридцать лет. По такому случаю, они с водителем на транспортной машине поехали в город Газни, и там закупили пять литров  афганской «кишмишовки» ( брага  полученная из кишмиша - сушёного винограда), для того, чтобы отметить это событие.
  Немного выпили с командиром, закусили килькой в томатном соусе, и  жирной свиной тушёнкой со свежим хлебом. Пошло вроде хорошо, допили остальное, и сомлели оба.
  А, утром, оба лежали пластом, и каждые пятнадцать минут бегали в туалет, страдая от приступов тошноты и поноса. Фельдшер из комендатуры, мог помочь им единственным лекарством - дать  таблетки активированного угля и всё. Больше, у ничего не было.
  А в это время, как раз проводилась совместная операция по уничтожению  большой группировки душманов недалеко от Газни, и туда должны были прилететь вертолёты из Джелалабадского вертолётного полка, а связи не было. Потому что Роман Тростянчук, был один начальник на две радиостанции, а он просто физически не мог их настроить, ну а радисты были совсем молодые ребята. Вот и вся причина.
  Так много раз бывало на войне, и в ту, Отечественную, и сейчас, когда из-за разгильдяйства одного человека, ставились под удар тысячи других. Было такое и в американской армии, и в наиболее дисциплинированной с педантичными офицерами, немецкой армии.
   Они оба и до сих пор чувствовали себя плохо, но когда я предложил поехать полечиться в расположение  191 отдельного мотострелкового полка, где была хорошая медсанчасть, они оба категорически отказались.
   Случаев отравления «кишмишовкой»  среди наших военнослужащих, было уже  много. Афганцы, с детства приученные торговать, и рекламировать свой товар, в условиях « сухого закона» на территории страны, быстро научились изготовлять это пойло. Они делали всё  чтобы     удовлетворить спрос советских военнослужащих на спиртное, и те могли  её покупать и пить   вместо вина или водки, а для крепости добавляли туда табак, или немного анаши. 
    К этой адской смеси, крепостью до 18-20 градусов, со вкусом винограда, нужно было ещё привыкнуть, а не пить сразу в таком количестве, как это сделали прапорщик со старшим лейтенантом.
   Путём чувствительного для обоих внушения, и лечения, отборными матерными словами, поставить начальника радиостанции на ноги, мне удалось только к вечеру следующего дня.
  Потом, я чуть ли не силой затащил его  в кабину его радиостанции,  приставил рядом двух молодых ребят – радистов, с приказом запоминать до мелочей, что будет делать их прапорщик для установления связи с КП ВВС в Кабуле. А, сам, почти шесть часов  просидел на стуле  напротив открытой двери,  наблюдая за действиями начальника радиостанции.
   Сергеев, с понурым, осунувшимся лицом, стоял сзади меня, и тоже смотрел  на действия своих подчинённых.
  - Вадим, ну как же так можно было, не научить за три месяца ни одного радиста из четырёх, хотя бы самостоятельно включать и настраивать станцию, а? Я же вижу, ребята молодые, толковые!  Ну, понятно, они там, в учебке, в основном на ключе работали, это они хорошо умеют, и станцию включить, они тоже умеют, я вижу, а вот  настроить радиоканал, чтобы его можно было сдать на аппаратную ЗАС, чтобы засекретить, они не могут. А, ты, как   исполняющий обязанности командира  роты связи об этом совсем не думаешь, раз у тебя такие проколы случаются. Отсюда вывод: ставить тебя на эту должность, видимо пока рановато,  по прилёту в Кабул, я так шефу и доложу. Пусть он принимает, решение сам.
   - Товарищ капитан, ну что Вы на самом деле? Это же случайно получилось! Мы же и раньше  эту бражку пробовали, ещё в Кандагаре, и ничего же не было, а тут, сразу отравились. Но, ведь день рождения же, ну как же без спиртного? – Сергеев говорил это вполне серьёзно, да я и сам в душе понимал, что наши серые афганские будни в горно-пустынной местности, при полном отсутствии водки и женщин, можно сгладить только спиртным, и ничем больше.
   Но, я же был его начальником, и значит, должен был ругать, увещевать, корить, и добиваться, чтобы подобных случаев больше не повторилось.
   Через полчаса связь, с узлом связи ВВС была установлена, радист сдал канал на аппаратную, и я, наконец, мог позвонить начальнику связи, и доложить обстановку.
