Анжела и Реактор

   





Без милосердия, без снисхождения, без лицемерия.
                Альфред Бестер “Тигр, тигр!”

Глава 1

Москва, Сокол. 2031 год.
 Лучи закатного солнца розовыми и сиреневыми разводами отражаются на стеклянных стенах гигантского куба “Дворца Поединков”. Если стоять на балконе любого из небоскребов на “Соколе”, то сквозь полупрозрачные стены Дворца видно, как маленькие фигурки спортсменов лупят друг друга и завязываются в узлы болевых и удушающих приемов.
Верхний этаж Дворца – арена под открытым небом. Скоро спустится ночь,  и арена осветится огромными рефлекторами, сияющими как тысячи солнц. Под этим светом, не дающим теней, в предвкушении кровавого поединка соберутся многочисленные зрители. Они будут скандировать имена гладиаторов, вскакивать со своих мест в моменты, когда их любимцы будут на волосок от поражения, и облегченно падать в кресла: “Фу, пронесло!”.
Московские соловьи привыкли к шуму города и не перестают пересвистываться в парке, окружающем “Дворец Поединков”. Ни шум Арены, ни гомон толпы, вываливающей после боя на парковки, и по часу еще веселящихся вокруг машин юношей и девушек, бегающих, хохочущих и перезванивающихся для совместного продолжения вечера, их нисколько не смущают. Эти теплые весенние вечера в Москве, что может быть прекраснее?
        Артём, тренер клуба по смешанным единоборствам, вместе со своим талантливым подопечным, Борисом, вышел на улицу в теплый сиреневый вечер. Они стояли какое-то время молча, наслаждаясь погодой и отражениями заката на небоскребах Лениградского шоссе, затем Борис ткнул Артёма кулаком в плечо:
     – Сэнсэй, сегодня я чуть не побил тебя!
     – Ну-ну, видел я многих, кто заявлял себя претендентом, – Артём ухмыльнулся, – но из тех кто выходил со мной на арену, мало кто вернулся домой к мамочке своими ножками.
     – Но парочку отличных плюх ты пропустил! – Борис дурачился, прекрасно понимая, что уровень учителя для него пока недосягаем.
     – Ты определенно, делаешь успехи в борьбе, хоть и выглядишь, на первый взгляд, как ботаник. Давай, заявись на следующем турнире, а по результатам и поговорим.
     – Артём, ну ты же знаешь, я связан контрактом по рукам и ногам. – Борис нахмурился. – Нельзя мне принимать участие в публичных мероприятиях любого содержания, и точка. Думаешь, меня это радует?
     – Если боец хочет участвовать в поединке, то единственное, что может связывать его по рукам и ногам, это другой боец, более классный специалист по джиу-джитсу. – Ответил Артём.
     – Да хватит подначивать, ты всё прекрасно понимаешь. Мои боссы... ГосНАНО это власть с которой не поспоришь... – Борис внезапно стал совсем серьезен.
     – Конечно понимаю, не парься, шутки это всё, – отозвался Артём. – На самом деле ты молодцом, а раз есть сдерживающие обстоятельства, то они есть. Слушай, всё хочу тебя спросить, чем ты там в ГосНАНО занимаешься?
     – Извини, старик, я кажется уже говорил тебе, что не могу болтать на эту тему. Вот не могу и всё тут, хоть мы и друзья.
     – Тоже мне, секрет Полишенеля! – усмехнулся Артем. – Да у меня тут парни из отдела спецопераций тренеруются во главе с их командиром, Ваней Рысевым. Так я сейчас могу Ване набрать и он мне в два счета расскажет, кто ты и чем живешь.
     – Тёма, это здорово, что ты обладаешь такими ценными связями, – в голосе Бориса слышался сарказм, – но я тебя уверяю, здесь они будут бесполезны. Уж ты поверь мне. Допуск у генерала Рысева позволяет ему заглянуть почти везде. Но не в персональные файлы сотрудников того отделения ГосНАНО, в котором я работаю. Возможно когда-нибудь мы стобой напьемся, когда наконец и ты и я будем пить, и я тебе что-нибудь расскажу, но пока – никак.
     – С Марсом, поди, работенка связана? – Артём хитро прищурился.
     – Да хорош меня пытать, всё-равно не скажу...
     – Ну, точно, с Марсом! Ладно, давай, – Артём протянул руку для прощания. –Увидимся на тренировке.
     – До понедельника!
     – Нет, Борь. Я на выходные на охоту еду на Алтай, с Рысевым, кстати. Вернусь во вторник. Так что увидимся в среду.
     – А, ну хорошо, тогда до среды!
     – Давай. Пока.

      Борис зашагал к парковке и вскоре скрылся в темноте огромного подземелья. Артём же развернулся и пошел обратно в зал. Ребята, которых он тренировал, не знали, он ото всех скрывал, что жил в тренерской комнате своего прекрасно оборудованного борцовского клуба.
Его жена ушла год назад вместе с квартирой, на которую они зарабатывали сообща. Заработки тренера могли позволить снимать небольшую квартиру, но тогда денег не оставалось бы ни на что, кроме еды, а Артём был молод и ему было не чуждо всё то, что окружает жизнь молодого человека в мегаполисе. Призовые, которые он поднимал от побед, пока позволяли лишь немного повеселиться, но не изменить социальный статус.
В зале были душевые и туалет, и в спальном мешке, брошенном на стопку татами, и со свежей простыней из прачечной с цокольного этажа Дворца, прекрасно спалось. К тому же, отпадала необходимость добираться на работу в переполненных вагонах метрополитена или томиться в душных пробках-тромбах забитой электромобилями кровеносной системы мегаполиса.
 Он стал не торопясь собираться: сегодня ночью они с Иваном Рысевым едут на охоту на Алтай. Рысев, как руководитель отдела спецопераций Главного Разведывательго Управления Безопасности, мог себе позволить взять служебный бронеболид для любых дел, в том числе личных. Но за долгие годы дружбы с Артёмом у них сложилась добрая традиция – на охоту они обычно ездили на “собаках”.
C конца 20-х годов в жизнь человека прочно вошли поезда на магнитной подушке, которые развивали скорость до 1120 км/ч на длинных прямых участках Сибири. Так что до Алтая они должны были добраться часов за пять. А под рассказы про штурмы, захваты и погони, жуткие по своей реалистичности, но увлекательные в рысевском исполнении, дорога должна пролететь незаметно. Может быть, расскажет что-нибудь про Марс. Что там на самом деле происходит?
Здесь, на Земле, наступили времена, когда секреты перестают быть секретами, стоит им только появиться на свет. Сила информационного поля, созданного в конце 20-го века всевозможными блогами  в совокупности со скоростью современного интернета оказалась такой, что в начале 20-х многим госучреждениям, ранее успешно окутывавшим себя тайной, сделалось совсем несладко. Но информация о ходе колонизации Марса, начавшейся в 2019 году и затем, одним мощным толчком перешедшей в стадию успешно развивающегося проекта, подавалась на землю исключительно государственными каналами. А как показывает история, данный способ подачи информации далек от истины как северный полюс от южного.
Половина двенадцатого. Артём стоял на платформе Курского вокзала, парящей в 200 метрах над землей. Вокруг него всё было освещено разноцветными окнами высотных зданий, далеко внизу мерцали огоньки суетящихся электромобилей. Рысева всё еще не было, но Артём знал, что его друг будет как штык, если только не случился какой-нибудь терракт в Швеции или не вылезут из пещер в Кордильерах жалкие остатки сандинистов. Рысев работал по всему миру.
С тех пор, как заработал марсианский проект, или проект “Дом-II”, как его моментально окрестили блоггеры, территориальное разделение государств кануло в небытие. Государственность конечно же сохранилась, но больше в условном виде, исключительно для того чтобы сохранить экономики сильных стран и не дать странам третьего мира резко завершить быструю и разрушительную интеграцию в мир цивилизованный.
На соседнюю платформу, плавно замедляя ход, вплыл поезд из Байконура. Рабочие Космопорта-1 приехали домой на выходные. Большая часть их, видимо, сошла по дороге, на промежуточных станциях. Немногочисленные пассажиры быстро шли по перрону, торопясь к свои ужинам-жёнам-любовникам. Среди них красивой уверенной походкой выделялась молодая дама в деловом костюме.
На вид ей было не больше двадцати. Такая молодая, про себя подумал Артём, а уже настоящая бизнес-леди. Красотка. Черные волосы собраны и заколоты, на носу очки в изящной оправе. Ну, очки у нее явно без диоптрий - любят они строить из себя бог весть что. Строгий деловой костюм не оставлял сомнений в том, что она сотрудник большой корпорации, где строго следят за соблюдением правил ношения доспехов. Дама коротким оценивающим взглядом окинула Артёма, одиноко стоявшего у парапета платформы, и пошла дальше: да, она им не заинтересовалась. "Таких гуляют отличники", говаривал его отец о неприступных красотках с задранным носиком. В последнее время Артём был отличником только по физкультуре, серьезно забросив остальные предметы школы жизни.
В этот момент над краем перрона, где квадратом с белым крестом в красном круге над морем городских огней, словно трамплином для прыжков в воду, выступала вертолетная площадка, завис бронеболид отдела спецопераций пестрящий и подрагивающий маскировочным контуром мутных отражений бликов ночного города. Рысев спрыгнул из открывшегося люка на площадку и быстрым пружинистым шагом направился к Артему.
На нем был мультикамуфляжный костюм, сливающийся практически с любой окружающей обстановкой. Поэтому навстречу Артёму в свете ярких фонарей перрона двигались охотничьи ботинки Рысева, древние песочно-желтые солдатские ботинки, которые он ни в какую не хотел менять на современные, и голова Ивана, находящаяся в 180 сантиметрах от ботинок. Между ботинками и головой было нечто похожее на окружающий мир, как бы наблюдаемый сквозь сигаретный дым, или средней плотности туман.
Рысев подошел к Артёму, скинул с плеча на перрон два зачехленных карабина и рюкзак. Своего оружия у Артёма не было. Имеющий неограниченный доступ к самому современному снаряжению, Рысев охотно предоставлял другу всё необходимое. Они хлопнули крепким рукопожатием.
– Я видел, куда ты пялился! Пока Валера заруливал на площадку я тоже её сверху засек. Забудь, брат, та еще зараза!
– Ха, Вань, ты просто мысли читаешь, я именно так и подумал. – Артём поднял рюкзак. – Идем на посадку.
– А как ты хотел, у настоящих друзей всегда мысли сходятся. Лады, –Иван подхватил чехлы с карабинами и они двинулись к поезду. – Идем скорее, а то пиво стынет. У меня такая неделя выдалась, хочу вскрыть баночку – другую и выпустить пар.
– Ваня, тут я тебя не поддержу.
– У тебя соревнования на днях что-ли?
– Да нет, через три месяца турнир начинается.
– Тёма, ну и что ты гонишь? – Иван остановился и с насмешкой склонил голову набок. – До турнира еще как до луны пешком. Сейчас мы по пивку, а приедем на место, так еще и баня с водочкой будет. Ну ты чего, совсем мозги на своем спорте отбил, что это за охота такая без удовольствия выжрать и попариться? Всё, кончай своё немужское нытьё, погнали.

Они покидали вещи на полку над головой и расположились в уютных огромных креслах друг напротив друга. Иван выставил на стол упаковку пивных банок и со звонким чпоком откупорил одну, а затем вторую. Они чокнулись банками и поезд тронулся. На мониторах, встроенных в панели поезда тут и там, пошли полуночные новости.
Чтобы услышать звук передачи достаточно было нажать кнопку на подлокотнике, но ни Артёму, ни Ивану сейчас этого  делать не хотелось. Шли кадры с Марса: двенадцатый год совместного проживания на Марсе землян и цефейцев ознаменовался недовольством со стороны одной из двух цефейских рас.
 Амфибиеобразные ташра считали что их интересы попираются самым наглым образом. При строительстве городских инфраструктур в центральных районах Мартисити строится мало водоемов и подземных квартир – бассейнов, в которых они жили у себя на планете. Все удобные для них постройки были отнесены к окраинам и последние пол-года это стало будоражить и без того нервных ташра. При этом их земляки с Цефея, цисси, будучи абсолютно сухопутными, как и люди, прекрасно чувствовали себя в даунтауне. Назревал конфликт. И поскольку сообщения передавали исключительно государственные каналы, никто не знал наверняка, что же там на самом деле происходит.
Вся эта история вокруг Марса свалилась на головы землян совершенно неожиданно и, закрутившись с невероятной скоростью, за десять с небольшим лет превратилась внезапно в свершившийся факт: мы стали жить с новыми соседями.
В 2019 году Космическое Агентство решилось на колонизацию Марса и туда были отправлены сотни, а потом и тысячи рабочих, которые должны были создать на красной планете закрытую колонию “Дом–ll”. Но в 20-м году к строителям пожаловали гости: на Марс прибыл корабль внеземной цивилизации.  И не просто прибыл: жители планеты Даре, а по нашей привычной классификации, четвертая планета из системы 2А41 созвездия Цефей, прилетели на Марс и заявили свои права на красную планету.
Представители ООН, откомандированные на место, вступили в переговоры с цефейцами. Они проявили недюжинное мужество – ведь никто не знал реальных возможностей пришельцев, – и отклонили их притязания. Пришельцы же оказались на удивление сговорчивыми и цивилизованными –  в итоге представитель ООН и командир корабля цефейцев, он же полномочный представитель планеты Даре, пришли к соглашению: отныне на Марсе будут проживать земляне и цефейцы на абсолютно равных условиях.
У цефейцев к этому моменту был уже богатый опыт колонизации пригодных для жизни планет. Марс был шестым на их счету. Они охотно предоставили свои технологии и возможности для более скорого благоустройства планеты. На Марсе закипела жизнь. В кратчайшие сроки выросли два мегаполиса, Мартисити и Догар-нак, и несколько небольших населенных пунктов – сельскохозяйственных центров.
Предыдущая колонизация и являлась причиной того, что довольно мощные в технологическом развитии и в военном искусстве цефейцы отказались от борьбы за Марс: пятьдесят лет назад они столкнулись за обладание планетой в созвездии Лебедя с другой воинственной расой. Война закончилась временным перемирием: стороны не договорились, но прекратили активные действия, так как измотаны были обе стороны. Цефейцы решили, что земляне им пока не угрожают, а если всё удачно сложится, то возможно, в будущем удастся организовать с ними военный союз и начистить холки клике разбойников из созвездия Лебедя.
Города заполнили переселенцы из Латинской Америки и Юго-Восточной Азии, Восточной Европы, и представители двух проживающих на Даре рас: ташра и цисси.
От Земли была еще большая делегация евреев, заявившая что имеет право на территорию для образования собственного государства. По их заверениям, Марс освещал Моисею дорогу бархатно-черными египетскими ночами, и именно по нему ориентируясь он привел свой народ в Святые земли, а почему бы и нет? Их пустили на общих основаниях, допуская, что таковое государство вскоре всё-равно появится. Свои всё же лучше чужих, мудро рассудили в ООН. Опять же, на Марсе должен таки кто-то присмотреть за экономикой.
Что касается истории развития, земляне оказались во многом схожи с новыми соседями. Возраст цивилизации Даре не намного старше землян, чуть более чем на  полтора миллиона земных лет.  На Даре, в отличие от Земли, ледникового периода не было. Поэтому цефейцы эволюционировали от ящероподобных существ, а точнее от двух видов: ташра были амфибиями и часть времени проводили в воде, а цисси прошли путь от ящеров в птиц, а затем уже в гуманоидов. Они уже давно не летали, но так и сохранили пестрый наряд: покров из мелких перьев и клювоподобные лица. Вместо зубов у них был мощные плоские пластины видоизмененного клюва.
На Даре цисси и ташра живут вместе, но амфибии большую часть времени проводили в водоемах, а цисси обитают в городах. Но при строительстве новых городов в традиции строительства на Даре естественным образом вмешались культуры строительства и благоустройства землян, которые привнесли неожиданные удобства. Оценив преимущества жизни в мегаполисе, ташра вдруг почувствовали себя ущемленными, и стали требовать развития водной инфраструктуры в фешенебельных районах городов Марса.
Ташра начали активно выступать, что всех поразило. Воюют у цефейцев только цисси. Костяк военной мощи Даре состоит из пяти кланов профессиональных военных, которые живут в основном походами, а дома - в военных лагерях. Остальные, гражданские цефейцы, несмотря на высокие физические способности, склонности к немотивированному насилию не имели, особенно ташра, поэтому им и в голову не приходило выступать в поддержку своих требований. Но ведь и бастовать они раньше не умели, а сейчас толпятся с плакатами у муниципальных учреждений и требуют, требуют!
Артём отвел взгляд от экрана.
– Ваня, расскажи, что там происходит?
– А что там происходит? – Иван повел рукой с банкой пива в сторону панелей.       – Сам всё видишь.
– Всё ли? – Артем прищурил один глаз в деланном недоверии к словам друга.
        – Да откуда я знаю? – Иван развел руками.
     – Всё ты знаешь,– парировал Артём. – Иван Рысев и заговоры, Рысев и перевороты, Рысев и спецоперации – ты послушай как звучит. Синонимы!
     – А ну постой-ка! – Иван бухнул ладони на стол, оперся на них и выдвинул вперед квадратный подбородок. – Ты что, правозащитником заделался?
     – Кто это, правозащитники?
     – Неважно, были такие...  гундят и задают вопросы, ответы на которые они даже если и получат, то пальцем не пошевелят чтобы что-то сделать.
 А кого ты защищаешь, и от чего? Ты уверен, что точно знаешь, чего у этих рыб на уме, а?
     – Ага, вот и я тебе говорю, что ничего не знаю, а хотелось бы!
     – Слушай, Артём, да не забивай ты себе башку вещами, на которые никак не можешь повлиять. Мы тут, рыбы с курами – там. Сюда их никто не пустит: соглашение предусматривает их присутствие только на Марсе. Все это знают прекрасно, но каждый хочет почувствовать себя востребованным... Лишь бы понапридумывать себе ужастиков и поистерить потом в удовольствие!
Хочешь узнать, что там на самом деле? Вступи в Объединенные Силы Правопорядка, и ты сразу всё узнаешь. Тебя с твоими данными туда с радостью возьмут. Сколько протянешь, правда, неизвестно.
     – Вот оно как значит? – Артем задумчиво покрутил банку в руке.
     – Тёма, давай закроем эту тему, всё это из пальца. – Иван откинулся в кресле и уткнулся в темное окно. Давай-ка спать. Успеем еще немного вздремнуть до прибытия.
     – А, давай. – Артем нажал кнопку на подлокотнике и кресло плавно разложилось в горизонтальном положении. Иван нажал на кнопку на своем подлокотнике и его кресло поднялось на пол-метра выше кресла Артема, и тоже разложилось в кровать. Они еще немного поболтали о выслеживании животных в горах – завтра была охота и проблемы мирового значения плавно отошли на задний план. Поезд бесшумно летел навстречу розовеющему востоку. Вскоре они мирно спали.
В 05.00 друзья вышли на перроне Барнаула, где бил реактивным копытом, ожидая их, очередной пятнистый жеребец - бронеболид из конюшен Ивана.

В пассажирском отсеке болида на панели шли утренние новости. На экране мелькали кадры: невероятный, огромный по своим масштабам пожар, бесновалось и ревело пламя. Бегущая строка сообщала о взрыве на атомной электростанции в северной провинции Китая. Взрыв произошел два часа назад и пока там бушевал такой пожар, что плавились горы в окрестностях. Артём вопросительно взглянул на Ивана: должен быть там?
– Нет, без меня разберутся. Выходной у меня, раз в пол-года. Поехали мочить козлов!

Глава 2


    Уже понемногу рассеивались сумерки. Огромные, величиной с кулак и яркие, как галогеновые фонари, алтайские звезды, начинали бледнеть.
В Мосве всегда светло. Даже августовскими ночами, когда влюбленные на других краях земли: в деревнях, в пустыне и в джунглях и на берегах океанов загадывают желания на падающие звезды, москвичам оранжевое зарево не позволяет их видеть. Таких ярких звезд, как здесь, Артем не видел нигде. До восхода солнца оставался час.
      Бронеболид высадил их на естественной площадке высоко в горах, почти у самой вершины, и тихо устрекотал в деревню. Вчерашний день после приезда они провели расслабленно: купались в речке, парились в бане и жарили глухарей, настрелянных местным охотоведом. Пораньше легли спать и, проснувшись ни свет ни заря, отправились за добычей. Снег  лежал вокруг, как будто бы на дворе стоял не конец мая, а начало марта.
Артем пытался стряхнуть с себя остатки сна, помахал руками, коленями и ногами и покрутил уклоны. Утренняя зарядка на воздухе – отличное начало дня.
Иван уселся на большой камень, откинулся расслабленно спиной на выступ скалы, достал из нагрудного кармана сигару, прикурил и благостно затянулся.
– Я тебе поражаюсь, Иван, – пропыхтел сквозь махи руками Артем. – Ты и куришь, и выпиваешь, и еще тренируешься. Откуда столько дури?
– Сынок ты, – протянул Иван вальяжно потягиваясь. – Поскачи по горам с моё, с пятьюдесятью килограммами всякого снаряжения, не считая оружия, да по 20 часов в день без остановки. Ты и носорога после этого сможешь щелбаном вырубить. Помнишь, как Арнольд в “Конане” верблюда хлопнул по морде... – Ваня довольно заржал. – У нас служил парень один, Коля Баландин,  Балу его называли. Человек-гора, огромного роста. На вид страшный и тупой, но реакция как у кобры была.
Своим видом, в сочетании с нечеловеческой силой, он являл собой натуральный апофеоз войны. Помимо стандартного 50-килограмового комплекта он брал еще пару гранатометов, рюкзак гранат к ним, и пулемет. Просто автомат для него был слишком мал и, ему вроде как западло было бегать с маленьким для его комплекции автоматиком.
Так вот: я, сказать честно, не помню, чтобы видел его уставшим. Эх, богатыри, не мы! Отличным боксером, кстати сказать, был. Несколько лет подряд выигрывал Турнир Всех Армий!
– Почему был? Умер от накопившейся усталости? –съязвил Артём.
– Нет. Трагический несчастный случай с ним приключился. Группа шла по узкому ущелью, дело было в Пакистане шесть лет назад. Он шел впереди группы в дозоре и увидел противопехотную мину. Тут в тыл группы ударили душманы небольшим числом, один сапер группы погиб до этого, а второй как-то оказался в хвосте и принял бой. И Балу прикинув что возможно группе придется отступать в его сторону, решил убрать мину, хоть и знал, что сапер из него тот еще.
Согласно одного из законов Мерфи, который гласит, что если дерьмо может приключится то оно непременно приключится, мина взорвалась и оторвала ему обе руки. Его конечно тоже порвало всего, но он остался жив. Ребята быстро закончили с нападавшими духами, подхватили Балу и донесли до вертушки: тащили целую ночь к выходу из ущелья. Парень выжил, но остался без рук и его комиссовали. Мы все поддерживали его потом, как могли, он даже вроде зажил нормально с новыми, искуственными руками, но пару лет назад пропал куда-то. Словно сквозь землю провалился.
– Ты хочешь мне сказать, что ты, генерал Рысев, не смог выяснить, куда делся твой боец? –  Артём посмотрел на него недоверчиво.
– Ну... – замялся Иван, – конечно я стал выяснять, и выяснил, естественно. Он попал в некий проект ГосНАНО по реабилитации военных инвалидов... Короче, мне объяснили, что с ним всё в порядке и за него не надо беспокоиться. – Рысев расстроенно хлопнул ладонью по ляжке.
– Что, Вань, действительно у ГосНАНО есть тайнички, в которые ты не можешь заглянуть?
– Да. – Отрезал Рысев. – Нам пора расходиться. Давай, ты туда, я туда. Держи связь, действуем как договорились – он щелкнул по наушнику с микрофоном, –доброй охоты!
– Доброй охоты, Каа. – Отозвался Артём. Он развернулся и двинулся по склону к отрогу, который они вместе с Иваном приметили для места дислокации Артёма.
Бесшумно перепрыгивая с валуна на валун – снайперская обувь великолепно подходит для тихой охоты – Артем удалился от площадки.

Почти рассвело, однако ониксово-черную звездную ночь и кристальную предрассветную прозрачность сменило стремительно мрачнеющее утро. Погода в горах непредсказуема даже в краткосрочном прогнозе, и меняется быстро и незаметно. Сначала появился легкий туман, потом он начал сгущаться, и, вскоре по небу попозли грязные клочья облаков. Хотя, ветер, который их нес, не был холодным.  Судя по направлению, задувало со стороны пустыни Гоби.
Через час Артем понял, что при такой видимости он никаких трофеев не добудет. Увлекшись наблюдением за местностью, стараясь производить как можно меньше шума, он не заметил, что Иван всё это время молчит. Эфир безмолвствовал.
Артём зубами стянул перчатку с руки и нажал кнопку на наушнике. Раздался легкий щелчок. Чёрт, он ушёл с выключенной рацией.
– Иван, прием.
– Прием! Ты где там болтаешься? Я уже охрип вызывать тебя! – Голос Ивана хоть и был спокоен, всё же выдавал радость что Тёма обнаружил себя.
– Вань, я это... – Артём был смущен, – я забыл включить эту штуковину, сорри...
– Гражданские, – довольным голосом пробурчал Иван. – Тёма, сворачиваемся. Такая погода – нам тут нечего делать. Давай, выбирайся на площадку, осмотримся и я думаю что надо вызывать вертушку и двигать в лагерь. Сегодня с охотой видимо всё.
Закапало. Артём поднял голову, пытаясь определить, насколько сильным будет дождь. Но определять уже было нечего, через мгновение из плотного графитово-серого потолка над самой головой ливанул поток теплой воды. Грязная вата облаков летела кусками размером с дом, и в редких просветах между ними Артем не успевал разглядеть направление, в котором он должен возвращаться к площадке. Он пытался ориентироваться по наклону горы, но с каждой секундой видимость ухудшалась, и он двигался на ощупь, выбирая в редких разрывах облаков, куда можно прыгнуть в следующий раз.
– Вань, я иду, иду. Ничего не видно из-за этого дождя!
– Тёма, куда ты утопал? – В голосе Ивана слышалась тревога. Я уже на площадке и тут дождя нет. Я вижу облако за краем горы, но ты там не мог оказаться!
– Видимо смог, – Усмехнулся Артём. – Не один ты у нас такой,  ходок по горам. Всё, скоро буду!
Артем сделал два резких шага для разгона и прыгнул на соседний валун. Нога его проскользила по гладкому базальту и последнее, что он увидел, было плотное серое-черное небо с белесыми разрывами.

– Приём. Приём! Артём, отвечай. Артём!

Молния рассекла темноту. Темнота. Ничего вокруг. Ощущений нет. Но есть темнота и была молния. Что за сон? Артём почувствовал что крепко спал и теперь проснулся. Открыл глаза. Нет, не открыл. Темно вокруг. Почему же было чувство что он открывал глаза? Со скоростью поезда накатилась волна непреодолимого страха и сердце заколотилось в груди, нет, в горле, где-то под ключицами. Заколотилось яростно, с удвоенной скоростью. Значит жив. Значит жив. Значит жив. Жив!
Ужас, неизменно сопровождающий человека в момент перехода от небытия к ощущению себя, едва не разорвавший его сердце пополам, подсказал Артему, что его история еще не окончена.
 Он понял, что лежит в расщелине под валуном трёхметровой высоты, на который он так неудачно прыгнул. Не увидел, скорее осознал. Он давно уже открыл глаза, но только спустя какое-то время понял что тьма, окружающая его, это тьма ночи. Значит, уже наступила ночь и весь день я пролежал здесь!
Я не чувствую тела, подумал Артём. Не чувствую ног. Новая волна ужаса окатила его, лишь только край мысли о том что он парализован, коснулся его мозга. Так, так, надо успокоиться, а то паника угробит меня раньше чем реальные проблемы. Так, я не чувствую ног и рук. А вот спиной я чувствую острые камни, которые впиваются в меня. Значит я хоть что-то чувствую. Рук я тоже не чувствую... да нет же!
Артем пошевелил сперва одним пальцем, затем сжал кулаки, и разжал. Да! Работают! Так, а что с ногами? И пальцы ног двигаются! Так непривычно, как будто не он ими шевелит, а кто-то посторонний. Но они шевелятся, и он их чувствует. А ноги? Он начал подтягивать ноги и резкая боль в тазу перечеркнула его темноту новой яркой молнией.
Через пол-часа он вытащил себя с помощью рук из трещины в основании валуна и переполз на ровное место. Полежав еще несколько минут на спине он понял что всё это время он не чувствовал боли еще потому что замерз, и сейчас, придя в движение, перезапустив механизм своего тела, он ощутил как его сотрясает дрожь. Но глаза уже привыкли к темноте и небо постепенно очищалось от облаков, яркие звезды как будто дергались над ним. Да нет же, это он трясется от холода. Пора домой, к камину. Надо вызвать Ивана. Баня, водка, потом камин с пледом и кофе с коньяком.
Артём ткнул пальцем в кнопку наушника, но попал в липкое разорванное ухо. Оно было в полтора раза больше обычного и горело огнем, хотя он это чувствовал только пальцами.
Дождь лил весь день, пока он лежал в расщелине и, видимо, закончился незадолго до того, как он пришел в себя. Шерстяная шапка, вся его одежда: теплая верхняя куртка, камуфляж и термобелье, всё было была мокрым насквозь, даже непромокаемые ботинки не выдержали такого количества влаги и ноги тоже были мокрыми. Необходимо искать укрытие до утра.
В свете звезд окончательно очистившегося от облаков неба окружающий ландшафт выглядел серебристой лунной поверхностью, контуры были четкими и видимость – отменной. Артем уже понял, что руки и ноги его целы, однако похоже, что при падении он ударился копчиком, и стоять в вертикальном положении, а тем более ходить, было невыносимо больно. Ну и голова, конечно. Но это ерунда – за время своей спортивной карьеры он немало раз получал по голове, это было не больно и привычно для него.
Он сделал два коротких шага на полусогнутых ногах и застонал от боли. Нет, так не пойдет. Сперва надо определить, куда идти, потом высмотреть наиболее короткий маршрут, и только потом, собрав волю в кулак одним марш-броском добраться до места.
Артем стал крутить головой в надежде найти укрытие. Он увидел неподалеку от себя темнеющую нишу на склоне. Добравшись до нее через пять минут он обнаружил, что это всего лишь тень от выступающего края скалы. После нескольких неудачных попыток, он нашел углубление в стене.
Проползая в него, Артём выставил руки вперед, чтобы нащупать стену, но вместо нее оказалась пустота. Подался дальше – пусто. Он продвинулся еще но стены не обнаружил. Пещера.
Действительно, он нашел небольшую пещеру. Медленно продвигаясь на четвереньках Артём вдруг представил, как его рука сейчас нащупает что-то мягкое и мохнатое, и он тут же вспомнил книжку, которую он так любил в детстве. Память услужливо подсунула ему страницу с иллюстрацией, на которой героический неандерталец с факелом в руках отбивает нападение гигантского гризли.
– Нет, здесь нет никакого пещерного медведя, уйми фантазию, – пробормотал он себе под нос. На полу пещеры было немного сухой травы или соломы, и какие-то сухие ветки. А может курить не так уж и плохо, подумал он. Сейчас достал бы зажигалку, щелкнул и согревающее тепло... При мысли о горячих языках огня, пожирающего солому он еще сильнее задрожал от холода. Надо снять мокрую насквозь одежду.
Он стянул с себя всю одежду, сгреб всю солому что была на полу, сверху разложил мокрый камуфляж и улегся на него, свернувшись в позе эмбриона. И накрылся курткой. Постепенно он начал согреваться и незаметно провалился в сон.

Открыв глаза, Артём не сразу понял где он находится. Он лежал в полумраке, в пещере. В трех метрах от него в небольшое отверстие пробивался тусклый розоватый вечерний свет. Одежда под ним и куртка, которой он был накрыт высохли. Аккуратно, чтобы не потревожить разбитую пятую точку, так же лежа на боку, он натянул на себя одежду и ботинки, перенес вес тела на руки и почти на одних рука, лишь немного помогая коленями, выполз наружу.
Вечерело. Солнце вот-вот закатится, но еще светло. Прекрасно осознавая, во что ему сейчас встанет ходьба, Артём сделал короткий шаг. А вроде ничего. Он сделал еще один и еще, по ровной полоске земли рядом со входом в пещеру. Нормально. Даже очень хорошо! Боли не было. Тело ощущалось слегка затекшим после сна, но боли словно бы и не было никогда.
Он выпрямился. Покрутился в пояснице, нагнулся. Ни намека на боль, нигде. Кроме того, он прекрасно себя чувствовал. Он нагнулся пару раз и помахал руками, левая вверх, правая вниз, потом наоборот. Отлично! Вот что сон делает с человеком, великая вещь этот ваш сон! Он подставил лицо косым солнечным лучам и с наслаждением стоял несколько минут, зажмурив глаза.
Артём вспомнил про разбитое ухо и аккуратно поднес к нему руку, ожидая нащупать горячий вареник в засохшей корке. Корка была на месте, но ухо было совершенно как ухо. Нормальное, прохладное человеческое ухо. Трогая ухо он провел тыльной стороной кисти по щеке и ...нет, не может быть! Он ощупал лицо. Откуда у него борода? Нет, скорее недельная, или может быть чуть больше, щетина.
– Я же брился вчера, – изумился он. – Всё это очень удивительно, – подумал Артем, но с маловажными деталями он решил разбираться потом, когда найдет Ивана. Он спустился к расщелине, в которой обнаружил себя после падения, и вытащил из неё карабин, застрявший на небольшой глубине. Наушника телефона нигде не было, он осмотрел всё вокруг, но так и не нашел его, вероятно тот упал вглубь трещины.

Глава 3

Довольно быстро, минут за десять, он достиг площадки, на которой они с Иваном разошлись. Хотя погода стояла примерно такая-же, как вчера утром, когда они с Рысевым прилетели сюда, снега на горе не было и в помине.
Артем огляделся по сторонам: вдали, у самого горизонта серебрилась тоненькая горизонтальная полоска.
Он вскинул карабин и навел оптику на полоску: точно, Трансроссийская магистраль. Учитывая видимость и возможности оптики, до нее примерно километров тридцать. Потом налево, и еще километров семьдесят до Горно-Алтайска.
Что же, терять время тут нет никакого смысла. Закинув карабин за спину, Артем припустил вниз по склону. Маршрут, по которому он спускался, требовал горной подготовки или, как минимум, размеренного и аккуратного спуска. Но Артем, сам того не осознавая, применял “Стиль снежного барса”: ловкими гигантскими скачками, перемахивая с камня на камень, даже не притормаживая на ровных  откосах, он порой прыгал в неведомую бездну с отвесов и приземлялся каждый раз так, как будто прошел этот маршрут сотни, а то и тысячи раз. Через несколько минут он стоял у подножия горы.
Словно очнувшись от транса, в котором он пребывал во время спуска, Артем тряхнул головой. Да, много странного происходит сегодня! И лес у подножия: с ним что-то не так. Тут, как будто бы, прошел пожар совсем недавно, нет, даже не пожар а страшная засуха. Всё вокруг было не сгоревшим, но мертвым, сильно пожухшим.
По мертвому лесу бежалось легко. Да и потом, когда он совсем скоро закончился и начался обычный, весенний лес, еще без травы и буйного подлеска, бег давался, словно полет. Артем развил неплохую скорость, и примерно через час он стоял под опорами Трансроссийской магистрали. Вверху, на высоте около десяти метров, шли две полосы магнитной трассы, а между опорами проходило четырехполосное шоссе.
Две полосы в сторону Санкт-Петербуга и две в сторону Петропавловска Камчатского. Магистраль шла в основном по поверхности. И только за Магаданом, там, где в Охотском море начинался залив Шелихова, магистраль уходила тоннелем под воду и выныривала уже на Камчатке, проходила через весь полуостров и заканчивалась в Петропавловске.
Артём повернул налево и побежал. Карабин он выбросил в еще лесу, в речку, пробегая по небольшому бревенчатому мостику. Жалко конечно, но он был уверен, что Иван не станет переживать из-за одного из тысячи стволов, которые у него под рукой.
По магистрали он мчался свобондно, машин было мало, в основном это были гигантские грузовые мегатраки, либо десяти-пятнадцатилетние японские тачки с центральным рулем. В этих краях по прежнему предпочитали недорогую старенькую японскую технику. Он мог поголосовать и поймать мегатрак, чтобы  добраться до Москвы, но на это уйдет часов двадцать пять, а то и тридцать – слишком долго. Да и до Горно-Алтайска можно было добраться на попутке, но ему хотелось бежать.
Артём чувствовал себя как машина, которая долго служила и устала до последней шестеренки, а потом вдруг, её перебрали, поменяли главные детали и хорошенько смазали. Грудь его распирал ощущение безудержной мощи. Он чувствовал себя пластиковой взрывчаткой С-4 за миллисекунду до взрыва, реактивным двигателем в момент воспламенения топлива: он не просто бежал, а будто летел низко над шоссе.
Через два часа он стоял на железнодорожной платформе в Горно-Алтайске и еще через час ожидания заходил в поезд Пекин-Москва. Артем подошел к билетному терминалу в просторном тамбуре. Номер своего социального удостоверения он постоянно забывал, поэтому он набрал номер своего телефона и приложил ладонь к сканеру терминала. Терминал выплюнул листочек полупрозрачной пленки в форме капельки, Артем прошел в салон и рухнул в кресло.
– Надо бы встать и дойти до терминала, позвонить Ване и сказать что я в порядке, – подумал Артём. Через секунду он спал.

