127. что наша жизнь?

Денис Соболев – один из постоянных авторов журнала. Он писал о Хазарии и о поэзии, об израильской русскоязычной эссеистике и об особенностях еврейской цивилизации, о Вальтере Беньямине и об Анатолии Добровиче… На этот раз его вдумчивый интерес привлекло – не угадаете! – такое своеобразное увлечение молодёжи  наших  дней, как массовые ролевые игры. В статье «Между игрой и театром» он описывает и исследует это синкретическое искусство, сочетающее в себе лицедейство, спорт, туризм и ряд других компонент. «Это театр, который пишет свой сценарий действием, микромодель человеческой истории», сообщает автор (сторик по специальности).

Впрочем, крылатое изречение «Мир – театр, и люди в нём – актёры», известно давно. Единственное отличие реальности от игры – в том, что в жизни всё всамделишное, не понарошку: «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слёзы, т любовь». И добавим – голод, войны, смерть.

Рассказ Анны Файн «Третьяковская балдарея» (прошу не принимать это странное слово за опечатку: именно «балдарея»!) – тоже своего рода игра: игра воображения. Автор рассказывает, как могут повернуться дела, если террор и далее будет внедряться в обыденную жизнь. Действие этой маленькой антиутопии происходит в неопределённом (может быть, и очень близком) будущем: от ужасов террора люди научились «спасаться» таблетками некоего притупляющего восприятие средства: «релаксана». От него, правда, галлюцинации, потеря памяти, способности ориентироватьсяч в пространстве и во времени, от него всё сильнее заплетается язык: именно отсюда – слова-монстры – «балдарея»,  «лепестинцы» (вместо палестинцы), «московницы» (вместо смоковниц), – зато исчезает страх…

Неудивительно, что и в поэзии тема терроризма занимает всё большее место. возможно, есть ещё убеждённые сторонники «чистой лирики», свободной от бурь эпохи, но способна ли она (лирика) сыграть роль «релаксана», заставить забыть нависающий над нами ежедневный страх? Да и не страшно ли о нём забыть?

«…и вдруг всё накрывший, как тенью,
мой страх (вам ещё невдомёк),
что, может, сегодня последний
спокойный погожий денёк…»   

Это строки из небольшой ярко публицистической поэмы Владимира Добина «11 сентября». О чём она – понятно по названию.

Поэзия тем и сильна, что способна выразить не только индивидуальные переживания автора, но и мироощущение целого народа и даже всего человечества. Над миром тяготеет ужас всеобщего уничтожения. Но либерально-гуманистическая традиция, окружающая неким пиететом любой акт самопожертвования, совершённый во имя высоких идеалов, ошибочно приписывает подобные мотивы и современному фанатику-террористу. Ошибка состоит в том, что главный интерес зомбированного шахида – попасть в рай, к желанным гуриям. Что при этом будет взорвано: автобус с пассажирами, «Близнецы» или даже весь мир – для него не имеет значения. А ведь в поясе самоубийцы можно спрятать и ядернкю бомбу!

Нет ничего странного в том, что дискуссии о судьбах демократии и тоталитаризма, о путях и тупиках прогресса занимают столь значительное место в журнале. Одна из полемических рубрик номера так и называется: «Тупики». В статье живущего ныне в Москве историка, философа и литератора Константина Фрумкина «Прогресс – произвол – самоубийство» как раз и рассматриваются характерные особенности развития цивилизации на нынешнем её этапе. В какой-то момент его рассуждения начинают перекликаться и с упомянутыми выше художественными произведениями: например, он говорит о возросшем значении  спорта и игры как «ориентиров развития цивилизации», о всё большей легитимизации  эвтаназии  и самоубийства как явно ощутимой тенденции развития общественного сознания. И хотя некоторые фразы статьи весьма перегружены специальной терминологией  (« перманентная точка бифуркации, открытая для всех и всяческих флуктуаций», - каково?!), – статью эту с интересом прочтут люди, склонные к размышлениям о судьбах цивилизации и мира.

Один из них, физик и публицист Э.Бормашенко, в своей полемической статье «После утопии» возражает К. Фрумкину именно как адепт «микрокосма религиозного Израиля, не проявляющего ни малейших признаков вялости и утомления и активно разрабатывающего самые сложные этические проблемы…» Уже не в первый раз он утверждает, что религиозность иудея  - не  помеха на пути к познанию истины, а как раз наоборот.

Следующая пара участников «интеллектуального поединка» – писатель из Санкт-Петербурга Александр Мелихов и главный редактор журнала «22» Александр Воронель. Это, собственно, продолжение спора: о значении в жизни человечества такой своеобразной «игры», как создание общественных фантомов («Свобода», «Родина», «Рынок», «Социализм» и т.п.) – и следование им. Российский писатель в своей статье «Опьянение культурное и некультурное» склонен рассматривать коллективные фантомы или, как он их ещё называет, «мнимости» как «одну из движущих сил истории». Редактор и учёный, не отрицая, что «”фантомные” мотивы первенствуют во всяком значительном историческом действии», вместе с тем оценивает пружины истории более реалистично и прагматично.  «Лозунг Свободы (а тем более рынка), – пишет он в своём отклике «Бодрящий сон», – вдохновлял ничтожную часть деятелей, от воли которых рухнул Советский Союз». Пересказав суждение Мелихова о том, что сон (который интеллигенция навевала народу) «не обязан быть золотым – он может быть суровым, но бодрящим», Воронель возражает: «…бодрящий сон – это абсурд в себе» Тем не  менее, А. Воронель ничуть не склонен отрицать значение цивилизации, демократии, гуманизма, которые, по его мнению, «существуют не только как фантомы». Но дело в том, что «в разных культурах концепции человека различаются…». И «не все фантомы человеческого сознания оказываются совместимы». Вот так и получается, что «мусульманский человек вооружён явно более впечатляющим фантомом, чем фантомная Декларация ООН о правах человека».

