Букет. Глава 1

Глава 1.

Из здания городского суда я вышла опустошенная и разбитая, словно из меня разом всю жизненную силу высосали. И это было близко к истине. Но бракоразводные процессы иначе и не заканчиваются, это я знала не понаслышке, а теперь и сама ощутила это на своей шкуре. На дворе было треклятое 31 июля 2011г., которое я теперь ненавидела всеми фибрами своей души, хотя должна была в этот день радоваться, ведь у меня было День Рождение. Но небеса распорядились иначе и в этот день мне выпал не счастливый билет.
Сжимая в руках проклятое решение суда, я, не видя ничего перед собой, спускалась по лестнице. И не мудрено, что я налетела со всей дури на поднимающегося по ступенькам молодого человека, ведь перед глазами стояло довольно-наглое лицо теперь уже бывшего мужа.
-   Смотреть надо куда идешь – лицо молодого человека приобретало пунцовый цвет.
А я, припомнив излюбленный прием бывшего мужа, что лучшая защита, это нападение, в свою очередь высказала все, что я думаю по поводу огромного букета алых роз, за которым и его-то не видать было, не говоря о том, чтобы он мог, что- либо различать перед собой:
- Сам глаза разуй, прешь ничего перед собой не видя кроме своих цветов – и чего мне дался этот букет сама не знаю.
- Хамка – бросил удаляющейся мне в след молодой человек.
И так это меня задело, что я, не раздумывая вернулась, выхватила у него из рук цветы и ударила ими по его, как мне показалось в тот момент наглой физиономии. Развернулась и побежала от греха подальше, пока он в чувства не пришел от моего поступка. Села за руль своего новенького Volvo s40 и выжав педаль газа  до отказа, скрылась с места преступления.

Приехала домой и разревелась, сама не знаю от чего больше: от того, что теперь являлась бывшей женой или из-за проклятого букета алых роз.
- Мам, ты чего? – утешала меня Саша – плюнь ты на него, не стоит он тебя. – Это она так об отце отзывалась.
- Маленькая ты еще, тебе не понять, я ему десять лет жизни в браке подарила и еще пять до – слова давались с трудом, мешали всхлипы и прерывистое дыхание.
- Да он и мизинца твоего не стоит – на глаза дочери тоже начали наворачиваться слезы.
- Как мы теперь жить-то будем? – почему-то мне казалось, что на этом моя жизнь закончилась.
- Припеваючи – утирая слезы, заявила Саша  - в тысячу раз лучше.
- Мне б твою уверенность и твои годы – ответила мрачная я.
- Мам, тебе всего тридцать. Кстати, с Днем рождения – вдруг вспомнила она, хотя, скорее всего она этого и не забывала, просто я с утра пораньше уехала в суд и с дочерью не виделась.
 - Ненавижу этот день – решительно заявила я, уже успокоившись.
- Когда-нибудь это пройдет – философски рассудила моя не по годам взрослая дочь и, поцеловав меня, убежала на встречу с подругами.
«Четырнадцать лет, золотая пора. Хотя в ее возрасте я думала только об учебе, пока не появился он». Я поморщилась и отогнала не прошеные мысли.
Засунув подальше от глаз решение суда, я направилась к себе и засела за компьютер. Почтовый ящик ломился от писем. Те, что были поздравительного характера, я принципиально открывать не стала, тупо отправив их в черновики. «Оправдаюсь как-нибудь - утешила я себя - друзья поймут». А вот письма рабочего содержания удостоила вниманием. Ничего новенького в них не было: отчет моего помощника Тимофея Смирнова, просьба взяться за очередное судебное разбирательство, счета и еще куча всякой дряни под грифом «спам».