Он открыл глаза. Над ним склонился старый китаец в косухе, обвешанной железяками, с длинными висячими седыми усами и реликтовым желто-зеленым ирокезом на лысой сморщенной башке. Он участливо покачивал Артёма за плечо:
– Капитана, пала выходить-та, плиехали!
– Сьесе, друг, – Артём заморгал и кивнул головой. – Спасибо.
Артём встал и вышел на перрон. Он стоял и потягивался под ярким московским солнцем, на улице стояла жара. Снимая теплую куртку он только сейчас понял, что от него воняет хуже чем от алтайского козла. Ну ничего, скоро он отмоет и соскребет с себя коросту последних событий и договорится с Ваней о встрече – хотелось поделиться своими невероятными приключениями в духе Джека Лондона.   Хотя, было непонятно, когда они теперь смогут увидеться. Рысев на тренировки-то ходил весьма нерегулярно – слишком плотным был график главного спецназовца Земли. Да и тренировался он больше ради смены обстановки и чтобы быть в курсе новых спортивных веяний – его работа давала ему возможность быть в тонусе лучшем, чем у кого-бы то ни было.
Чтобы не вызывать у пассажиров подозрения своим обшарпанным видом и окровавленным ухом, Артем накинул на голову капюшон камуфляжа, который, если его стянуть спереди вниз, становился маской.
Спустившись в метро он приложил ладонь к терминалу, и с его оплаченного за месяц билета списалась одна поездка.
В вагоне метро он встал около противоположных дверей. Рядом с ним стоям ухоженный мужчина лет сорока с небольшим. Он благоухал приятным парфюмом и его великолепный, скорее всего, производства модных армянских дизайнеров, дорогущий костюм тонкой шерсти, вызвал чувство легкой зависти у Артема.
Мужчина покосился в сторону Артёма и скривился в презрительной гримасе. Фыркнул и отвернулся.
Артем вопросительно взглянул на мужчину и спросил:
– Что?
– Да так, ничего... Молодой, вроде, парень, а побираешься, бомжуешь...Стыдно должно быть. А так – совсем ничего.
– Да ладно тебе, мужик, просто загулял немного, – Артём слегка смутился от такой реакции на его внешний вид.
– Ну да , конечно. – Язвительно продолжил мужчина, – герой Четвертой Ливийской кампании, небось, и удостоверение можешь показать... Как вы надоели уже со своими песнями про верный автомат, позорите настоящих ветеранов...
– Слушай, не надо провоцировать, – Артёму переставал нравиться этот разговор, он почувствовал  подкатывающуюся злость. Естественно, он и пальцем не тронет этого холеного придурка. Одним лоу-киком он сломает ему ногу, и что ему потом, из-за этого педика в тюрьме торчать? Нет, спокойно...
– ...Давай, спой нам песню про краповые береты, давай! Спой про огненное зарево, про “вертушки” над Триполи... Бездельник!
Волна ярости опрокинула рассудок Артёма. Он схватил франта за лацканы его прекрасного костюма и рванул на себя, мужчина балансировал на носочках и его лицо, с широко распахнутыми от ужаса глазами, находилось в дюйме от искорёженного нечеловеческой злостью лица Артёма.
То, что произошло в следущую секунду, волной ужаса окатило уже самого Артема.
Лицо мужчины вдруг вспучилось лопающимися водырями. Кожа затрещала, словно голову его поместили в микроволновую печь, глаза стали усыхать и трескаться, а из внутренних уголков глаз потекли ручейки крови, которая тут же запекалась и осыпалась. Из под рук Артема, крепко вцепившихся в лацканы костюма, повалил дым, и костюм мужчины на груди и животе начал обугливаться и дымиться.
Мужчина страшно закричал, хватаясь руками за лицо. Его руки прилипали к лопающимся волдырям кожи лица и, отдирая их он отрывал куски щек, носа и губ, обнажая мышцы и сухожилия.
Артём отбросил от себя мужчину. Люди в вагоне, в ужасе таращились на Артёма, выли и орали, сбившись в противоположном конце вагона. Несколько пассажиров, распихивая локтями остальных, лезли к дверям.
Двери в эту секунду распахнулись: поезд прибыл на станцию “Динамо”. Артём тоже ринулся к выходу. Быстро стянув на лицо капюшон-маску своего камуфляжа, он выскочил на надземную платформу станции и рванул вниз по лестнице сбивая с ног прохожих. Слышались стенания раненного мужчины и крики переполошившейся истерящей толпы.
– Вон он, держите его! – доносились крики сзади.
Перепрыгивая через ступеньки, затем с разбегу резко оттолкнувшиь двумя ногами, оперевшись в верхней точке руками и подтянув под себя ноги, словно на гимнастическом коне, он перемахнул через двухметровой высоты стеклянные раздвижные двери турникета и выскочил на улицу.
Оказавшись на дорожке парка он свернул в кусты, быстро скинул с себя камуфляжный костюм и, сорвав решётку в маленькой будочке вентиляционного коллектора, торчащего в глубине парка, запихал камуфляж между труб.  Установив решетку на место, он  в одних трусах-шортах и снайперских ботинках, больше похожих на кроссовки, потрусил по пешеходной дорожке вдоль Ленинградки в сторону Дворца Поединков.
Вот сейчас он уже окончательно ничего не понимал.

Глава 4

Зайдя во Дворец Поединков через подземную парковку, Артем поднялся на свой этаж и сквозь зал прошел в тренерскую. В душевой из зеркала на него глядело заросшее длинной щетиной, слегка осунувшееся лицо.
Волосы на левом виске слиплись и на ухе и шее под ним были видны следы ссохшейся, и уже частично осыпавшейся бурой корки.
Через полчаса, отмывшийся и выбритый, Артем вышел из душевой, прошелся босиком по огромной тренерской, выходящей панорамными окнами на Ленинградское шоссе, взял телефон и выбрал номер Ивана.
– Включить ти-ви. – Громко произнес он, и, уже было нажал на кнопку вызова телефона, когда заработала панель. Его палец замер над кнопкой, так и не нажав на “вызов”.
Красивая девушка-диктор с экрана панели сообщала последние новости:
–”... инцидент, который по утверждениям многочисленных блоггеров, сегодня произошел в метро, на перегоне “Белорусская” –”Динамо”, был на самом деле ни чем иным, как спланированной акцией, флешмобом. Представитель Комиссии по Расследованию Организованной Антиправительственной Деятельности Блоггеров сообщил, что ни фактов нападения на человека, ни других несчастных случаев, повлекших жертвы, в метро сегодня зарегестрировано не было.
В медицинские отделения  столицы гражданин с указанными повреждениями не обращался. Результаты расследования Комиссии подтверждаются также видеозаписью, полученной из вагона поезда, в котором, согласно записям в видеоблогах, произошло указанное событие. На записи хорошо видно, что в вагоне всё спокойно. Можно разглядеть лица тех людей, которые писали о происшествии”.
На панели шли кадры из того самого вагона, в котором он только что ехал.   Люди, которых он видел в вагоне, действительно спокойно стояли и сидели. Всплывали голубые облачка никнеймов пользователей блогов, и стрелочки протягивались к пассажирам. Но ни его, ни мужчины в армянском костюме, на записи не было. Вагон прибыл на станцию “Динамо” и пассажиры в обычном порядке, слегка толпясь и подталкивая друг друга вышли, и вошли новые. Ни намека на драку, панику или какие-либо беспорядки.
– Комиссия РОАДБ вынесла на обсуждение в Государственную Думу, –продолжала диктор телевидения, – предложение об ужесточении ответственности за фальсификацию событий и антиправительственные призывы, основанные на вымышленных фактах. В настоящее время...”
– Тише звук, – скомандовал телевизору Артем.
Что это? Что это может значить. У меня, выходит, уже нет проблем, связанных с тем настырным мужиком в вагоне... или... или у меня проблемы гораздо серьезнее? Так, срочно звонить Ивану, – и он потянулся за трубкой, которую отложил, завороженный телетрансляцией. Стоп. Стоп!
Артем не верил в теорию заговоров. Он допускал, что всё что происходит вокруг нас, случается по причине возникновения множества событий, неразрывно связанных между собой и оказывающих влияние на изменение текущей ситуации. Но возможность создать безраздельную власть воли одного человека, или даже группы людей, способных держать множественность развития событий под контролем он отрицал категорически.
Но что же это получается? Десяток блоггеров поведали о том, что увидели собственными глазами и он, непосредственный виновник событий, может на Библии поклясться, что они не врут. Но кто-то затер пленку? Так что же тут происходит?
Люди в вагоне и на станции видели его, видели как он держал этого франта за грудки. Они кричали ему вслед. Получается, что его ищут: а искать непременно будут – он же просто превратил в цыпленка-гриль морду этого типа. Но почему кто-то пытается скрыть эту историю от общественности?
Но тогда странно, почему он еще не в наручниках. Так-так... возможно из-за капюшона камеры не отследили его лицо? Точно, он стоял полубоком и спиной к тому углу, в котором расположена камера.
И что, выходит, если он сейчас позвонит Ивану, размышлял Артём,  то вынудит друга покрывать его. Но Иван лишиться своей безупречной служебной репутации, если это всплывет. А если он сдаст Артёма своим, то рано или поздно, пусть даже не сейчас, будет мучиться угрызениями совести? А что будет с ним? Что он сделал с этим человеком в метро?
 От этой мысли Артему сделалось не по себе. То, что Иван в курсе происходящего, так это к бабке не ходи. Значит, вся ответственность сейчас на нем: он не сообщаю ничего Ивану, тем самым освобождая его и себя от трудного выбора. Выходит, ему и с рассказом о спасении появиться нельзя: Иван мигом сопоставит его появление, время инцидента в метро, и информацию о покупке билета с Алтая на его имя.
– Так –так, а не проведать ли мне тётю Шуру в Анапе? – Подумал Артем.
Тут его внезапно ошарашило мыслью: горы!
В голове побежали картинки: спринтерский спуск с горы, бег по лесу и магистрали, яркими цифрами вспыхнула дата на билетике в поезде... Он кинулся к панели ТВ. Дата! В углу экрана стояла дата и текущее время. Согласно этой дате со дня вылета на охоту прошло 11 дней! Да что же это такое!?
Артем сел на пол, обхватил колени руками и закрыл глаза.
Тогда, в пещере, проснувшись он ощутил что спал вечность, но мысль это не была подкреплена ничем, кроме его плохого физического самочувствия из-за травмы. А когда у тебя серьезная травма то спишь так плохо, что лучше бы не спать вовсе. Приближаясь к входу в Долину Смерти чувствуешь её опустошающий и обездвиживающий зной. Мелко нарубленные и перемешанные, снятся адские кошмары и кажется, что сон длится бесконечно. Раз за разом приходят одни и те же слова, образы и чувства. Непроглядно темные, тягучие тени обволакивают и пытаются задуть слабую искру жизни. Он начал вспоминать, что ему снилось и понял, что это был сон, наполненный болью, вспышками, провалами и ощущением предсмертного состояния на грани перехода из света жизни в тьму смерти.
– Видимо, я всё это время проспал в пещере и, возможно, Иван искал меня, но штормовая погода не позволила продолжить поиски. И если сейчас он возобновит их, а он точно их возобновит – мы уже лет десять дружим, не разлей-вода – то там даже собаки след не возьмут. Ливень был такой, что весь снег смыло.
Мысли его разбегались как мыши, он не знал, за какую ему схватиться и додумать до конца.
– Соберись! – скомандовал себе Артем. – Итак, картина выходит следующая: возможно, меня ищут спецслужбы. А Иван пока не знают, что тот человек, которого разыскивают в связи с происшествием в метро – это я. Следовательно, у меня есть немного времени и надо его использовать, чтобы разобраться с “синдромом микроволновки” и “вирусом Карла Льюиса”. И раз в больницу мне нельзя, то остается найти в интернете адрес какой-нибудь бабки-знахарки... – резюмировал он.
– Эх, как жалко, что я не бывший коп. У этих ребят, во всех книгах и фильмах, всегда есть на крючке какой-нибудь вороватый доктор или злодей-ученый, которого они брали за яйца, а потом отпустили по доброте душевной. ...Злой ученый... злой ученый… ученый... Боря... Точно, Боря! Ну-ка...

– Алло, Боря, привет...
– Тёма, привет! Ты куда пропал?! Я пришел в среду, как договаривались, потом в четверг звонил, хотел на пятницу узнать...
– Борь, извини, тётя сильно захворала, надо было срочно ей помощь оказать, а телефон в спешке дома забыл. Но сейчас не об этом. Слушай, скажи пожалуйста, в какой области ты специалист?
– Ну, Тёма! Мы же, вроде бы, говорили с тобой на эту тему. – Борис замялся, – я не очень понимаю, почему это тебя так заинтересовало.
– Да подожди! Меня совсем не интересует, чем ты там занимаешься, что ты параноишь? Я просто хочу узнать, кто ты по специальности, по той, которую получил в институте. Это ведь не секрет?
– Ну, не секрет, – промямлил Борис, – инженер я по образованию: робототехника, биомеханика и информационных нано-кибернетические технологии, специализируюсь в биомеханике...  Но ты можешь сказать в конце-концов, для чего тебе это?
– Да, Борь, могу. У меня случайным образом оказалась такая информация, которая, как я предполагаю, позволит тебе совершить прорыв в... ээм...  в биомеханике.
– А ты что, знаешь что такое биомеханика? – Теперь в голосе Бориса слышалось не только недоверие, но и откровенная издевка. – И ты разбираешься в ней настолько что уверен, что твои сведения позволят мне совершить прорыв?                – Боря, не тупи! - Рявкнул в трубку Артем. – По твоему я пальцем делан и не смогу отличить жопу нашей уборщицы тёти Зухры от биомеханики?
Работавшая панель ТВ  громко хлопнула, пластиковая рамка разлетелась мелкими кусочками в разные стороны, и экран вывалился на пол.
– Ну ладно, ладно, извини. – Смущенно пробормотал Боря. – Чего ты сразу...
– Да ни хрена себе, сразу... ща, подожди! – Артем бросился было тушить пожар, но панель пару раз скрежетнула искрами и затихла.
– Что это такое было? – судя по голосу, Борис был удивлен не на шутку поведением Артёма и странными звуками на заднем плане.
– Это именно то, Боря, о чем я желаю тебе поведать. – Сейчас голос Артема не оставлял ни малейшего сомнения в том, что ему есть что поведать, – можем мы с тобой увидеться сегодня? Это крайне важно!
– Давай, конечно. Где?
– Так... сегодня что у нас? Так, шестое июня. Сегодня во Дворце Поединков будет бой, так себе, проходной, но там никто не помешает нам поговорить. Встречаемся наверху в арене, в полночь. Верхний ряд, ложа С.
– Договорились, я приеду. Ты там это... водички что-ли попей...
– Боря!
– Всё, молчу. До вечера.


Глава 5

Настенные часы в кухне Бориса показывали два часа ночи. Боря сидел на барной стойке-столе и качал ногой, а Артём корячился посреди кухни, втискивая себя в черный с оранжевыми вставками костюм, внешне напоминающий гидкрокостюм для сёрфинга.
На правом плече костюма красовался шеврон с триколором и надписью “МЧС России”.
– Боря, твоя кухня наталкивает меня на мысль что я не тем занялся, – пыхтел Артём. – Ты что, умело распределил средства по фондам?
– Тёма, ты отсталый человек, - ухмылялся на столе Борис. – Сейчас ученым моего уровня платят больше чем иным топ-менеджерам.
– Ну, я и говорю – не тем занялся. Морды крошить не выгодно...
– Зато удовольствия столько! – подхватил Боря. – Нет, расслабься старик. Ученым  как платили копейки, так и платят. Просто я работаю на самую богатую корпорацию, и в нашей лаборатории многие ребята могут позволить себе Феррари. Все работы, что связаны с Марсом, сейчас весьма неплохо оплачиваются.
– Вот ты и заговорил про Марс,  – Артём поднял голову и победно улыбнулся.
– Да чего уж там, – махнул рукой Борис, – после твоей истории ты у меня на таком крючке: во-первых, при желании я завтра одним только движением пальца около телефона обеспечу свою старость и всю мою большую итальянскую семью. А во-вторых...
– Какую семью? Я всё хотел спросить тебя, ты женат? Но теперь вижу что не стоит.
– Я был. Ну, не женат, подружка была, долго вместе были. Но она бросила меня. Злилась всё, злилась, что я ей уделял меньше внимания чем работе, а потом и свинтила вовсе.
– Да ну и ладно, посмотри сколько девчонок в Москве. На Арене сегодня столько красоток было!
– Не знаю, Тёма. – Боря пожал плечами, грустно глядя куда-то вниз. Наверное я однолюб. Может быть такое?
– Может, Борь, может. Моя тоже ушла и забрала мое сердце. Но я же не отчаиваюсь. Общаться надо, знакомиться. И непременно встретишь ту, которая принесет тебе чье-нибудь сердце, которое она также утащила с собой. Глядишь,  тебе оно и подойдет, встанет на место сразу и запыхтит как родное.
– Мне чужого не надо, своё  бы назад...
– Да шучу я, это всё из рыцарских романов. Уж больно ты серьезен... Смысл в том, что не стоит, я думаю, обожествлять ушедшую любовь, и тогда непременно встретишь новую. Освободи только место для неё, всё хорошо будет. Так... вот.
Артем выпрямился и повел плечами. Подпрыгнул, присел, подпрыгнул и помахал руками.
– Не жмет?
– Нормально. Ну? И смысл? Объясни мне смысл этого костюма.

Встретившись два часа назад, как условились, на верхних местах Арены, они обсудили всё довольно быстро. Артем решил, что раз он позвонил Борису и решился открыть ему свою тайну, то и нечего играть в полуправды. Он знал Бориса уже три года и Борис нравился ему. Очень способный в борьбе, чуть послабее в ударке, но в общем довольно неплох. Ему недоставало, по мнению Артема спортивной злости и только её. Если он и проигрывал схватки, то исключительно только потому, что решил что занимается он не на результат, а так, “для себя”. А поединок штука такая: или ты идешь до конца, или даже не начинай.
Одним словом, он решил, что раз доверять ему сейчас некому, значит пан или пропал – доверяю Борису. Поэтому он рассказал ему всю историю от начала и до конца.
Борис, который первые две минуты с улыбочкой кивал, к концу повествования сидел и смотрел на Артема очень внимательно, глаза его были сощурены и весь его вид говорил, что он превратился в слух.
Артем рассказал историю быстро, минут за пять, после чего Борис коротко кивнул:
– Я знаю в чем дело. И я знаю как тебе помочь. Это удивительно, но ты оказался прав – позвонив мне ты попал в самую точку. Пошли.
– Э...куда пошли? И в чем дело? – Артем не ожидал такого скорого развития событий.
– Пошли, пошли. – Борис решительно встал. – Я в машине тебе всё расскажу. Нам надо ехать.
– А, – мысленно махнул рукой Артем. Решил доверять, значит надо ехать. Хоть и... – а, ладно! Пошли!
Пока они ехали, Борис рассказал, что в ту ночь, когда Тёма с Иваном поехали на охоту, на севере Китая взорвалась ядерная электростанция.
– Это я в курсе, – подтвердил Артем.
– Об этом все в курсе, – отмахнулся Борис. – Самое интересное дальше. Облако, образовавшееся от взрыва, стало относить ветром в сторону нашей границы. Один из наших отделов отслеживал все процессы, происходившие с облаком, поэтому я смог практически вживую это увидеть.
Им поступила команда предотвратить продвижение облака и они решили что смогут расстрелять его над Китаем, чтобы оно там же и пролилось. Но оно оказалось настолько радиоактивным, что приборы самонаведения ракет умирали за пол-сотни километров до точки, еще на подлете, не говоря уже о приборах самолетов и реактивных болидов, которые пытались зайти и сверху и с разных сторон. О беспилотнике и говорить нечего.
Единственный способ остался – найти желающих пилотировать примитивный самолет, но, как ты понимаешь, это верная смерть. Так что ты думаешь, нашли. В Литве, в камере смертников сидел старый пилот, ожидавший расстрела. Он поругался с соседями и опылил им урожай турнепса какой-то гадостью. Помнишь, в прошлом году у них там массовый мор домашнего скота был?
– Ну да, помню. Но за коров разве расстреливают?
– Для начала, если ты забыл, это была почти пятая часть всех коров Литвы. Турнепс-то его соседи на внутреннем рынке продавали. Так там еще народу померло много. Детвора же любит турнепс. Просто не писали в прессе что это из-за него. Политика. Ну, не суть...
Так вот. Ему пообещали военные похороны с салютом и вывоз его семьи в Канаду, с последующим, весьма неплохим содержанием.
– И что, согласился?
– А ты бы отказался?
– Пожалуй, да. – Артём почесал в затылке. – То есть нет. Ну в смысле да, я бы согласился.
– Так вот и он согласился. Сделал он всё прилично, на самом деле. Только пока суть да дело, ну, то есть пока его искали, нашли и доставили...
– Пока уламывали...
– Кстати, нет. После того как ему обрисовали ситуацию, он попросил сигарету. Докурил её, затушил бычок, встал и сказал: “Сделаем. Дайте мне только сигар, виски и фуражку пилота, соскучился я по ней”. – Боря мотнул головой:  –  Тёма, не пребивай! Ну вот. Пока суть да дело, облако переместилось с территории Китая, поэтому делал он всё это уже над нашей территорией, а именно над Горным Алтаем. И ты, мой друг, попал под тот самый дождь. Почему ты еще жив...
– А подожди... – Артем повернулся к Борису, – пилот-то этот вернулся и умер у вас на руках?
– Да ни хрена, – Борис с досадой хлопнул по рулевому колесу. – Этот старый пень исчез... - Борис повернулся и посмотрел на Артема так, словно сболтнул лишнего.
– Ой, да не боись, – успокоил Артем, – после всего того что между нами было!
– Ну да, – кивнул Борис. – Одним словом, залетел он в облако на древнем кукурузнике, и больше мы его не видели. Облако тут же пролилось дождем. А он, я полагаю, сразу же умер и самолет рухнул в горах. Хотя, кто его знает, – пробормотал он, – ты вот сидишь передо мной, и даже не кашляешь. Нет, ну не бывает такого. В том районе такая радиация, что Чернобыль курортом покажется после него. Будем тебя изучать.
– Стоять! – Артем напрягся. – Боря, я доверил тебе всё это не для того чтобы ты меня сдал своим ребятам с электропилами и скальпелями!
– Да ты чего, с ума сошел? Я имел ввиду: мы с тобой будем изучать тебя, в частном, так сказать, порядке!  Всё, приехали. У меня действительно есть кое что-для тебя, и это что-то тебе должно понравиться.
Артем искоса посмотрел на Бориса.
– Тёма, расслабься уже, я дело говорю.
Боря жил в просторном кондоминиуме шикарного небоскреба на берегу Нагатинской поймы. А с виду такой простак, сразу и не подумаешь, – подумал сразу  Артём, едва они вошли в Борины хоромы.
Боря сел за стол, пробежался пальцами по клавиатуре и вывел на стену изображение карты Горно-Алтайской области. Он навел стрелку мыши на местность в горах:
– Здесь вы охотились?
– Да. – Кивнул головой Артём. – Именно.
– Ну, видишь, я же тебе говорил, что знаю твою проблему. Кто виноват – мы знаем. Теперь осталось решить – что делать? С тобой. И на этот вопрос у меня есть ответ. Смотри.
Борис прошел в дальнюю комнату, зажег в ней свет. Огромная комната представляла собой чулан для временно ненужных вещей, которые, тем не менее, еще могут пригодиться. Из кучи всякого барахла Борис выудил черный полиэтиленовый мешок, и вывалил из него на пол нечто похожее на скомканный гидрокостюм.
– Это, – Борис указал на комок, – специализированный костюм для пожарных и сотрудников МЧС. Моя позапрошлогодняя разработка...
– Так вот чем ты там в ГосНано занимаешься, – протянул Артем.
– И этим тоже, хотя сейчас я играю в игрушки посерьезнее. Не отвлекайся, надевай.
– И чем, по твоему, может помочь эмчеэсовский  гидрик человеку с проблемами моего характера? – Воззрился Артём на Бориса.
– Сейчас объясню, надевай же! Дело в следующем. – Борис скрестил руки на груди. – Что именно происходит в твоем организме – нам пока неизвестно. Но мы это выясним в ближайшие дни. Сейчас ясно одно. Ты являешься конденсатором радиоактивного излучения. Откуда ты его получаешь – тоже непонятно. Но совершенно точно, что ты его можешь переносить в себе безо всякого ущерба для здоровья...
– Да откуда ты знаешь?
– Оттуда. Ты был в эпицентре радиоактивных осадков, провел там девять... или сколько?
– Девять, – утвердительно кивнул Артем.
– ...девять дней и вернулся бодреньким и веселым и еще мужика в армянском костюме, ох умора, никогда не забуду твой рассказ, зажарил в метро. Кроме того, что ты можешь переносить энергию, ты еще можешь ей пользоваться. Но пока в неконтролируемом режиме.
Вот этот самый костюмчик, для начала, сделает тебя более – менее безопасным для окружающих. А вот дальше, я думаю, тебе надо будет научиться пользоваться этим щедрым подарком природы.
– Да уж, щедрым, не то слово, – пробурчал Артем и стал влезать в костюм.
– Боря, твоя кухня наталкивает меня на мысль что я не тем занялся, – пыхтел Артем. – Ты что, умело распределил средства по фондам?

Попрыгав и намахавшись руками, Артем встал перед Борисом. Перчатки закрывали его руки. Голова была закрыта маской с очками, на лице было нечто вроде забрала, на самом деле являвшееся респиратором, который мог позволить дышать в дыму и пыли любой концентрации.
– Жарковато? – поинтересовался Борис.
– Есть маленько, – ответил Артём голосом Дарта Вейдера.
– Водички хочешь?
– Давай.
Артем повернулся к окну, а Борис пошел к раковине, взял с полки стакан и налил воды. Подходя к Артему со спины, он поставил стакан на стол, размахнулся и что есть силы, врезал ладонью Артему по затылку. Артем качнулся, но вовремя выставив вперед ногу, всё же устоял. В одно мгновение он крутанулся и уже хотел было зарядить прямой правый в подбородок Борису, но тот стоял напротив него с вытянутыми вперед руками, обратив ладони с растопыренными пальцами к Артему.
– Стой! В стену! Быстро, в стену!
Артем повернулся к стене, направил ладони на стену.
– Ммммммаааахххх! – зарычал респиратор. Но ничего не произошло.
– Сними перчатки, быстро, руки вниз! – скомандовал Борис.
Артем сдернул перчатки. Ковролин на полу, точно под его руками начал плавиться, около ступней Артема на полу появились два овальных пятна. Ковролин вспыхнул.
– Ой! Надевай перчатки, - бросил Борис, убегая в свою волшебную кладовку.
Артем надел перчатки, подошел к столу, взял стакан воды и залил горящий ковролин. Через секунду в кухню вернулся Борис с огнетушителем. Он посмотрел на две продолговатые лужи на полу.
– А, ну или так... – пробормотал он. –Ты это... извини, для науки всё.
– Да всё в порядке, – прошипел Артем голосом Дарта Вейдера.
– Слушай, сйчас уже без подколов. Если тебе жарко, а я предполагаю что очень...
– Угу, – кивнул Артем.
– Видишь ролик на запястье? Крутани его!
Раздалось резкое и негромкое “Ц” и два еле заметных облачка вырвались из-под ступней Артема.
– Какая классная штука! – весело завопил Артём из-под респиратора.
– Ну так... – Боря развел руками, жутко довольный собой.


– Как это работает? – спросил Артем.
– Долго объяснять. Нанотехнологии. Главный смысл в том, что костюм предназначен для работы в условиях высоких температур. Он не горит, имеет систему охлаждения, которой ты только что воспользовался, довольно прочен. Хочу тебя предупредить: это не непробиваемый бронекостюм Бэтмена. Пуля его возьмет. По-хорошему, нам надо бы где-нибудь испытать все твои возможности...
На улице начинало светать. Борис прошел через гостиную и раздвинул двери огромной лоджии. В комнату потянулась утренняя свежестью с поймы и еле заметный запах отцветающей сирени. Слышалось далекое пересвистывание малиновок и соловьвев, запоздавших с выбором пары.
Борис смотрел в сторону поймы и задумчиво трогал подбородок.
– Сними-ка перчатки, – сказал он не оборачиваясь.
– Эээ... – Артём был не уверен в том что продолжать разносить квартиру – хорошая идея. Но Борис махнул рукой. – Давай.
Артём снял перчатки. Ковер под ним не плавился. Вообще ничего не происходило. Борис кивнул.
– Всё. Снимай костюм и выходи на балкон.
Они стояли на балконе, облокотившись на перила. Утренняя дымка клубилась над поймой. Отсюда было хорошо видно утопающий в зелени остров, над которым зеркальными сосульками высились новые постройки жилых небоскребов премиум класса. Ранее какой-то секретный объект, теперь он был одним из престижных районов Москвы.
Сейчас Москва уже не та, что раньше. Огни большого города уже не притягивали к себе потока переселенцев из близлежащих бедных стран, как свет лампы–мотыльков. Сейчас их манят звезды, им светят две кривые луны Марса.
Город сперва опустел. Не так чтобы совсем, нет. Просто он перестал быть средоточием вливаний средств российской экономики и, хоть по-прежнему оставался финансовым центром, общедоступный скоростной транспорт сделал наконец удаленные края нашей прекрасной Родины обжитыми. Ектеринбург сейчас размером с Москву 1970-х, Новосибирск - с Москву 1990-х. Стали мегаполисами Иркутск, Омск, Чита, города Поволжья. Но основной поток переселенцев из Азии и Европы, опустившейся после серии климатических катастроф, схлынул.
Автомобильные пробки сохранились в Москве только в пределах Садового кольца – всё, что за ним, сейчас считается пригородом. Асфальтовые джунгли Чертаново, Бибирево и Строгино были забиты пешеходами, велорикшами и небольшими электрокарами; среди них редкий бензиновый автомобиль плыл по улицам словно баржа среди джонок в Меконге. Копошащееся и кипящее человеко–вело–море пригорода рассекали прямые полупустые скоростные трассы. С ними соседствовали и пересекались трубы надземки.
– Ты можешь рассказать, что ты чувствовал, когда сжигал мой коврик на кухне? – Спросил Борис.
– Да так, ничего особенного, кроме всепоглощающей ненависти и желания стереть человечество с лица Земли. Особенно ненавидел коврик.
Боря уставился на Артема.
– Да ничего я не чувствовал. Может быть, легкое раздражение от удара по затылку...
– Слушай, тебя не поймешь, когда ты шутишь, а когда нет. Ты лучше скажи: то ощущение, которое у тебя присутствовало в момент выхода энергии, возможно его воссоздать без внешнего воздействия на тебя.
– Не знаю, - пожал плечами Артём. – Надо попробовать.
– Ну так попробуй!
– Так ведь я недавно пробовал... ничего же...
– Попробуй еще.
Артём опустил руки и, жмурясь и тужась, пытался прожечь пол на лоджии. Борис тем временем, взял с полочки пачку сигарет и зажигалку, вынул сигарету, прикурил и выпустил дым Артему в лицо. Артем резким хуком смахнул сигарету с губ Бориса и смял в кулаке, сигарета вспыхнула. Он был слегка ошеломлен своей реакцией на этот безобидный жест. Но он никогда в жизни не курил и табачного дыма не выносил ни в какой концентрации. Боря тоже не курил, но когда ушла Лена, он ненадолго позволил себе легкий блюз.
– С тобой все ясно, кивнул Борис. – Ты заряжаешься от солнца. Еще пол-часа назад ты сбросил энергию с помощью системы охлаждения костюма, потом мы постояли немного на солнце и ты опять зарядился. Могу сообщить тебе две новости, плохую и хорошую.
Плохая: тебе больше нельзя загорать. Более того, тебе вообще нежелательно появляться на улице днем, а если и появляться то в максимально закрытом виде. 
– Подожди-ка, – запротестовал Артем, – ты что же хочешь сказать? Я что, теперь на пляже появиться не смогу?
– Не сможешь, – покачал головой Борис. – Твоя прежняя жизнь смыта радиоактивным дождем в Алтайских горах. Если ты не хочешь поубивать загорающих мам с детишками, тебе нужно держаться от пляжа подальше. Вообще от прямых солнечных лучей. Прими это как новую данность, как это не печально звучит. Но ты обрел и новые способности, а с ними – новую жизнь. Что ты так смотришь на меня. Не стоит ненавидеть гонца, принесшего плохую весть.
Есть и хорошая новость. Мои нынешние разработки позволят тебе открыть новые горизонты. Возвращаться во Дворец тебе не стоит – тебя наверняка уже ищут и там. Сейчас оставайся здесь. Места тут полно и ты меня не стеснишь. Я сейчас поеду в лабораторию, буду доводить до ума твой костюм – я уже понял что тебе нужно.  Это барахло, – он ткнул большим пальцем за спину, –  так, на пробу было.


Глава 6

Весь день Артем слонялся по дому Бориса. Смотрел тв, серфил в интернете. Назавтра рано утром он встал, облачился в костюм, сверху натянул толстовку с капюшоном и кепку с длинным козырьком.  Надел рабочие хлопчатобумажные перчатки и отправился гулять.
По крутому заросшему плотным кустарником откосу он спустился в овраг в Коломенском парке. Здесь стояла тишина. Длинные ветки кустарника по обоим склонам оврага переплетались наверху, образовывая естественный свод.
Артем обратил внимание, что в плане бытового мусора на дне оврага довольно чисто, одна банка только и валяется. Но помимо этого, вся земля в том месте, где ветви образовали пещеру в конце оврага, была усыпана маленькими детскими стельками. В глубине пещеры стояло несколько огарков черных свечей. 
Он поднял банку из-под “Яги”. “Яд кобры: упейся насмерть” гласила надпись на банке. В слове “упейся” буква “п” была перечеркнута, и исправлена на “б”. Повесил её на одну из веток, отошел на несколько шагов и стянул перчатки, скинул кепку и капюшон.
Прицелившись в банку пальцем он слегка поднатужился. Он не понимал как отдать энергию.
     – Пыщ! – сказал он, и выкинул руку в сторону банки. Но ничего за этим не последовало.
     – Пиу–пиу! – попробовал он еще раз.
Солнце встало, утренний свет яркими лучами струился сквозь решето потолка из веток. Артем скакал вокруг банки, стреляя из пальца, выкидывая вперед ладонь в бесконтактном сметрельном ударе шао-линя и, двумя руками, по-дирижерски насылал огненный смерч. Пробовал с крутого разворота, из-подмышки и через плечо – тоже ничего не выходило. Он отломил шип с куста и кольнул им себя в руку. Больно. Но ничего не происходило. Наверху послышался шорох, затрещали кусты.
В овраг съехали на тяжелых толстенных подошвах высоких сапог три парня в черной одежде. Один с голым торсом, забитым голографическими татуировками.  Двое в черных кожанных пальто до пят. Ближний к нему был с длинными черными волосами, собранными в хвост, коротко выстриженные виски его были выкрашены в цвет белой седины.
     – Спортсмен, беги отсюда, – тусклым голосом бросил он.
     – Я не спортсмен, гуляю просто.
     – беги...
     – Зарядка тут у меня. Это вам лучше уйти, мне надо сосредоточиться, – доброжелательно предложил Артем.
     – Чё бля? А нож в горло не хочешь? – Парень щелкнул ножом в опущенной руке. Он шагнул и приставил острие ножа к горлу Артема.
Артем взял его за кисть, вывернул ее и поднял высоко вверх, парень встал на цыпочки и засеменил перед Артемом охая и поскуливая.
     – Ты чо на...! – Второй чернокнижник вытянул из кармана короткую цепь с гирькой и кинулся на Артема. Третий, тоже с ножом, бросился за ним.
Артем отшвырнул в сторону седого, выкинув вперед ногу, прямым  ударом встретил  в солнечное сплетение второго. Отшагнув вбок он хай-киком в голову догнал и проводил третьего – его переливающееся голографией тело падало вперед уже без сознания.
     – На, сука! – прохрипело откуда-то снизу. Артем отпрыгнул, словно укушенный змеей: седой, лежа на земле потянулся и воткнул нож в икру Атрема, неглубоко.
Сноп пламени ударил из опущеной руки Артема в землю. Артем поднял руки к лицу и посмотрел на них: “ Вот оно как!”
Он направил руку в сторону  седого, прицелился рядом с головой. И шарахнул. Седой перекатился на другой бок, Артем остановил его выстрелом в землю с другой стороны его головы.
     – Хватай своих друзей и пошел прочь! – Артем стоял над седым. Того не пришлось уговаривать, он растолкал второго друга, вдвоем они подхватили под руки третьего и двинулись из оврага.
Вот теперь у Артема получалось. Он и “пиу-пиу” повторил как надо, и “пыщь пыщь”, и “тадаааам”!