Поистине, в наш век все дороги рассуждений ведут в «Рим» наших тревог о тупиковых проблемах развития человечества! Чтобы немного отдохнуть душой, вернёмся в мир художественной литературы прошлого или о прошлом – пусть и не слишком дальнем. Журнал продолжает публикации воспоминаний Нины Воронель, поместив на своих страницах её мемуарный очерк «Корней Чуковский». К его герою писательница относится с нескрываемой нежностью, тем более естественной, что именно он споспешествовал успеху её литературного дебюта: опубликованию великолепных поэтических переводов из Эдгара По и Оскара Уайльда. Обаятельный облик литературного «Мойдодыра», так или иначе знакомый буквально каждому, кто с детства жил в русском языке, дополняется теперь остроумными зарисовками мемуаристки. В частности, она рассказывает забавные эпизоды, свидетельствующие об особом пристрастии старого сказочника к игре как одной из форм общения. Порой старик был в этом даже проказлив – очень ярко изображена сценка, в которой живописуется, как своей приятельнице Лиле Брик он подсунул вместо горчичников… бумажные мухоморы!

О юношеской дружбе Чуковского с Зеэвом Жаботинским известно давно. Но мне впервые довелось прочесть, что в сталинские годы они нашли способ поддерживать тайную переписку. История опубликования, при настоятельной поддержке со стороны Корнея Ивановича, переводов Нины Воронель перекликается с интересно и убедительно написанной статьёй  Наума Басовского  «Четыре ворона и ещё один», автор которой, сам известный поэт и переводчик, сравнивает переводы на русский язык стихотворения Эдгара По «Ворон», выполненные В.Брюсовым, М. Зенкевичем, В.(З.) Жаботинским, В. Топоровым и, наконец, Н. Воронель, Лично мне было особенно любопытно прочесть в примечании  к статье уважительный (хотя и не целиком положительный) отзыв Басовского о вольном переводе того же стихотворения, сделанном недавно жительницей Афулы  поэтессой Анной Парчинской. А переводы Жаботинского и Воронель напечатаны в журнале полностью.

Отрывки из романа Давида Цифриновича-Таксера» «Двадцатый век в песнях и танцах» публикуются под заголовком (конечно же, ироническим) «Сладкая жизнь». Речь о «коммунальной» советской жизни 20-х – 40-х  годов. Старшему поколению любо (и страшновато) вспомнить,  молодёжи полезно узнать об «играх» того времени: любовных, политических, военных – всяких! Будем надеяться на возможность прочесть роман целиком.

Боюсь, что из-за нехватки газетной площади за пределами обзора останутся письмо литературоведа и критика Валерия Сердюченко с Украины – о тамошних хозяйственно-политических и разных прочих «играх», – и сообщение Романа Шухевича о скандально-шизофренической «новой хронологии» математика Фоменко, высчитавшего, что не было ни древности, ни античности, ни татаро-монгольского ига. Мы не успели также упомянуть изящное эссе харьковского физика Владимира Кошкина  «Что такое стиль» и другое = хайфского инженера Александра Розенберга, - с рискованным названием «На бесптичье и ж..а соловей», – хотя первое из них – о  стиле в живописи, а второе – уж и прямо об игре: о футболе!   

Но вот о чём никак нельзя умолчать. Журнал «22» привлёк в последнее время особое внимание общественности в связи с обилием подстрочных ссылок на него в двухтомном труде А. Солженицына «200 лет вместе». Есть даже мнение (оно прозвучало по радио из уст уважаемого русско-израильского писателя), будто ряд спорных, ошибочных, а иные считают, что и антисемитских выводов маститого автора – «на совести журнала». Мне-то всё же кажется, что любые выводы – на совести их автора. Уважающий себя журнал имеет право и даже обязан публиковать концептуально противоположные материалы по любому вопросу – в том числе и еврейскому (тем более, что журнал-то – еврейский). Тут кстати вспомнить одно суждение из письма Пушкина Вяземскому: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство» Как бы велик ни был своими трудами Солженицын, но для нас он теперь иностранец, и что дозволено еврейскому «быку» в Израиле, то вряд ли простительно русскому «Юпитеру».

Насколько, однако, продуктивно его предложение о взаимном покаянии народов? Прочтём статьи Евгения Берковича «Заложники второй мировой (Кто и когда приказал уничтожить европейских евреев?)» и Самсона Мадиевского «Дело врачей») – и, право, мысль о том, что наш народ должен ещё в чём-то каяться, покажется, как минимум, кощунственной. Скажем, один из моих прадедов, отслужив 25 лет в армии русского царя, не стал распахивать целину где-нибудь на Херсонщине, а построил под Курском на большой дороге корчму. А многие наши отцы и матери (мои – в том числе), которым революция дала поначалу все права, очертя голову принялись её защищать. Так вот, оказывается, почему Гитлер, «в отместку «мировому финансовому еврейству», стал нас всех уничтожать, как заложников, а товарищ Сталин убил Михоэлса и приказал пытать профессора Вовси?! И, чтобы ничего подобного не повторилось, мы все должны за наших пап-мам и прадедушек покаяться?!

Хорошенькие игрушки!

Май 2003 года.