Я свернула все окна и уставилась в экран, с которого на меня смотрело его улыбающееся лицо. «Ненавижу» и фон рабочего стола приобрел безобидный вид морского пляжа. «Так-то лучше». Но проклятые мысли возвращали меня в далекий 1996 год, когда мы только познакомились. Это было летом, я как раз ехала в деревню к бабушке. Путь мой лежал в подмосковный городок Богородск и кроме как двумя электричками, причем с пересадкой туда было не добраться. Но это меня нисколечко не останавливало, потому что меня ждали три месяца вольной жизни в кругу друзей. Кто бы мог знать, что это лето станет для меня последним летом детства. Что бы приехать пораньше, я отправилась на раннюю электричку, на которой ехал рабочий люд. Естественно, протолкавшись в вагон, я не обнаружила ни одного свободного места. Пройдя вглубь, остановилась у пустого купе, в котором сидел только один молодой человек, лет двадцати двух на остальных пяти местах лежали карты. И почему я не удивилась? Но это мне показалось сверх наглостью, занимать целое купе, когда народу приходилось стоять в проходе. С робкой надеждой я поинтересовалась:
- У вас все занято?
- Занято – прозвучало это таким грубым тоном, что у меня мурашки по спине побежали.
Я тут же возненавидела этого человека, а когда он поднял на меня свои глаза, то только утвердилась в своих чувствах. На меня смотрели голубые брызги полные ненависти. В них так и читалось «Коза, я так сладко спал, а ты меня самым наглым образом разбудила, что карты ничего тебя не говорят? Занято». Я обиженная до глубины души, уставилась в окно. Но уже на следующей остановке, когда купе начало заполняться людьми, для которых оно и было занято, обнаружилось, что кто-то сегодня не ехал на работу и молодой человек, некогда вызвавший у меня раздражение, уступил мне свободное место:
- Садись  - буркнул он и убрал сумку с противоположного от него места.
Гордость сперва вопила «будь выше, не садись», но разум в ответ нашептывал «сорок минут стоять, лучше сядь». И я сдалась, села у окна и тупо уставилась на проносившейся за окном пейзаж.
- Звать-то тебя как, красавица – поинтересовался сидящий напротив рыжий мужчина. На вид ему было лет за тридцать. Он мило улыбался, явно пытался мне понравиться. И все бы ничего, но красовавшиеся на его коленках татуировки в виде звезд с четырьмя лучами, меня к знакомству не сподвигнули.
На выручку пришел ненавистный мне молодой человек:
- Чего к девушке пристал, не видишь, смущается она – голубые глаза теперь смотрели на меня с интересом.
Но рыжий мужчина не обратил на него никакого внимания, и продолжал:
- Меня Сергеем зовут – и он протянул мне руку.
Я с секунду колебалась, видя перед собой ладонь раза в три больше моей с красовавшимися на пальцах татуировками перстней. Я вообще в татуировках не разбираюсь, и что каждая обозначает, не знаю, но одно мне было ведомо на сто процентов, такие татуировки делают только те, кто отсидел. Но выглядел рыжий не страшно, и пожала его руку со словами:
- Вероника.
Он вывернул мой жест в свою сторону и поцеловал мою кисть. Я смутилась и покраснела. Ненавистный молодой человек усмехнулся, за что я возненавидела его еще больше.
Но мой праведный гнев быстро угас, когда в дверях вагона появились контролеры. Билета у меня не было, оставалось только перебегать из вагона в вагон. Видимо у меня на лице были все мои чувства, потому что молодой человек вдруг спросил:
- Что побежишь или платить будешь? – в его глазах играли бесенята. И это так меня задело, но я тупо промолчала. Десятка, конечно, не деньги, но все равно жалко, оставалось бежать от кровожадных контролеров, а заодно и от этого типа. 
- На, держи – он протянул мне корочку синего цвета. Я взяла, даже не знаю почему, любопытство, наверное, заело, кто же он такой.
Но контролёрша, бабулька лет шестидесяти с маленькими поросячьими глазками, потребовала раскрыть удостоверение. Тут-то и раскрылся обман, я покраснела еще сильнее. Пришлось горе спасителю спасать меня снова, заплатив за меня штраф.
- У меня были деньги – пробубнила я, когда контролеры удалились.
Он ничего не ответил, только расплылся в улыбке. Только теперь я рассмотрела его повнимательней. Он оказался даже ничего, симпатичным. Голубоглазый, крепко сложенный, достаточно высокого роста с непослушными темно-русыми волосами, да и голос у него был приятный.
- Может, уже вернешь мне удостоверение – он взглядом указал на синюю корочку у меня в руках. Пока я ее вертела, не удержалась от любопытства и краем глаза заглянула внутрь. Фотка была потрепанная и выгоревшая, зато имя и фамилия читались хорошо.
- Женя – представился он.