На третий день, вернувшись под вечер, Борис с ходу потащил Артема примерять новый костюм.
Это была уже совсем другая история. Новый костюм сидел гораздо лучше –  Боря снял мерки с Артема.
По плечам и голове шли ячеистые пластины, твердые на ощупь. На локтях и коленях были суставчатые сочленения. Кисти также закрывали перчатки, но на тыльной стороне ладони они были сделаны из полупрозрачного материала. Внутри забрала респиратора болталась прозрачная силиконовая боксерская капа, соединенная с респиратором тонкими проводами. Внутри капы, по ее краям виднелись какие-то темные круглые вставки.
 По плечам и бедрам  под верхним слоем материала тянулись тонкие проводки вперемежку с тросиками, отчего костюм имел выраженный рельеф в виде пучков обнаженной мускулатуры.
– Капа! – Воскликнул Артём. – Капа это круто!
– Это не капа, Тёма. Это – пульт управления.
– Пульт управления чем? – хмыкнул недоверчиво Артем.
– Твоим оружием, чем же еще, – ответил Борис. – Итак, смотри!
– В первую очередь, – продолжил он, – в твоем костюме сохранена функция охлаждения, но теперь она будет саморегулирующейся. Тебе не надо будет больше самому сбрасывать лишнюю энергию...
 – А я не перегреюсь? – спросил Артем.
– Нет, не перегреешься. Вот эти симпатичные пластины у тебя на плечах и голове – ни что иное как солнечные батареи.
Это наша новейшая разработка для космической промышленности. Они превышают по твердости титановую броню, и работают в сотню раз эффективнее обычных солнечных батарей. Тебе понадобится не более двадцати секунд под прямыми солнечными лучами для того чтобы заполнить энергоемкость костюма до полной. При этом, устройство костюма рассчитано таким образом, что он отдает тебе энергию по мере расходования. Он же будет регулировать температуру внутри: при любой физической нагрузке ты не  перегреешься. 
Сам костюм является броней третьего класса, ты будешь защищен от любого колюще-режуще-рубящего оружия и от осколков. Ну и от рикошета. Прямое попадание пули выдержат только голова, плечи и спина - всё что покрыто солнечными батареями. Карбон, кевлар и титан – это каменный век. Здесь – он показал на костюм, – сплошь нанотехнологии.
Теперь смотри сюда: видишь кружки на коленях и локтях? Это и есть твое оружие. И самое главное – обрати внимание на небольшие кружки в основании ладони. Это твоя огневая мощь!
– И как это работает? – Артем разглядывал небольшие, размером с рублевую монету круглые штуковины у него на ладонях, в основании запястья.
– Это обычные защитные мембраны, открывающиеся по принципу диафрагмы фотоаппарата. Капа, как я уже говорил – пульт управления. Она будет у тебя болтаться постоянно внутри респиратора и ты сможешь захватить её ртом в случае боевой ситуации и спокойно выплюнуть обратно, если захочешь поговорить.
Захватив капу зубами ты нажимаешь языком на правый датчик. Попробуй.
Артем подобрал капу губами, перехватил зубами, пристроил поудобнее и нажал языком на правую сторону капы. Отверстия на руках раскрылись и он увидел кожу своих ладоней.
– Что-то я не понял, – спросил он. – А где плазменные пушки?
– Тёма, ты и есть плазменная пушка. Одна большая ходячая пушка! Главное, что тебе необходимо освоить, это как управлять собственной энергией. Научившись делать это по собственному желанию ты сможешь палить с двух рук как Клинт Иствуд, только быстрее и разрушительнее. Повторное нажатие на правую сторону закрывает диафрагмы.
Артем открыл и закрыл несколько раз стволы на руках.
– Нажатие на левую сторону капы...
Артем нажал на левую сторону и открылись диафрагмы на локтях и коленях.
... – ну да, вот.
– А это еще зачем, - поинтересовался Артем.
– Ну как, – ответил Борис, – ты же любишь муай тай. На тренировках я заметил что ты часто работаешь коленями и локтями и вот, решил что будет в тему.
– Круто, – протянул Артем. Он плавно водил руками перед собой, как самурай, рассматривающий клинок знаменитого мастера, драгоценность несущую смерть.
– Выходит, теперь я Супер-Пупер-Конденсатор!?
–Ты Реактор, – бросил Борис, открывая холодильник и высматривая, что бы съесть.
– В каком смысле? – повернулся к нему Артем.
– В прямом. Скажу тебе честно, твои дела плохи, брат. Тебя ищут. По нашему ведомству прошла информация о твоих деяниях в метро. ГосНАНО так заинтересовались твоими подвигами, что хотят достать тебя любой ценой. Достать, разобрать на винтики и посмотреть как это работает. Именно поэтому я сделал новый костюм таким бескомпромиссным – у тебя должны быть равные шансы с теми кто тебя ищет.
Операцией по поиску руководит Рысев. Кодовое название операции – ”Реактор”. Тут само название к тебе имеет отношение в меньшей степени – группа работает со всеми файлами, которые возникли в результате взрыва реактора. Но ты же знаешь военных – им непременно надо дать кодовое название, поэтому те, кто занимается этими файлами, Реактором называют именно тебя.
Костюм сейчас заряжен, полный бак. Я это сделал, на тот случай, если тебе придется перемещаться сегодня ночью. Обрати внимание на полоски на твоих пальцах. Это индикаторы расхода энергии. Белый свет – полный бак. Дальше желтый, зеленый, оранжевый и красный. Начнет светиться красным – пора загорать...
– Угу, – Артем грустно покачал головой.
– Прости, не хотел сыпать соль.
– Да нормально всё, – отмахнулся Артем. Он сел на диван и вперил пустой взглад в пол. – Значит, Иван...
– Насколько я смог понять из просочившейся информации, они еще не идентифицировали тебя...
– А что с моей жизнью? Я жил себе спокойно, тренировал ребят. У меня хорошо шла спортивная карьера, со дня на день собирался начать выступать профессионально, знакомился с девушками, встречался с друзьями, короче – жил нормально. Мне нравилась моя жизнь. А что теперь? Я что, до конца жизни бегать должен, только из-за того, что кото-то там, – он мотнул головой куда-то вверх, – заинтересовался моими возможностями?
– А у тебя есть выбор? – Развел руками Борис.
Он взял сумку и пошел к двери. – Сейчас у тебя на злобе дня вопрос безопасности, вот его и решай. А потом займешься остальными. И раз уж ты втянул меня в это, я буду по мере сил стараться помочь тебе. Мой тебе совет: оставайся здесь. Сейчас это самое надежное место из возможных. Конечно, если что – есть еще Руины. Но туда соваться, сам знаешь – если только прижмет.
Мне надо вернуться на работу. Когда я подъезжал к дому мне позвонила ассистент “самого”, он требует к себе на ковер...
– Самого? Это руководитель твоего проекта?
– Я руководитель моего проекта, а это мой начальник.
– Начальник чего: направления, отделения?
– Бери выше!
– ?
– Ташкевич, президент ГосНАНО.
Артём присвистнул: Ташкевич, реальная власть в стране, недосягаемый уровень.
– Что Ташкевичу может быть нужно от тебя?
– Видимо, необходимы какие-то дополнительные работы или разъяснения по моему проекту. Вернусь – будем кумекать как тебя вытаскивать из болота. А пока, поройся в холодильнике или закажи пиццу на дом.



Глава 7


Анжела полулежала в когда-то шикарном зелено-фиолетово-золотистом кресле, в комнате, которую она уже неделю называла своим домом. На ней была несвежая дорогущая сорочка делового покроя от Дарьи Бардеевой и маленькие трусики цвета бледно-лилового цвета.
Её неприлично длинные ноги в мягких тапочках – ёжиках были широко расставлены, одна рука свисала с подлокотника кресла, а другая плавно, еле заметно двигалась внизу её плоского загорелого живота с выгоревшим на солнце золотистым пушком.
Два часа назад она съела пол -таблетки “Эротрипина”. Каждое прикосновение подушечек пальцев к нежной ткани над венериным бугорком вызывало в ней разряд, который пробегал через её тело от бугорка к темени и в противоположном направлении, к пальцам ног. Близости не хотелось – Эрот, как его обычно называли барыги, в малых дозах давал запредельные по яркости, но мягкие и не пугающие видения, и такое мощное и обостренное томление во всем теле... Это невероятное наслаждение хотелось разделить только с собой.
На изодранной вандалами спинке большого начальничьего кресла, стоящего неподалеку, висели пиджак и юбка её делового костюма. На столе лежала сумочка из кожи цефейского рарката – вещь, за которую любая из рублевских модниц легко, а главное аргументированно убедит своего мужа отдать их шикарный особняк с семью спальнями и двумя бассейнами, сауной и теннисным кортом.
В этом году Анжеле исполнится двадцать. Три года назад она окончила с отличием байконурскую среднюю школу №23 и заявила родителям:  раз уж жизнь так распорядилась, что вся семья работает в грузовой космонавтике, она хочет пойти работать в Космическое Агентство.
Анжелин папа, руководитель совместного с цефейским представительством на Марсе проекта, резонно подметил, что неплохо было бы дочке для начала поучиться. Анжела, умница, папина дочка, не могла не согласиться. И поехала поступать в Академию им. Королёва.
Первый курс она окончила блестяще. На каникулах познакомилась с аукционным брокером и её жизнь засверкала новыми красками. Любуясь их игрой Анжела напрочь забыла об учебе. После третьего семестра её отчислили за неуспеваемость. Отец Анжелы, безуспешно пытавшийся вмешаться в её порочный роман с молодым повесой, в сердцах плюнул и не стал помогать ей. Её друг заявил что всё решит, но ректор без излишних сантиментов отказал этому нуворишу в приеме.
Расстроенная не на шутку разладом с отцом, Анжела начала срывать злость на своем друге, всё чаще она устраивала ему скандалы. В конце концов их отношения окончательно рассыпались и Анжела отправилась домой. Отец был холоден как рельса в тундре, и не желал даже разговаривать с ней. Мама Анжелы, или как они с папой в шутку звали её на французский манер, маман, как ни пыталась сглаживать, только усугубила нервозное настроение в семье. Анжела не искала сочувствия, но не предполагала, что стена, выстроенная отцом будет бесконечной, и её не обойти.
Что делать с этой бестией, отец не знал. Он понимал, что стоит ему сейчас проявить сочувствие, Анжела вернется к своему брокеру, который его бесил своими султанскими замашками и вечными тусовками.
Он уговорил Анжелу отправиться к бабушке во Владивосток. Пусть купается, ползает по сопкам и тайге, катается на сноуборде, пускай пообщается со сверстниками, и он пристроит её у себя в отдел разработок, когда она отойдет.


Анжела не загрустила - деятельной натуре везде хорошо, где бы она не находилась. Летом она серфила в бухте Патрокл, моталась с дедом - старым браконьером на Камчатку за икрой и пострелять по глухарям. C приходом осенних циклонов летние развлечения закончились. Быстро освоившись среди модной молодежи Владивостока, она стала завсегдатаем ночных клубов Владивостока, Южно-Сахалинска и Харбина.
На одной из шумных вечеринок, устраиваемых для персонала  компании Shell в Южно-Сахалинске она познакомилась с молодым привлекательным финансистом-экспатом. Это знакомство продлилось недолго – она четко осознала, что пора менять деревню на настоящую ночную жизнь мегаполиса, к которой уже успела привыкнуть за три семестра. Сказав бабушке, что хочет сгонять за покупками в Москву, она уехала в столицу.
Отцу она рассказала убедительную историю о том, что в московском офисе нефтяной компании её согласились взять её на пол-ставки референтом. Заработок так себе, зато она сможет потихоньку начать карьеру, а безделие её изматывает и разрушает мозг. Папа, занятый по самое немогу в марсианском проекте, лишь радостно отмахнулся – пристроилась, и слава Богу.
Прехав в Москву она первым делом сняла уютную квартирку на Остоженке, пробежалась по магазинам, и купила антураж для своей новой легенды, в виде делового костюма, очков и сорочек.
В первую же пятницу, красивая, как грёза прыщавого тинейджера, она закатилась в самый дорогой и модный клуб Москвы “Самогон”, после этого её жизнь пошла в совершенно новом направлении.
Клуб посещали сливки Москвы: депутаты, бизнесмены из верхних строчек “Форбс”, топы крупнейших компаний.
Она четко определила концепцию своего нового положения: она свободна, в принципе недоступна, но всё же готова с неохотцей уступить напору и временно составить компанию любому из Олимпийских богов, дорого.
Начались нечастые, но увлекательные ночные вылазки жрицы эксклюзивного эскорта.
Иногда она брала выходной. Сообщала родителям что приедет, надевала костюм офисной мыши, и садилась в поезд до Байконура. Дома она рассказывала маме (папа был всё время занят), про её увлекательную работу референта, про девченок из офиса. Описывая вымышленных персонажей она вспоминала своих новых знакомых, красоток из московской гламурной круговерти.
В позапрошлый четверг она с утра махнула домой - “в офисе для нее работы не было, отпустили”,- она провела сутки с маман.
 Под вечер Анжела вернулась в Москву. Привела себя в порядок и отправилась искать приключения.  Вывалившись под утро из “Самогона” – водоворота шампанского, кокаина, сигар и запонок с брильянтами – она оперлась руками на капот едва не сбившего её, при парковке в стиле сотрудников спецслужб, Мерседеса ZTR 700.
Из машины вышел огромный грузный бородатый мужчина в шубе до самых пят. Архимандрит Сергий закончил служения в честь церковного праздника и поехал с ребятами из прихода погудеть в клубах. Под утро они заскочили за девочками в “Самогон”.
Сначала архимандрит Сергий показался ей учтивым и обходительным кавалером. Он шутил и травил байки, закидывая рюмку за рюмкой, сидя за столом в её кухне на Остоженке. Поминутно бегал в туалет и там громко сопел носом, заглушая звук сливного бачка.
А через полчаса его словно бы подменили. Он начал раздражаться из-за каждого Анжелиного слова. Начал грубить, а потом вдруг кинулся на Анжелу с кулаками. Анжела еле увернулась, но всё же осталась в кухне – ей в голову не приходило, что это может быть опасно.
Сперва она приняла это за игру: перед ней огромный взрослый мужчина, ну зачем еще он может демонстрировать свою силу, если не ради пьяного хвастовства? Анжела решила что сможет погасить лаской разбушевавшееся пламя, но когда новая затрещина отбросила её к стене, она всерьез начала опасаться за свою жизнь. В стельку пьяный и догнавшийся коксом, Сергий стал избивать её не на шутку. Она отступала, уворачиваясь и огрызаясь, а потом и бегала от него по всей квартире.
Анжелино сопротивление только раззадорило священнослужителя. Загнанная в угол, получив очередной раз такую оплеуху, от которой потом у неё еще несколько дней отекшая левая половина лица пульсировала сильнейшей болью, она поняла, что всё это может закончиться плачевно.
Анжела напрыгнула на Сергия, обхватив его ногами за безразмерную талию, благо длина её ног позволяла сделать это, она стала облизывать его ухо, одной рукой держась за шею, другой крутила его сосок на заросшей мхом почти женской груди. Сергий захрипел от возбуждения, гремучей смеси ярости и удовольствия.
Прекрасно понимая, что отвлекла его ненадолго, Анжела еще пару раз лизнула Сергия в ухо, а потом взялась зубками, осторожно покусывая. В следующую секунду она резко рванула головой назад, и спрыгнула с архимандрита с ухом в зубах.
Сергий взвыл нечеловеческим голосом и рванулся было насмерть наказать плохую девочку, но Анжела что было мочи зарядила коленом в его дряблый, жирным волосатым мешком свисающий пах.
Сергий, обезумев от боли, стал спасать свою жизнь, полную богоугодного смирения.
В чем мать родила, прихватив только шубу, он выскочил из Анжелиной квартиры сыпля богохульствами.
Анжела, выплюнула ухо Сергия на пол. Пошла на кухню, прополоскала рот, поставила чайник и закурила сигарету с гвоздикой. Гвоздика не совсем, но всё-таки немного перебивала вкус потного вонючего мерина и его черной крови.
Голая, с сигаретой и чашкой молочного улуна Анжела вернулась в комнату.
     – ****ый ублюдок! – Она пнула ухо, лежащее посреди комнаты. Ухо пролетело через комнату, шлепнулось об антикварное пианино хозяев съемной квартиры и упало на пол.

Лицо горело. Она зашла в кухню и вынула из морозилки пакет со льдом, и вернувшись в комнату завалилась на кровать. Через пятнадцать минут раздумий план дальнейших действий был почти намечен. К родителям возвращаться нельзя – с таким украшением ей будет не отвертеться от объяснений. А объяснив всё, она потеряет отца навсегда. Он не простит своей маленькой принцессе обманутого доверия. Вот дед – это вариант: сиделый в Магадане дед всё поймет. Но бабка непременно устроит истерику, если не рухнет в обморок со смертельным исходом, бабка была очень впечатлительна.
Она чувствовала нервозность, но на удивление, её не трясло и паники не было, она закурила и уставилась в окно, глядя в никуда. Внизу лежали крыши старых домов, вдалеке стояло высокое здание с гигантским монитором. Шел рекламный ролик компании “Микро-групп”, вертелось объемное изображение виртуального плана застройки Москва-Сити.
Искать квартиру с таким непрезентабельным лицом было нереально, равно как и оставаться здесь. То что архимандрит отправит к ней свору псов было ясно как день.
А что если Руины? Вряд-ли такую королевишну, какой её увидел Сергий у “Самогона”, какая-то сила заставит пожертвовать комфортом. Им не придет в голову сопоставить её и Руины. Точно! Неделю-полторы она как-нибудь переконтуется, а потом отек спадет и она махнет к бабке с дедом, а родителям объяснит что уволилась, чтобы не раззадоривать начальника отдела маркетинга навострившего на неё лыжи. Папа скажет: “умница дочка”, и никто ничего не станет проверять.
Она ткнула кнопку “Power” на топтопе, продолговатой тонкой коробочке, лежавшей на крышке пианино. От дальнего края топтопа вверх вырос голографический экран, а на черной полированной поверхности высветилась сенсорная клавиатура.
Анжела вошла в интернет, купила билет на поезд до Сочи с отправкой рейса через час. Затем забронировала номер в отеле “W” – Sochi”, запудрила как смогла, синяк на лице, навела яркий, словно боевая раскраска индейца-сиу, макияж. Надела платье в котором была в “Самогоне”, запихала в сумку деловой костюм и выскочила из дома. Перед самым выходом она резко развернулась, вошла в кухню. Взяла с полки пластиковую банку с чаем и вытряхнула чай на стол. Вернулась в комнату. Подняв с пола ухо архимандрита, она сунула его в банку, а банку бросила в сумку к вещам.
Выйдя на вокзале она продефилировала перед всеми камерами, которые были на платформе и зашла в поезд. Заскочив в туалет, она стерла все следы макияжа кроме припудренного подтека, быстро переоделась в деловой костюм, засунула сумку в яркий пластиковый пакет и постучалась в купе проводников поезда.
Дверь открыла симпатичная молоденькая проводница.
– Мне очень понравилась ваша форменная пилотка и шарфик. Я так мечтаю стать проводницей, но мой парень не пускает меня, не хочет чтобы я уезжала от него даже ненадолго, – сказала Анжела. – Может вы уступите мне их, мы хоть поиграем с ним в проводницу.
– Знаете, я бы с радостью, но это может стоить мне работы, – опешив пробормотала проводница.
        – Это,– Анжела расстегнула брильянтовое колье, подарок аукционного брокера, и передала проводнице, – обеспечит вашу жизнь до глубокой старости!
        – ...?
Анжела расстегнула и протянула проводнице браслет, который был в комплекте с колье.
– Чтож, в этой неразберихе в поездах немудрено невинность потерять, а уж пилотку и подавно.  – Она протянула Анжеле шарфик и головной убор.
В образе неприступной проводницы: гордая осанка, шарфик и пилотка на месте, Анжела выскочила из поезда и прошагав с пакетом в руках по перрону, спустилась на улицу в багажном лифте.

Через полчаса она стояла перед разбитым зданием башни Выставочного Центра. Озеро, образовавшееся вокруг башни отделяло здание от асфальта дорожек Москва-сити.
Обойдя здание вокруг она увидела поваленный башенный кран. Стрела его на несколько метров уходила вглубь здания на уровне третьего, бывшего ранее 29-м, этажа. При падении кран прочертил длинную глубокую борозду в стеклянных стенах: тут и там торчали искореженные металлоконструкции.
Сняв босоножки Анжела прошлась по прохладному металлу башни и по стреле, как по мосту, прешла в обшарпанный и загаженный офис. Было очевидно, что этим мостом пользуются все, кто ищет приюта в башне.
Недалеко от нее, в соседнем офисе, а может через один или два, слышался заливистый храп. Она прошла по коридорам и вышла на пожарную лестницу. По ней Анжела поднялась на двадцать этажей вверх и после брождений по кабинетам и офисам нашла то, что ей было нужно – приличное, довольно чистое помещение, офис какого-то босса. Было уже позднее утро, начинался день, её окна выходили на третье транспортное кольцо.
– Наверное милый был человек, с хорошим вкусом, – подумала она, поглаживая рукой обветшалую, но всё еще сохранившую следы бархатистого ворса, обивку.


Глава 8

Следущие несколько суток Анжела провела в башне. В одной из кладовок она нашла приличную, кажется даже не пользованную раскладушку с толстым матрацом. Днем она спала в этой же кладовке, а ночью несколько раз выбиралась за едой в ночные магазины. Выбирая мудреные маршруты, каждый раз заходила только в тот магазин, где раньше не была. Несколько раз она видела обитателей башни, и хоть тщательно скрывалась, была уверена, что со дня на день, а может в ближайшие часы её непременно захотят проведать.
Отёк спал еще вчера, но еле заметная желтизна еще оставалась. Вечером, глянув в зеркальце она убедилась что всё что осталось, она сможет без труда запудрить. Маясь от безделья, Анжела съела половину таблетки эротрипина, который она обнаружила в вещах Сергия. “Отпустит через пару часов и махну на вокзал, пора к деду с бабкой”, – решила она.


Припарковавшись, Борис направился в офис президента ГосНАНО, Андрея Владимировича Ташкевича.
Ташкевич кивнул.
– Проходи.
Он встал, вышел из за стола и остановился в метре от Бориса. Ташкевича все знали как человека, который говорил только по делу, длинными заумными оборотами и междометиями не пользовался.
– На Марсе, в тренировочном лагере Объединенных Сил Правопорядка произошел несчастный случай. Погиб испытатель экзоскелета. Я принял решение отстранить тебя от руководства этим проектом. Этическую сторону этого решения мы не будем обсуждать. Надеюсь, после раздумий ты придешь к аналогичным выводам.
Жесткий, сухой, ухоженный и подтянутый, весь какой-то опасно-острый, в безупречном сером костюме, Ташкевич пристально наблюдал за реакцией Бориса.
– Я хотел бы знать подробности. – Голос Бориса был совершенно спокоен.
Ташкевич прошел к столу и ткнул кнопку. На стене пошла видеозапись испытаний прототипа Экзо-IV, или Прото, как он значился во всех записях.
На экране появилась лицо оператора-солдата: белозубая улыбка, кривой сломанный нос, и зеленые глаза в обрамлении выгоревших ресниц на веснушчатом лице. Затем камера развернулась на 180 градусов: к снимающему идет группа людей.
Среди пустыни пыльная площадка с три футбольных поля длиной, на краю припарковано около десятка десантных болидов.
На площадке, там и тут возвышаются строения и препятствия, некоторые несут следы разрушения и опалены пламенем выстрелов из плазменных и лазерных орудий.
К оператору подходит толпа солдат. Бывшие морпехи, рэйнджеры, скауты, легионеры и регулярники ушедшие в запас: все они профессиональные вояки, нашли себе работу в ОСП. Среди людей высоким ростом выделялись несколько цисси.
Становится видно, как позади них легкой трусцой, высоко подпрыгивая приближается испытатель в Прото, с виду – просто киборг из фантастических фильмов. Темно-синяя, с переливом в черный, суставчатая оболочка. Словно мелкая черепица, она создавала непробиваемую броню и позволяла совершать немыслимые трюки.
Главным секретом экзоскелета была не её броня, а возможности, извлеченные из взаимодействия огранизма и машины.
Внутренняя поверхность, сплошь состоящая из датчиков, регистрировала, каждое колебание организма. Каждое сокращение и растяжение каждого волокна, не говоря о сердечном ритме и потоотделении. Костюм, позволяя сделать абсолютно любое движение, которое физиологически может сделать человек, но ровно то того момента, когда может произойти растяжение, вывих или другая травма.
Здесь он на невероятно короткий миг блокировал движение, передавал данные процессору и получал команды, распределяющие усилия, а затем гидравлика костюма передавала движение костюму с тройным усилием, которое он опять же блокировал в крайней позиции. Или в пяти-шести-, или десятикратном увеличении. Таким образом, человек, выпрыгивающий вверх на метр, мог выставить костюм на деление три и выпрыгнуть на три метра, не рискуя надорваться, или сломать колени и отбить ноги при приземлении.
Борис, составляя в лаборатории инструкцию операторам Прото, указал двухкратный режим на три первых эксперимента. И собственноручно блокировал остальные режимы.
Солдаты на видеоизображении с ржанием и шутками расступились перед испытателем, одобрительно хлопая по нему ладонями. Он зайчиком пропрыгал сквозь толпу и вышел спокойным расслабленным шагом на стартовую позицию.
Среди открытых катеров, зависших в метре от земли стоял один, полностью закрытый длинный трейлер. На лесенку, в камуфляжных шортах и расшнурованных бутсах с чашкой кофе в руке вышел лейтенант. Он обернулся и бросил вглубь трейлера: – ”Вышел на позицию”.
В глубине трейлера, за мониторами трое людей следили за всем потоком данных, которые регистрировал и передавал Прото.
     – Пусть дают ему старт.
     – Капрал, старт! – Произнес в головной телефон лейтенант.
     Чернокожий капрал встал рядом с Экзо, замершим в низком старте, и вытянул из кобуры “Кольт Комбат”,  подарок деда – бывшего морпеха, Афганистан.
Капрал поднял руку, бахнул сорок пятый калибр. Выбросив облако пыли, Прото рванул в сторону препятствий. Первым шла ступенчатая пирамида. Прото начал ускоряться, и за 50 метров до прыжка сделал несколько длинных шагов. Мощный толчок... еще один... Он не прыгнул. Следующие шаги были очень длинными. При каждом движении нога полностью проворачивалась в горизонтальной оси, словно на шарнирном сочленении куклы. Пробежав так три шага он рухнул лицом вперед и проехал несколько метров, подняв красноватую пыльную завесу.
Толпа в объективе камеры ринулась по площадке к нему, оператор тоже побежал. Подбежав, он растолкал товарищей. Испытателя Прото уже перевернули лицом вверх. Капрал, склонившись над ним, нажал защелку шлема, шлем собрался. Бледное лицо, перепачканное кровью, судорожно сотрясалось. Изображение остановилось на паузе.

– Как я и предполагал, ответ напрашивается безо всякой экспертизы. Хотя мы  конечно проведем её самым тщательным образом, – сказал Борис. – Очевидно: бойцы хакнули Экзо и убрали с него предохранительную систему. Там даже не десятый уровень выставлен. Видно, что ограничителей нет.
         – Что же, я вполне допускаю эту версию, тем не менее, решение о твоем отстранении уже принято.
         – Как!? – Борис потерял самообладание. – Я веду этот проект с самого начала, это полностью моя разработка и никто не сможет лучше меня проанализировать ошибки и внести изменения, если они обнаружатся.
         – Это сейчас не главное, Борис! Погиб человек и Устав Компании предполагает наказание виновного.
 – Да что вы такое говорите!? Какие виновные? Завтра в казармах ОСП какой-нибудь отмороженный пёс войны решит проверить, “а не помогает ли этот костюм от изжоги, если проглотить гранату?” Я тоже буду нести ответственность...?
         – Нет. Но сегодня решение...
         – Кто будет руководить проектом?
         – Плотников!
Бориса словно придавило каменной плитой, выбив весь воздух из груди. Ну конечно, кто же еще? Вадим Плотников, идейный враг Бориса, прекрасный конструктор и биомеханик. И муж младшей сестры жены Ташкевича.
Ну, о чем еще мог мечтать Борис. Он развернулся.
Ташкевич посмотрел ему вслед и кивнул. Борис пошел в левое крыло, где находился пятидесятиметровый спортивный бассейн. Поплавать – вот то, что сейчас нужно. Поплавать и всё обдумать.

Еще через пол-часа в офисе Ташкевича в шортах, поло и шлепанцах, развалившись в кресле Рысев вертел в  руке стакан.
– Мы засекли её. Шельма этакая, поводила нас. Сочи облазили вдоль и поперек из-за нее. Дежурили у дома в Москве, наблюдали за всеми камерами в городе. А сегодня наш человек, работающий под прикрытием в Руинах, обнаружил её.
– Будь неладен архимандрит. – Ташкевич теребил подбородок, выглядел обеспокоенным. Почему он так жаждет смерти этой девченки. Ухо!? Ну подумаешь, ухо!
– Сергий сильно избил её. Был пьян и под наркотой. Он трясется, что она засадит его до конца дней. Если это дойдет до её отца, он уничтожит Сергия. Он этого не спустит на тормозах, архимандриту есть чего опасаться.
– Я представляю, как её отец отреагирует на её исчезновение. Я отлично Евгения знаю. Проблему будут ого-го какие. Это должен быть настоящий несчастный случай и только он. И не клоунские декорации, а настоящее происшествие. И лучше добавить еще несколько жертв. Продумать всё до мельчайших деталей. Только ты и самые верные и толковые. И как нас угораздило так с ним вляпаться?
– Мы в долгу перед ним, ничего не поделаешь.
– Да знаю! Сподобился же господь, явил во плоти свою темную половину!
– Не сутуль спину! Пока девка в Руинах, с ней могут случиться разные неприятности. Если уже ушла – будет посложнее. Возьмем под наблюдение. Задержим в ходе обычной проверки, потом отпустим. Через несколько дней она поймет что никто её не разыскивает, успокоится и заживет прежней жизнью. Через недельку в метро рядом с ней взорвется шахид Дзагаева. А если она рванет куда-нибудь – пустим поезд под откос и проконтролируем результат.
Но это на крайний случай. Если она еще в Руинах, устроим ей наркотическое опьянение и падение с крыши. Делов-то.
– Хорошо, Иван, избавь меня от подробностей. Так, что у тебя с Реактором?
– Ничего пока. Ни слуху ни духу.
– Вот только не надо меня разочаровывать, Иван. У тебя есть все средства и возможности достать любого из под земли, так в чем дело?
– Андрей Владимирович, не наседай. Мои парни роют землю как таджики. Если бы хоть крупица информации проскочила, его голова уже висела бы в твоем охотничьем домике. Полная тишина.  Кто он, что он – неизвестно. Словно сквозь землю... Но ты даже не сомневайся, найдем мы его, и найдем скоро. Разрешите идти?
– Давай. А, еще одно дело!
– Да?
– За Борисом надо установить наблюдение. Я отстранил его от проекта.  Паршивец имеет уже чересчур много секретных доступов и скоро будет знать абсолютно всё. И моя еще, всю плешь мне проела: “Когда же ты Вадика повысишь, он же такой хороший, так им с Леной хочется домик в Санта-Монике”...зараза! А Боря сейчас со своим настроением может здорово нагадить. Если решится украсть Экзоскелет, а он это может сделать – я видел как он разозлился – возьмите его. Сделаем всё по закону, пусть посидит пяток лет и подумает, успокоится.
– А если окажет сопротивление?
– Боря-то? Да не смеши меня...
– Ну а вдруг?
– Он конечно разозлился, но он же ботаник, какое там сопротивление?
– А вот тут ты ошибаешься. Я на своем веку повидал немало крысенышей загнанных в угол. Забывают страх и превращаются в львов.
– Окажет сопротивление – действуйте по инструкциям. И если что – зачистите всё самым тщательным образом на месте.
– Хорошо! – кивнул Иван.