   Майор, видимо был занят, поэтому, выслушав несколько моих слов о причинах отсутствия связи,  сразу оборвал меня, и сказал:
 - Ну, я слышу канал нормальный, можно говорить по нему, молодец! Ты извини Саша, я  сейчас у Командующего в кабинете, прилетишь, доложишь на месте.  Завтра, туда к вам, пара пойдёт восьмёрок, и заберёт тебя. Связь постоянная, чтобы не теряли, у них же две новые станции, в конце концов, скажи  об этом этим балбесам, а то я прилечу, и Сергееву, яйца отрежу, так и передай.
  - Понял Вас, Анатолий Петрович, так и передам, до завтра.
 После скромного ужина, состоящего из консервированного борща, варёной консервированной картошки с поджаренной на сухом луке свиной тушёнкой, я ушёл в  комнату командира.
 Сергеев  любезно предложил мне место  в  своей комнате, на одной из двух кроватей, рядом с окном, откуда поступал свежий воздух,  но я всё равно долго не мог уснуть, из-за мучительной  духоты, внутри помещения.
   В девять утра, на другой день, нам сообщили, что пара МИ-8, прилетит к нам из Кабула, ровно в полдень.  Я знал, что это за мной, начальник подсуетился, большое ему за это спасибо.
  Я прошёлся по узлу связи, проверил документы, порядок хранения ключевой документации, и поднялся в аппаратную к радистам.
  Радиостанция была в работе. Внутри аппаратной находилось три человека. Прапорщик  с голым торсом дремал на матрасе, постеленном на полу кабины, а оба радиста внимательно изучали «Инструкцию по эксплуатации  радиостанции Р-140»,  периодически бросая взгляд на приборы передатчика. Ну, просто идиллия, ни дать ни взять.
   Когда пара вертолётов  приземлилась, и зарулила на ближайшую стоянку, я увидел, что  это снова прилетел мой старый знакомый капитан Воеводин,  и настроение у меня  сразу улучшилось.
   Лётчики закрыли кабины, начальник тыловой комендатуры, выставил около вертолётов охрану: двух часовых с автоматами, а сам пригласил  экипажи, в небольшую лётную столовую, которую открывали, только тогда, когда на вертодром Газни садились вертушки.
 Я, тоже присоединился к ним, потому что знал, что лётный состав, кормят лучше, чем всех остальных, самое главное, что вместо ненавистной, жирной свиной тушёнки, им хотя бы, давали мясо, пусть это даже была  блочная баранина из Новой Зеландии.
  Вылет,  нам был назначен на четырнадцать часов, поэтому обед прошёл спокойно, не торопясь, с шутками и прибаутками.
  Я попрощался с Сергеевым, и с его подчинёнными, и пошёл к вертолёту Воеводина, обратно я решил лететь именно с ним.
   Он, с правым лётчиком Серегой Афониным, сидел на чехле, расстеленном, на железке в тени вертолёта, и что-то рассматривал на карте. Я, подошёл к ним, и посмотрел на карту.
  - Сейчас, мы сначала группу заберём, это вот здесь, в шести километрах от кишлака Матварх. Ребята, там должны были, шухер навести и главаря банды уничтожить. Наверное, ждут  нас уже, не дождутся. Крутые мужики, нужно сказать, я их группу уже третий раз высаживаю и забираю, и всегда они работают удачно.
  - Да, я в блистер видел в Кабуле, как они подъехали. Парни как на подбор, - добавил я, внимательно разглядывая карту.- Володь, но это же километров сорок, от того места, где  ты их высадил.
  - Да, около этого. Но места высадки, и эвакуации после проведения операций, выбирает сам командир группы, так что наше дело их высадить в точке, которую они укажут, а потом точно в указанное время забрать, там где укажут и привести «домой», в свою часть. Так, что скоро полетим. Ты, со мной?
  - Конечно, если ты не возражаешь, может, по старой дружбе порулить дашь? – засмеялся я.
 Один раз, месяц назад, усадив меня на кресло правого лётчика, когда мы летели в Гардез, он дал мне возможность самому поднять вертолёт в воздух. Взлететь и пилотировать его до самого Гардеза, и обратно, чему я был очень рад, вспомнив всё, чему нас учил инструктор, когда мы с Володей, летали ещё на МИ-1.
  - Нет, Саня, только не сегодня. Тогда мы порожние летели, без людей, только с продуктами, а сейчас будут люди, так что ты уж меня извини.
  - Да я пошутил,  теперь моё место на земле. Помнишь, как Горький говорил, а? Правильно:
- Рождённый ползать – летать не может. Это про меня, - засмеялся я  с сарказмом.
 - Да ладно тебе! Вы здесь такое важное дело делаете, что его просто оценить невозможно. Мы,  же в воздухе без связи как слепые котята, хорошо, что сейчас хоть авианаводчиков стало больше, и есть, кому с земли целеуказания дать, а вначале в феврале-марте что было? Просто кошмар, пару раз мы даже своих, обстреляли. А, что, разве с воздуха разберёшь? Так, что вы – связисты, очень ценные люди здесь в ДРА.