- Очень приятно – почему то он мне больше не казался ненавистным.
Вот так мы и познакомились с моим будущем мужем, правда до свадьбы было еще, как до луны, но все же. Оставшиеся минут двадцать до моей перевалочной остановки мы болтали ни о чем. Провожая меня, он попросил мой номер телефона, я, конечно же, оставила, хотя надежды на то, что он позвонит, не было.
Три месяца каникул пролетели, как один день и я довольная, загорелая и отдохнувшая, ехала обратно. Время было позднее, но электричка с Москвы, даже во Фрязеве, где я и села, была битком набита прокуренными и уже весьма нетрезвыми рабочими. Еле протиснувшись в середину вагона, где было относительно свободно, я обреченно вздохнула, ибо мне предстояло выдержать сорок минут мучений. От табачного дыма меня мутило, а постоянно толкающиеся  и оттаптывающие ноги наглые пассажиры меня раздражали.  Поэтому, когда я услышала свое имя, то не сразу поняла, что обращаются ко мне:
- Вероника – голос раздавался откуда-то сзади.
Я обернулась и не поверила своим глазам, в купе за моей спиной сидел Женя в компании все того же рыжего Сергея. За три месяца я если и вспоминала о своем знакомом, то пару раз и то мельком. Он естественно не позвонил, и я благополучно выбросила его из головы. В мои пятнадцать лет зацикливаться на ком-то одном было глупо, я считала, что мне сперва надо выучиться, поступить в институт, потом найти работу и потом уже думать о чем-то серьезном.  Но эту встречу я расценила, как подарок судьбы, ибо я верила в любовь с первого взгляда и во всю чушь относительно не случайности некоторых вещей. То, что наша вторая встреча была неслучайна, я даже не сомневалась.
За те недолгие сорок минут я узнала, что Жени двадцать два, он работает в Москве в какой-то фирме, занимающейся торгово-закупочной деятельностью то ли бытовой техники то ли  электроники, я в подробности не вдавалась. Жил он отдельно от родителей, поскольку сам себя обеспечивал. И почему то я не удивилась, что мы были из одного города, вернее он снимал квартиру в том же городе, где жила я, а родители его проживали в небольшом городке во Владимирской области.
Про себя мне особо рассказывать было нечего, поэтому на его:
- Теперь твоя очередь поведать свою жизненную историю.
Я без зазрения совести, ответила:
- Да мне и рассказывать нечего. Мне пятнадцать, учусь в гимназии, на иждивении у родителей – вот и вся моя биография.
Он почему-то рассмеялся, а я смутилась. Разница в возрасте меня не смутила, меня всегда тянуло к парням постарше. Наверное, потому что парни итак, как дети малые и чем младше, тем глупее. По крайней мере, среди моих ровесников не было ни одного парня достойного внимания. С Женей же было интересно. Обычный разговор о погоде и тот звучал как то по-особенному.
- Мы пришли – заявила я, когда за разговорами мы добрались до моего дома.
Стояли у подъезда минут десять в полном молчании, наконец Женя не выдержал и притянув меня к себе, поцеловал. Я от неожиданности даже не оттолкнула его.  А когда он отстранился от меня, я уже была влюбленная по уши дурочка. И это вылилось мне боком. Через девять месяцев нашего знакомства у нас родилась дочь. Родителя меня сперва придушить хотели, но потом видимо прикинули, что я у них единственный ребенок и пожалели. Мама взяла на себя обязанности по уходу за малышкой, чтобы я смогла окончить школу. Я даже умудрилась поступить в институт на юридический факультет, о коем грезила с детства. Расписались мы с ним, когда мне было двадцать и то, потому что снова пало подозрение на очередную беременность. Но как потом оказалось, это было банальное колебание цикла, правда, вылившиеся в полугодовую задержку. А поскольку любовь с его стороны прошла уже после первых пару лет совместной жизни, он расценил это, как специальный акт с моей стороны по женитьбе его на мне. Но поскольку у нас подрастала дочь, мы решили ради нее не рушить семью и всячески старались уживаться под одной крышей. Я со своей стороны, так вообще вела себя, как примерная жена: готовила, убирала, стирала, штопала и даже не изменяла. Его же хорошим мужем можно было назвать с большой натяжкой.