Глава 9

В джинсах и футболке Артем спал на огромном диване в гостинной. Ему снилось, что он бежит по пустынной улице, а над ним стрекочет бронеболид отдела спецопераций. Спрятаться было некуда, поэтому он просто бежал...
Звонок. Его разбудил звонок телефона. Он вытер тыльной стороной кисти слюну, которую пустил во сне, и с неохотой подобрал с пола телефон. В комнате было прохладно. Раздвижные двери лоджии были по-прежнему открыты и с поймы тянуло влагой и свежестью.
– Боря, – пробурчал он в трубку, – ты что, ключи забыл?
Голос Бориса был взволнованным.:
– Тёма, уходи. Уходи оттуда немедленно!
-– Куда уходить? Что случилось? – Ото сна Артем соображал туговато.
– Вспомни что я тебе говорил и уходи как можно быстрее, не теряй ни секунды. У меня тут так получилось что я взял работу на дом...
– В смысле? Что еще что за работа?
– Хватит болтать! Сейчас ко мне могут нагрянуть люди из ГосНАНО. Если они встретят тебя, то всё, тебе хана! Встретимся там, где договорились.
– Понял! – До Артема наконец дошло что Боря звонит не для того чтобы уточнить, надо ли ему захватить что-нибудь в Макдачке.
Он вскочил с кровати и схватился за костюм, лежащий на кресле. За дверью раздался шорох. Значит стрекот бронеболида ему не приснился. Они скорее всего приземлились на крыше.
Он на цыпочках проскользнул к двери, заглянул в глазок. На площадке копошились три парня в спортивных костюмах. Один навинчивал глушитель на автомат. Другой стоял в готовности разнести дверь пробойником – толстой стальной  трубой, залитой цементом и приваренными сверху двумя ручками. Третьего было видно лишь частично.
Артем вернулся в комнату, в две секунды скинул джинсы с майкой. Стал натягивать костюм.
В дверь тихо потучали. Артем продолжал надевать костюм, уже почти все. В дверь постучали громче.
– Минутку, – сдавленным голосом разбуженного человека промычал Артем. - Халат накину...
Всё, костюм на нем. Надо бы надеть джинсы, маскировка какая-никакая. Он застегнул джинсы и одним движением нырнул в толстовку с капюшоном, и метнулся к двери.
В эту секунду дверь с грохотом распахнулась и боец с пробойником шагнул вбок, освобождая стрелку, стоявшему сзади, сектор для стрельбы. Артем, уже стоявший около двери, когда она открывалась, сделал шаг вперед в коридор и тоже вбок, оказавшись лицим к лицу с “пробойником”, прикрытый им же от стрелка.
 Он схватил его за грудки, коротки и резким движением выдернул на себя и тут же швырнул на стрелка. У стрелка сработал рефлекс и две пули шлепнули в спинную пластину бронежилета под спортивной курткой “пробойника”. “Пробойник” и сбитый им с ног стрелок с грохотом попадали навзничь.
Боец стоявший сбоку, нанес круговой удар сверху, целясь прикладом автомата в ключицу Артема, на Артем подвернулся под него и, перехватив за руки, бросил через плечо, в конце амплитуды еще хорошенько протянув бойца по полу.
Пнув стрелка в голову что есть силы, Артем поставил колено на грудь “пробойнику” и сжал пальцами его кадык.  Тот мелко моргал, глаза его закатились. Он находился в нокауте от выстрела в спину. Передумав в последнюю секунду, Артем ударил его в подбородок кулаком. Боец отключился.
Выскочив из подъезда на улицу он осмотрелся. Тишина. На улице никого больше нет. Остается одно – бежать в Руины.
Поворачивая с проспекта Андропова на ТТК он обернулся, и над тем местом, где был Борин дом, увидел посадочные огни двух бронеболидов. И один из них, судя по расположению огней, был десантными, на 12 человек.
Ну вот, подумал Артем, началось. Что же, в Руинах он по крайней-мере не будет связан необходимостью осторожничать, боясь навредить обычным мирным гражданам.
Через десять минут он стоял на Третьем Транспортном Кольце напротив руин Москва-Сити. Или просто Руин, как их называли последние 14 лет. Он сбежал вниз и пошел среди искореженных и наполовину осыпавшихся башен, стоящих в залитых водой котлованах.
В 2017 году башни “Москва-сити” ушли под землю, или точнее, под воду. Под площадкой, на которой стояли здания, на глубине, в несколько раз превышающей длину свай, которые являлись основой фундамента, находилось подземное озеро. Его учитывали при строительстве, но весной  17-го сточные воды в результате паводка подмыли своды пустот, на которых стояли башни в той части Сити, что у самой набережной. С жутким грохотом в клубах пыли, сперва одна, затем вторая, потом еще две и еще одна, всего пять, заглушая вой автомобильных сирен и крики очевидцев, проходивших по улице, башни осели в те пустоты. Две башни сложились как карточные домики и затем рассыпались, превратившись в груду обломков. Конструкции остальных выдержали, они провалились не до конца, а застряли примерно на середине. Вокруг них тут же начали образовываться озера. Очень много народу тогда погибло.
Не успели еще ти-ви панели отыграть траурные марши по погибшим, а первой мыслью, которая пришла на ум бизнесменов, естественно была – возвести новые. Учесть все особенности ландшафта, мелиорировать район, снести руины и возвести новые здания.
И естественно, в средствах массовой информации скоро появились новые проекты. Люди в дорогих галстуках на ти-ви рассказывали, как они воплотят в жизнь эти планы.
Планы рухнули как башни, и по понятной причине. В 19-м году на Марс прилетели цефейцы, забрезжили новые пректы и та земля, что когда-то стоила дороже алмазоносных территорий во владениях Де Бирс, стала никому не нужна.
Сперва реконструкцию отложили на потом, а уж когда пришло потом, начались такие проекты на Марсе! Короче, руины стали Руинами.
Они, конечно же, сразу превратились в средоточие всех пороков большого города. Разумеется, их пытались патрулировать и гонять всю шушеру, что жалась по углам  огромных офисных помещений перед самодельными буржуйками из маслянных и лакокрасочных бочек. Но это была стрельба из пушки по воробьям.
Артем подходил к останкам башни Выставочного центра. В некоторых окнах из-за плотных занавесей из технической ткани мерцали отсветы пламени. Намного меньше конечно, чем зимой. Но ужин есть основа правильного питания, там готовили жратву, а может варили полузабытый “винт”, или “кроху”, синтетическую дурь, которая при употреблении низводит сознание до состояния раннего младенчества.
Быстрыми прыжками, перемахивая пролеты в два шага, Артем поднялся на последний этаж и вышел на крышу.
Огляделся. Скоро рассветет, фонари становятся бледнее и скоро их свет сольется с дневным окончательно. На короткий миг, вместе они высветят блеклую, почти бесцветную картинку раннего утра.
В двадцати метрах от него, на несколько этажей ниже темнела под небольшим наклоном крыша соседней башни. Артем глянул вниз. И отпрянул назад: между башнями стройной цепочкой, зыркая в разные стороны, быстрыми короткими неслышными шагами пробирались люди, вооруженные автоматами, в военной аммуниции и защитных очках. Четверо.
Страхуя друг друга, они в мгновение перебрались с берега котлована по стреле крана в здание и наступила тишина.
Артем внимательно вслушивался и следил за всеми окнами одновременно, расфокусировав взгляд.
Резкий крик рассек воздух и тут же захлебнулся, затем на секунду возобновился и снова смолк. Слышались звуки, которые было невозможно идентифицировать.
На крышу выскочила юная девица, почти голая. Она метнулась в одну сторону, затем в другую, и, наконец, остановилась, развернувшись к двери на лестницу. На крышу неторопливым шагом вышли два бойца. Один остался у двери, другой подошел к девушке, протянул к ней руку, а затем указал ей на дверь приглашающим жестом. Она отступила на шаг.
Крупный, накачанный, наголо бритый боец в черной футболке и защитных очках, закинул небольшой пистолет-пулемет за спину и подошел к ней вплотную. Он собрался было препроводить её под лопатки, но девушка стала отбиваться от него руками. Боец отвесил ей затрещину, ловко перехватил её руки и закинул на плечо её трепыхающееся тело, обхватив за талию стальной хваткой огромной  руки.
Анжела увидела стоящего на соседней крыше Реактора.
– Помогите! – закричала она и стала брыкаться на плече у солдата. Солдат посмотрел в ту сторону, куда смотрит Анжела.
– Это наш клиент! – отчеканил он в головной телефон, второму номеру. Страхующий вскинул штурмовую винтовку и выпустил очередь в Реактора, который тут же шарахнулся назад с линии огня под прикрытие спасительного угла стрельбы по более высокой крыше, на которой он стоял.
Артём быстро огляделся, отступил еще немного назад, сделал короткий разбег и перелетел на соседнюю крышу. Пробежав несколько шагов по инерции, он плечом выбил здоровенного солдата из-под Анжелы и подхватил её, не дав упасть вместе с бойцом.
Страхующий отреагировал мгновенно – пустил короткую очередь по ногам Реактора. Артем прыгнул в сторону, быстрым движением опустил девушку на крышу, сделал два прыжка в разные стороны и вскинул руки и долбанул с обеих по страхующему. Два прозрачных красноватых сгустка размером с кулак ударили в грудь стрелку, оставив на бронежилете прогоревшие до керамических пластин, две глубокие дымящиеся вмятины. Того, словно тряпичную куклу, шарахнуло об стену.
Этажом ниже, задрав головы и внимательно вслушиваясь, стояла замыкающая пара. Они совершенно внятно расслышали музыку крыши, и без промедления рванули наверх.
Артем сел сверху на пытавшегося встать здоровяка, и ударом локтем сверху погасил его свет.
Вскинув автоматы, бойцы в коридоре следили за дверью, поднимаясь по лестнице, осталось миновать лестничную площадку и открыть дверь. Дверь распахнулась, в проеме стоял Реактор с девушкой на плече. Бойцы открыли огонь. Скорость боя воспринималась Артемом как замедленная данность: он все замечал, и реагировал и двигался молниеносно.
Вскинув руку он отдал плотную темно красную волну в сторону нападавших. Достигнув самой темной части волны пули испарились, распались на атомы.  Артем увидел напротив себя высветившиеся скелеты бойцов, на картинке только отсутствовали грудной отдел и верхняя часть черепа, закрытые броней. Бойцы выронили автоматы и мешками попадали на пол. Позади них на стене осталась их парная рентгенограмма: вместе навсегда!
За дверью на крышу послышался гул взрыва. “ Наверное, боеприпасы у страхующего сдетонировали?” - подумал Реактор.
Он кинулся к пожарной лестнице и стал спускаться.
     – Стой, стой, мне сойти надо, – похлопала его Анжела. Он осторожно поставил её на пол. – У меня тут вещи, мне они нужны как воздух! Погоди!
По коридору они прошли в “Офис Анжелы”.


Борис выскользнул из технического помещения и через короткий стеклянный мост попал в соседнее крыло. Было тихо, он вошел в свою лабораторию. На столах лежали незавершенные образцы оружия, узлы и сочленения костюмов, пестрая микропроводка переливающимися павлиньими хвостами разбросана там и тут.
На стене возле его стола плечевыми креплениями вперед висел ранец. Он подошел к ранцу и вжался в него спиной. Плечевое и поясное крепления охватили его. Сделав шаг вперед, Борис включил питание. Из ранца выдвинулись и обхватили его колени, запястья, лодыжки и локти, суставные узлы Экзоскелета.
Борис открыл окно и вымахнул наружу. Выйдя на парковку он миновал свою машину, остановившись около раритетного Nissan GTR 2012 года, принадлежащего Плотникову. Машина была в состоянии идеальной свежести: Плотников очень гордился своей тачкой и буквально сдувал пылинки с нее.
С МКАД Борис свернул на Кутузовский. Справа вдалеке над домами показался свет штурмового бронеболида, летевшего со стороны Профсоюзной.
     – Ясно, – сказал Борис и вдавил педаль в пол. Бронеболид, сделав плавную дугу, пошел за ним.
 На пустом Кутузовском он выжимал максимум из похожего на снаряд Nissan, но бронеболид, снизившись, подрезал его и уже почти прижал к разделительному бордюру. Борис резко крутнул руль в сторону болида. Удар. Да, болид не боялся столкновения с машиной. Борис продолжал жать что есть силы на газ, понимая, что через пол-минуты его окончательно прижмут к разделителю. Он протянул руку и поднял защитный колпачок на кнопке закиси азота. GTR рванул вперед, выбросив голубую струю. Защелкали камеры на столбах по обочинам и, далеко впереди, перед мостом через Москву - реку, из дорожного полотна выскочили толстые стальные балки с натянутой между ними нейлоново – кевларовой сетью и яркими пердупреждающими знаками. Но до них было еще очень далеко. Бронеболид выстрелил из пушки: снаряд вскрыл дорожное полотно перед машиной, Бориса тряхнуло.
     – Вот сволочи! – проскрипел Борис вцепившись в руль.
Еще два снаряда разорвались под самой кормой автомобиля.
Сбросив скорость Борис вошел в поворот, нырнув под Кутузовский на ТТК. Ударили пушки бронеболида: вдребезги разнеся заднее стекло два снаряда пробили пассажирское сиденье.
Оторвав подлокотник, Борис заклинил им педаль газа, зафиксировал коленями руль, откинул спинку сиденья и нажал кнопку раскрытия Экзо. Пластины иссиня-черной брони побежали по его телу от узлов и направляющих.
Включив на пульте управления на запястье пульсирующий электромагнит, он открыл дверь, оперся ладонями на край крыши, и одним движением выдернул тело наверх, сгруппировавшись на крыше. Едва машина выскочила из тоннеля, Борис упруго толкнулся и выпрыгнул вперед и высоко вверх. Он тут же прилип ладонями к днищу бронеболида, выскочившего над мостом, и затем зацепился ногами. Перебежав по-паучьи по днищу болида к борту он двумя движениями оторвал ствол пушки, перековылял на трех лапах на нос болида и размахнувшись, словно спартанский воин с копьем, пробил бронированный триплекс и вонзил ствол в основание шеи пилота. Болид повело боком.
Второй пилот переключил на себя управление и щелкнул тумблером антистатического контура.
Борис, выбивавший в это время стекло над пилотом, было сорвался и заскрежетал манипуляторами по корпусу, продолжая наносить удары. В этот момент стекло вылетело и он ухватился за край фонаря.
Подтянулся, другой рукой ухватился за передний край шлема второго пилота, рванул назад и крутанул кисть, сломав пилоту шею.
Болид пошел боком, начал заваливаться. Борис отпустил край фонаря и прыгнул вниз. Он приземлился на краю крыши небоскреба, и пробежав немного по инерции, сорвался вниз, успев зацепиться лишь кончиками пальцев одной руки. Бетон начал крошиться под стальной хваткой.
Болид свалился в неуправляемое падение и через секунды рухнул, врезаясь в окна одной из башен уже почти у земли. Снизу раздался взрыв и между зданиями всплыло облако огня.
 Борис покрутил головой. Позади него, отделенное двадцатью метрами улицы, находилось другое здание. Он подтянул ноги к груди и оттолкнулся от стены. По дуге он влетел в  зеркальное окно соседнего здания несколькими этажами ниже крыши - с грохотом разнеся панорамное окно, врубаясь в бетонную колонну-опору за стеклом, внутри помещения и приземлившись, в шелесте осыпающихся осколков, подобном набежавшему на камешки морю.


– Мой герой, – промурлыкала Анжела, плавными шагами она обходила стоявшего статуей Реактора. – Как я могу отблагодарить тебя?
– Ээмм, не стоит...
– Конечно не стоит – мягко, но очень настойчиво подтвердила она – не стоит отказываться. От “эротрипина” помещение офиса выглядело словно эдэмский сад, перед её глазами распускались жасминовые кусты, среди которых плавали светлячки, вспыхивали звездочки и переливающиеся всеми цветами пылинки. Присев на корточки она одним движением открыла “вход-выход”, систему, заменившую на сверхсовременных космических скафандрах морально устаревшие для этой одежды “липучки” и “молнии”.
Очень удивившись: Артем и системы такой никогда не видел, и даже не подозревал о наличии возможности облегчить нужду не вылезая из костюма, он наблюдал как она придвигается к нему плотнее и достает...
Грохот разбиваемого окна и рушащейся стены в соседнем помещении вынудил   Артема развернуться и пойти на звук. Он остановился в дверном проеме: в центре офиса среди битого стекла и осколков рамы и кусков бетона от разбитой колонны, на карачках стоял киборг темно синего цвета. Он мотал головой, низко опущенной почти к самому полу. На спине его белела надпись “Police” и еще какие-то неведомые  каракули.
Анжела стояла за спиной Реактора на цыпочках и через его плечо с любопытством рассматривала нового гостя.
– Ага! Еще один пожаловал. – Артём подошел к полицейскому киборгу и пнул его грудь футбольным пинком. От сильнейшего удара киборг, опрокинулся навзничь, в попытке удержаться на ногах сделал пару шагов пятясь и заваливаясь назад. Но, ударившись об стену спиной, съехал по стене на пол. Анжела наблюдала за развитием событий из дверного проема.
Неожиданно киборг, оттолкнулся спиной и затылком и резким движением выкинул ноги вверх, выпрыгнул вперед ногами и приземлился в метре от Реактора. В ту же секунду он нанес сокрушительный удар левой рукой.
Не ожидавший такой прыти, Реактор успел только выставить вперед локти с сомкнутыми запястьями, по боксерски прикрыв голову.
Киборг нанес еще два удара, попавшие в руки и третий, боковой сверху, через руки.
Но Реактор, внимательно следивший в разрез рук, в тот же момент нырнул ему под руку. Зайдя за спину и обхватив за пояс руками он бросил киборга борцовским прогибом назад.
Плашмя, вверх ногами киборг врубился в стену. Мгновенно выставив перед собой руки, он приземлился на них, подтянул ноги, толкнулся, и рыбкой прыгнул на Реактора. Оба покатились клубком по полу. Удар затылком об пол был очень сильным, но солнечные пластины спасли голову Артема.
Они оба вскочили на ноги и стали обмениваться быстрыми ударами руками и ногами, уклоняясь от сильных и точных, и блокируя неточные и смазанные удары.
Выплеск адреналина, вызванный грохотом ударов, воспламенил компоненты “эротрипина” и он сдетонировал в нервной системе Анжелы. Движения дерущихся были четкими и с невероятной логичностью следовали одно за другим. Звуки ударов она видела волнообразной аурой, расходящейся от места столкновения. Не успевали волны гаснуть, их захлестывали новые.  Всё её тело заволокло таким потоком желания, что она с силой сжала колени, чуть согнулась и притопнула ногой. Нет, словно пытался пробиться к ней голос разума, нет, остановись, не сейчас! Не место и не время, нет. Она сдела сомнабулический шаг вперед.
Артём начал уставать. Он понимал, что хоть технически он и превосходит своего нового противника, физически не может причинить ему вреда, если только...
Нажав языком на пульт он открыл колени и тут же ударил левый кик в корпус киборга, но тот перехватил ногу рукой и собрался было бросить Реактора задней подножкой. Именно это и было нужно Артёму.
Он обхватил киборга руками за шею, и оперевшись ногой о бедро противника, взвился вверх. И вонзил правое колено в его подбородок. Удар, многократно усиленный энергией открытого колена Реактора, отшвырнул киборга назад. Оперевшись на руки, он стал грузно и неуверенно подниматься.
Артём понял что устал. Если он не разнесет киборга немедленно из пушек, то будет в конце-концов измотан и повержен не чувствующим боли и усталости механическим противником.
Артём сделал два шага назад и открыл жерла стволов на перчатках костюма.
Киборг, внезапно вскинул руки в предостерегающем жесте и энергично замотал головой.
– Что это, – подумал с удивлением Артём. – Робот просит пощады? Разве такое возможно?
Он замер в нерешительности. Что-то не так. Он может разнести  киборга на шестеренки: индикаторы показывают еще половину заряда, но любопытство... Как будто тот хочет что-то сказать. Главное не пропустить момент, если это уловка.
– Хочешь что-то сказать? – Пропыхтел он через маску.
Киборг кивнул головой.
        – Так говори!
Киборг отчаянно замотал головой и пальцем одной руки показал на свою голову.
– Не можешь говорить?
Робот закивал. Он выставил одну руку вперед, а другую медленно повел в сторону своей шеи. Поднеся руку к шее он что-то нажал и его маска внизу разъехалась в стороны, обнажив человеческий подбородок, а верхняя часть от носа собралась наверх и за затылок. Артем увидел лицо Бориса. От него шел пар.

Артем вплотную приблизился к Борису.
– Боря, какого хера?
– Это я тебя хотел спросить, какого хера?
– Чего?
– Да того! Мы несколько часов назад договорились с тобой встретиться тут.  Забыл что ли?
Они стояли в полуметре друг от друга, как боксеры для фотосессии на прессконференции.
– Не... а, ну да, договорились. А что за маскарад? ... А чего ты со мной драться полез?
– Это я-то полез? Ты меня ногой шарахнул!
– Ну... я это... тут полно спецназовцев всяких было, я подумал что ты один из них, хы-хы.... Но ты то зачем начал махаться со мной?
Анжела подошла к ним и стояла неподалеку, рассматривала их их из-под полуопущеных век.
– У меня, видимо от удара головой об эту бетонную штуку, – Боря махнул рукой на столб у окна, – сломался интерком. Я орал тебе, орал, а ты давай пинать меня. Ну я и подумал: а что, мы в зале буцкаемся, а тут новые условия, можно попробовать. Костюм захотелось проверить. И тренировок к тому же не было больше недели...
– Ребята, вы знакомы? – Анжела, сделала шаг, подойдя вплотную. В глазах её плавал эротрипиновый туман. Одну руку она положила на бедро Реактору, который всё это время размахивал кулаками с открытым “входом-выходом”, другую на бедро Бориса. Стоя между ними она стала плавно опускаться.
– Это мой друг, Борис. – Артём посмотрел вниз на Анжелу. Она, протянув руку к Борису, нажала защелку и титановая паховая раковина экзоскелета отъехала вбок.
– А это... это...
Анжела оторвалась от Бориса, посмотрела ему в глаза, и ласково поприветствовала его рукой. – Анжела, очень приятно. – Другой рукой она держала Артёма.
Борис изумленно смотрел то на неё, то на Реактора когда Анжела отрывалась от него и переходила к Артему. 
Через пару минут Борис громко задышал и охнул. Ноги его подкосились, он стал было оседать, но экзоскелет не позволил дать слабину, и он устоял. Еще через минуту захрипел респиратором Артем.
– Сигарету бы, да? – подмигнула Анжела, задвигая на место раковину одной рукой и закрыв одним движением “вход-выход” Реактора другой. Он отрицательно мотнул головой.
– А я, пожалуй, не откажусь, – сказал Борис.
Анжела ушла в “свой” офис и вернулась с сигаретами и зажигалкой, протянула Борису.
– Мальчики, мне надо валить. Вы со мной?
Борис с Артемом переглянулись.
– Ну, думайте. Пойду пока, оденусь. – И она ушла в другую комнату.
Артем с Борисом сели на полу, на краю разбитого оконного проема. Утренняя Москва, отсюда видно Фили. Борис затянулся.
– Тёма, что это было? Что тут вообще происходит?
– Не знаю, старик. – В голосе Артема слышалось умиротворение даже через гулкий звук его маски. - В тот момент, когда я тут очутился, на девченку напали. Это были люди Рысева. Я понятия не имею, что тут происходит. Но не мог же я её оставить в беде. Помог. Она вот... отблагодарила. И тебя, за компанию.
Борис бесшумно рассмеялся и оттер лицо ладонью.
– Да, это я во время заскочил...
В комнату вошла Анжела, одетая и с сумкой.
– Так как, вы со мной?
– Сдается мне,  что выбора у нас нет, – ответил Борис и посмотрел на Артёма.
Артём кивнул.



Глава 10

На Кутузовском они поймали такси. По тв их не должны были показывать, это домашние дела. Таксист, не узнавший их, был тому подтверждением. Он слушал Сезарию Эвору и плавно катил по ровному, довольно быстрому потоку. Осмотревшись у подъезда они зашли в квартиру Анжелы.
Анжела быстро прошагала вдоль комнаты и, напевая что-то стала кидать вещи  мужчинам. Борису она кинула свою кепку, Артему – подрясник Сергия и парик маман.
– Ты же это не серьезно. – Артем перевел взгляд с подрясника и парика на Анжелу. Ни на секунду не смутясь Анжела ответила:
     – У меня предложение такое: сейчас мы наводим максимальную маскировку чтобы миновать камеры на вокзалах и метро, садимся в поезд и едем на Байконур. Мой отец – высокопоставленный руководитель в перевозках на Марс, с его помощью мы покинем Землю.
У Артема отвисла челюсть, Борис большущими глазами смотрел на Анжелу.
– Стойте... Стойте! – Он вскинул руки. – Подождите!
Мы не можем постоянно бежать. Переберемся на Марс – побежим и по нему. И раз Земля, которая в два раза больше, так быстро заканчивается, то на Марсе мы упремся в стену в два раза быстрее! Сечете? Так! Выясняем что у нас тут происходит. Ты давай! – Борис ткнул в Анжелу.
– Нет, ты давай! Нет, вот он пусть начинает, – Анжела показала на Артёма. Артём прищурившись смотрел на нее.
– Мы тебя вообще-то спасли... он спас, – поправился Борис, качнув головой в сторону Артема.
– За то что спас, я рассчиталась сразу. С вами обоими, между прочим! Ты что, агент его?
Она перевела взгляд с одного на другого и обратно.
– Ну ладно, – выдохнула она. На меня напал пьяный священник, избил. Я ему... ну, я ему ухо откусила.
– Какой увлекательный рассказ!  И подробный какой! – Оживился Артем.
– Суть зато указана безупречно, – заметил Борис. – Сергий фигура такая,  светский лев и вечно пребывает в скандалах. На днях прошел слушок, что Сергий где-то потерял ухо. Это персонаж, про похождения которого все посвященные знают и информативно молчат. Ну, для Сергия грязную работу многие могут делать.
– Я сегодня на крыше махался с парнями – то были Ванины парни. – Убежденно заявил Артём. – Один у нас тренировался, я узнал его... но было поздно.
– Ванины парни ловят её, Ванины парни ищут тебя, – он показал на Артёма. – И они преследуют меня. Итак, выходит, Ташкевич, Иван и Сергий. Расклад однако! А на передовой – Ванины питбули. Но сегодня-то мы их обули!
– Подожди, обувальщик! – Артём потёр подбородок. – До сегодняшнего дня они искали меня – Артёма и тебя – Бориса!
– И меня – Анжелу!
– Да погоди, я не об этом. Они не были готовы к отпору, который мы им дали, они предполагали что мы обычные люди, но это сегодня. Ты не забывай: это спецназ – они будут не они, если не возьмут эту ситуацию, не проведут анализ и не предложат совершенно жопонадирательную концепцию продолжения наших отношений.
– Да, ты так думаешь? – Борис задумался.
– Я знаю Ивана, он мне много интересного рассказывал, а его я внимательно слушал. У него и его людей хватка бультерьера, а случай, какой выпал нам сегодня – это случай, он может представиться каждому. Но дальше все будет развиваться по сценарию настоящей войны,  у проигравшего второго шанса не будет. Разорвать дистанцию, перевести дух и приглядеться к противнику – сейчас самое время. Я за Марс.
– Ху, х, х... Борис возмущенно выдохнул. Я не знаю как отсюда уехать, ты что? У меня тут всё...
– Нет тут у тебя ничего! Больше нет.

Анжела в наряде tank-girl, студент в очечках, кепке и с рюкзаком (Боря натянул на ранец Экзо дождевой чехол для рюкзака) и атлетичный длинноволосый шатен-священник с чётками (крупные нефритовые бусы Анжелы), втроем они проследовали по перрону и сели в поезд до Байконура.
Еще через три часа они вышли на платформе Байконура и перейдя на другую сторону платформы, встали на площадку лифта. Лифт упал вниз, погасив скорость за секунду до приземления. Отличное новшество, введенное пока только на самых-самых передовых объектах. Все параметры его движения запрограмированны и обрабатываются в нем с помощью обычного процессора, а вот за счет чего он поднимается и опускается это... привет от цефейцев, одним словом.
Анжела из поезда позвонила отцу. Водитель отца, на настоящем лимузине с бензиновым двигателем, отвез их в резиденцию семейства Швец.

Евгений Анатольевич Швец смотрел на дочь, мрачный и задумчивый. Они вчетвером находились на крыше дома Швецов. Евгений Анатольевич и Анжела сидели друг напротив друга за столиком, Артем с Борисом поодаль валялись в шезлонгах.

– Послушай как ты связана с этими людьми?
– Мы влипли в одни и те же неприятности и они спасли меня.
– Анжела, я хочу знать подробности. Ты уезжаешь в Москву, устраиваешься, вроде-бы, на работу, а через месяц возвращаешься в компании двух подозрительных мужчин и заявляешь что вам надо на Марс. Я, как твой отец могу сделать просто: тебя выпороть и посадить под замок, а парней этих вышвырнуть и все проблемы, которые как ты думаешь, у тебя есть, мигом разрешатся. Ты не хочешь мне рассказать, что же всё-таки произошло?
         – Хочу, – кивнула Анжела. - Ребята, – она показала головой на парней в шезлонгах, – вступили в противоборство с властями и сейчас им грозит смерть.
И так получилось, совершенно случайно, что я влипла в эти события. Поэтому сейчас меня разыскивают наравне с ними, хотя формально я вообще не имею к этой истории никакого отношения. И лучшим выходом из этой ситуации мне представляется Марс: мы уедем на пол года, наши недоброжелатели увидят что всё спокойно, никто им не вредит, и оставят нас. А мы так же тихо вернемся и уже по состоянию на данный момент решим, подключать ли снова какие-то силы, или просто тихо заживем дальше нормальной жизнью, если нас никто не захочет трогать.
– Девочка моя, ну что за наивность? Если вы кому-то здорово насолили, то вас будут искать пока не найдут. Если поймут что вы спрятались, значит, будут искать в два раза настойчивее, или приостановят поиски на время. А как только вы объявитесь, сразу навестят, причем без предупреждения. Так что узнать о том, что охота за вами не окончена, вы сможете непосредственно за секунду до того, как получите пулю в лоб.
Слушай дальше: будучи рядом с тобой я смогу защитить тебя от любого посягательства. Что-бы ни произошло, пока ты со мной – ты под защитой. И лететь на Марс для тебя – худший из вариантов. Этим ребятам я помогу, они улетят. Но ты останешься.
– Но мы были вместе, когда все происходило, и получается что сейчас я их бросаю...
         – Ты думаешь что должна им что-то?
– Я совершенно ничего им не должна! – отрезала Анжела.
         – Я не буду защищать их здесь – я понятия не имею, кто эти люди и каков характер их проблем. И не собираюсь ценой своей жизни помогать незнакомым непонятным людям. Но чтобы тебе было спокойно, ну и всё-таки твоему выбору людей я должен в такой ситуации доверять, я займусь их отправкой.
Евгений понимал, что если дочь придумала для себя тайну, то напрямую её спрашивать бесполезно. Но парни улетят, а она ближайшее время будет постоянно рядом с ним. Со временем он запросто вытянет из неё, кто там и как, и придумает, как обезопасить её.
Следующим утром Евгений поднял Бориса и Артема ни свет ни заря, и повел в бассейн. После получасового плаванья они сидели кружком на лавках спортивных тренажеров.
     – Ребята! В нашей семье так повелось, что все принимают решения самостоятельно и вдумчиво, каждый своей головой отвечает за поступки, и до сего времени мы друг друга не подводили. Но кажется, в последний раз моя дочь подумала другим местом. А я, к своему стыду, настолько закопался в своих делах, что не заметил как быстро она скатилась по наклонной.
Но раз так случилось, что вы оказались в компании с моей дочерью, а она оказалась в каком-то дерьме – значит так было суждено. Но вы мне не друзья. И ей, я уверен – тоже. Поэтому я не буду решать ваших проблем здесь, на Земле. Её трудности – это мои головные боли, и я обеспечу её безопасность, вы же действуйте сами.
Тем не менее, вы и не враги мне, и Анжела очень заступалась за вас. В моих силах сделать кое-что для вас, и я сделаю. Сегодня ночью на Марс уходит контейнеровоз “Тихая радость” и вы полетите на нем в качестве специалистов по энергоснабжению. Pаз в месяц мы отправляем вахту из 50 человек для работы в порту Мартисити. Более того, чтобы не засветиться, вам до следующей вахты придется отработать три месяца электриками. Ребята вы вроде неглупые, документы и рекомендации у вас будут, захотите – справитесь.
Дальше так: обратно вахта может возвращаться в самостоятельном режиме: некоторые изъявляют желание остаться и работать на наших объектах на Марсе, и мы всегда “за”. Вы тоже захотите. А через несколько месяцев вас совсем потеряют из виду всевозможные службы контроля и вы будете вольны делать то, что вам захочется. Останетесь там, если пожелаете, или вернетесь, если позволят сбережения.
     – Евгений Анатольевич. У Анжелы здесь могут возникнуть серьезные неприятности, – После позавчерашнего приключения в башне, сегодняшний разговор с отцом Анжелы был для Бориса слегка неловким, он не знал куда девать глаза. Но изо всех сил делал вид что все в порядке.
     – Не беспокойтесь за неё. Как я уже сказал – здесь я всё устрою. Сертификаты специалистов мы делаем у себя в офисе, удостоверения новые вам тоже сделаем, на нашем оборудовании это раз плюнуть. Так что, собираетесь к 20.00. Здесь курсирует автобус, который подбирает всех, кому на стартовую площадку. Пройдете от дома километр – там гостиничный комплекс для космонавтов. Сядете на автобус и доберетесь до конечной. На КПП покажете сертификаты и удостоверения и вместе со всеми пройдете на посадку. Дальше просто смотрите как делают все, кроме того всегда объявляют что и как, не потеряетесь. Первые сутки у вас будет акклиматизация, их вы проведете пристегнутыми к лежакам. Потом вас отвяжут, и через три дня вы на орбите. Перейдете на челнок и вы на месте.

 В 20.00 Попрощавшись с Анжелой, её замечательным отцом и красавицей маман, в ярко-зеленых легких скафандрах Космического Агенства и с прямоугольными космонавтскими чемоданчиками в руках, Артём с Борисом шагали по стерильно-чистой асфальтовой дорожке в сторону гостиничного комплекса – нескольких стеклянных кубиков, небрежно брошенных среди сочной зелени. На их сверкающих гранях отражались облака, бегущие по густеющей синеве вечернего неба.
Дорога лежала среди  невероятно ровных, идеальных газонов. По краям над дорогой склонялись березы, тихо шелестя ветвями с молодыми клейкими листочками. Их словно специально подобирали идеальными, средней толщины и высоты, с густыми кронами длинных тоненьких веточек, свисающих волосами почти до самой земли, чтобы вызвать у космонавтов щемящее чувство расставания с Землей.
 С противоположной стороны космопорта в дымке высились здания Байконура. Среди них бесконечной иглой в небо уходила шахта недостроенного и заброшенного космолифта, мигая рубиновым пунктиром сигнальных огней. Сейчас уже велись работы по его разборке, и высоко в небе, в надвигающейся сверху темноте можно было различить белые вспышки сварки.
У Бориса на спине висел туристический рюкзак. Благодаря костюму, надетому под скафандр, Артём выгдядел коренастее и мощнее чем обычно.
Анжела, вдруг, по возвращении в родные пенаты стала обыкновенной юной девченкой. Непонятно было, как ей удавалось водить за нос взрослых дяденек: дитя дитём. Она перестала общаться с Артёмом и Борисом. Весь день, пока ребята собирались, она провела, как вечером она рассказала маман, с какой-то школьной подругой. Мотались на ее спортивном электрокаре в Байконур к знакомым ребятам, бывшим одноклассникам. Болтали о планах сгонять в выходные компашкой на море. Молодость и беззаботность – словно ничего и не было в её жизни необычного.
Прощаясь, Анжела всё-таки расхлюпалась:
– Ребята, вы поосторожнее там... так переживаю за вас.
– Да... ничего... – Артём хотел погладить её по голове, но наткнувшись на тяжелый взгляд Евгения Анатольевича, решил что мысль явно неудачная. – Может еще свидимся!
– Угу, – хлюпнула она, не поднимая головы. Подошла, коротко обняла каждого и быстро ушла в дом.
Артём протянул руку Анжелиному отцу.
– Спасибо, Евгений Анатольевич, мы у вас в долгу.
Швец кивнул на прощанье и пожал им руки.

Огни прожекторов Космопорта-1 заливали ярким светом парящий высоко над землей в стапелях дока, контейнеровоз “Тихая радость”. Под его днищем сновали платформы, техники заканчивали осмотр  буксира.
Платформа вознесла их к “Тихой радости”. Вслед за остальными они прошли по гулкому трапу внутрь гигантского корабля, изо всех сил стараясь делать вид, что всё это видено ими много раз. Только Борис шарахнулся в сторону, когда по проходу между шконками общего кубрика мимо него быстрыми шагами промчался цисси - бортовой механик с реакторной палубы. Он был одет в килт и футболку с принтом “The Cure”, на ногах его были огромные трехпалые Найки.
Пассажири и часть экипажа располагались на посадочных местах. Все одевали защитные скафандры полного обеспечения и укладывались, ёрзая и поудобнее устраиваясь на анатомических шконках.
     – Знаешь, Тём, я всё-таки за Анжелу волнуюсь.  – Борис пристегивался ремнями. – Этот Сергий – такое говно, он будет её искать и не успокоится, пока не отыщет. И что Анжелин батя может противопоставить людям Рысева – мне совершенно непонятно.
      – Да... – Артём задумчиво кивнул головой. – И я вот этого не представляю. Но он её отец и наше слово против его – ничто. Настоящая засада: мы могли бы всё ему рассказать и он бы понял масштаб проблемы. Но что тогда будет с её жизнью – отец не простит ей таких финтов, а она нам. В итоге все опять выйдет через задницу.
       Ладно. Будем двигаться туда, где открыты двери. Если у неё наступит полный кикос, она знает где нас искать и я думаю, без труда присоединится к нам. У неё в отличие от нас этот шанс всегда под рукой. Будем надеяться, что она им не воспользуется.
     – А я уже скучаю по ней, – Борис вздохнул.
     – Уж больно она проблемная. – Пробурчал Артём. 
     – Позавчера мне так не показалось, – снова вздохнул Борис.

Основной свет начал медленно гаснуть и по периметру пассажирского кубрика под потолком загорелись маленькие синие огоньки, заполняя черноту огромного зала холодным космосмическим сиянием.
– Дамы и господа! – Раздался в шлемах пассажиров хороший английский с еле заметным голландским акцентом. – Вас приветствует командир космического судна Кеес Ван-Наарден. Экипажу проверить готовность по своим постам и доложить. Внимание пассажирам: на корабле запрещается что-либо трогать, открывать или нажимать без разрешения членов экипажа. Защитные ремни самостоятельно не расстегивать – через сутки вы уже будете наслаждаться свободой передвижения и, для особо желающих – невесомостью. Ну а сейчас мы попытаемся взлететь. Всем приятного полета.

В летних сумерках грохот двигателей “Тихой радости” разносился на многие километры вокруг. В этом тяжелом гуле совсем не было слышно тихого стрекочущего звука, и благодаря маскировочному контуру, почти не видно десантного бронеболида, который прилетел со стороны запада и завис над крышей дома Швецов, особняка в калифорнийском стиле.
Из болида один за другим спрыгивали на плоскую крышу крепкие молодые люди в спортивных костюмах. В руках у них были небольшие пистолеты-пулеметы, снабженные глушителями. Они молча разбежались в разные стороны и бесшумно попрыгали вниз, на мягкий газон, окружающий особняк. Один побежал вокруг дома к парадному входу.
Четверо направились по лестнице вниз, внутрь дома. Остальные, рассредоточившись парами, двинулись к строениям во дворе дома. В доме глухо бухнул выстрел.
Из парадной двери выскочила маман. Боец, стоявший возле двери, точным ударом в подбородок отправил её в нокаут и подватил обмякшее тело. Взвалив тело на плечо он вошел в дом. В просторной кухне-столовой на полу без сознания лежал Евгений Анатольевич. Рядом с ним валялась двухстволка. Один из бойцов зажимал рукой плечо.
Через минуту в кухню начали стягиваться солдаты, все отрицательно качали головами.
– Кажется, батя ждал нас, задел слегка одного из берданки, – проговорил в микрофон командир отделения. – Девушки нигде нет, только мужчина и женщина. Следов Реактора и Экзо тоже нет. Продолжаем по плану “Б”? Понял! – Командир показал бойцам наверх.
Сапер остался устанавливать детонаторы. Сверху спустился боец с брезентовым мешком на плече. Он сбросил его на пол, расстегнул и выдернул мешок, оставив на полу лежать синее тело мертвой молодой девушки в джинсовых шортах и футболке. Бойцы начали поливать комнаты из канистр. Через пару минут жидкость испарится и дом заполнит газообразная взрывчатка, которая сдетонировав, превратит дом в маленькую сверхновую.
Когда группа улетала на запад, лица бойцов в темном салоне бронеболида на секунду высветились, как от фотовспышки.