  Ну, что готова машина, - спросил он у появившегося с другой стороны вертолёта бортмеханика.
  - Так точно, командир! Можем лететь!
 - Ну, тогда вперёд и вверх. Лёня! – крикнул он командиру второго вертолёта, стоящему возле  лесенки.
   - Взлетаем, и смотри в оба, там опасно, и всякое может случиться.
  Экипажи расселись по местам, Сергеев, сидевший около площадки за УКВ радиостанцией Р-845, дал добро на взлёт. Руководитель полётов, появился в Газни, только через три месяца, а пока связь держали сами связисты, на своих же радиостанциях, и мы полетели.
  Летели прямо над дорогой, по которой изредка двигались маленькие брички запряжённые или лошадьми или мулами, машин почти не было.
 Перед  полувысохшей речушкой Гардез, Володя набрал  высоту триста метров, и мы  двинулись к месту, где должны были забрать  группу.
  Ведомый вертолёт, поднялся ещё выше, и   с высоты осматривал все окрестности.
  Наш вертолёт подлетел к   заданной точке и, спустившись до высоты пятьдесят метров, начал кружить над небольшой  зелёной площадкой, ожидая сигнала  от разведчиков снизу. Однако внизу была только земля, горы и никаких людей.
  Капитан поднялся выше, и сделал несколько кругов, уже по большему радиусу, но внизу никого не было.
   Понимая, что разведчики всё равно должны быть эвакуированы после задания, и их могло что-то задержать, Володя продолжал почти полчаса нарезать  круги над тем местом, ещё раз убедившись по карте, что место, куда мы прилетели, именно то.
   Ведомый вертолёт, на большей высоте  тоже кружил над нами, и  его экипаж, тоже с тревогой смотрел по сторонам.
   Район этот был очень опасный, у душманов, проживающих здесь, и воюющих против  войск Бабрака Кармаля и тех, кто им помогал,  на вооружении было большое количество китайских крупнокалиберных пулемётов ДШК, и  носимых зенитно-ракетных комплексов, которыми они сбили уже несколько наших вертолётов и самолётов.
   По всем законам лётным законам, время на высадку, и посадку в таких условиях ограничивалось, десятью – пятнадцатью минутами, а мы кружили над  точкой уже более получаса.
   Наконец, Володя дал команду ведомому, и стал набирать высоту, чтобы следовать в Кабул. Больше, он ничего не мог сделать в этих условиях,  но понимал, что с группой что-то случилось.
   Мы летели в сторону Газни, а потом на Кабул. Все члены экипажа молчали, понимая необычность сложившейся ситуации.
  Я сидел  в кабине пилотов на месте бортмеханика, и видел напряжённое Володькино лицо.
   - Нет, здесь что-то не так! Не могли они опоздать, или не видеть нас, хотя бы издалека. Если бы увидели, то обязательно бы подали сигнал, а? Как ты думаешь Саша, я прав? Тем более что я их уже высаживал и забирал. Там командир чёткий мужик, у него всё по секундам расписано. Значит, произошло, что-то такое, что нарушило все их планы. Что-то серьёзное. Значит, их бросать нельзя, им нужна помощь, и  мы пойдём за ними.
  - 57552, ответь полста первому..
 - Отвечаю, командир.
  - Слушай мою команду: на Кабул пока не идём, а идём на  первую точку, где были три дня назад. Больше никаких разговоров в эфире, нас могут слушать. Работаем, как тогда под Асадабадом, понял?
  - Понял, командир, выполняю..
Мы развернулись на 180 градусов, и полетели к тому месту, где три дня назад высадили разведывательную группу.
   Когда подлетали к месту высадки,  снова набрав высоту, внизу я  первым, заметил три разноцветных дыма: красный, зелёный, и жёлтый.
  - Володя, смотри, там внизу дымы, это они нам сигнал подают. Ребята, судя по всему, так и сидят на этом месте, душманы их просто заблокировали со всех сторон. Это их тактика, они их теперь живыми не выпустят, если мы их не заберём.
  - Да, понял я, понял. Значит, мы их ждём там, а они на месте высадки оказывается, задержались. Ну, что же будем выручать наших парней.
  - 57552! Груз внизу, там кажется, идёт бой. Набери три тысячи, и будешь меня прикрывать.
  Я  сначала работаю, потом сажусь, забираю груз, а ты потом   должен мне обеспечить комфортную посадку и    взлёт, понял?
  - Всё понял, готов!