Он вел себя как последняя скотина, хотя зарплату в дом приносил стабильно, на безбедную жизнь первое время хватало. Но стоило мне окончить институт и устроиться работать в адвокатскую контору, спасибо папе, помог, как моя жизнь резко превратилась в ад. Уже через два года я сдала экзамены и получила адвокатскую корочку и из помощника адвоката переквалифицировалась в практикующего адвоката. Спасибо все тому же папе, пристроил в гильдию российских адвокатов. Благодаря своему складу ума я быстро пробила себе дорожку в жизнь. И через три года у меня имелся свой контингент клиентов. Мужа это бесило, так как я теперь зарабатывала раз в десять больше, чем он и могла вполне обеспечить себя и ребенка. Но уходить так просто от меня он почему то не торопился. А я как последняя дурочка, глотала сопли и терпела его издевательства, наивно полагая, что он все-таки в душе еще меня любит.
Но буквально полгода назад он положил мне на стол заявление о расторжении нашего брака, и я выпала, мягко говоря, в осадок. Причем меня удивило не само заявление, я чувствовала нутром, что этим все и кончится, а его содержание. Мой благоверный решил обчистить меня до нитки, заявив в требованиях раздел имущества, да еще и определить место жительства ребенка с ним. Я была готова убить его на месте. Но опять же мое благородство, чтоб оно было неладно, меня остановило от такого опрометчивого поступка.
И если он наивный надеялся на своего адвоката, то у меня в этом плане мозги были на месте еще со времен начала моей карьеры в облике адвоката, ибо все приобретаемое в браке имущество я оформляла на родителей. А отстоять право на дочь труда не составляло, компромата на мужа у меня было предостаточно. За последние несколько лет он охамел в корень и стал распускать руки, что я фиксировала на сотовый, диктофон и в милиции. Поэтому с такой репутацией ему ничего не святило, только свидания с дочерью в моем присутствии. 

Я так ушла в воспоминания, что не услышала десять звонков на сотовый телефон и, наверное, только раза с пятого до меня дошло, что звонят в дверь. Как в прострации поплелась открывать. На пороге стояла моя блондинистая подруга Наташа.
- Наконец-то, я думала тебя дома нет. Сотовый ты не берешь, дверь не открываешь, Ник, да что с тобой? – она только заметила, что на мне лица нет. – Что все так плохо?
Я не удержалась, снова разревелась. Моя бойкая подруга, проводила меня на кухню и напоила моим же зеленым чаем.
-  Плюнь и разотри – трещала она – найдешь в сто раз лучше – моего бывшего она ненавидела лютой ненавистью и не раз порывалась его лично лишить жизни.
- Он об меня ноги вытер, а ты разотри – я еще всхлипывала.
- Вот именно, что ноги вытер, а ты еще его оплакиваешь. Радоваться должна.
Меня почему-то это не радовало, хотя Наташка была права, скотина он был еще тот и слезинки моей не стоил, но я ревела белугой.
- Так, мать – заявила она – у тебя как-никак День рождение, собираемся и идем гулять.
Спорить с Наташкой было бесполезно, она перла напролом, как трактор. Поэтому уже через час общих усилий, я стояла в прихожей в новеньком бордовом вечернем платье с глубоким декольте, босоножках на шпильке и даже с улыбкой на лице.
- Совсем другое дело – рассматривая меня со всех сторон, заявила довольная собой Наташа – хоть на человека стала похожа.
- А до этого я была что динозавром? – передразнила ее я.
- Типа того – бросила моя блондинистая подружка и потащила меня к лифту.

В «Катану» мы завалились часов в восемь вечера, когда народу там было не протолкнуться. Но Наташа бойко расталкивала своими изящными локотками толпившихся посетителей и тянула меня в сторону кабинок. Как оказалось позже, она еще накануне зарезервировала кабинку, это было что-то типа подарка на день рождение, хотя к этому она еще добавила стандартный набор, который красовался на столике: бутылка Мартини, коробка шоколадных конфет «Коркунов» и небольшая продолговатая коробочка, обернутая упаковочной бумагой. Хорошо хоть цветы не купила, а то у меня от утренних роз еще стресс не отошел.