На мостик “Тихой радости” поднялся супервизор грузового отсека, двадцатитрёхлетний юркий сомалиец Сайед, с шрамом через всё лицо, начинающимся ото лба и идущим до самого подбородка. Глаз остался цел, но веки были рассечены и когда они срослись, супервизор получил адский прищур.
     – Капитан, – доложил он на суахили. – На корабле обнаружен посторонний.




Часть вторая.

Глава 1

Сайед, грузовой супервизор контейнеровоза “Тихая радость” шел через трюм со сканером в руке. Погрузка была завершена два часа назад, через десять минут они стартовали на Марс. Находясь на мостике в процессе диспетчирования погрузки он обратил внимание, что грузчики подали партию коробов с кроссовками Найк в самом начале погрузки, а затем ближе к завершению вдруг подвезли еще пару коробов.
Это было подозрительно: что им мешало подать весь груз одной партией? Конечно, погрузчика могли вызвать в диспетчерскую, а может упаковка нарушилась и груз переупаковывали, всё может быть. Но на то он здесь и супервизор, чтобы отследить любые оплошности и подозрительные операции. Таможенникам он ничего говорить не стал, решил проверить сам.
На большом коробе был изображен контур трехпалого кроссовка. Цисси на Марсе увидели кроссовки на людях и влюбились в продукцию Найк с первого взгляда. В марсианские магазины сперва тоненьким ручейком, а затем мощным потоком потекли заказы. В Найк живо смекнули: открылся новый огромный рынок сбыта! И тут же запустили в производство продукцию для новых соседей. Адидас, Рибок, Пума и другие производители тоже откликнулись на новый рынок но безуспешно. Секрет был прост – символ Найк выглядел так же, как выглядела Божественная Первая Буква циссийского алфавита. И к каким только ухищрениям конкуренты не прибегали, результат оставался равным нулю. До поры до времени.
Зато ташра внезапно обратили свой взор на Адидас. Те были конечно молодцы. Уязвленные успехом Найк, конкуренты потратили немало сил и средств и нашли таки свой Грааль. Они смогли прекрасно разыграть свои три карты, свои три полоски. Выяснилось, что именно таким же образом выглядят жабры рарката. Рарката легендарного и несокрушимого, самого главного охотничьего трофея на Даре. Один раз в год каждый раркат выбирался на сушу чтобы отложить личинку. В водной стихии он был практически неуязвим. В народе из уст в уста переходили истории всего о трех случаях, когда героические охотники ташра совладали с раркатом в воде, два из которых закончились трагически не только для раркатов но и для охотников.
Поэтому воины из воинских кланов ташра и цисси охотились на раркатов на суше, в период нереста. Только достигший зрелого возраста и многих доблестей мог отправиться за раркатом. И только холодным оружием он мог пользоваться на этой охоте. Компания сделал рекламу, на которой единственный выживший ташра, Рамак, разрывает пасть раркату своими мускулистыми лапами. Вместо жабер у рарката были три белые полосы. Цефейцы, не знакомые с рекламой, были потрясены до глубины души, и Адидас навсегда покорил верные тысячелетним традициям сердца амфибий с Даре. Покупая новую пару, они отрывали подошву от кроссовка в носочной части, и щеголяли так, как бы демонстрируя разорванную пасть рарката.
Сайеду было глубоко наплевать на забавы этих непонятных созданий. А вот холодное оружие он тоже любил. Он подошел к коробу, который доставили позже остальных. На нем отсутствовала стрейч-лента. Пломб тоже не было.
Сайед вытянул из закрепленных на поясе за спиной ножен гуркхский “кукри” – здоровенный, вогнутый со стороны лезвия тесак, и постучал рукоятью по коробу. Хм, звук как звук, может чуть звонче обычного, но как будто бы и не сильно отличается.
Каких только тварей не может оказаться в этой коробке! После появления цефейцев на Марсе он был готов поверить во что угодно. Он отвел руку с кукри назад, готовый отрубить одним взмахом голову любой твари, и приподнял крышку короба другой рукой.
Тихо. Край короба находился на уровне макушки Сайеда. Он пошарил рукой в коробе. Ничего. Совсем ничего, пусто. Он привстал на цыпочки насколько возможно, заглянул внутрь и увидел верхушку шлема скафандра.
Он откинул крышку на пол и снова постучал рукояткой по коробу:
– Вылезай.
Тишина.
        – А ну вылезай, кому говорят. Не вылезешь сам – хуже будет!
Послышалось шуршание и над краем короба появились плечи и голова в скафандре. Лицо было закрыто поляризационным зеркальным стеклом.
– Давай, но только без глупостей. – Сайед сунул острие тесака под шлем, к шее.
Скафандр поднял руки.
– Нечего тут руки поднимать, мы не на войне. Давай,  вылезай быстрее, взлетаем уже, – пробурчал Сайед. Он ухватился за край короба и стал тянуть его на себя. Короб опрокинулся и человек в скафандре неловко вывалился на пол. Сайед наклонился, и поднял стекло: на него смотрела красивая молодая девица.
– Спасибо Аллах, твои подарки поражают своей щедростью, – пропел он на суахили, и по английски скомандовал:  – Руки назад.
– Сумочку, сумочку, погоди... у меня там и помада и тени, и еще эти... всякие штуки... – Анжела повесила сумочку на плечо и завела руки за спину, Сайед вытянул из поясных петель своих джинсов пластиковый хомут, он же “одноразовые наручники” и ловким движением связал ей руки. И подтолкнул её в спину: пошли.
Второй короб был тщательно упакован и опломбирован и Сайед не стал его проверять.
Он завел Анжелу в свою каюту, уложил на свою шконку и простегнул ремнями.
 Пройдя на мостик он обратился к командиру Ван-Наардену:
– Капитан. На корабле обнаружен посторонний. Сидящие в своих креслах штурман цисси и трое помощников командира, не обращали внимания на разговор, все занимались корректировками и проверкой систем и были сосредоточены.
– Что за гусь? – также на суахили, языке пиратов нового тысячелетия спросил капитан.
– Не он. Она. Молодая женщина, девушка. Красивая.
– Опять из ученых, поди? Ох уж мне дамочки, охочие до опытов на Марсе и жаждущие славы первооткрывателя новой болезни.
– Никак нет, сэр. Точнее, я не уверен, но думаю что она не из ученых. По виду больше похожа на тех украинских девушек, что мы отдали Тацтару в прошлом месяце.

Капитан Ван-Наарден, веснушчатый  рослый блондин в футболке и штанах-карго, довольно кивнул и хлопнул крепкими большими ладонями:
– Сайед, веди ее ко мне в каюту. Пристегни хорошенько и запри снаружи. И живей, взлетаем через десять минут.
– Есть! – Сайед щелкнул каблуками и скрылся.
Он вел Анжелу по коридору в каюту капитана, слегка подгоняя. Обидно. Аллах явно хотел сделать подарок ему. Но капитан есть капитан, спорить нельзя и не о чем.
– Куда мы идем? – Анжела не сопротивлялась, времени впереди было полно, зачем усложнять свое и без того неопределенное положение.
– К капитану, останешься у него, – вздохнул Сайед.
– Знаешь, – промурлыкала Анжела, – а я хотела бы остаться у тебя.
– Мало ли, чего бы ты хотела, – пробурчал Сайед на суахили, – я и сам бы хотел...
В число достоинств Анжелы, помимо всего прочего, входило знание весьма длинного списка языков. Она даже освоила цисси’ац и ташрибу. Отец, по её настоянию выпросил у одного знакомого из ООН файлы с обучающими курсами цефейских языков. Вот только практики у неё пока не было, так что эти её знания пока были неподтверждены.
Суахили она владела в совершенстве, как и еще 16 земными языками – современный лингвистический метод позволил юному дарованию, жадному до знаний,  развернуться во всю её широту. Пятнадцать лет назад война за влияние в Индийском океане между китайскими судовладельцами, сомалийскими кланами и ООН при поддержке военных приобрела затяжной неуправляемый характер. С тех пор изучать суахили стало привычным делом для всех, чья деятельность была связана с внешнеторговыми и международными отношениями.
 Однако, говорить с Сайедом она предпочла на английском: “не торопись демонстрировать окружающим свою осведомленность” – часто говаривал ее отец.
– Послушай, -– продолжала Анжела виться по кошачьи, -– этот твой капитан наверное такой бука! Все капитаны жуткие зануды, кроме своего штурвала, да карты с компасом им ничего не надо. Ну что это за удовольствие? А ты мне нравишься, такой мускулистый, смуглый... У тебя наверное мышцы как сталь. О, мне так хочется почувствовать твою сталь в себе. Отведи меня обратно, а? Ты не пожалеешь...
– Мою сталь... – пробормотал Сайед. – Какие еще карты с компасом? – он даже притормозил от удивления.
– Ну, какие... капитан всё-таки.
– Вот дура! Что ты несешь?! В наше время вся навигация на компьютере, это каждый школьник знает...– он опять подтолкнул её. Палуба под ногами задрожала, свет погас, в коридоре остался лишь бледно-оранжевый пунктир аварийного освещения. – Живее!
Сайед втолкнул Анжелу в капитанскую каюту и начал торопливо пристегивать к выдвинувшимся при нажатии клавиши поручням на широкой кровати капитана.
– Ты приходи, – Анжела по-прежнему не сопротивлялась, но когда Сайед наклонялся над ней чтобы пристегнуть дальнюю руку она пыталась приподняться и лизнуть его в лицо. – Потом, вот взлетим и приходи. Придешь?
– Аллах, о Аллах! – Бормотал Сайед, заканчивая пристегивать Анжелу, – за что ты так со мной? Зачем шлешь мне такие подарки, зачем ставишь их так высоко на шкаф, маленькому Сайеду не дотянуться!
Он на мгновенье застыл над Анжелой, не в состоянии совладать с собой, уже готовый впиться в эти манящие сладкие губы, но корабль затрясся, стартуя, и он опрометью кинулся вон из каюты к себе – ускорение переломает его позвоночник если он не успеет пристегнуться. Пристегивая себя ремнями к шконке в своей каюте он бормотал хвалы и благодарности Аллаху вперемежку с проклятьями, извинялся униженно и снова проклинал.

В кубрике зажегся основной свет. Пассажиры освобождались от ремней безопасности, потягивались на шконках и разбредались по гальюнным отсекам.
– Доброе утро друзья! – голос капитана Ван-Наардена был весел и бодр. – Итак, мы набрали крейсерскую скорость и теперь в течение двух земных суток вы вольны делать всё, что ваша душа пожелает. Этажом выше у нас имеется отличный спортивный зал, бассейн. В рундуке под своей шконкой вы найдете электронное чтиво и джойстики для игр. Мониторы прямо над вашими головами. Очень рекомендую – это предмет нашей особой гордости – наш баскетбольный зал. Непременно загляните – при этих словах некоторые пассажиры с улыбками закивали головами, – не пожалеете! Через пол-часа ждем вас в кают-компании, пришло время подкрепиться!

Борис растолкал Артёма, тот спал здоровым сном праведника.
Артём открыл глаза: от прозрачного потолка исходило голубое свечение, кубрик заливали мерцающие тени. Над ними находился бассейн и кто-то уже плавал в нем, пузырьки воздуха оставляли красивые кипящие белые шлейфы от рук и ног. Какой-то парень валялся на шконке через два прохода от них. Он вытащил из пластикового рундука джойстик, нажал “старт” и четко очерченный прямоугольный участок потолка над его головой затемнился, по нему побежала трасса GTO Final Carnage-14.

Капитан Ван-Наарден вошел в свою каюту. Он приблизился к кровати на которой лежала Анжела. Её разбудило объявление по селектору, но сейчас она изо всех сил притворялась спящей. Кеес Ван-Наарден с минуту стоял и просто смотрел на неё, любуясь красотой юности, её изящными чертами.
Он подошел к бару, достал стакан и бутылку доминиканского рома “Бермудез”.
–Ты можешь не делать вид, что спишь, – произнес он не оборачиваясь. Он бросил в стакан лёд, налил рому и потянулся к хьюмидору за сигарой, но передумал.
– Как ты здесь очутилась?
– Как обычно. Несколько дней ошивалась по барам, вынюхивала, кто работает на погрузке. Потом познакомилась с таким парнем. Отдала ему самое дорогое, что было...
 – Невинность?   
 – Бабушкино кольцо с изумрудом. А уж он как-то договорился с охраной и меня служебными калитками провели на склад. В во время погрузки я и залезла в коробку с кедами.
Анжела бессовестно врала: дядю Колю, начальника склада, она знала с самого детства, ведь оно прошло там, на космодроме. Ну кто будет останавливать шуструю дочурку одного из боссов, она могла ходить практически везде, ведь до марсианских проектов Космопорт-1 месяцами простаивал без работы.
Пока Артём с Борисом собирались и упаковывали свои космонавтские чемоданчики, она сгоняла в порт, разыскала дядю Колю и договорилась с ним. Дядя Коля страшно замахал на неё руками и стал кричать и возмущаться, что она подговаривает его на такую авантюру, за которую мало того что он пострадает, это Бог с ним. Но она же ему как внучка, с пеленок её знает. Ну как он может позволить дочке Швеца умотать в багажнике, ночью, на Марс?
Тогда Анжела предложила ему в качестве оплаты сумочку из кожи рарката, за что получила затрещину. После этого тонизирующего подзатыльника она поняла что пора поговорить серьезно. Анжела рассказала дяде Коле всё, конечно основательно переврав, но совершенно ясно донесла до него главную мысль: игры кончились, на кону её жизнь.
– Что ты забыла на Марсе? – Ван-Наарден болтал кубики льда в стакане.
– Ну как... Я устроюсь там на работу, потихоньку начну зарабатывать, а там , глядишь, квартирку куплю да и буду себе спокойно жить-поживать.
– На работу? Это на какую работу ты хочешь устроиться? Что ты умеешь?
– Я умею петь, – Анжела начала загибать пальцы, – танцевать... Очень хорошо танцую, кстати. Я в лучшем клубе Минска танцевала, между прочим. Знаешь какие поклонники у меня были, эх!
– Слушай, ты кроме слухов и сплетен, что о Марсе знаешь, вообще? Ты знаешь какая там жизнь? Там такая конкуренция, что азиаты работают за еду. А остальные без работы бродят, потому что так работать как азиаты не могут. Голод тебя там ждет. Голод и нищета.
– Ну, не больно-то ты меня этим испугал. Я в Минске знаешь как голодала, пока случайно не получила это место в клубе. Так что ты за меня не беспокойся. Лучше отвяжи меня, а то как-то это не по-человечески: ты со стаканом тут прохаживаешься и жизни меня учишь, а я как пациент психушки, ни туда ни сюда.
Капитан поставил стакан, подошел к кровати и отстегнул ремни, затем достал раскладной нож и перерезал хомуты на руках и ногах Анжелы. Она села и потерла запястья.
– А можно и мне вот этой вкуснятины, что ты пьешь? Тебя как зовут?
– Для тебя я капитан Ван-Наарден. И с чего ты решила, что ты у меня в гостях? Ты говоришь что отдала все ценное за то, чтобы попасть на судно. А как ты собираешься расплачиваться за проезд? Тебе не кажется, что у тебя серьезные проблемы?
– Да какие там проблемы, – отмахнулась Анжела, продолжая потягиваться на кровати. От такой наглости Ван-Наарден удивленно уставился на неё.
– Вот сам посуди, продолжала Анжела. – Я на корабле. Так?
– Ну?
– Денег у меня нет, ценностей тоже никаких, да?
Капитан пожал плечами.
– Значит я буду мыть полы, готовить жратву твоей команде, ну, могу постирать там, погладить еще могу. Вот! – с победным видом закончила Анжела. – За борт ты же меня не выкинешь из-за того что я билетик не купила?
– А почему нет? – спросил Ван-Наарден.
– Да кто же выкинет такого полезного члена экипажа за борт, к тому же тебя посадят за это.
– Мда, – капитан в  изумлении покачал головой. – Я не знаю из какой ты там глухой деревни приехала, что несешь подобный вздор. По-моему, ты путаешь космический грузовой корабль с парусным фрегатом восемнадцатого века. Что же, пора тебя просветить: палуба у нас не пачкается, а если что и прольется – у нас есть роботы уборщики. Еду нам готовит автоматический камбуз, а вещи в чистку мы сдаем в портах по прибытии.
Погладить? Что ты собиралась гладить? Скафандры? Твои таланты совершенно бесполезны здесь. И вышвырнуть тебя за борт мне не мешает ничего, ровным счетом. В бортовом журнале ты не значишься, таможню ты не проходила. Сейчас я позову нашего врача, он удалит у тебя глаза, печень, поджелудочную, сердце и почки, а то что останется, мы выкинем с мусором за борт. Как тебе такой вариант?
– Это не вариант, а мухлеж! – заявила Анжела.
– Какой такой мухлеж? – опешил капитан. Он не переставал удивляться наглости своей собеседницы.
– А вот такой: если ты собрался брать с меня за проезд, то должен довезти до конечной остановки. А если ты возьмешь мои органы и я умру, то получится что плату ты взял, а услугу не оказал!
– Я довезу твои останки до Марса! – рявкнул капитан и грохнул стаканом об стол.
– А вот там-то тебя за жопу и возьмут!
Капитан вскочил и кинулся к кровати, в нем клокотало дикое желание выбить дурь из засранки. Но Анжела быстро встала и сделав пару шагов навстречу капитану мягко положила ладони ему на шею.
– Господин капитан, не сердитесь. – Она стала медленно обходить разъяренного капитана, массируя его бугристые плечи. – Ну конечно, я всё сразу поняла. Просто девушке так тяжело находиться подолгу наедине с собой, очень хотелось поговорить. Какие могут быть претензии с моей стороны – я в Вашей власти. Пожалуйста, капитан, не разбирайте меня на органы. Я сделаю всё, чтобы этот рейс стал  незабываемым, обещаю Вам.
Плечи Ван-Наардена опали. Он отмахнулся от Анжелы.
– Сайед принесет тебе завтрак, сиди тут. И смотри у меня!
Он вышел из каюты и Анжела, закатив глаза и шумно выдохнув, повалилась на кровать.



Глава 2


Выйдя из каюткомпании, Борис с Артёмом пошли осматривать достопримечательности. За завтраком они не раз слышали реплики насчет баскетбольной площадки, и им было страсть как интересно посмотреть, что же там такое на самом деле. Мимо них прошли три парня, которые тоже обсуждали площадку, и ребята услышали что парни идут одевать полные скафандры. Поэтому они вернулись в кубрик и тоже натянули скафандры. Поднявшись на третий этаж они по указателям добрались до круглого люка. За ним шла труба, которая вела под довольно крутым углом куда-то вниз.
Подошли парни, которых они уже видели. Они попрыгали в люк и исчезли в трубе.
– Погнали? – Артём кивнул на люк.
– Погнали!
Артём прыгнул ногами вперед в трубу и заскользил по наклонной поверхности. За ним прыгнул Борис. Через несколько метров скоростного спуска они вылетели в невесомость и повисли в воздухе. Зал представлял собой гигантский прозрачный купол с ровным полом. Освещение находилось внизу, по периметру купола, а в верхней его части было темнее. Интерком скафандра автоматически переключался на помещение в которое заходишь, и шлем наполняли веселые крики играющих в мячик взрослых, которые в баскетбольном зале-куполе превращались в детей. В помещении находились несколько человек, они летали туда-сюда, перебрасывались мячом и орали, гвалт стоял как на детской площадке воскресным летним вечером.
Артём неуклюже размахивая руками, словно крыльями, пытался подняться повыше, но завис в трех метрах от пола. Борис, зацепившись при выходе из коридора за поручень у отверстия люка, резко оттолкнулся и достиг пола. Затем он толкнулся от пола и взмыл вверх, прихватив Артёма за ногу.
Зависнув в самой верхней  части купола они не отрываясь смотрели в черное безмолвие, усеянное звездами. Селектор шлема имитировал распространение звука в воздушном пространстве: голоса снизу доносились словно площадка находилась совсем далеко.
– Я никогда не думал, что смогу прикоснуться к звездам, – еле слышно произнес Артём. 
– Да, кто бы мог подумать, – согласился Борис. – Эх, жаль, Анжела не видит, ей бы так понравилось.
– Анжела, Анжела, хватит ныть уже. Всё, Анжела, кончилась. Остались тебе в память лишь твои фантазии.
– Да иди ты... сам не отказался, помнится мне!
– Я лишь не отказал даме в возможности выказать свою признательность! А вот ты халявщик, с какого боку...?
Борис легко оттолкнулся пальцами от стекла купола и отлетев на пол-метра назад, врезал Артёму пинком по заднице. Артём плашмя влепился в купол, но тут же оттолкнулся руками и на скорости двинул Бориса обеими ногами. Борис улетел в сторону площадки с резвящимися игроками. Артём, пыхтя и извиваваясь, вернулся к стеклу купола и что есть силы толкнулся ногами. Он влетел в гущу игроков, тут же получил мячом по шлему, пихнул кого-то, схватил мяч, потом еще кого-то откинул ногой и заорал от чувства переполняющего его восторга: это было действительно потрясающе!

Анжела лежа на кровати в шортиках и футболке, смотрела “Гордость и предубеждение и зомби”, классический ужастик 2013 года выпуска. Она смотрела его бессчетное количество раз, но классика на то и классика: можно пересматривать до бесконечности. В дверь тихо постучали, она открылась и в проеме возник Сайед с подносом.
– Так, что тут у нас? – Анжела подскочила на кровати: она явно проголодалась. Тосты, кофе, масло, джем – отлично, что еще нужно. – Давай это сюда!
В предвкушении еды она потерла ладошки от удовольствия и принялась за тосты.
Сайед присел рядом на кровать и смотрел как Анжела уплетает завтрак.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Анжела. – Она протянула руку не поднимая головы от подноса, – а тебя?
– Сайед. – Он помолчал немного. – Скажи, а я правда тебе нравлюсь?
Анжела подняла голову и посмотрела на Сайеда. Его левый глаз по-прежнему светился адским прищуром, а вот правый, который был целым, выглядел очень грустным.
– О, дорогой... Анжеле не хотелось расстраивать этого пирата, который кажется влюбился в неё. Она придвинулась совсем близко к Сайеду и положила руку ему на плечо. – Ты понимаешь... ээ, ну знаешь, я жизнь свою спасала, поэтому в тот момент я могла, нет, я должна была наговорить всё, что только в голову придет.
– И как, спасла?
– Как видишь, – она слегка развела руки и улыбнулась доброжелательно, без тени насмешки. – Знаешь, на самом деле, ты очень симпатичный парень, мужественный и явно нравишься девушкам. Но у меня уже есть парень. И я очень люблю их... его то-есть, и надеюсь что мы скоро будем вместе. Так что всё нормально. Капитан твой, кстати, довольно милый...
Сайед покачал головой.
– Ты не знаешь капитана, – перебил он её. – Капитан совсем не милый. Он чудовище!
– Ну что ты такое говоришь? – У Анжелы после еды настроение было благодушное, лучше не бывает. Поглаживая спину Сайеда она слегка вытянула один хомут из-за его пояса.
– Он конечно бука, как я и предполагала. Даже пугал меня тут, но это всё от скуки. Скучно ему без женщины, понимаешь, вот он и злюка такой, а на самом деле он зайка.
– Ты не понимаешь! – Сайед вскочил с кровати. Хомут остался в Анжелиной руке, она затолкала его в складки одеяла. – Ты даже не представляешь себе, сколько наш капитан загубил...
Дверь в каюту открылась, вошел Ван-Наарден.
– Ну как, ты закончила? У меня выдался свободный часок, пора тебе начинать расчитываться!
Капитан обратился на суахили к сомалийцу:
– Сайед, свяжись с Тацтаром. Отправь ему фото девки и назови двойную цену. И пусть отправит за ней катер или договорится с кем-нибудь из пилотов на фидерах, которые будут принимать груз, мы идем дальше на Даре и разгружаться будем на орбите.
Внутри у Анжелы всё похолодело, но она усилием воли продолжала глупо улыбаться, делая вид что слушает милую тарабарщину эскимосов.
Сайед кивнул и остался стоять. Он мялся около двери.
– Сайед, иди. Я сейчас занят.
Сомалиец вышел и через пару секунд, постучавшись, вошел снова.
– Капитан, налить вам выпить?
– Спасибо, Сайед, не надо.
– Может, кофе сварить?
– Слушай, иди. Ступай уже.
– А... ээмм, а еще, капитан... Да! Вас вызывали на мостик, там какая-то неполадка в реакторном.
Капитан искоса взглянул на Сайеда. Он протянул руку и нажал кнопку на панели внутренней связи.
– Мостик!
– Да, капитан, – похожим на орлиный клёкот голосом, отозвался штурман Цака.
– Что за неполадки в реакторном?
– Секунду, сэр. В реакторном все в порядке.
– Сайед, что происходит?! – капитан метнул вгляд-молнию в сомалийца. Тот покрылся мелкими капельками испарины. – Пошел вон, Ромео долбаный!
Сайед выскочил вон из капитанской каюты.
– Ну зачем ты так его? Милый мальчик...
– Мальчик? – ухмыльнулся Ван-Наарден. Я оставил ему жизнь, когда он и еще десяток подобных ему восьми – двенадцатилетних законченных негодяев хотели выпотрошить нас в индийском океане, во время рыбалки на марлина. Я оставил ему жизнь тогда, и пристроил его в Космоходку в Джакарте. На его совести...
– Что?
– Да ничего, всё нормально. Иди ко мне, рррыбонька!

Анжела, спрыгнула с кровати и стащила штаны с капитана и повалив его на кровать уселась верхом. Она прикоснулась губами к груди капитана, заросшей бледно-рыжим густым мехом, и медленно двинулась вниз. Одной рукой она нащупала пластиковый хомут, отставила руку в сторону и наклонившись к руке капитана, быстрым движением пристегнула его руку к поручню кровати.
– Ты что задумала? – Капитан резко поднял голову.
– Не волнуйся, давай поиграем, я тебе сейчас такую игру...
– Сейчас я тебе такую игру покажу, что ты забудешь все остальные игры, а ну отцепи!
– Да ладно тебе, ну что ты... Ай!
Ван-Наарден стальной клешней ухватил Анжелу за загривок и притянул к своему лицу. Глаза его горели злобой.
– Ты не с тем мальчиком играешь, сука. А ну подай мне штаны.
Анжела стала шарить рукой позади себя.
-– Не могу дотянуться... отпусти, ну отпусти.
Ван-Наарден продолжал цепко держать Анжелу за загривок, но позволил сползти ниже. Её нос уперся в волосатый лобок. Она сползла еще ниже и дотянулась до штанов.
– Ну вот, вот твои штаны, что ты так сердишься? Она стала передавать штаны и в этот момент, что есть силы зубами хватила капитана во внутреннюю поверхность бедра, почти у самого паха. Капитан от боли ослабил хватку, а Анжела рванулась назад, оставив в кулаке Ван-Наардена клок волос. Она спрыгнула с кровати, бросилась к бару, схватила за горлышко бутылку рома и, словно  гранату, метнула в капитана. Бутылка ударила капитана в лицо, и отскочила на пол. Кровь хлынула фонтаном из рассеченной брови Ван-Наардена, и он заревел как раненный медведь. Он перекатился в сторону пристегнутой руки и соскочил на пол, вцепился в поручень и стал отдирать его от кровати. Его руки, залитые кровью, соскальзывали с поручня, но крепления хрустели и поручень начал поддаваться.
Анжела подняла бутылку и что есть силы долбанула капитана по хребту. Капитан взвыл и дернул поручень изо всех сил, крепления затрещали. Анжела выскочила из каюты и понеслась по коридору. Вслед за ней, залитый кровью, вылетел из каюты капитан, на секунду зацепившись за дверной косяк железным дрыном.
Почти нагнав её, он бейсбольным ударом обрушил поручень, целясь в спину Анжеле. Железяка со свистом пролетела в дюйме от её шеи и с грохотом высекла сноп искр, попав в переборку.
– Помогите! – Что есть мочи заорала Анжела, влетая в пассажирский кубрик. Люди, валявшиеся на шконках, от удивления привстали. Она пробежала на середину и стояла, дрожа от ужаса, среди удивленных космонавтов.
Ван-Наарден, голый и окровавленный, с пристегнутой к руке железной трубой, влетел вслед за Анжелой и остановился в трех метрах от неё, он медленно приближался, явно собираясь насадить Анжелу на железку, как на шампур.
Артём глазам своим не поверил. Анжела! Он молнией слетел со шконки и встал между Анжелой и Ван-Наарденом.
– Прочь с дороги, кретин! – Прохрипел взбешенный капитан. Лицо его заливала кровь: он был похож на быка в финальной схватке с пикадором – израненный но смертельно опасный в своей звериной ярости.
– Даже не начинай.  – Артём выглядел спокойным как удав, но его стойка выдавала, что нога или рука вылетит как снаряд из пушки, незаметно и летально.
Капитан обернулся к видеокамерам в верхнем углу кубрика. На мостике, помощники командира и штурман всё видели на мониторах, и замерли в ожидании развития событий.
– Цака, Себастьян, взять “молоты” и сюда! Живо!
Капитан, выставив вперед оторванный поручень, медленно приближался к Артёму.
Борис сидел на шконке словно парализованный и смотрел на Анжелу. Происходящее казалось ему нереальным сюром. Нет, не может такого быть!
В кубрик влетели штурман Цака и 2-й пилот, Себастьян, вооруженные короткими толстыми ружьями: “молот”, полицейское оружие цефейцев, втягивал пространство, а затем отдавал его. Когда стреляли в человека, он получал удар, по силе и площади поражения равный удару молотом. Потеря сознания была обеспечена, кома – как очень возможный вариант.
– Парни, успокойте их! – Ван-Наарден показал на Артема и спрятавшуюся за ним Анжелу. Цака и Себастьян вскинули ружья. Артем швырнул Анжелу на пол между шконками и тигром прыгнул в сторону Себастьяна.
Бап! – с глухим звуком сработали “молоты”. Невидимый заряд пролетел там где мгновение назад был Артем, и попал в плечо пассажиру в скафандре, стоявшему позади Артема: похоже, он недавно вернулся из купола. Пассажира крутануло и откинуло назад, он свалился за шконку.
Артем приземлился на руки, кувыркнулся и выпрыгнул вверх, выбросив колено вперед. Колено пришло в грудную клетку Себастьяна и тот отлетел, получив  “молот” в кубе. Еще три месяца он будет потом ходить в корсете, осторожно втискиваясь в кресло пилота, чтобы не потревожить кое-как сросшиеся за шесть недель стационара, ребра.
Артем развернулся и кинул “двоечку” в подбородок капитана, но тот перехватил двумя руками поручень и удары попали в железяку.
Цака не мог стрелять: между ним и Артемом находился капитан. Ван-Наарден махнул железякой словно битой, Артем нырнул под неё и вонзил апперкот в печень капитана. Капитан согнулся пополам, Артем отшагнул и замахнулся, чтобы ударом руки переломить ему шею. Цака выстрелил. Заряд “молота” пришелся Артему между лопаток и он, пролетев пару метров, рухнул лицом в пол.

По коридору грохотали парни из реакторной, четыре человека и цисси в килте, с “молотами” в руках. Ван-Наарден с кряхтением разогнулся, лицо его было искорежено гримасой боли, он протянул руку в сторону штурмана. Цака вытащил из-за пояса лазерный пистолет и передал капитану. Артем медленно поднимался, пытаясь встать на колени, упал и снова начал подниматься. Пластины костюма под легким ярко-зеленым скафандром спасли его позвоночник от перелома, но чувствовал он себя так, словно угодил под поезд.
Капитан подошел к пошатывающемуся, стоящему на одном колене в попытке встать, Артему, и ткнул ствол пистолета ему в ухо. Нога Артема подкосилась и он снова рухнул на четвереньки. В глазах стоял красный туман, он ничего не видел, лишь слышал шум прибоя.
– Отжарь ему мозги, капитан, – проклёкотал Цака.
Капитан отвернулся от Артема и посмотрел на штурмана.
– Цака, – в голосе капитана слышалось раздражение, он ткнул пальцем свободной руки в сторону штурмана. – Цака, я тысячу раз тебе говорил: не отжарь, а зажарь! Тупая птица!
Корткий свистящий звук рассек воздух. Вслед за ним раздался глухой стук и гуркхский кукри на половину лезвия вошел в глазницу капитана. Капитан рухнул на колено, и завалился на бок. Дернулся и вытянулся, словно пытаясь принять подобающую капитану выправку перед уходом в вечность .
Парни из реакторной развернулись в сторону Сайеда. Он стоял с лазерной мортирой в руках. Сайед покачал головой.
– Цака, если у меня палец дернется от попадания из “молота”, последствия будут необратимыми? Ведь так?
– Да, – еле заметно кивнул штурман.
– Ты же сможешь взять на себя командование кораблем? А то Себ кажется нездоров.
– Да, – ответил он.
– Мы сейчас тихонько пройдем к шаттлам. Палец у меня дрожит, я весь на нервах. Не дай случится непоправимому, ладно?
– Иди, – Цака кивнул. – Опустите ружья. Сайед! Капитан был тебе как родной отец. Что скажешь?
Сайед подошел к телу капитана, и не сводя глаз с парней из реакторного, продолжая держать Цаку на прицеле мортиры, присел и выдернул кукри из головы Ван-Наардена. Обтер нож о штанину.
– Это будет история моя и моей совести. Было приятно вместе поработать. Мир тебе, брат.
– Я тоже был рад знать тебя, Сайед. Кацуман охраняет твой путь.





 Глава 3


Сайед направился к креслу пилота, но Анжела придержала его за плечо и показала на соседнее кресло.
– Уверена? – спросил Сайед.
– Сомневаешься? – зыркнула на него Анжела. Сайед задумчиво покачал головой и рухнул в кресло второго пилота.
– Сайед, ты спас нас. – Анжела наклонилась и поцеловала сомалийца в щеку. Ласково провела ладонью по бритой голове. – И я не подведу тебя.
Она уселась в кресло и защелкала тумблерами. Сопла шаттла выкинули снопы плазмы и он рванул в открытый космос. На пассажирских сиденьях пристегнувшись сидели Борис и Артём. Артём лежал в кресле, сознание его блуждало по темным улицам, освещаемое вспышками светофоров незнакомых перекрестков, и фар налетающих на него машин.