 Мы набрали ещё высоты, и Володя дал несколько залпов ракетами по горам, расположенным вокруг площадки. Потом ещё раз. Затем начал наобум стрелять по тем местам, где поднялось облако пыли из пулемёта: задача была немного напугать нападающих и позволить вертолёту сесть.
    Израсходовав все ракеты, Володя резко сбросил шаг- газ, и вертолёт быстро начал снижаться точно  в центр площадки.
  В это время его ведомый, повторил то же, что сделал и командир, снова обстрелял  местность вокруг НУРСами, а потом начал стрелять из пулемёта, правда высота у него была побольше.
 Когда колёса нашего вертолёта, коснулись земли, к ней, с разных сторон, тут же стали приближаться разведчики. Но,  первым на борт они   подали нам  с бортмехаником  палатку, где лежал раненый командир группы с мертвецки бледным лицом. А  потом уже,  мы  с ним, помогали  и остальным быстро влезть в  кабину вертолёта.
  Я сначала не обращал внимания на их вид, просто протягивал руку, и помогал подняться  в кабину, а двоих человек, мы просто втащили. Володя тревожно смотрел из своей кабины, и торопил:
- Быстрее мужики, быстрее, пока они не очухались.
Когда, последний разведчик, оказался на борту, и закрылась дверь, он резко начал набирать высоту, вытягивая из двигателя, всё что было можно,  стараясь быстрее забраться как можно выше и уйти подальше от этого  опасного места.
  Маневр его удался, ну и ещё нам, наверное, чуточку повезло. Вертолёт быстро набрал высоту, и взял курс на Кабул. Никто с земли по нам не стрелял.
  Теперь я мог рассмотреть парней сидящих на сидениях рядом со мной, и напротив меня. И, первое, что я сразу увидел - все они были ранены. Кто в руку, кто в ногу, кто в голову, но все с оружием в руках, а через повязки из бинтов  проступала кровь. Но, все были живы.
 Не было оружия, только у лежащего без сознания на плащ-палатке командира группы. Потом, я узнал,  фамилия старшего лейтенанта  была Насыров, а зовут его Марат.
  Сержант, сверхсрочной службы, сидящий рядом со мной, увидев, что я внимательно смотрю на них, а потом на командира, сказал:   - Да, жив, он жив! Мы его промедолом накачали, чтобы боль не чувствовал.  Духи его, через полчаса после высадки ранили, позвоночник пуля задела. Ждали они нас суки, ждали!
    В это время, Володя вышел из кабины, передав управление правому лётчику, и тоже склонился над командиром группы, с тревогой вглядываясь в его лицо.
  - Да, жив он, - успокоил я его. Только без сознания.
 - Что случилось у вас? Мы ведь вас в другом месте ждали, а сюда, вернулись чисто случайно, - обратился он к сержанту около меня с перевязанной рукой
 - Да, случилось! Только, вы улетели, мы уже собрались выступать на маршрут, как по нам, открыли со всех сторон бешеный огонь. Командира вскоре ранило, и пулей разбило радиостанцию. Я принял командование на себя. Заняли оборону, и так сидели до ночи. Ночью попытались прорваться, но духи нам не дали, они мин понаставили вокруг, и растяжек всяких. Плотно блокировали суки,  словно заранее готовились к встрече. Мы, ещё раз попытались прорваться, уже в другую сторону, тоже не удалось, ну тогда решили драться на месте, оставив в пистолетах, и в автоматах, по одному патрону для себя. На помощь мы уже даже и не надеялись. У нас, на всех осталось по два-три патрона, и пара гранат. Если бы вы не пришли, то конец..
  А, ну, ребята, быстро всем показать рожки! – дал он громко команду сидящим в вертолёте, и сам достал обойму из пистолета, в ней был  всего один патрон. Во всех рожках, у  раненых разведчиков, оказалось, по одному, или по два патрона. Теперь, и я, понял, что произошло чудо, и эти ребята, живы только благодаря Володе..
   Когда мы приземлились на аэродроме в Кабуле, там уже нас ждали три санитарные машины, и грузовик.
  Все спасённые тепло прощались с экипажем, улыбались, жали руки, и сияли от счастья.
  Когда, все уехали, я спросил, у стоящего недалеко от вертолёта Володи, нервно курившего сигарету:
- Нет, ну ты скажи, как ты всё же понял, что их нужно искать на месте высадки, а?
 - А, хер его знает как! Просто понял, и всё. Наверное, Бог подсказал, наверное..
А потом тихо добавил, глядя куда-то в сторону:
 - Нет, есть всё-таки Бог на свете, есть! Я теперь верю..
 
                18 июля 2012г.