- Спасибо – сказала я, разворачивая коробочку, подаренную подругой под ее пристальным вниманием. Там оказался золотой браслет с подвеской в виде сердечка.
- Нравится? – Наташка буквально светилась от счастья, будто этот браслет ей подарили.
- Очень – честно ответила я и, не откладывая в долгий ящик, одела его на руку.
- За нас с тобой и фиг с ним – произнесла тост моя подруга, имея в виду, конечно же, моего бывшего.
Пью я редко, поскольку всегда за рулем, да и особо не люблю я это, на утро голова болит и состояние паршивое. Но сегодня я начхала на все свои «но» и напилась конкретно. Уже после первой бутылки мне было далеко и надолго на бывшего, и я отплясывала на танцполе что-то неимоверное под клубный «тыц-тыц». Наташка была не лучше меня, ее карие глазки собрались в кучку, и я поражалась, как они еще видят. Хотя мои серо-голубые брызги выглядели не лучше. Но его они все же увидали, я даже танцевать перестала, схватила Наташку за руку и потащила в кабинку.
- Ник, ты чего? – моя подруга не поняла моего порыва.
- Там он – я неопределенно махнула рукой в зал.
- Да кто он, бывший что ли, забей – Наташка пыталась рассмотреть в толпе рожу моего бывшего.
- Да, нет – и тут я вспомнила, что еще не успела рассказать ей об утреннем инциденте.
- Что вот так и врезала ему по физиономии его же букетом? – Наташка присвистнула.
 -Прикинь, сама себе поражаюсь – я с опаской кидала взгляд в зал, но мой обидчик, коим я его считала, как сквозь землю провалился. «Туда ему и дорога – вдобавок в сердцах пожелала кровожадная я».
- Афигеть – выдала Наташа.

Как мы с ней добрались до дома, я не помнила, только проклятый случай все же свел меня с моим обидчиком, когда мы с Наташей покидали «Катану». Я столкнулась с ним нос к носу у самого выхода, он благополучно возвращался с улицы, курил видимо, а я опять самым наглым образом налетела на него. Благо он был без цветов, а то ему бы опять досталось. А так мы только злобно посмотрели друг на друга и молча разошлись.
- Это он что ли был? – уже в такси, спросила меня Наташа.
- Ага – буркнула я, почти засыпая.
- Ничего, симпатичный – и когда она только успела его разглядеть, удивилась я. Хотя Наташка ни одного парня мимо себя не пропускала, если он было мало-мальски симпатичным. Ей в ее двадцать девять уже терять было нечего, она так и не вышла замуж, поэтому просто наслаждалась жизнью, хотя в душе еще лелеяла надежду на то, что ее принц на белом коне еще появится. Но пока на горизонте только маячили горе рыцари на деревянных скакунах, как называла Наташка разведенных.
Возражать или поддакивать сил у меня не было, да я его и не разглядела толком тогда у суда, разве, что глаза были какие-то странные непонятного голубого цвета, подернутые сероватой дымкой, а может мне и вовсе это показалось. Я после заседания неадекватная была.
Проводив меня до дверей, чтоб не дай бог на меня маньяк в подъезде не напал, моя блондинистая подружка поспешила обратно в такси, которое ждало у подъезда.
- До завтра – кинула она мне, сбегая по ступенькам. Как она еще умудрялась держаться на шпильках и бежать с третьего этаже после двух бутылок вина я не понимала.
- До завтра – ответила я пустоте, ибо Наташка уже выпорхнула из подъезда – увидимся завтра. Мы работали вместе в одной адвокатской конторе, только я была адвокатом, а она секретаршей у нашего шефа.
Тут меня передернуло, потому что я вспомнила, что с завтрашнего дня нам назначили нового начальника, а Сан Саныча отправили на заслуженную пенсию.
«Интересно кого нам в шефы дадут – подумала я – наверное, опять какого-нибудь старичка, которому до пенсии год с небольшим».   
Но эти мысли меня благополучно покинули, только я доплелась до кровати. Кое-как разделась и плюхнулась в ледяную постель, даже жара в двадцать пять не согревала моего ложа. Уже сквозь сон я услышала голос Саши:
 - Мам, это ты? – видимо я ее разбудила, когда опрокинула стул в прихожей, так неудачно кем-то оставленный
- Ага – ответила я и провалилась в сон.