Когда Анжела упала между шконок, Борис кинулся к ней и накрыл собой, он думал что будут стрелять ещё.
Едва Сайед начал переговоры, Борис понял что пора делать ноги, он подхватил Анжелу, смахнул с соседних шконок скафандры, впихнул всю охапку в руки Анжелы, накинул на плечи ранец Экзо и потащил её к выходу, подхватив подмышки Артёма.
Они отходили к шаттлам, Сайед прикрывал отход с лазерной мортирой. Выстрел из мортиры сделал бы пробоину в обшивке корабля и тогда погибли бы все. Возможно что и нет, но риск был очень велик и Цака, притаранивший всё это оружие на корабль, знал его как нельзя лучше. Он принял верное решение.
Выведя шаттл на курс и включив автопилот, Анжела откинулась в кресле.
– Сай, как ты? – она повернулась к сомалийцу.
– А что я? Я в порядке, мне не привыкать. Эти парни, – он мотнул головой назад, – ты их знаешь, или они случайные заступники?
– Это мои друзья.
– А, здесь тот к кому ты рвалась?
– Да.
– А который из них.
Анжела кивнула головой, ничего не ответив. Сайед удивленно приподнял бровь.
– Сай, послушай. Цака сказал, что Ван-Наарден был тебе как отец...
– Я уже говорил тебе, что капитан страшный человек. Ты смогла в этом убедиться сама.
– Да, я понимаю. Но у тебя были определенного рода отношения с этим человеком. Когда-то он спас твою жизнь и дал тебе новую, а ты отнял его жизнь у него, и всё из-за какой-то девченки.
– Не льсти себе. Ты прекрасна, да. Но у меня другие мотивы. Перед человеком, присягнувшим на верность хозяину, всегда стоит сложный вопрос: быть верным, исполняя волю хозяина, что бы тот ни пожелал. И испытывать муки совести, если его ум подсказывает что вещи, которые он делает – это неправильные вещи.
– Да ты философ, однако!
– Не будь такой снисходительной, девочка! Не смотри что я криворожий сомалийский раздолбай. Я начал снимать скальпы, когда мне еще восьми не исполнилось. Тогда я мало чего понимал и не соображал, что делал. Кеес Ван-Наарден спас мою душу. А потом он же её и поверг в пучину другого зла.
 На корабли довольно часто пробираются зайцы. Капитан сдавал их Тацтару, сутенеру из Мартисити. Я принимал в этом участие. Девушки попали в рабство и пашут сейчас на него, а мужчин и женщин, не подошедших для обслуживания клиентов в борделе, разобрали на органы. Всего мы отдали Тацтару семерых девушек и двенадцать зайцев на разбор. Аллах уже никогда их мне не простит.
Увидев тебя я понял, что Аллах шлет мне знак. Он хочет, чтобы я ответил за совершенное зло. Муки совести за убийство приемного отца будут мне лишь малой карой. Главное наказание у меня еще впереди. Но перед этим я должен вернуться и освободить тех девушек, что в плену у Тацтара. Я сделаю это, сделаю ценой своей жизни, если понадобится. Я буду молиться за душу капитана. Когда свидимся я буду объясняться с ним в присутствии Аллаха, он нас рассудит.
Анжела слушала Сайеда и смотрела в одну точку, куда-то вглубь звездной россыпи. Она согласно покачивала головой, слушая исповедь. Когда он замолчал, Анжела вышла из оцепенения, тряхнула копной волос, и повернулась к Саю.
– Как я могу тебе помочь?
– Мне? – Сайед засмеялся. – Нет, ты уж береги своих ребят. У вас, кажется свой путь, весьма непростой. А у меня свой, и я пройду его один. А вот я могу тебе помочь.
– ?
– Я в Мартисити был очень много раз. Знаю многих, кто занимается разными делишками. Вам может понадобиться убежище, документы, оружие или информация. И я всё это смогу вам предоставить. Я оставлю тебе один адресок. Есть в даунтауне небольшая гостиничка “Варунг Эль-Пасо”. Хозяин этой гостиницы , его зовут Матали – мой, скажем так, должник. Верный человек...
– Верный? После сегодняшнего ты еще говоришь о верности?
– Ну хватит. Да, в общем ты права: полагаться можно только на себя. Ладно, скажем так: мой хороший знакомый, который продаст не за тридцать серебренников, а за триста. На самом деле, я ему доверяю, и ты можешь. Но не до конца, если тебе от этого будет легче.
Поговорив о том и о сем еще какое-то время, они уснули. Через десять часов шаттл будет на орбите Марса.
Проснувшись, Анжела потянулась к загубнику гидратора. Сзади тихо разговаривали Артём и Борис.
 – ... и ситуация –  дерьмо, но больше всего я боялся, что ты начнешь палить в разные стороны, – продолжал Борис. – Ты запросто мог спалить всю электронику одним электромагнитным ударом, и мы были бы обречены плавать в огромном гробу, пока нас не нашли бы.
– Нет, – Артём слабо засмеялся. – Перед посадкой на корабль, я, во избежание неприятных случайностей сбросил всю энергию. Ты почему не встрял, я не понимаю? Твоему костюму нипочем эти пукалки, отшлепал бы их всех одним махом.
– Я растерялся. Увидел Анжелку и на меня какой-то ступор накатил. Да и потом, Экзо лежал под шконкой, а там всё происходило так стремительно, что я не поспевал за событиями...
– Ладно, забей. Всё нормально прошло. Хотя капитан этот – крепкий парень. Настоящий капитан, воин.
– Обезьяна он мерзкая! – Анжела вылезла из своего кресла и присев к Артёму, обняла его. – Ты опять спас мне жизнь. Вот как это получается? Стоит мне как следует влипнуть – откуда ни возмись являешься ты, и спасаешь меня!
– Меня другое удивляет, детка. Каждый раз, когда я совершенно случайно сталкиваюсь с тобой, ты находишься в водовороте фантастически нереальных проблем, и каждый раз, заметь, каждый раз ты в одних трусах.
– И в маечке, – промурлыкала Анжела.
– Ну да, и в маечке, – хмыкнул Артём.
– Борь, иди сюда, – Анжела придвинулась поближе к Артему и освободила место для Бориса. Он сел рядом и Анжела закинула ноги ему на колени, а голову устроила на коленях у Артема. – Нам надо решить, что мы будем делать дальше, не так ли?
– Нам придется разделиться. – Начал Борис. – По прибытии на Марс я буду вынужден вас покинуть...
– Нет, Боря! Ну нет же! Что ты задумал? Какую-то авантюру! – Анжела чуть не заплакала. – Я такими путями добралась до вас, мы еле живы остались и сейчас ты хочешь нас оставить? Мы отлично...
– Послушай, – Боря говорил мягко, но уверенно. – Анжел, постой. Я сам счастлив, как щенок, что мы нашли тебя. Но у меня есть дело, которое не может ждать. Я должен, во что бы то ни стало...
– Что ты должен? – Артем удивленно посмотрел на Бориса.
– Понимаете, я работал над Прото четыре года, вложил в него всю душу и силы. Он идеален. А эти дауны в ОСП, наплевав на все инструкции, колют им орехи. Там люди гибнут из-за их неграмотного обращения с техникой, а это бьет по моей репутации. Я должен предотвратить новые несчастные случаи и восстановить свое доброе имя.
– Слушай, неужели ты думаешь, что этим что-то докажешь Ташкевичу? – спросил Артем.
– При чем тут Ташкевича? Я не могу позволить своим трудам и имени ученого быть так бездарно просранным.
– И что ты собираешься делать? – спросила Анжела.
– Я пройду в тренировочный центр ОСП, у меня ГосНановские документы – вездеходы, и приведу в порядок Прото.
Затем я вздрючу испытательную команду и лично проконтролирую испытания, зарегистрирую результаты и, по возвращении на Землю через международный суд отожму все права на Экзо у ГосНано. После этого я начну производить его в частном порядке, под своей торговой маркой,  организую компанию по разработке подобной техники. А вы будете совладельцами.
– Стой-ка, да тебя сразу же там опознают и сдадут Ташкевичу.
– Пока что там меня не ждут. На базе парни из ОСП без приказа не полезут к разработчику их единственной и главной защиты, уверен, что смогу их в этом убедить. По крайней мере, попытаюсь. А его люди смогут добраться до меня не ранее чем через 4 дня, этого мне за глаза.  На крайний случай, у меня 24 часа в сутки под рукой будет Экзо – надеру задницы самым непонятливым.
– Молодец! Вот это я понимаю! – Артем перегнулся через Анжелу и хлопнул Борю по плечу. – Вот только так, и никак иначе! Я полностью на твоей стороне.
– Тогда давайте так, – встряла Анжела. Когда закончишь на базе, найди способ связаться с нами. Мы будем ждать тебя вот по этому адресу – она подробно рассказала о разговоре с Сайедом. – Не затягивай там, мало-ли чего.
– Да, моя госпожа! – ухмыльнулся Борис. – Слушай, а где ты научилась пилотировать шаттл?
– Боря, ну что ты как маленький? Я дочь главного космического перевозчика, разве мне может быть позволено не уметь хоть что-нибудь, что связано с космоплаваньем?
От шума, который они производили, проснулся Сайед, и они до самого прибытия на орбиту обсуждали события предыдущих часов, веселились и подкалывали друг -друга.
Теперь они выглядели довольно пёстро: одежда Артема осталась в космонавтском чемоданчике на “Тихой радости”. Запасливый Борис, помимо спортивного костюма и тапочек из экспресса до Байконура в чемоданчике, на всякий случай в рюкзак с основным модулем Экзо запихнул джинсы с майкой и кеды. Он переоделся и отдал свой ярко-зеленый легкий скафандр Анжеле. Она помахала ножом Сайеда, не очень удобным для швейно-модельерного ремесла, и  получила коротенькие шортики, топ и чулки.
Отрезав горловину шлема, перчатки и штанины от скафандра полного обеспечения, и посрывав с него патрубки и оборудование, Артему выдали яркую оранжевую куртку. Брюк не было. Артем возмутился, что ему не комильфо ходить с таким обтягивающим низом, но Сайед успокоил его: “на Марсе ты будешь самым приличным, поверь мне. Да сам увидишь.”
За едой из спасательного эрзац-комплекта и болтовней, время протекло незаметно, и скоро они достигли орбиты Марса.


Глава 4


Над площадкой уединенной виллы в стиле горного шале, неподалеку от Красной поляны, завис бронеболид отдела спецопераций. Из болида выпрыгнул генерал Рысев в парадно-выходном мундире. Он прошагал по дорожке в дом. Бойцы из “краповых беретов”, охранявшие дом, торжественно отдали ему честь: генерал был заслуженно самым уважаемым человеком в вооруженных силах.
Генерала проводили на огромную террасу с видом на зеленеющее горное ущелье. Вниз простирался глубокий отвесный обрыв.
Ташкевич, недавно вернувшийся с площадки для гольфа, все еще был в гольфовых туфлях, светлых слаксах и безрукавке поверх спортивной рубашки. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и потягивал свежевыжатый морковный сок.
Генерал подошел к парапету террасы и с удовольствием оглядел окрестности, глубоко вдыхая горный воздух. Надо заметить, что недостатка в горном воздухе –  так уж сложилось по работе – у Рысева не было. Но он получал совсем не меньшее оттого удовольствие: уж очень он любил эти места.
Иван повернулся к Ташкевичу, облокотившись на перила. Ташкевич вопросительно поднял брови и кивнул.
– Сделали. Дома были её отец с матерью. Её самой нигде не было, пришлось подбросить подготовленный труп. Полностью идентичное сложение, рост, возраст. Он хорошенько обгорел, придраться будет не к чему. Над зубами поработал наш специалист – любой паталогоанатом, сверившись с её картой, подтвердит, что это очень похоже на неё.
– Постой-ка. Твоё мажорное настроение на этот счет меня настораживает. Сама-то Анжела где-то бродит, а когда объявится, разорвется как водородная бомба...
– Когда парни делали уборку, из Космопорта-1 на Марс стартовал контейнеровоз “Тихая радость”. Её папа имеет к грузовым кораблям самое непосредственное отношение, он мог спрятать её на этом судне. Мы проверили заявку на пассажиров. Она составляется за месяц до отправки. В последний день в заявку были внесены два пассажира, мужчины. Пробили их данные – они липовые.
К камерам в Космопорте-1 мы можем получить доступ только через официальную заявку в Космическое Агентство или через суд. Поэтому мы не знаем как они выглядели.
– Хм, пасажиров двое, мужчины. А где женщина? Вы не могли ошибиться?
– Дослушай.  Мы естественно, стали пристально наблюдать за “Тихой радостью”.  Она разгружалась на орбите. На фидер передали второго пилота, в очень тяжелом состоянии. После прохождения таможни он поехал в частную клинику, понимаешь? Наши люди нашли его там, и с пассатижами и молотком хорошенько допросили его. Он рассказал, что на “Тихой радости” была настоящая война. Какая-то девка, и два парня устроили бойню. Капитан Ван-Наарден...
– Ван-Наарден? Что-то знакомое.
– Да, я рассказывал тебе про него. Скотина редкая. Продавал зайцев на Марс в сексуальное рабство и на органы. Кому – мы пока не знаем...
– А почему мы его не засадили?
– А зачем? Возни много, да и руки не доходили. Ну и пока-что мы присматривались к нему, куда он выведет и все такое, обычная оперативная работа. Неважно. Так вот, капитан был убит, эти трое и грузовой супервизор, тоже, кстати, сволочь та еще, они сбежали с корабля на шаттле. Корабль после разгрузки ушел к Даре. Мы сейчас ищем место, куда приземлился шаттл, от него будем плясать. Но это не самое интересное, дальше – круче.
Мы сделали фоторобот по описанию второго помощника. Девушка выглядит как Анжела, это понятно. Второй человек – Реактор. Его лицо было закрыто маской и мы его пока не идентифицировали. А третий человек – твой Борис.
– Борис? А он там как оказался?
– Руины, Андрей. Их связали Руины. Я же тебе докладывал, как он уничтожил болид и группу, которую мы отправляли за Анжелой. Это случайное совпадение.
– Ах он сучонок! Я не ожидал от него такого. Иван, мне это перестает нравится. Слишком шумно всё это, и начинает принимать нездоровый масштаб. Вы не могли бы завершающий этап провести как можно тише? Мне сейчас совсем не до них: американцы со своим Всемирным Каналом Игр перекрывают кислород. Хотят у ГосНАНО отжать вещание на Марсе. А я в NOUBC всю душу вложил и пол-жизни отдал...
– Знаешь, я подумал над этим. И предлагаю завершающий этап сделать как можно громче.
Ташкевич вздернул брови. Иван улыбался во все его 32 белоснежных зуба.
– Я предлагаю легализовать операцию. Давай подставим Анжелу. В СМИ должна появиться информация о том, что она на почве... ну, почву вы сами придумаете, замочила родителей, а чтобы скрыть убийство загубила невинную молодую девушку и инсценировала свою смерть с поджогом, и умотала на Марс с двумя отмороженными любовниками, неся по дороге смерть. Убила капитана, который хотел её задержать и передать в руки правосудия. И теперь её саму, и её дружков будут гнать по галактике как взбесившихся псов. Выйдет отличная “роуд стори”. Главное, не перегнуть палку. Пусть ваши специалисты в области идеологической войны и PR-технологий потрудятся, и придумают такой антураж этой истории, чтобы при любом раскладе они не вызвали симпатии у зрителей и читателей. Их должны бояться и ненавидеть. Мы даже можем приплести сюда архимандрита Сергия. Например, он сделал ей замечание, когда она материлась в храме, а она бросилась на него и откусила ухо пастырю. Ну короче. Пусть твои креативные головы подумают – вариантов масса. Мы же, убрав тварей, поднимем имидж организации, и не придется действовать скрытно и вызывать к себе подозрения.
– А дело говоришь. Только у меня есть идея получше! Они открывают нам двери в мир развлекательных программ нового поколения.
Мы дадим этот материал как регулярные новости. Погоняем их слегка, прольем их руками немного невинной крови, а потом загоним в угол и устроим катастрофический финал. Это выведет рейтинги NOUBC в топ чартов. Дай в ОСП шифровку чтобы их пока не трогали, только наблюдали и снимали каждый шаг. И официально запроси у Космического Агентства записи с камер “Тихой радости”. Мне надо немного подумать, я подберу нужных специалистов. Готовь людей в коммандировку на Марс. Постой. Ты сказал вы сделали зубы идентичными?
– Я сказал – похожими. Как нам будет надо, так экспертизу и повернем.
На выходе из дома генерал козырнул бойцам спецназовца, застывшим по стойке “смирно”.
– Вольно! – скомандовал он. Бойцы переглянулись и заулыбались – они обожали своего генерала.


Глава 5

C точки зрения любителя острых ощущений посадка прошла весьма неинтересно: Анжела управляла шаттлом безупречно. Войдя в плотные слои атмосферы она опустила корабль в пятистах километрах от столицы и они еще полчаса пилили над самой поверхностью, огибая рельеф, стараясь подлететь к городу незамеченными. Ближе к Мартисити Сайед взял на себя управление шаттлом и уверенно его вел к той части города, где находился тренировочный лагерь ОСП.
С орбиты Марс пердставил собой очень неожиданное для путешественников зрелище. Они ожидали увидеть красную пустынную планету. Но среди перистых облаков проглядывал буро-зеленый шарик, со светло-желтыми пятнами водохранилищ и морей, и серебром миллиардов бликующих окон гигантских мегаполисов.
Снизившись, они пошли над бесконечными плантациями агавы, хлопка, алоэ, конопли. Местами в низинах блестели водные глади рисовых полей и запруд, в которых ташра выращивали планктон и водросли. Поля обрамляли ряды небольших однотипных двухэтажных домиков. Запруды сменялись огромными карьерами горных разработок, шахт, и сумасшедшего размера заводами. Цефейцы и люди стремились перенести как можно больше своего производства и добычи полезных ископаемых на Марс. Ближе к Мартисити поля заканчивались и переходили в поля одинаковых строений пригородного гетто.
С трудом разыскав более-менее подходящее место для уединенной посадки, они бросили шаттл в небольшом каньоне рядом с плантацией трехметровых разлапистых кактусов, и по дорожке в центре плантации пешком двинулись в сторону путей электропоезда. Расстояние между станциями в пригороде было не очень большим и скоро они вышли к станции.
Отсюда было недалеко до лагеря ОСП. Они разделились, ещё раз проговорив место встречи. Анжела повисла на шее Бориса и истребовала с него обещание при любых обстоятельствах встретить их через четыре дня в месте сбора. На том и расстались.

На пассажирской платформе они взлетели к перрону. Сайед достал пухлую пачку марсианских риглов – кровавые деньги Тацтара.  Он купил на троих билеты и, отслюнявив половину, передал деньги Артёму. Артём вопросительно взглянул на Сайеда, но он так уверенно впихнул банкноты ему в руку, что Артем понял: деланая вежливость будет выглядеть неуместным кокетством.
В вагоне Артем и Анжела припали к окнам. Они летели над гетто, растянувшимся на добрую сотню километров от центра Мартисити. Над квадратами кварталов стоял низкий плотный слой водяного тумана, поднимавшийся чуть выше первых этажей. Он струился из систем увлажнения воздуха. Трубопровод, бегущий по опорам на уровне крыш, опутывал кварталы густой сверкающей сетью, отражавшей тысячи солнечнечных зайчиков от ползущего к закату солнца.
 Искусственный туман является жизненной необходимостью влаголюбивых ташра, для которых изначально слишком сухой воздух Марса был обжигающим. И переселенцам из Юго-Восточной Азии он вполне подходит и даже чем -то напоминает их влажный плотный воздух родного Куала-Лумпура, Бангкока и Нью-Дели.
Все дома в пригороде, объяснил Сайед, абсолютно одинаковы: пять метров  в длину, пять в ширину. Два этажа вверх, два этажа вниз, под землю. Два верхних этажа занимала семья землян. Или пять семей, как это водится у некоторых народов, либо одна семья из пятнадцати человек - кому как привычнее. Два подземных этажа занимал один ташра. Ташра жили исключительно по-одному. Верхний этаж в качестве гостиной-кухни, нижний - бассейн заполненный проточной водой является спальней. Для обеспечения постоянного круговорота чистой воды в бассейнах - спальнях ташра и была предназначена столь грандиозная система водоснабжения.
Пролетая над трущобами они несколько раз становились свидетелями довольно странной картины: местные подростки внезапно появлялись над крышами домов выпрыгивая высоко вверх, и сделав трюк исчезали внизу. Они словно взлетали на невидимом скейте по невидимым рампам разной величины, крутили “флипы” и “роллы” и возвращались обратно, или скользили по естественному каскаду диванов, холодильников, навесов и бассейнов и прочей рухляди, которую люди в жарком климате пристраивают на крышах своих домов. Сайед рассказывал Анжеле и Артему про это развлечение, показывал пальцем то вдаль, то вниз, под опоры железной дороги.
     Тактика вторжения во время наземных операций у цефейцев схожа с нашей: десант.
     В качестве приспособлением для десантирования у цисси использовались индивидуальные платформы, схожие по своему принципу действия с платформами лифтов на Байконуре: передовые цефейские технологии.
     Они надевались на большую ногу цисси и по форме и размеру напоминали ласты, и если тяжелые цисси на этих “ластах” просто падали вниз, быстро но плавно замедляясь перед самым соприкосновением с поверхностью, то легкие ташра и еще более легкие люди могли на ластах при желании парить над землей, надо было только постоянно поддерживать себя в движении.
     Молодые жители трущоб, очень быстро подглядевшие “ласты” у военных, уже довольно уверенно освоили новое развлечение и в трущобах носились по стенам  естественных коридоров из переплетений улочек, и ровному строю заставленных всякой ерундой, крыш.

Впереди, за плавным изгибом полотна электропоезда, туманной горой уходили в небо громады строений центра, начинаясь от пятидесятиэтажных на окраинах спальных районов миддл-класса и плавно перетекая  в восемьсотэтажный даунтаун. Это и был Мартисити, страшный сон эколога – футуриста.
Сайед объяснил Артему с Анжелой, где выйти и как пройти к гостинице, и вышел на станции, в середине спального района.
– Пойду, наведу справки о моих девочках, – сказал он и стукнулся с Артемом кулаками. – Прощаться не будем, еще увидимся.
Через пять остановок, в паре километров от самого центра, Анжела и Артем вышли из поезда. Спустившись на эскалаторе на улицу, они попали в водоворот из пешеходов и машин, света рекламы и тени подворотен, звуков и запахов, присущих любому центру любого мегаполиса. Вечер гигантского города взрывался энергией спешащей толпы, готовящейся на уличных лотках еды, гремящей отовсюду музыки и внезапно вырастающих из ниоткуда на десятиметровой высоте, голографических  рекламных сюжетов, фигур и изображений.
Почти все люди, идущие по улице, разговаривали с невидимыми собеседниками. Современная коммуникационная система, которую на земле только начали внедрять в массовое использование, на Марсе работала полным ходом.
Система представляла собой пластинку, вживляемую под кожу за ухо, наружу выходил лишь микроскопический разъем для подключения миниатюрной батареи. Для тех, кто не желает постоянно быть на связи есть просто небольшой наушник. Микрофон, в виде сережки – колечка продетого в шарик – крепится на носовую перегородку, или крыло носа. У многих, видимо часто теряющих наушник или микрофон, они соединены цепочкой. Цепочки эти украшены всем, что только могло прийти в голову: драгоценными камнями, подвесками разной формы, фигурками. У некоторых пешеходов от носа к уху тянулись довольно затейливые арт-объекты.
От говорящей на сотне языков толпы, гул в центре стоит невообразимый. Кто-то ругается, другие нежно мурлычут себе под нос, иной что-то требует и доказывает. Китайцы орут в четырех тонах, индусы лопочут, латиносы нечетко рыкают, цисси клёкочут, свистят и заливаются, ташра что-то утробно бубнят, время от времени срываясь на ультразвук, сюсюкают молдоване. У каждой эпохи свой Вавилон.
Наконец Артем и Анжела нашли описанное Сайедом место. На стене здания мигала вывеска из привычных голубых аргоновых трубок: “Warung El Paso”. За стеклами был виден интерьер забегаловки: несколько низких столиков, диванчики и барная стойкой. На улице, под вывеской, ровным рядком на краешке тротуара сидело с полдюжины одетых в какие-то пестрые лохмотья, одинковых  существ с комплекцией карликов, но при этом с очень длинными мускулистыми шеями и круглыми, улыбчивыми мордами, смахивающими на мордочки хомяков, но без шерсти. Кожа их была прозрачной и сквозь нее было видно как организм гоняет по сосудам бледные зеленые и голубые жидкости. Существа болтали друг с другом без умолку, вертясь от одного собеседника к другому, постоянно хихикали, поочередно и хором. В переулке, где находился “Warung El Paso”, стояла жуткая вонь, как на звероферме. На двери варунга толстым люминесцентным маркером было выведено: “с шошами не входить!” и еще какие-то каракули, вероятно то же самое на цефейском.
Артем толкнул дверь, звякнул колокольчик. Администратор, скучающий в интернете  довольно светлокожий пожилой индус с седой шевелюрой, поднял голову на вошедших. Два цисси с темно-серым оперением, в одинаковых коричнево-желтых одеждах, похожих на военные мундиры, развалившиеся на диванах за столиком, на котором стоял кальян, вяло проводили их мутными круглыми глазами с ярко выраженным третьим веком.
– Добрый вечер, – сказала Анжела бармену по-английски. – Мы бы хотели видеть   Матали.
– Это я, – мужчина вежливо кивнул. – Чем могу служить?
– Сайед из Пунтленда просил передать привет...
– Сайед с “Тихой радости”?
– Да, и еще... – Анжела наклонилась к уху Матали и что-то тихо сказала.
Матали утвердительно кивнул и улыбнулся.
– Добро пожаловать, друзья. Мой дом к вашим услугам. Вы, полагаю, первый раз здесь?
– Да, мы только прилетели. Хотелось бы помыться, перекусить.
– Культурная программа?
– Ну так, мы тут совсем ничего не знаем, будет здорово, если вы посоветуете нам, где можно провести время.
 – Конечно. Пойдемте, я поселю вас. Приведете себя в порядок – спускайтесь сюда, я вам подробно расскажу, что тут есть поблизости. Идем.
Матали отвел их в небольшую, скромную, хоть и очень чистую комнату на третьем этаже. В комнате стояла большая двуспальная кровать с чистым бельем, небольшой пластмассовый шкафчик и маленькая душевая комнатка с необходимими удобствами, вполне себе человеческого вида.
Артем уставился на большую кровать.
– Ммм, ээ,  а кровать -то... – он начал было мычать что-то нечленораздельное.
– Что-то не так? – поинтересовался индус.
– Нет–нет, все в порядке, – ответила Анжела, и зыркнула на Артема. – Мой друг просто обрадовался свежему белью. Корабль, знаете -ли, три дня полета, скафандр...
– А, ну наслаждайтесь. – улыбнулся Матали, выходя из комнаты. – Вот пульт от кондиционера. Только будете уходить, не забывайте отключать. У нас тут экономия.

– Учти, я с тобой трахаться не буду! – Заявила Анжела, едва хозяин гостиницы вышел за дверь.
– Да я вот и говорю, кровать –то одна, а спать на полу не хочется. Надо было попросить с раздельными кроватями.
– Не надо, спать будем вместе. А вот палиться не надо – пусть все думают что мы вместе. И чтобы не приставал ко мне ночью.
Она задрала нос и продефилировала в душевую. Артем проводил её растерянным взглядом. Вот и пойми её: он даже еще не претендовать не начинал, а отказ уже получил!
Пока Анжела мылась и наводила красоту, Артем сбросил набранную за время прогулки солнечную энергию, оставив запас только в батареях костюма. Тоненькие струи еле теплого душа были конечно не тем удовольствием, которое можно получить в московском неэкономном, мощном душе, но всё же принесли невероятное ощущение свежести и привели Артема в бодрое состояние. Он почувствовал как сильно проголодался, и был готов пуститься на поиски еды.
 Они спустились к барной стойке. Передавая ключи Артем сказал Матали:
– Дружище. У вас во дворе похоже мусор неделю не вывозили. Я конечно без претензий, но вам самим -то тут как?
Матали не понял, Анжела покосилась на Артема, но перевела.
– А, – махнул рукой Матали. – Это вон ребята, шошей с собой привели... – он подбородком показал на пару цисси на диванчиках.
– Это тех, с которыми не входить? – спросила Анжела.
– Ну да, их самых, – кивнул Матали. – Вон они, видите, сидят на улице. По одному они совершенно не создают никаких проблем, да они вообще безвредные. Но стоит им собраться числом от двух и более, они на радостях начинают обмениваться запахами, это для них полноценный способ общения. Такая сразу вонь поднимается, хоть противогаз надевай.
– А откуда они, эти шоши? – поинтересовалась Анжела. – Мы на земле кроме ташра и цисси не слышали о других разумных существах на Марсе.
– О, это новая мода тут, – улыбнулся Матали. Цефейский флот недавно, с год назад, захватил новую планету, там сейчас активно идет колонизация.    Цивилизация примитивная, каменный век, можно сказать. Шоши хоть и разумные, но в смысле развития совсем еще дети. И совершенно безобидные. Вот военные летчики и офицеры понабрали себе шошей в качестве носильщиков. Им, цисси, кстати, очень по душе этот запах, а мы тут страдаем последние полгода, как первые отпускники оттуда потянулись.
Артем посмотрел в сторону летчиков.
– Да они, вроде как, упоротые...
– Ага, – хмыкнул Матали. – Кальян. Пара затяжек и они  валяются. Их представители в правительстве даже как-то одно время назад пыталось ввести запрет на кальян в заведениях Догар-нака и Марти, но все владельцы гостиниц и ресторанов подняли бучу, у нас же тут полно выходцев с Ближнего востока и Средней Азии. Дело ограничилось тем, что запретили кальяны на улицах, только рестораны и бары, и только до одиннадцати вечера.
– А почему до одиннадцати? – спросила Анжела.
– А кто его знает,  – пожал плечами Матали.
– Так, а где бы нам перекусить? – Артем взглянул на Анжелу и она перевела вопрос.
– С этим тут проблем нет. Выходите на улицу и вперед, всё что душа пожелает. Еда на любой вкус и кошелек. На улице готовят вкусно и совсем дешево.
Насекомых, блюда из криля и водорослей и всякую совсем неизвестную еду не советую пока пробовать, это в основном цефейцы жрут, с непривычки может стошнить или живот заболит. Хотя я ем кое-что из их блюд, очень даже ничего.
 Короче, ищите более-менее привычные едальни, тут полно китайцев, узбеки плов отличный делают в пятидесяти метрах отсюда, – он ткнул большим пальцем куда-то за спину. Насчет развлечений: пойдете в ту сторону, – Матали показал прямо – минут через пятнадцать выйдете к театру оперы. Ну это мы его так называем, там цисси выступают. Красиво поют они, обязательно послушайте. Иногда такие вещи исполняют, что сердце разрывается от грусти, хочется прямо там и умереть.
 Оттуда еще немного прямо. На большом перекрестке, вы его не пропустите, повернете налево и метров через триста выйдете к Площади Героев. Там по вечерам проходят бои. Очень интересно. Еще дальше и немного правее будет Озеро Белого Рарката. Огромный бассейн, там ташра делают шоу, очень впечатляет тех кто здесь первый раз.  Да вам сейчас чего-нибудь одного за глаза хватит, ступайте, на месте разберетесь.
Ну, и поосторожнее, место незнакомое. Цисси, особенно вояки, довольно агрессивные, но терпеливые, сами первыми никогда не задираются, им воинский кодекс не позволяет. Но если сильно разозлить – могут разорвать или покалечить. Ташра вообще спокойные. Хотя с недавнего времени участились случаи нападений с их стороны: очень бедно они тут живут, отчаянные стали. Бастовать начали, и уже довольно активно. Так что по темным подворотням не ходите и все будет хорошо. Желаю вам приятного времяпрепровождения.

От пуза наевшись в китайском ресторанчике, который они обнаружили буквально через несколько десятков метров от гостиницы, Артем и Анжела, плелись прогулочным шагом по одной из центральных улиц и глазели по сторонам. Рядом с ними и высоко над ними, на разной высоте проносились машины на антигравитационной трансмиссии и флаеры. Всё это, много раз виденное в кино было явью и успело стать привычным еще до своего появления. Но осознание того, что это явь, будоражило как первый раз. Неважно чего, первый раз, он всегда особенный и на всю жизнь.
 Театр оперы они узнали, услышали его, едва вышли на прямую улицу, ведущую к нему. Высокие тонкие колонны уходили далеко ввысь, где заканчивались куполообразным сводом. По улице, переливаясь и заглушая шум даун-тауна, плыли чистые звуки хрустального голоса: незнакомый мотив и пронзительность, с которой   пело существо, защемили сердце тоской и безысходностью. Но оторваться было невозможно. Внутрь они не пошли, просто опустились на скамейку в полусотне метров от входа и замерли, не в состоянии сдвинуться с места. Звуки города остались где-то далеко позади, ничего не существовало в том скверике кроме нежного, искрящегося здесь и сейчас.
Артём закрыл глаза: проплывали картинки из такого далекого детства,  что казалось, что это не его воспоминания. Но сознание выхватывало знакомые детали, и он понимал, что видит свое детство, такое раннее, которое он до этого не имел возможности воспроизвести в своей памяти без сотрясающего самые глубокие уголки памяти катализатора.
Картинки из детства смешивались с абсолютно незнакомыми видениями, это были явно чужие, чужеродные по природе, воспоминания. В них были невиданные им никогда доселе создания, ландшафты и созвездия. Он плыл сквозь россыпь звезд, туманности расступались перед ним, вспыхивая и пожирая материю сгорали солнца чужих систем.
Хрустальный голос стих. Артём стряхнул с себя оцепенение, в котором находился непонятно сколько времени. Может быть пять минут, возможно час. Он повернулся и посмотрел на Анжелу: она сидела закрыв глаза, по лицу ее катились слезы. Артём обнял её за плечи. Анжела молча положила голову ему на колени. Они сидели так еще несколько минут, пока новый голос, уже совсем другой и в другой манере, не начал новую историю.
– Мне кажется, на сегодня нам хватит, – мягко произнес Артём.
Веки Анжелы дрогнули, она медленно выпрямилась, словно проснувшись ото сна, и тряхнула головой, разгоняя наваждение.
– Да, точно хватит, а то у меня сердце остановится, пойдем проветримся.
Артём поднялся. Ему не хотелось торопить её, но он совершенно определенно хотел взглянуть, что за бои тут неподалеку, о которых упоминал Матали.
Они шли молча, каждый по-своему ощущал разрушение, а может быть рождение,  которое они пережили недавно, говорить не хотелось. Определенно, это был катарсис.
Из глубокой задумчивости их вывел водопад. Он внезапно возник в воздухе над ними на высоте метров десяти, и ледяным голографическим потоком обрушился на них, струи рассыпались в мелкую радужную пыль в метре от земли и они стояли, окутанные искрящимися брызгами. Туроператор приятным голосом темнокожей девушки с белоснежной улыбкой, её лицо проступало сквозь низвергающийся поток, приглашал посетить курорты в предгорье Олимпа.
– Ух, – Анжела весело помотала головой, и погрозила пальцем в невидимое небо: светящиеся окнами башни сходились над головой, на середине уже скрытые облаками.  – Вот от этого у меня точно приступ будет! Предупреждать надо!
Площадь Героев, как и театр оперы, они услышали задолго до того, как увидели. Рёв толпы, грохот музыки и голоса комментаторов привели их к огромному колизею, закрытому для звукоизоляции от театра несколькими рядами небоскребов.  Небо над Площадью было освещено столбом света диаметром с сам колизей, столб уходил в небо на многие километры, пробивая облака, над ареной стоял гул, похожий на звук стартующей с Байконура “Тихой радости”.
У Артема внутри все ликовало от радости. Он ускорил шаг, Анжела плелась сзади уговаривая его не бежать. Конечно – конечно, отвечал он, но ноги сами несли все быстрее и Анжела, уже вприпрыжку, еле поспевала за ним.
Они купили билеты и по огромному пустому коридору прошли внутрь. Амфитеатр был забит людьми и цисси, яблоку упасть было некуда. Окинув беглым взглядом зрительские ряды, Артем с удовлетворением отметил,что больше всего в зале конечно же тайцев. Их тяга к боям неистребима и всеобемлюща. И, конечно же, латиноамериканцы – эти тоже любят свежее мясо, хлебом не корми, дай зрелищ и мяса! Да с кровью и жилами!
Он поискал в рядах свободные места и выбрал два, рядом с атлетичным парнем, латиноамериканцем на вид. Мысленно поставив на то что парень окажется бразильцем, он потащил Анжелу к сиденьям. Бразильцы когда -то вернули миру, подзабытое на время, джиу-джитсу. С тех пор они экспортировали его даже за пределы Земли.
Восьмиугольная клетка, чуть больше привычной клетки для “смешанных боев” на Земле, приковала все внимание зрителей в зале. Шел бой, в клетке рубились два крупных цисси в одних лишь набедренных повязках, на индийский манер завязанных как трусы. Цисси в желтой повязке имел темно-коричневое оперенье и грозным взгядом из-под мощных надбровий и острым серповидным лицом походил на орла. Его противник, в красной повязке, был покрыт иссиня черными перьями с ярко красными полосам: одна пошире по позвоночнику стояла гребнем, две поуже, плоские полосы шли по краям, через лопатки на спине. По задней поверхности его рук тянулся бело-голубой пёстрый узор.
Стойки, удары и вся техника была в общем довольно знакомой, за одним лишь исключением: двигались бойцы очень быстро, и попадавшие в цель удары были явно на порядок мощнее человеческих.
 В стилистике боя преимущественно просматривались ударные техники, в основном схожие с муай тай и боксом.
Довольный, Артем смотрел на бойцов и непроизвольно улыбался. Хотя в процессе, с головой уйдя в сопереживание борцам, он непроизвольно уклонился пару раз и даже дернул рукой.
Пестрый боец кинул молниеносную двойку и добавил хук сверху через руки, коричневый поймал его клювом и пошатнулся. Видя что противник сбит с толку, пестрый резко бросился в ноги, намереваясь сделать захват (у наших научились, подумал Артем), но коричневый провел пару ударов на отходе и просто для защиты, лишь бы как, выставил вперед колено, в которое пестрый и врубился на полном ходу переносицей. Он упал на одно колено. Потрясенный ударом, пестрый стал неуверенно подниматься, когда коричневый ударил его с разворота пяткой в лицо.
Пятка у цисси, укоротившийся в ходе эволюции и ставший мощным наростом, большой палец, заканчивалась толстым роговым когтем, размером с лошадиное копыто. Регламент поединков требует от участвующих в боях цисси стачивать коготь до округлой тупой формы, и тем не менее, он остается очень грозным оружием.
Пятка коричневого, словно каменный топор, раздробила клюв пятнистого бойца в щепки и тот мешком рухнул на настил помоста, красная лужа из-под его головы растеклась на пол-метра. Толпа взревела.
– Видал? Ты видал? – завопил сосед Артема на португальском. – Да! Вот это настоящее вале-тудо! Прямо как у нас в Рио!
Артем из всего понял только “вале-тудо” и “Рио”, но еще он понял, что этот парень в теме и с ним надо поговорить. Он притянул Анжелу и спросил, говорит ли она по-португальски. Конечно же она говорила.
– Сейчас здесь выступают только цисси, – переводила Анжела. Бразилец был польщен тем что его выбрали в гиды и подробно объяснял детали происходящего.
– Несколько раз менеджеры подписывали контракты с землянами, но из пары десятков боев за землянами было всего две победы, зато много схваток закончилось летальным исходом. Поэтому землян против цисси больше не выставляют, хоть и кончаются они зрелищно. Однако, зрители все-же хотят хорошего полноценного боя, – закончил он.
– Спасибо, друг! – поблагодарил Артем собеседника, и потянул Анжелу. – Пошли!
– Куда?
– Идем, найдем менеджера. Я буду выступать.
– Да ты с ума сошел! - Анжела вцепилась в Артема, но он уже тащил её по коридору.
– Артем, ты болен на всю голову! – завопила Анжела. – Посмотри что стало с этим петушком черненьким. Ты что, хочешь чтобы тебе башку здесь разнесли? Ты хочешь меня тут одну бросить, да?
Один, значит, свинтил свои комплексы неудовлетворенности тешить, железный дровосек мать его, а теперь ты хочешь слинять? Да сколько можно? Нам и так хватает приключений, ни одна сволочь мимо не прошла, чтобы не задеть нас, и теперь... Дома, на Земле нам шагу не давали ступить, я думала хоть на Марсе мы найдем нормальную жизнь. Но и на Марсе нет жизни! Бляяяядь! Только всё успокоилось ненадолго, ты сам ищешь, где бы убиться! Тебя же грохнут... Ну погоди, не беги так. – Она устала голосить и обессилено остановилась, грустно глядя на Артема.
Он подошел к ней и взял за руки:
– Послушай, ты тогда в шаттле говорила Сайеду: “Доверься мне”. Я хоть и в отключке был, но сквозь боль слышал, я это  помню.
– Ну да, – хлюпнула Анжела, она вот-вот готова была расплакаться.
– Стала бы ты говорить такие вещи, когда берешь в свои руки жизни нескольких человек, стала бы так говорить, если бы не знала, что точно нужно сделать в следующую секунду?
– Конечно нет. Я вожу корабли с десяти лет. Меня папа за штурвал болида пускал, потом шаттала, так что я...
– Вот именно, – перебил её Артем. Я тоже очень хорошо разбираюсь в том, что нам сегодня показали. Бойцы выглядят очень сильными и ловкими, и я точно уверен, что они на самом деле опасные противники. Но зато я вижу что технически они развиты в одном направлении. Ударка! Их арсенал довольно ограничен. Я сейчас нахожусь в очень хорошей форме. И помимо того, что я просто физически готов, я еще защищен костюмом от многих неожиданностей. Доверься мне сейчас, прошу тебя. В клетке я буду работать честно, но если  окажусь в опасности, обещаю тебе, я применю свои новые способности.
– Артем, они такие резкие, что ты можешь попросту не успеть понять, что ты в опасности. Трах, и ты на полу. Я боюсь за тебя.
– Не сомневайся, я успею заметить преимущество за противником раньше, чем  он меня достанет. Верь мне – я тебя здесь одну не брошу. Хорошо? Ну? Ладно?
– Угу,  – кивнула Анжела.


Они прошли во внутренние коридоры амфитеатра и вскоре нашли офис менеджера боев. Дорогу им преградили два здоровенных широкоплечих цисси.
– Мы хотели бы увидеть вашего босса, – на цисси’ас сказала Анжела.
– Он ждет вас? – спросил один из охранников.
– Да, мы договаривались. Я менеджер этого парня, он претендент.
– Это ложь. – Охранник надменно усмехнулся. -–Наш босс не рассматривает претендентов – землян. Давно уже не рассматривает.
– Ну не хватало нам еще с вахтерами бодаться, – сказал Артем и сделал шаг к двери.
Охранник выкинул руку чтобы сватить Артёма за горло, и в ту же секунду оказался на полу банальным броском через плечо. Второй замахнулся для сокрушительного хука, но опережающий джеб в подбородок свалил его раньше чем он успел понять, что произошло.
– Видишь, я же говорил тебе, – спокойно сказал Артём. – Ничего особенного.
Он толкнул дверь и вошел в просторный кабинет, следом вошла Анжела.  За огромным столом сидел пожилой цисси в бордовом одеянии, похожем на бурнус. Его седые перья были разделены прямым пробором и двумя гребнями торчали в разные стороны. Под красными уставшими глазами яркими пятнами выделялись желтые мешки. Он взглянул на вошедших и нажал кнопку на столе. Позади вошедших выскочила решетка и перекрыла дверной проем.
– Где моя охрана? – спросил менеджер на хорошем английском.
– Там, где ей и положено быть, – ответила Анжела. – Перед вашей дверью.
Менеджер покачал головой:
– Который раз убеждаюсь: бывшие спортсмены не подходят для охраны. Неправильно они оценивают обстановку. Надо брать бывших военных, хотя у них тоже, свои недостатки. Или... хм, я даже не знаю... короче, надо подумать над этим. Итак, кто вы такие? А, да, присаживайтесь, – он указал рукой на кресла. – Меня зовут Кацарац.
– Я Анжела. Я хочу выставить своего бойца, на вашем шоу, - она показала на Артёма. - Это он.
– Не выйдет. – Кацарац даже не взглянул на Артёма. – Мы не подписываем контрактов с бойцами с Земли. Все схватки, ну почти все, закончились их смертью, и совет директоров телеканала принял решение прекратить допускать землян на бои.
– Мы знаем, – Анжела была ничуть не смущена. – Но то, что мы здесь, перед вами, говорит само за себя, не так ли?
– Не так. Это конечно аргумент, но здесь всё иначе. В данной ситуации присутствовал элемент неожиданности. В клетке у него не будет этого преимущества и наш боец, с более длинными руками и более мощными ударами сразу все расставит по местам.
– Не могу с вами не согласиться, – ответила Анжела, – я знаю о неравенстве сил между землянами и цисси. И тем не менее, я не стала бы тащиться сюда, не будь я на сто процентов уверена, что не отдаю своего бойца на растерзание львам. Технически он превосходит ваших бойцов, и он готов продемонстрировать это хоть прямо сейчас.
– Пустая трата времени, – он махнул рукой.
– Послушайте, Кацарац...
– ...Хотя я вижу, Вы девушка настойчивая. Вероятно, так даже будет быстрее, идем. – Ответил Кацарац и поднялся из-за стола.
     На выходе из офиса он отвесил тяжелую затрещину одному из охранников, было видно что у старика удар поставлен.
     Они прошли по коридору и зашли в раздевалку. Несколько спортсменов сидели на лавках и трещали клювами, стоял тяжелый резкий птичий запах. Кацарац не останавливаясь хлопнул по плечу одного из них и сказал пару слов на цефейском.    Тот молча встал и пошел за ними. Они вышли в тренировочный зал, кругом висели мешки, посередине стоял тренировочный восьмиугольник с канатами вместо решетки.
     Цисси пролез под канатами на ринг, сложил руки крест-накрест на груди и склонил голову, Артём тоже поклонился.
– Начинайте, – скомандовал Кацарац.
     Цисси, один за другим махнул пару хай-киков в голову Артёма. Артём легко уклонился. Цисси ударил ногой прямой в корпус и сразу же за ним двойку джебов руками. Артём провалил цефейца отшагом под правую руку и добавил кик в корпус. Цефеец быстро развернулся и Артём  тут же напрыгнул на него , обхватив ногами за талию и перегнувшись через плечо цисси накинул руку на его горло, захватив его в гильотину. Ноги он переплел, сдавив живот цисси стальным треугольником. Длинные руки не позволяли цефейцу ударить вжавшегося в него Артёма, он пытался оторвать его от себя, но Артём как железный клещ вцепился в своего противника, и через пол минуты цефеец захрипел и ноги его начали подкашиваться. Пошатываясь, он неуверенно переступал с ноги на ногу, а затем заснул, и рухнул без сознания на Артёма. Артём выбрался из-под цисси, перевернул его на спину, и приподнял вверх его ноги. Тот зашевелился и сел, обводя мутным взглядом ринг.
– Неплохо. – Кацарац почесал седой пробор. – Завтра будут отборочные поединки. Пускай приходит. Проведем два: если выиграет, я буду говорить с директорами. Но передай своему бойцу: мне не интересны победы в первой минуте. Ему придется попыхтеть. Я тут шоу устраиваю, поэтому мне нужно чтобы он поработал. А вот сможет ли он при таком условии протянуть, это вопрос.
Артем прекрасно понял, о чем он, и кивнул Анжеле: все нормально, соглашайся.



Глава 6

     Архимандрит Сергий спустил ноги с огромной кровати в своем пентхаусе, на одном из верхних этажей Триумф-Паласа. Вообще-то он жил с женой Мариной в шикарном особняке на Сколковском шоссе, но дела его часто задерживали на ночь в городе, поэтому он имел служебную квартирку в высотке на Ленинградке.
     Он прошел на кухню, почесывая волосатые сиськи под огромным распятием, свисающим между ними на толстенной цепи, достал из холодильника бутылку замороженной водки, закинул рюмочку и захрустел соленым огурчиком, Марина постоянно давала ему с собой баночку: ему же из-за забот и перекусить толком некогда, огурчики только и спасают.
     Сергий вернулся в комнату, скомандовал ти-ви включить новости первого канала, налил еще рюмку.
     Из-под одеяла высунулась белая головка. Девушка откинула одеяло, обнажив рядом с собой еще чью-то загорелую попку, и сползла с кровати. На четвереньках она прошагала по ворсистому ковру за кровать к стеклянному столику, склонилась над ним и, шмыгнув носом, так же на четвереньках пробралась к Сергию и устроилась между его волосатых ляжек.
     По ти-ви шли новости, показывали сюжет про обезумевших от крови и творящих насилие невиданной жестокости, Артеме, Борисе и Анжеле. Сергий нахмурился: что-то не сходилось в его голове. Негромкое причмокивание внизу не давало ему сосредоточиться, и он оттолкнул девушку:
     – Принеси телефон.
Девушка ушла. Вернулась с трубкой и завалилась назад в кровать.
Сергий набрал Ивана Рысева.
– Слушай, я тут смотрю новости и ничего не понимаю.
– Чего ты не понимаешь?
– А того! – Сергий покосился на кровать. – Я словно привидение узрел. Тут похороны были на днях, за упокой выпивали, а сегодня, нате вам! Пьем за здравие?
– А ты меньше пей, тогда и мерещиться не будет всякое. – Голос Рысева был холоден.
– Не смей грубить мне, бесовское отродье. Я хочу немедленно услышать твои объяснения. Дуй сюда, живо!
– Послушай, тебе не обязательно знать, что и как делается. На то есть свои причины. Всё сделано как надо, а детали тебя не касаются.
     Сергий со всего размаху метнул бутылку с водкой об стену, девчонки на кровати подскочили и одновременно сели: одна таращила глаза со сна, другая тревожно шмыгала носом.
– Ты что это, играть со мной затеял?! Да я тебя в порошок сотру, негодник. А ну, пулей ко мне!
– Ладно, не визжи, – спокойно ответил Иван. – Скоро буду.
Сергий бросил трубку на пол и повернулся к девушкам на кровати:
– Подымайтесь, дщери. Собрались быстренько и в путь-дорогу. Бегом!
Девушки, не понаслышке знакомые с тяжелым нравом Сергия, быстро вскочили, натянули малюсенькие платьица, похватали сумочки и направились к дверям.
– И не носите коротких юбок, безобразие это и срам. Благословляю вас, дети мои! – добавил он нараспев скрывающимся за дверью девушкам.

     Валера вел бронеболид над Ленинградским шоссе, пролетали Тверь. Закончив дела в Питере, Рысев возвращался в Москву. Разговаривая с Сергием по телефону Иван ненадолго оторвался от руководства операцией которая сейчас шла в Горном Алтае. По своему каналу на радиостанции в болиде он вел поисковую группу из двадцати человек.
     На днях в горах Алтая с помощью Госнановского спутника засекли обломки самолета. Поисковая группа прибыла на место, но тела пилота вблизи обломков самолета не оказалось. Группа прочесала близлежащие окрестности, однако никаких следов, также, не обнаружила. Сначала приборы регестрировали сильную радиоактивность в районе падения самолета, но затем несколько дней шли обильные дожди и фон ослаб, а в одном месте, в ущелье, приборы по-прежнему регистрировали мощное излучение. Иван отправил группу проверить, что за источник дает такой поток заряженных частиц.
     По дну ущелья пробиралась группа из двадцати спецназовцев, облаченных в костюмы химзащиты. Отряд возглавлял капитан Василий Морозов, человек очень опытный, проверенный в сотнях боевых операций. Он поддерживал прямую связь с генералом Рысевым.
     Достигнув места, откуда исходил наиболее сильный сигнал, Морозов и его группа обнаружили вход в пещеру. Недалеко от входа лежала куча костей и лохмотьев шкур горных баранов и козлов, над костями тучей роились мухи. Какое-то мелкое животное, похожее на ласку, бросилось наутек от кучи и исчезло между камнями. Осветив шурфайерами вход, бойцы обнаружили грот, уходящий вглубь горы
     Морозов пальцами показал троим вперед, остальные заняли позиции у входа в пещеру и снаружи.
– Вижу движение впереди, – доложил идущий впереди спецназовец.
     Из глубины грота полыхнул огонь, вылетел столб плазмы диаметром с сам грот. Пятерых бойцов, стоявших на страховке вышвырнуло наружу, объятых пламенем. Тому, который шел первым, досталось больше других: расплавленная маска облепила лицо и он, сдавленно хрипя от дикой боли, судорожно пытался сорвать её, катаясь по земле. Медик кинулся оттаскивать раненых назад. Морозов увидел, как в глубине грота появился светящийся силуэт, с рук его, от локтей и до пальцев, закручиваясь спиралями стекал яркий красный свет.     Уцелевшие бойцы подобрались, двое гранатометчиков вскинули трубы “Шмелей” на плечи.
– Огонь! – скомандовал Морозов.
Рысев слышал, как Морозов скомандовал “Огонь”, после чего связь прервалась, в эфире установилась тишина. Он взглянул на Валеру.
– Всё, кажись? – Валера почесал лоб под шлемом и искоса взглянул на генерала.
– Даже думать не моги! – Рысев метнул такой взгляд на Валеру, что тот непроизвольно вжался в кресло пилота.
– Альфа-два, прием! Прием! Альфа-два! Вася... черт... Альфа-два! Что там у тебя? Прием!
Эфир молчал. Иван грохнул кулаком по панели.
– Валера, давай к Триумф-паласу.


     Сергий открыл дверь и впустил Ивана. Они прошли в гостиную, Сергий плюхнулся в кресло, Иван остался стоять напротив широких раздвижных стеклянных дверей, ведущих на крышу-террасу. Сергию было неудобно смотреть на Ивана: в окна светило утреннее солнце, заливавшее гостиную ярким светом. На фоне окон Иван стоял темной фигурой, окутанной сиянием: на ум Сергию пришли изображения архангела Гавриила и его на секунду охватила паника, но он быстро справился с ней.
– Присядь.
– Я привык стоять.
– Присядь, я тебе говорю!
     Иван продолжал стоять, спокойно глядя на человека в рясе с огромным распятием в районе солнечного сплетения. Ему показалось, что Сергий напуган. Архимандрит встал:
– Это что же вы там такое вытворяете? – Он уткнул руки в толстые бока и стоял теперь словно барин перед холопом. Ему бы так очень хотелось, но Иван на холопа никак не походил. – Мозги мне еб... дурить меня вздумали? Почему эта коза до сих пор жива. Ты три дня назад сказал мне что с ней покончено. Кто эта тёлка в доме Швеца? Она или нет?
     Иван молчал, сложив руки на груди он рассматривал Сергия, как не очень голодный лев рассматривает окорок антилопы: то-ли сейчас сожрать, то-ли на потом оставить. У Сергия опять неприятно кольнуло в груди.
– Не она. Анжела жива. – ответил Иван.
– Жива? Мы договорились, что твои люди уберут её. – Сергий был в ярости.
– Я решил...
– Какого беса?! Прости, Господи. С каких это пор ты решаешь? Я сказал Ташкевичу, не тебе, что она должна сгинуть в преисподней. Ты никто, обыкновенный наемник и убивец, и не тебе решать, что делать и кому жить. Ташкевич мне подтвердил, что всё понял правильно. Так в чем же...
– Оторванное ухо не стоит жизни человека. А оторванное ухо такой мрази как ты, не стоит даже жизни таракана. – Иван ткнул стальным пальцем в середину распятия на животе Сергия, и архимандрит повалился в кресло. – Лучше тебе успокоиться, и забыть о ней.
Рысев обошел кресло и направился к двери. Сергий возмущенно хватал ртом воздух.
– Нет, постой! – архимандрит вскочил. – Ты забыл, что вы у меня здесь? – он показал Ивану крепко сжатый пухлый кулак. – Или ты забыл, что мне все известно о вашем сговоре с “Микро-групп” и подрыве пустот под башнями? Кто вас свел с Нестеровым? Я вас свел. Это мне вы обязаны своим взлетом. Да вы так и были бы сейчас босяками. Вот здесь вы у меня. Во!
– Не забыл. – Иван развернулся к Сергию. – Я это очень хорошо помню. А вот тебе, гнида, я советую забыть об этом. Идея-то была твоя, ваша с Нестеровым, вы затеяли тот спектакль, это ты нажился на нем более всех остальных участников, и если ты вздумал шантажировать меня этим, то ты первый встанешь к стенке, если начнется разбирательство.
– А вот хрен ты угадал. Я там никаким боком не присутствую, никто не докажет моего участия. А вот насчет тебя и Ташкевича есть уйма компромата. И как он тебе объяснял что делать, и как ты саперов инструктировал – все записано. Я предупреждал Нестерова, что эти записи понадобятся непременно и он все ваши переговоры записал. И все финансовые проводки: страховки, бюджеты на расчистку и новое строительство, которые Ташкевич получил и распилил с “Микро-групп” – пяток толковых аудиторов за несколько месяцев раскрутят все схемы. А вот меня в этой схеме нет, я о последствиях подумал заранее. Так что вы у меня здесь. И не смей перечить мне, солдафон безмозглый.
Рысев сделал шаг к архимандриту и сгреб в кулак цепь на его груди, дернул вниз. Сергий упал на колени.
– Ты что? Ваня, ты что это удумал? – залепетал Сергий. – Не бери греха на душу. Святого человека нельзя ударить безнаказанно, Бог непременно покарает... Нет!
     Уперев ногу в плечо Сергия, Иван рванул цепь на себя, от толчка ногой архимандрит опрокинулся навзничь. Цепь лопнула и змейкой вытекла на пол из ушка распятия, зажатого в оргомном кулаке Рысева. Иван поставил ботинок на грудь священнику, и размахнувшись что есть силы, вогнал распятие в его темя. Глаза Сергия закатились и он отправился к Хозяину.
Подобрав телефон Сергия, Рысев положил его в карман и вышел из пентхауса.

– Иван Сергеевич, у вас руки в крови.
– Будто для тебя это новость!? – взревел Иван, и занес кулак, чтобы размозжить лицо пилота. Валера только прищурился, и чуть отвернув голову, ждал удара.
– Аааа... – Рысев зажмурился от нахлынувшей на него неконтролируемой ярости, опустил руку и сжал кулаки перед собой так, что они побелели, но совладал с собой. – К Ташкевичу, давай.

     Гору, на которой стоял дом Ташкевича, окутывало плотное дождевое облако. Всё вокруг было затянуто серой пеленой, слегка накрапывало. Коротко кивнув вытянувшимся по струнке спецназовцам из охраны дома Ташкевича, Иван прошел в огромную гостиную. Ташкевич, лежа на диване, с помощью пульта листал биржевые сводки, отображавшиеся на стене напротив. Рысев молча прошел в ванную комнату, тщательно отмыл руки с мылом и вышел.
     Ташкевич посмотрел на мокрые руки Ивана, показал Рысеву пультом на экран и переключил картинку. На экране пошло видео с полигона под Мартисити.
     По полигону зигзагами, переходящими в резкие обманные финты и высокие прыжки, несся Экзо. На его левом предплечии была смонтирована небольшая плазменная пушка, правое предплечие охватывала толстая объемная шина, из которой по диаметру торчало восемь стволов лазеров. На правом плече находилась ракетная установка.
     Над ним с ревом проносились небольшие реактивные беспилотники, которыми управляли с пультов десяток солдат, стоявших в укрытии полога из камуфляжной сетки. Перед ними на треногах стояли небольшие мониторы. Солдаты орали наперебой и ржали, вели себя как дети, играющие в захватывающую видеоигру.
    Легко бронированные беспилотники, оснащенные маломощными учебными лазерами, и такими же учебными наноракетами без боеголовок, поливали Экзо плотным ливнем огня.
    Борис метался по полигону, отстреливался на бегу и используя укрытие, уворачиваясь и прыгая по строениям площадки, он пытался перехитрить бойцов, пилотирующих макеты.
Два он уже сбил из пушки, двоих обманным движением столкнул в воздухе, один сам врезался в землю: оператор переоценил свои возможности в изощренном пилотаже.
Иван, застыв перед экраном на стене, одними глазами следил за битвой на полигоне.
Три макета ушли в длинный разворот за спиной Экзо, два других неслись навстречу, готовые атаковать. Между ними и Экзо стояла та самая ступенчатая пирамида, около которой погиб оператор, хакнувший испытательный образец Прото.
     Борис рванул навстречу заходящим на цель макетам, в три прыжка достиг вершины и в самой верхней точке, куда уже посыпался огонь беспилотников, выстрелил из пушки и мощно оттолкнувшись вправо, крутанулся в воздухе, посылая плотный ураганный огонь из лазеров между приближающимся самолетом и пирамидой, на опережение.
– Отлично, – вышел из оцепенения Рысев. – Просто отлично!
     Один беспилотник разлетелся в воздухе от прямого попадания плазменного заряда, у другого лазерами Экзо был задет блок связи с оператором, и потерявший управление макет врубился в пирамиду.
     Под ногами Экзо разорвалась сперва одна ракета, он развернулся и пустился бежать, резко наклонившись и пропустив над собой еще одну ракету, затем вдруг остановился как вкопанный, выпрыгнул вверх и перекувыркнувшись через голову, ногой врезал по пролетавшему над ним в этот момент макету. Самолет взорвался и разлетелся осколками, а Экзо, докрутив сальто, приземлился на обе ноги.
     Два оставшихся беспилотника он добил, неторопливой походкой возвращаясь к навесу с довольными солдатами. Они весело хлопали его по плечам и спине, а потом подхватили на руки и стали подбрасывать в воздух.

– Во! – Рысев пальцем ткнул в экран. – Это я понимаю! Вот это он молодец! Класс!
– Кхм, кхм – нарочито покашлял Ташкевич. Иван, косо глянув на него, слегка смутился. – Вообще-то, предполагалась несколько иная реакция с твоей стороны.
     Иван, вздохнув, махнул рукой и пошел к выходу на террасу. Он высунул голову наружу, под капающее серое небо, посмотрел наверх.
– Что-то я не понял? – Ташкевич действительно не понимал, что значат эти непонятные вздохи Ивана и вообще, генерал выглядел растерянным. Не было той бравой собранности, которая всегда отличала его от других и неизменно бросалась в глаза.
 – Группа капитана Морозова... – Иван задумался и опустился на край кресла. – Я их отправил по твоему приказу прочесать ущелье. Морозов был на связи со мной, затем связь внезапно прервалась. Ровно в тот момент, когда Василий скомандовал “Огонь”. Прошло уже четыре часа, на связь они больше не выходили. Я послал туда один из патрульных болидов, они сверху посмотрели, никакого движения  в ущелье не засекли, весь отряд пропал, двадцать человек.
Потом мне позвонил Сергий, он был не в себе, орал что-то, срочно хотел встретиться. Когда я заехал к нему, то обнаружил его на полу с пробитой башкой.
– Интересно. Очень интересно! И кто же его так? – Ташкевич привстал с дивана. – И чем ему пробили голову?
– Похоже, сам. Собственным крестом.
– Своим крестом? Сам?
– Ну а кто же еще? Крест-то его, значит он и пробил. Сам.
– Что он сказал тебе, Иван?
– Что у него на нас куча компры, которую он собирается обнародовать. Сказал что все переговоры, что ты вел с президентом “Микро-групп” были записаны, и есть документальные подтверждения нашей деятельности по уборке территории. Сильно распсиховался: слишком ему не понравилось, что мы девку не убрали.
– Иван, ну и бардак. Насчет этой компры: туфта это всё. Он сам замазан по полной схеме, не отвертиться. Если у него что-то и было, то так давно, что сейчас уже никому не интересно будет. А если бы и возникло какое-то шевеление, то в силу давности вызовет довольно посредственный интерес, который мы задушили бы на корню. Ты прибрал за собой?
– Нечего там прибирать. Я там не наследил. Записи камер мои ребята затрут. Пошлю человека инсценировать ограбление.
– Ладно, Бог с ним, с Сергием.  Вселенная вздохнет наконец с облегчением. Лучше скажи, ты кого в ущелье послал? Там что, сопляки одни были? Неужели нельзя было справиться с одним старым больным человеком?
– Хватит, Андрей, я сегодня быстро выхожу из себя. – Рысев по-бычьи наклонил голову, ноздри его раздулись от злости. – Морозов и его взвод были одними из самых опытных моих парней. Таких поискать еще надо. Если они там погибли, то это значит, что твой старый пень очень опасен. Я отправлю туда звено бомбардировщиков и они превратят эти горы в огромный котлован.
– Я тебе отправлю! – Ташкевич вскочил и заходил по комнате. – Я сам туда отправлюсь. Ты вот что: поезжай домой, выспись. Потом поднимай своих людей и отправляй их и сам отправляйся на Космопорт-1. Собирайтесь по-тяжелой, всё что будет необходимо – с собой. Возьми сто... нет, возьми двести человек. Я распоряжусь о транспорте на Марс. Всё идет по плану. Начнем с Бориса, много сил на него не тратить не стоит, его и девчонку в расход, и покрасивее. А вот Реактора – живыми или мертвыми. Всё!
– Я так давно не был в отпуске, – пробормотал Иван. Выходя за дверь он растирал ладонью лоб, словно это избавит его от внезапно навалившейся усталости. Он не был в отпуске с того самого дня, как по окончании ВВКУ им.Дзержинского в Новосибирске, на месяц с друзьями сгонял в Геленджик, а по возвращении приступил к службе. Пора мне на пенсию, думал Иван, привалившись в окну болида, покрытому каплями дождя. Жениться пора, завести ребятишек и летать с ними на рыбалку, куда-нибудь на Каспий. Жаль, что в Астрахани всё пересохло, так здорово было раньше, когда они с отцом ездили рыбачить под Астрахань. А вот с охотой пора завязывать, на несколько лет точно.
Валера поднимал бронеболид сквозь грязную-белую дождевую пелену, а генерал забылся тяжелым тревожным сном уставшего от войны человека.



Глава 7


Общеизвестным является тот факт, что с помощью своей правой ноги Кацуман, бог любви и насилия, повергает врагов. Посредством своей левой ноги он перемещается в пространстве. Правой рукой он закрывает Даре от смертоносных языков солнечного ветра, а левой насылает тучи съедобных насекомых в сторону жилищ цисси. Поэтому Кацуман является главным в пантеоне цефейских богов, и даже слабые духом ташра признают его власть.
Именно поэтому, когда люди и цефейцы на Марсе от освоения ресурсов и строительства необходимой инфраструктуры перешли к освоению культурного пространства, культ Кацумана сразу же прочно занял позицию одного из основных вероисповеданий на планете. Очень многие земляне оказавшись здесь переоценили свои взгляды на вопросы веры и религии: новый мир - новый бог.
Андрея Владимировича Ташкевича это раздражало. Пусть цефейцы верят в своего бога, пусть бывшие земляне, а сейчас уже по полному праву марсиане, пусть и они верят в кого хотят. Но зачем же портить шоу?
Уже на первом году с начала освоения встал вопрос о развлечениях, и Ташкевич, будучи, хоть и неофициально, одним из богатейших и влиятельнейших людей Земли, всеми возможными средствами, а их у него было хоть отбавляй, взял телевещание на Марсе в свои руки. Американские кабельные каналы, транслирующие бокс и бои в смешанном стиле, как ни пытались захватить рынок развлечений, не смогли составить конкуренцию Ташкевичу и принадлежащей ему телекомпании NOUBC - New Open Universe Broadcasting Company.
Когда начались первые трансляции боев в смешанном стиле, цефейские бойцы наотрез отказались выходить в клетку иначе как под звуки  их боевого гимна Правой Ноги Кацумана.  Один – пожалуйста. Второй – ну куда ни шло, пусть. Но все бойцы – это убивает шоу! Однако, никакие уговоры не действовали. Ташкевич требовал от менеджеров приложить все усилия и убедить бойцов ставить разные гимны, им предлагали тысячи вариантов, но бойцы были непреклонны: или гимн Правой Ноги, или на ринг не выйду. С тех пор так и повелось: каждый выход бойца цисси начинался под эти уже набившие оскомину звуки.
Сейчас Андрей Владимирович раздражался уже скорее по инерции. Зрители давно привыкли и Гимн Ноги вошел в добрую традицию, откажись внезапно от нее теперь, и сразу всё пойдет наперекосяк.
Он летел в личном реактивном болиде с шикарным салоном, в котором кресла были обтянуты жемчужной кожей белого рарката: такого не мог себе позволить даже Цукерберг-младший.
Его конечно сопровождали: один штурмовой бронеболид впереди и ниже, один выше и позади, и два по бокам. Но в салон он сегодня не пустил ни секретаря,  ни личных помощников. Сегодня он хотел побыть один.
Ташкевич реально оценивал силу личности, и силу случая. Всегда может найтись случайный человек или обстоятельство, которе может спутать тебе прекрасно разложенный пасьянс, какой бы небожитель его не раскладывал.
Но то, что происходило в последние дни, очень напоминало старую историю с одним из его предшественников: умнейший управленец с несгибаемой волей пал жертвой цепной реакции, вызванной непроконтролированным вовремя, вот таким вот случаем. Ташкевич стремился максимально полно использовать опыт ошибок других людей. Сейчас он чувствовал, что потеря контроля над этой, казалось бы незначительной проблемой, которую внезапно представили для него безмозглый спортсмен, малолетняя бестия и его бывший подчиненный, который почти не подавал признаков характера все то время, что они были знакомы, сейчас, с минуты на минуту они могуть послужить кресалом, кремнем и трутом, чтобы высечь искру и воспламенить еле заметную дорожку бензина, приведущую к катастрофе.
Поэтому он остро ощущал необходимость действий, которые уже, к сожалению, привентивными не назовешь. И какое из них наиболее приоритетно – тоже сказать невозможно. Итак, необходимо немедленно обезопасить себя и убрать Реактора, Экзо и Анжелу. И на тот и на другой счет у него был выработан четкий план.
На табло загорелась надпись, предупреждающая о том что они на месте и идут на снижение. Ташкевич по селектору связался с пилотом и дал распоряжение звену охраны отстать от “борта номер один”. Он натянул поверх легкого костюма белоснежный костюм радиозащиты, проглотил горсть пилюль, закрыл маску скафандра и шагнул в открывшуюся дверь. В руке он держал дипломат из жемчужной кожи.
Едва он спрыгнул на землю, его болид, согласно ранее отданным указаниям, взмыл вверх и скрылся за горой. Ташкевич стоял один на дне ущелья, в котором вчера исчез, словно испарился, отряд капитана Морозова.
Он шел медленно, разглядывая хорошо заметные следы битвы, которая здесь прошла. У входа в пещеру валялись гильзы и лохмотья мультикамуфляжных костюмов химзащиты. Скомканными бесформенными кусками пластмассы, резины и металла темнели оплавленные маски. Обгоревшие автоматы и разорванная труба гранатомета. Обглоданная зверьем нога в уцелевшем ботинке. Фрагменты обгоревших до состояния угля тел были разбросаны на довольно обширном пространстве, словно сюда угодила ядерная ракета малой мощности, взорвавшись в небе на подлете – кратера не было. Ну, примерно этого он и ожидал.
Ташкевич нашел на полянке недалеко от пещеры большой гладкий валун, присел на него, спиной ко входу, откинул крышку дипломата и достал бутылку молта, два хайболла и пакет со льдом. Он не торопясь разлил виски по стаканам, отставил бутылку в сторону и потянулся за льдом. Сзади него послышался звук шагов: скрежет камешков под грубой подошвой. Ташкевич продолжал раскладывать лед, в один стакан, в другом остался чистый виски.
Звук шагов приблизился, человек остановился за его спиной. Андрей Владимирович приподнял руку со стаканом и отвел её в сторону.
– Это виски. Выпьешь? – спросил он.
– Пожалуй да. Не откажусь. – Ответил сзади сиплый голос.
Человек обошел Ташкевича и встал напротив него. Склонив голову в потрепанной, с заломом, фуражке пилота, он разглядывал гостя в белом.
Андрей Владимирович скупым жестом указал ему на камень в двух метрах от себя, и протянул стакан. Датчики в верхней части стекла его шлема показывали зашкаливающий уровень радиации, однако он поднял стекло и глотнул молта, с удовольствием почмокал.
Пилот уселся на камень и тоже глотнул виски. Минуты две они сидели молча, разглядывали друг друга и смаковали золотистый дымный молт. Ташкевич нагнулся, поставил стакан и достал из дипломата футляр с сигарами. Каттером обрезал кончик одной, протянул пилоту. Затем обрезал еще одну, раскурил и перебросил зажигалку.
Пилот с удовольствием раскуривал сигару,  время от времени вынимая ее изо рта и рассматривая тлеющий уголек. Ташкевич обратил внимание, что если бы не свинцовый цвет лица, то  Вацлав выглядел бы моложе своих шестидесяти трех. Серые глаза блестели из темных провалов. Морщины на темном лице и белоснежная седая щетина, почти борода, и такие же седые короткие волосы под фуражкой говорили о возрасте, он выглядел изможденным, но непреклонно живым. На нем был толстый рыбацкий бледно – бежевый свитер с высоким горлом, заношенная древняя кожаная куртка и вытертые джинсы. На ногах красовались незашнурованные, почти новые солдатские ботинки. Голенище одного ботинка было слегка обгоревшим.
– Подошли? – Ташкевич показал стаканом на ботинки.
– Ага, – ухмыльнулся Вацлав. – Прямо мой размер.
– Долго еще сидеть здесь собираешься?
– Да кто его знает? – пожал плечами пилот. – Пока вы не отстанете. Так видимо...
– Незачем было людей убивать, они же просто пригласить на разговор хотели.
– Ага. Вот мы и поговорили. – кивнул Вацлав и отвернулся в ущелье.
– И то верно. Ну, как вышло, так вышло. – Ташкевич протянул руку со стаканом в сторону пилота. – У меня есть предложение. Обсудим?
– А что, – Вацлав стукнул своим стаканом об стакан Андрея Владимировича. - Давай обсудим. Ты кто такой будешь-то?
– Аз есмь альфа и омега, – ответил Ташкевич.
– Тоже ничего, – хмыкнул Вацлав. – Такой уровень по мне.


Там-дам!  С первым ударом барабана в амфитеатре на Площади Героев, толпа, заполнившая все места до единого, вскочила на ноги и взревела.
Там-да-дам, дада, дадам.
Две минуты назад Артём шел по дорожке к октагону в буре оваций. Когда менеджер предложил им с Анжелой подобрать гимн для выхода Артёма, они растерялись, и единственное, что пришло на ум – старая милая песенка из нулевых, “How much is the fish”, она моментально запала в голову и Артём настоял на том чтобы поставили её.
Сегодня он слушает её в четвертый раз, поднимаясь на арену Дома Героев Мартисити. Побеждать на этой арене было захватывающе. Артём осознавал, что шанс один и проигрыш смертелен. Ему незачем было терять время в низкооплачиваемом эшелоне и он со всеми своими противниками закончил точно за две минуты.
Сейчас он стоял в клетке в ожидании своего соперника и звуки Гимна Кацумана заводили толпу, нагнетая нервное напряжение и неся предвкушение кровавой бойни, которая ожидала их с минуты на минуту.

После второй победы Кацарац отвел Артема в свой офис и указал на кресло.
     – Ты не можешь биться в костюме, это запрещено правилами.
     – Без костюма я тоже не могу, - спокойно ответил Артем. – У меня аллергическая реакция на птичье перо...
     – Звучит оскорбительно, – насупился Кацарац. Ну ладно, даже если отбросить этическую сторону вопроса, то скажи мне, чисто физиологически, как это тебе мешает выступать без костюма?
     – Я перегреваюсь. Понимаешь, реакция моего организма такова, что я начинаю перегреваться. У меня повышается температура до угрожающего жизни уровня.
    – Может тогда тебе и не стоит ввязываться в бои с участием цисси?
     – Но физически и технически-то я способен быть на равных...
     – Понимаешь, суть в том, что ты, как бы ты не изощрялся, ты все же слабее наших воинов. Неважно, в каком месте находится твоя ахилесова пята, но нашим бойцам ты не соперник, если тебе приходится использовать средства защиты технического характера, а значит ты просто не можешь с ними конкурировать...
     – Кацарац, ты не понял. – Артем стянул перчатку и протянул руку ладонью вверх. – Дай мне свое перо.
     – Да что ты себе позволяешь! – возмутился Кацарац, – я уже не пацан тебе, чтобы перья из себя драть! Да и не так много их осталось, – пробурчал он, глядя на Артёма из-под кустистых бровей.
     – Дай перо, ты все поймешь.
Кацарац залез рукой куда-то за поясницу и протянул Артёму маленькое коричневое перышко. Артём утвердительно кивнул и Кацарац выпустил перо из пальцев. Как лодочка детской качели, перо плавно раскачиваясь поплыло вниз. На секунду замерев над ладонью Артёма, оно вспыхнуло и через мгновенье исчезло, не оставив после себя даже крупицы пепла.
– Понял? Это я представляю опасность для твоих бойцов.
        – Реактор, – устало произнес Кацарац. – Я так и думал. Тебя ищут. Ну, и что дальше?
     – А что может быть дальше? – прямо глядя в глаза менеджеру спросил Артём.
     – А то, что тебя ищут и это значит, что я являюсь твоим соучастником. Я знаю кто тебя ищет, и мне эти проблемы не нужны. Понятно, что ты пришел выступать не ради забавы или опыта. Если ты здесь, значит тебе нужны деньги. У меня есть доброе имя: я никогда никого не предавал и не подставлял, поэтому я просто дам тебе уйти...
      – Кацарац, если я сейчас уйду, мне не попасть домой и скрыться от этих людей тоже нельзя. Мне нужны деньги, и значит мне нужно еще несколько боев.
     – Значит так: ты проводишь завтра еще два боя в отборочном туре, я так понимаю, что это для тебя не проблема...
     – Это точно!
     – ... и потом я выставляю тебя на бой в верхнем эшелоне. Ты выигрываешь, забираешь гонорар и исчезаешь, или проигрываешь и твоя подружка тебя хоронит, но в любом случае, после этого боя ты уходишь отсюда!
     – Я согласен. – Артем встал, надел перчатку и протянул руку Кацарацу. Кацарац отвернулся и пошел к двери в стене.
     – Я бы не стал с тобой возиться, но ты действительно отличный боец. Решай свои проблемы, возвращайся свободным и мы поговорим с тобой насчет контракта. Зрелищности тебе не занимать. Желаю удачи. Выход найдешь.
     Артём вышел в коридор, ведущий к раздевалкам. Кацарац ткнул кнопку топтопа и на экране появился Ташкевич.
     – Реактор раскрылся, – пробурчал он. – Теперь будет настороже, может наделать глупостей.
     – Не спугни его, пусть думает что тебе можно доверять. Через два дня будет главный бой сезона, мы выставим нашего чудо-мальчика.


Та-дам! Заиграл Гимн Кацумана. Там-да-дам, дада, дадам. На площадке появился Кцец, чемпион в легком тяжелом весе по версии GEF - Galaxy Extrеmе Fighting. Публика восторженным ревом встретила своего любимца. От площадки, где стоял Кцец, вдоль дорожки которая вела к октагону, по обе её стороны плавной волной с интервалом в 3 метра выросли пятиметровые голографические фигуры противников, которых побил Кцец на пути к званию многократного чемпиона.
Они стояли со сложенными на груди руками, мрачно глядя на дорожку. Кцец пошел к лестнице. Когда он поравнялся с первой парой, голограммы почтительно склонили головы и тут же разлетелись взрывом белого света и медленно опали к ногам зрителей золотистой искрящейся пыльцой.
Кцец шел через строй взрывающихся побежденных соперников, сквозь ослепляющее зарево арены внимательно вглядываясь в человека, который ходил, подпрыгивал и разминался в клетке. Этот человек уже совершил четыре победы, быстро, точно и безо всяких сомнений. Он не будет легкой добычей, но Кцец не на секунду не сомневался, что в его аллее славы сегодня появится новое изображение.

За прошедшие двое суток Борис едва смокнул глаз, так, пару часов там, пару сям. Однако недавно он все-же поспал часа три с половиной, и чувствовал себя бодро, вылезая из ледяного душа.
     Всё это время он работал над своей программой: провел несколько семинаров для операторов, смонтировал оружие, позаимствованное у цисси, потом гоняли Экзо по полигону и обрабатывали данные, сидя за монитором вместе с инженерами в отделе техподдержки. Но кофе, кофе уже не помогал.       
  Вытершись и одевшись, проглотив каких-то военных снадобий для бодрости, Борис пришел в ремонтный блок. Подозвав двух инженеров, он организовал техническое переоснащение поврежденного на испытаниях Прото.

     Не только плотный график работ вынуждал Бориса бодрствовать. Его мучила страшная ревность. Анжела осталась с Артёмом. Прошло всего несколько дней, как они знакомы, а Борис чувствовал что не может жить без неё. Казалось бы, она его и не отталкивала. Она была мила с ним, даже нежна. Но как она могла делить его с Артёмом. Он же недалекий спортсмен, рубака-парень.
     Понятно, что она скорее вынуждена была: Артём спас её на крыше, затем в “Тихой радости”. Но разве это главное, когда между людьми чувство. Не может ведь она любить его из чувства благодарности. Разве она не понимает, что ей нужен более интеллигентный мужчина? Но Артём продемонстрировал ей ту каменную стену, о которой мечтают все девочки с младенчества. А он?
     Он хлопал глазами, когда её хотел прибить этот монстр с корабля. Вот где он дал маху. А ведь он мог, случай с бронеболидом на Кутузовском проспекте, и драка с Артёмом потом, показали что он тоже может.
     – Да! – Борис грохнул об стол стаканом с бесполезным кофе. - Он покажет ей, что он её достоин. Он оттеснит Артёма. Он не слабее его, но гораздо умнее. Хоть Артём и друг, но это честное состязание, их шансы равны и он получит своё!
     В ремонтный блок заглянул рыжий лейтенант Джерри и из отдела спецсвязи, босой в шортах и грязной серой майке.
     – Борис! – он махнул рукой. – Можно на пару слов? Они вышли из блока на пыльную площадку. Лейтенант закурил.
     – Сэр, я знаю о Вашем договоре с комендантом. – Лейтенант курил и смотрел в сторону.
     – О каком? – Борис спокойно смотрел на лейтенанта.
     – О том что мы не вмешиваемся, пока нам не скажут “фас”, и чтобы предупредить Вас об этом. А знаете, почему он так просто согласился?
     Борис пожал плечами. Он был уверен что комендант согласился безо всякого подвоха: для него договоренность показалась довольно логичной.
     – Комендант получил распоряжение от отдела спецопераций не трогать Вас силами ОСП. Дать Вам время спокойно устранить неполадки, а затем Вас арестуют. Так вот, я Вас предупреждаю: нам “фас” так и не сказали, они сами едут сюда, скоро будут, пол-часа у Вас есть.
     – Спасибо, Джерри – Борис хлопнул его по плечу и пошел к своей комнате в жилом блоке, – этого достаточно.
Борис подошел к инженерам, переоборудующим Прото:
     – Закончите с монтажем пушки, и выпускайте на полигон. Я буду на поле, предупредите меня о готовности и перекините управление.
     – Да, сэр.


Артем сидел в раздевалке в ожидание сигнала на выход. Он представил как Анжела сидит в зале на первом ряду и с надеждой и страхом ждет окончания сегодняшней схватки, которая еще даже не началась. Да, пора заканчивать с этим, подумал Артем. Найти Бориса, обдумать всё хорошенько, и придумать наконец способ выбраться из этой истории. Выбираться надо сейчас, потому что их трое и силы их не безграничны. Сколько они еще смогут продержаться против постоянно прибывающих свежих сил и неудержимого желания Ташкевича стереть их с лица земли. Однако, сейчас у них уже есть хороший запас денег и они могут и передохнуть и хорошо подготовиться.
Дверь в раздевалку распахнулась и на пороге появилась Анжела: вид у неё был растерянный и испуганный. Вслед за ней в комнату вошел Иван. Артем вскочил и подхватил Анжелу, которая была в предобморочном состоянии. Она нетвердо стояла на ногах, покачивалась, веки её то и дело начинали быстро дрожать и глаза закатывались, но через секунду она возвращала мутный взгляд ненадолго.
     – Что с ней, Иван... откуда ты? – Артем повернулся к Рысеву.
     – Да всё нормально, – Рысев махнул рукой и завалился в кресло, стоящее напротив кушетки, на которой только что сидел Артем.
     – Положи её на кушетку, она под действием ядовитого вещества. Я тебе сейчас всё объясню, давай, вот так. – Он поднялся, вдвоем они акуратно уложили Анжелу и выпрямились, стоя лицом к лицу.
Иван рассматривал маску Артема, думая про себя, как плохо, что он не видит эмоций, что творились в душе его друга сейчас. Артем смотрел на Ивана и пытался выхватить из потока мыслей, который обрушился на него, ту единственно верную, которая может подсказать ему, как поступить.
     – Снимай костюм, Реактор, всё кончилось. – В голосе Рысева не было враждебных ноток, он скорее был похож на старшего брата, который уводит младшего с детской площадки: всё, наигрались на сегодня.
     – Я привык к нему, Иван, думаю...
     – Всё, Артём, за тебя уже подумали. Мы знаем обо всём, к чему ты привык, – он кивнул в сторону Анжелы. – Поэтому подготовились так, чтобы у тебя даже мысли не возникло отклониться от сценария.
     – И каков сценарий?
     – Мой снайпер попал в Анжелу иглой с отравляющим веществом из наших разработок. Противоядие только у нас, сам ты ее спасти не сможешь. Ты сейчас отдашь костюм и пойдешь в октагон на бой с заявленным противником. Если ты победишь, то завтра будет новый бой. Мы приготовили тебе отличного соперника, ты будешь приятно удивлен. Завтрашний бой будет транслироваться на обе планеты и шансов на победу у тебя будет совсем немного. Мои люди сегодня добудут голову Бориса. Про него ты можешь забыть. Анжеле мы дадим противоядие и отпустим, если ты сейчас поведешь себя благоразумно.
     – Иван, мы были друзьями... что произошло? Давно ли ты стал такой сволочью?
     – Не обманывай себя, я такой, каким был всегда. Служба есть служба. Но я даю тебе шанс. Один на тысячу, что ты выживешь, но он всё же есть. Можешь рискнуть и попытаться что-то предпринять, но тогда у тебя не будет и этого шанса. Арена оцеплена по внешнему радиусу и внутри, в зале находятся двести моих лучших людей, они готовы положить хоть весь зал вместе с тобой, если ты сейчас взбрыкнешь. Анжела умрет и ты ничего не добьешься. Согласишься на мои условия и она будет жить, хотя скорее всего без тебя. Ну, это уже в руках господа, как справишься.
     – Похоже, выбора ты мне не оставил, – Артем отсоединил маску и снял шлем костюма с головы.
     – Не оставил, – покачал головой Иван. – Выходи, зрители ждут настоящего боя. О ней я позабочусь, как обещал. И помни – выкинешь фокус и ей крышка.
     – Я тебе верю!
Артем снял костюм, нацепил паховую раковину и поверх, словно просторные тайские трусы, намотал черную с серебристой окантовкой набедренную повязку, и вышел из раздевалки в коридор, ведущий к клетке восмиугольника.
     – How much is the fish! – донесся до Ивана рёв тысяч зрителей, сотрясший арену Дома Героев. Он присел на кушетку, положил голову Анжелы себе на колени и обнял её. – Ну что, а теперь пора к папке? – Иван погладил её по щеке, веки Анжелы трепетали. – Нет, я пошутил конечно. Хотя есть у меня какое-то предчувствие, что все мы скоро встретимся с твоим папкой, ох скоро. – Он вынул из кармана небольшой инъектор, прижал его к шее Анжелы и ввел противоядие.
Её зрачки дрогнули и вернулись в нормальное положение, взгляд постепенно прояснился и Анжела села на кушетку. Окончательно прийдя в себя, Анжела махнула рукой в попытке ногтями располосовать лицо Ивана, но Иван, легко и незаметно отвел голову, поймал её руку и другой хлопнул её по лицу. Из Анжелиной губы, лопнувшей от удара, потекла кровь. Он отпустил руку Анжелы, схватил её за горло стальной клешней. Притянул к себе и глядя ей в глаза почти в упор, Иван сжато обрисовал ей положение дел.
Анжела слушала молча, в конце она кивнула и через несколько минут два бойца провели её через оцепление перед входом в Дом Героев и отпустили.


Глава 8

     Солдаты из Интернациональной Дивизии – наемники из стран СНГ, сто человек, тяжело навьюченных аммуницией и оружием, сходили  по трапу на площадку космодрома. К тому времени, когда они построились в две шеренги, из корабля вышел Ташкевич с портфелем в руке. Позади него шел старый пилот Вацлав. В лабораториях ГосНАНО для Вацлава в кратчайшие сроки создали нанокостюм радиозащиты. Он имитировал кожу, с той лишь разницей, что глаза его были скрыты толстым свинцовым стеклом, ноздри и рот закрывала маска аппарата полного цикла.  На запястьях находились “входы-выходы” для того чтобы высвобождать кисти рук из-под оболочки костюма.
     Ташкевич  несколько минут давал указания двум офицерам, возглавляющим прибывшую группу. Офицеры погнали солдат к десантным болидам, стоявшим поодаль. Десантные катера, один за другим стартовали вверх и взяли курс на лагерь ОСП.
   Ташкевич с Вацлавом поднялись в болид, подогнанный прямо к трапу корабля. Болид резко взмыл вверх и улетел в сторону полыхающих отсветами заката зеркальных башен Мартисити.
     Вацлав сидел напротив Ташкевича, тот держал на коленях свой портфель.
     – И что я должен делать? – Вацлав смотрел на незнакомый пейзаж, проплывавший под ними.
     – Наслаждаться новой жизнью, – небрежно бросив портфель на соседнее сидение, Ташкевич развалился в кресле.
     – Что там? – Вацлав мотнул головой в сторону портфеля.
     – Не твое дело, – сухо ответил Ташкевич, на что Вацлав только пожал плечами. Однако Ташкевичу от предчуствия, что всё так удачно складывается, вдруг захотелось поговорить:
     – После сегодняшнего боя многое изменится. Развлекательное телевидение уже не будет таким как прежде. Сегодня наступит эра нового спорта, нового телевидения. Вещание на планете будет нашим. Правильнее сказать – моим. Здесь контракты. Сперва все будут сильно напуганы, но чуть позже мои нынешние конкуренты со всех ног  бросятся подписывать их со мной. А тех, кто не захочет добровольно сотрудничать, ждет незавидная участь. Это я уже как раз о тебе говорю. Понимаешь?
     – Да.
     – И главный момент. Тебе придется сегодня присмотреть за победителем. Финал сегодняшнего поединка абсолютно непредсказуем, и твоя главная – охранять меня и приглядывать за победителем, не допустить неприятностей с его стороны.


К Анжеле подошла красивая блондинка в бледно – желтой с перламутровым отливом тунике:
     – Послушай, мы бы тоже хотели принять участие. Мы совершенно уверены в этом!
Анжела медленно, во всех подробностях рассмотрела каждую из шестерых девушек, стоявших среди увешанных амуницией ташра.
Час назад Анжела постучалась в малоприметную дверь черного хода в запутанной череде коридоров между домами. Обычные трущобы даунтауна, с кучами мусора и воняющими ручейками на дне каньонов из небоскребов.
Она назвала в камеру кодовое слово, и в предбаннике, после того как дверь закрылась ташра спросил её о цели визита. Она назвалась и попросила связать её с Сайедом. Ташра выслушал её и ушел, а через несколько минут вернулся и проводил внутрь.
Анжела прошла в просторное полутемное помещение. Внутри пахло сыростью и плесенью. Свет города, падая через узкие, затянутые разноцветной пленкой и металлической сеткой, окна под потолком, бродил по залу меняющими цвета пятнами. Выхватывая то ванны со спящими ташра, стоящие в беспорядке, то отдельных ташра и людей, лежащих, стоящих или идущих, он не позволял охватить взглядом помещение и определить его размеры и количество находившихся внутри. В углу, недалеко от входа ровно светился голографический экран топтопа, за которым сидели и что-то обсуждали несколько ташра. Рядом, в кресле со своим топтопом на коленях сидел Сайед.
Увидев Анжелу Сайед вскочил и они обнялись.
     – Как ваши дела? Где твои мужчины?
     – Сейчас расскажу, Сайед. Скажи только, а ты со своим делом разобрался?
     – Да, сегодня утром. Забрал девушек, идем, я вас познакомлю.
В дальней части помещения на большом диване расположились три красивые молодые женщины. Тонкая стройная блондинка сидела на краю дивана расставив ноги. Между её ног на полу пристроилась атлетичная, непонятных, афро-азиатских или афро-индейских кровей, смуглая пантера. Блондинка заплетала её волосы цвета ворона в мелкие косички. Положив наголо бритую голову на подлокотник дивана, свернувшись калачиком и обхватив колени руками спала третья девушка. Она открыла огромные темно карие глаза: – Рива, – Сайед показал на неё. – Мила Даллас и Кугар.
Анжела хмыкнула.
     – А еще четыре?
     – Три. – Плечи Сайеда опали и он опустил голову. – Таня погибла, не смог спасти.
     – Спасти? Я правильно расслышала? – к дивану, медленно ступая подошла девушка, черная как ночь...
     – Вот, Нина еще... – пробормотал Сайед. Туго стянутая прическа Нины увенчивалась большим шаром черных вьющихся волос. Из одежды на ней была резиночка для волос и босоножки на высоченной платформе с переплетенными до середины голени шнурками.
     – Этот мудак сказал спасти? Я всё тебе расскажу о спасении! Сперва он отдал нас этому уроду Тацтару. Это был сущий ад. Мы потратили немало сил для того чтобы привести нашу жизнь в порядок. Мы получили кров, еду и пусть грязноватую, но работенку, позволявшую нам не забивать себе голову этим дерьмом. А со временем даже этот урод Тацтар нам перестал жизнь портить. Что еще надо? Да здесь все так живут! И тут ты спасаешь нас! Это расчудесно, мудак ты безмозглый! Таня получает пулю в затылок. Жаль её, хоть она и была законченной мандой...
     – Таня не была мандой. – Подала голос Кугар. К дивану подошла и облокотилась на валик спинки невысокая блондинка в бледно-желтой с перламутровым отливом тунике. За ней появилась и села рядом с Ривой, положив ей руку на бедро, худая медно-рыжая вся в веснушках, Кристин.
     – Я очень сочувствую по поводу Тани. – сказала Анжела. – Однако пора прийти в себя...
     – Вообще-то, Таня правда была мандой, – вступилась за Нину Кристин.
     – ...Вы стали свободны и самое время оценить это...
     – Да не была Таня мандой, – уверенно проговорила Мила Даллас.
     – ...Какими бы дорожками ни пришли сюда, сейчас вы свободны и это стоит выше всего!
     – Послушай, подруга...
     – Сайед, – Анжела отвернулась к нему не обращая внимание на Нину. – Я пришла не успокаивать твоих беспомощных женщин. Мне нужно оружие. Артем в беде, а Бориса след простыл.
     – Зачем тебе оружие, что у вас там произошло?
     Анжела начала рассказывать события последних дней и дамы стали тихо успокаиваться, прислушиваясь к их разговору. Через некоторое время в зале стало так тихо, что Анжела услышала тихое бульканье спавших в ваннах ташра в перерыве между словами. Она замолчала и оглянулась по сторонам. Девушки и ташра окружили их плотным кольцом. Она вопросительно взглянула на Сайеда. Он окинул взглядом собравшихся:
     – Это участники политического подполья. Если ты ищешь помощи то ты в правильном месте. Можешь продолжать.
     – Чтож, мне действительно нужна помощь: необходимо как-то пронести оружие в здание арены.
     – И каков твой план? – подал голос Тлесс, вожак ташра, высокий и крепкий, в грязных обрезанных джинсах и надорванных кроссовках Адидас “Ramak’s Revenge”.
     – Я застрелю сперва противника Артёма, а потом, воспользовавшись неразберихой мы сбежим оттуда.
     – Ты же рассказывала про этого спецназовского офицера и его двести человек!
     – Ну, Артему в костюме все нипочём, передавит их как гнилые помидоры.
     – Отличный план. – Серьезно сказал Тлесс, Сайед мрачно кивнул. Они переглянулись и заржали. Тлесс повернулся к ближайшему ташре, сказал пару слов и ташра ушел. Он скоро вернулся с футляром, который передал Тлессу.

     Тлесс открыл футляр, извлек из него модные солнцезащитные очки “Kabul®”, и передал их Анжеле.      
     – У меня есть идея. – Повернулся он к Сайеду. – Идем, кажется я придумал план.
     – Постойте.  – Нина шагнула к Тлессу. – Мы тоже хотим участвовать.
     – Я своих парней знаю. – Тлесс пожал плечами, – а вас нет.
     – Парень, я из Бронкса.
     – Да хоть из Ульяновска. Лучше я тебя знать не стал. – Тлесс прищурившись смотрел на Нину. Рива незаметным движением встала с дивана и, ловко вынув у стоявшего рядом ташра пистолет из кобуры, передернула затвор.
     – Служила в Цахале. У меня реальный опыт.
     К Анжеле подошла, Варвара, блондинка в бледно-желтой тунике:
     – Послушай, мы тоже хотим участвовать. Мы совершенно уверены в этом!
Анжела медленно, во всех подробностях рассмотрела каждую из шестерых девушек, стоявших среди увешанных амуницией ташра.
     – Что думаешь, Сайед? – Она повернулась к Сайеду, присевшему на край стола.
     – Что предпочтут дамы? – Сайед подбородком указал посмотревшим в его сторону девушкам на стенд, занимающий несколько метров одной из стен. На нем такими незнакомыми своими очертаниями, но при этом такими понятными по своему назначению, покоились ураганы и бури, молнии и солнечный ветер, а также многие другие из катастроф, которые цисси смогли подчинить себе превратив в оружие. Искажающее, нагревающее и еще кучей способов воздействующее на материю и пространство, оно давало замечательные боевые качества его обладателю.


     Артем не дал Кцецу ни одного шанса. После нескольких пробных заходов Кцеца он вложил всю накопленную энергию в удар и после очередного захода контратаковав лоукиком, сломал ему ногу. Потрясенный собственной беспомощностью против сокрушительной мощи, Кцец смог только прикрыть голову руками в очередной серии джебов-хуков Артема, которые раздробили Кцецу кости запястий.
     Момента, как он оказался на полу, Кцец даже не увидел. Когда он смог приоткрыть один глаз, Кцец увидел свое плечо, неподвижный край носилок и движущуюся размытую картинку выше края носилок. Пустой желудок вывернуло наизнанку.

     Артем проснулся хорошо выспавшимся. Его держали взаперти в одном из многочисленных помещений арены.
Как там Анжела?  Он, всегда такой спокойный перед боем, сейчас не находил себе места. Пока Анжела была рядом, он как-то и не особо думал о ней. Симпатичная девченка, ну да.
     Дома у него был такой напряженный график тренировок, что он не задумывался над своей жизнью после ухода жены. Он конечно переживал это, но по-своему, молча. Уставая после изматывающих тренировок он падал замертво и мгновенно засыпал, не впуская в голову мысли о ушедших днях, и не думал о будущем.
     Время от времени, когда на его горизонте появлялась какая-нибудь девушка, он просто проводил с ней то немногое свободное время, что у него было, а после забывал. Но появление Анжелы, и стремительно разворачивающиеся события последних дней встряхнули его. Он почувствовал как она отличается от тех, других. Она красива. Она чертовски умна, гораздо умее его самого. В ней есть всё, чего не было в нем самом, и это притягивало его к ней, как магнитом. Эти её иностранные языки, умение управляться с шаттлом, да и вообще, какая-то сильная любовь к жизни, всё это очень нравилось ему.
     Борис конечно ей не пара. Где он там бродит, непонятно. Он не сможет её защитить, а она нуждается в защите.
     Сейчас он сам не смог её защитить. Иван хитрец. Никак себя не выдал, подкрался сзади и взял мягкими лапками, да так, что не выкрутиться. Ну ладно, ничего. Он выберется. Найдет Анжелу и они навсегда скроются от преследования. Задача почти неразрешимая, но он сможет, он придумает как её защитить. Он сможет!
 Сейчас и до вечера всё будет по жесткому плану –  здесь он своим тюремщикам не мог отказать в ни щедрости, ни в профессионализме. Завтрак – тренировка – второй завтрак – тренировка – обед – отдых – разминка – перекус –тренировка – отдых. Интересно, о каком сюрпризе говорил Иван? Противник выйдет без защитной раковины и капы? С бензопилой и огнеметом? Ладно, чего там гадать, придет – увидим.

Глава 9

         Сам по себе, без оператора внутри, Прототип не представляет из себя ничего. Нет, естественно, это оружие или даже военная техника, но только наличие оператора внутри и взаимодействие с его организмом позволяет раскрыть все возможности этой техники. Понимая, что скоро будет совсем жарко и если действовать в одиночку то шансов на победу будет совсем немного, Борис решил в полевых условиях в спешном порядке создать себе напарника.
     Он вынул из игровой приставки процессор, вставил его в слот на голове “краш тест дамми” – манекена, которым пользовались инженеры из ОСП при испытаниях различных образцов военной техники. Процессор через спутник связывал сенсоры на узлах манекена с оператором в техническом блоке, можно также было передать управление Борису на Экзо.
     Прото бы напрямую подключен к процессору манекена и мог полностью имитировать действия Бориса. Командой можно было инвертировать движения.
     Облачившись в Экзо, Борис вышел на улицу. От его шагов поднимались облачка красноватой пыли. Поднимался ветер и появившаяся в воздухе пыльная завеса указывала на приближение песчанной бури. Однако, пыль, стоящая столбом в лагере ОСП, была пока что от десятков ног: солдаты ОСП выскакивали из жилых и служебных блоков кто в чем был, и бежали в направлении десантных болидов.
      Оперевшись спиной на стену технического блока, Джерри курил сигарету сидя на сухой каменистой земле. Борис нажал защелку шлема и он собрался, открыв лицо.
     – Мы получили приказ покинуть учебный центр, – Джерри сплюнул в пыль.
     – Вижу, – кивнул Борис. Крысы еще никогда не подводили. Корабль идет ко дну.   – Он посмотрел по сторонам: скоро будет буря. А ты чего не уходишь?
     – Я–то? – Джерри почесал коротко стриженны рыжий затылок. – Я всё время боюсь пропустить самое интересное. Может Вы заметили: я и с камерой не расстаюсь как раз поэтому. Сейчас ведь такие времена: каждую секунду происходит что-то невероятное, стоит отвернуться на миг и всё, упустил. Глядь, а кто-то другой уже взял и выложил на Трубке. Нет, сейчас отворачиваться нельзя, глядеть надо в оба.
     – Ты что, серьезно? – Борис, склонив голову набок, рассматривал сумасшедшего Джерри.
     – На самом деле нет. – Джерри встал и с хрустом потянулся. – Мне поручено управлять из бункера съемочным оборудованием. Я должен запечатлеть всё, что тут произойдет. Автоматические камеры не справятся при высокой динамике событий.
     – А, значит ты наперед знаешь, что тут будет происходить?
     – Только догадываюсь.
     – Может мне убить тебя сейчас, чтобы обойтись без удара в спину? Ты весь какой-то засекреченный.
     – Было бы логично. Но на самом деле у меня тут свои дела: во -первых, я знаю группу, которая направляется к нам, я же отвечаю за связь. Это интернациональная Дивизия, наемники. Среди них находится тот молдованин, с который я давно ищу встречи. Семь лет назад на вербовочном пункте Легиона он проткнул мне ножом лёгкое в драке, которую сам и затеял. Его из-за инцидента не взяли, и он завербовался в ИД. А я вылечился и отслужил свои пять в Легионе. Но всё равно мечтаю увидеться с ним в приватной обстановке..
     – Хм. Ты меня предупредил о прибытии солдат, и похоже, я могу тебе верить. Ну ладно – Борис кивнул. – А что во – вторых? Ему показалось, что вдалеке, в красноватой дымке он увидел движение.
     – Во – вторых, я точно знаю, что в одиночку Вы, при всех наворотах Экзо, и даже с цефейским обвесом, не справитесь. Ну не сможете Вы положить сотню опытных солдат. Пятерых – да. Десять, ну пятнадцать максимум. Одно серьезное попадание, Вы на секунду остановитесь и дальше всё...  через мгновенье Экзо будет как решето. Эти парни мне никто, они наемники, такие же как я. А раз я тут буду с одним врагом разбираться, то все кто за него – тоже как-бы мои враги... Внезапно он хлопнул в ладоши.
     – Вижу их. Началось!
     – Джерри, бери оборудование для управления Прото и в укрытие. Сейчас переведешь управление на меня, и будь готов, после первых аккордов я верну его тебе. Ты будешь меня прикрывать.
     – Понял! – Джерри зашел в технический блок, а Борис пошел в сторону жилых строений.
     – Погодите, – Джерри вынырнул из блока и протянул Борису плоскую вытянутый предмет из незнакомого материала. – Вот, развлекитесь...
     – Что это? – спросил Борис.
     – Мы называем его “исчезатель”. Отличное цефейское оружие. Правда всего один заряд. Просто прицельтесь в болид или группу солдат и нажмите вот сюда. думаю, Вам понравится. Удачи!

     Экзо протянул руку в сторону приближающихся трех десантных транспортов и трех штурмовых болидов, и выстрелил. От его руки в сторону болида протянулась полоса в форме конуса, внутри котрой пространство начало складываться наподобие оригами: плоские угловатые поверхности уходили внутрь самих себя и исчезали между другими такими же поверхностями. Через секунду болид смялся как склеенный из бумаги макет, вокруг болида образовалось черное пятно с рваными краями и болид исчез с последовавшим за этим громким хлопком.
     Со стороны приближающихся машин полился огонь крупнокалиберных пушек и земля вокруг Экзо вздыбилась красной  взбитой пеной. Он в два прыжка покинул обстреливаемый участок и под градом разрывов, едва не достигавших его на каждом шаге, влетел в здание жилого блока.
Два десантных транспорта зависли на малой высоте в пятидесяти метрах от блока и из люка посыпались бойцы, которые тут же разбежались по всему периметру, укрывшись за сооружениями полигона и строениями учебного центра. Три других машины, поливая огнем прикрытия жилой блок, зависли над ним и бойцы попрыгали на крышу блока.
     Внезапно солдаты, находившиеся за зданием технического блока увидели, как открывается небольшое окно туалета и из него, стараясь производить как меньше шума, вылезает Прото. Внешне неотличимый от Экзо, он ни на секунду не заставил солдат задуматься, как ему удалось оказаться в другом блоке. Подземная система переходов, да мало ли. Осторожно крадучись, Прото пошел вдоль задней стены техблока, и когда ловчая сеть с грузами, выстреленная одним из бойцов почти настигла его, он взмыл вверх на десять метров, и огнем с  двух рук разнес укрытие из бочек и пеноблоков, за которым прятались спецназовцы. Раздался оглушительный треск автоматных очередей и на Прото со всех сторон обрушился шквал смертоносного металла.
    
     Борис оттолкнулся и запрыгнул в открытый десантный люк болида. Головой пилота он выбил боковое окно, и вытолкнул бездыханное тело наружу. Скользнув в кресло и дернув рукоятку управления, он резко развернул болид и дал длинную очередь из пушек по ближнему к нему болиду, тот взорвался в воздухе. Он двинул рычаг газа и направил свой болид в сторону висевших поодаль в воздухе трех транспортов.
     В транспортном болиде сразу поняли в чем дело, развернулись и выпустили ракеты почти в упор. Борис ударом двух рук выбил стекло, прыгнул вверх, оттолкнулся от корпуса и перепрыгнул на аппарат, из которого вели огонь. В  прыжке он одной ракетой с плечевой установки разрушил хвост машины, а затем, лазером из шины на предплечье рубанул очередь вдоль всего транспорта от хвоста до носа. И перепрыгнув на последний болид, шарахнул лазером в купол фонаря, вбил раскаленное оплавляющееся стекло внутрь кабины. Спрыгнув в кабину он из пушки на левой руке разнес голову второго пилота вместе с боковым стеклом, а правой сдавил и сломал незащищенную шею командира. И выпрыгнул вниз поливая лазерным огнем оставшийся висеть в воздухе последний десантный болид.
     Приземлившись на ноги Борис выстрелил из плазменной мортиры, закрепленной на левой руке. Отдача отбросила его руку назад. Развернувшись к атакующим его солдатам он выпустил в их сторону пару ракет и длинную очередь из лазерной пушки и бросился к строениям на полигоне. Болид в воздухе разлетелся новогодним фейрверком раскаленных докрасна кусочков металла, дождем обрушившихся на шлемы и бронежилеты спецназовцев Ивана, прожигая ткань и плоть на незащищенных броней участках тела.


Глава 10

     – Где Анжела? – Артем вскочил с кушетки навстречу вошедшему в раздевалку Ивану.
     – Она в зале. Напялила на себя очки и кучу несуразного тряпья и думает что её не узнают. – Иван улыбнулся. – Но мы за ней приглядываем. Это чтобы ты до схватки не передумал. Не переживай, наш уговор в силе: выигрываешь бой и вы с Анжелой свободны. Вот только вряд ли ты выиграешь. Я тебя хочу предупредить: противник не имеет слабых мест, выкладывайся в полную силу.
     – То есть можно всё? -–удивленно спросил Артем и посмотрел на костюм, лежащий на кушетке.
     – Да, Артем, можно всё. Полная свобода действий, приемов и твоих возможностей.
     – Но ведь если я выстрелю и заряд уйдет в зал, погибнут зрители.
     – Плевать. Сегодня прямая трансляция самого невероятного боя. Погибнут так погибнут. Будут на твоей совести, значит. Хочешь сохранить жизнь себе – не будешь думать о зрителях. Промахнешься - и на твоей совести окажется смерть невинных людей. Не исключено, что зацепишь Анжелу.  Ситуация острая, словно край бритвы, не правда ли? Приятной прогулки!

Ташкевич и Вацлав в сопровождении шестерых охранников прошли в застекленное помещение комментаторской, огромными панорамными окнами почти нависающее над ареной на уровне верхних балконов. Внизу по коридорам в арену стекались волны зрителей, тысячи людей заполняли зал, рассаживаясь по местам.


     Несколькими минутами раньше Анжела среди толпы зрителей проходила в здание арены через многочисленные пункты досмотра. Оружия с собой у нее не было, поэтому все этапы она миновала без неприятностей.
     От неё сегодня требовалось лишь одно: пометить как можно больше “целей” - спецназовцев, скрыто находящихся в зале. Именно для этого и служили очки, которые Тлесс дал ей вчера.
     Левый окуляр, работающий в инфракрасном режиме, позволял выявить людей, прячущих под одеждой оружие. В правом окуляре находилось перекрестие прицела.
     Она должна была осмотреть зал, выявить вооруженных людей, навести на них прицел и затем, закрыв на две секунды правый глаз, пометить лазерным маркером цель. На верхнем и нижнем веках ее правого глаза находились контакты, которые маркировали объект, когда она смыкала их дольше чем на две секунды. Это было сделано для того чтобы случайным морганием не пометить ненужного человека.
     От её век к внешнему уголку глаза были приклеены две еле заметные ниточки провода, они сходились в один, который тянулся к уху и заканчивался магнитным микроразъемом. Снятые очки выглядели просто как очки, поэтому при проверке её не могли заподозрить в чем-либо, однако, когда она надела их, магнитный разъем прилип к выходу на очках, и они включились.
     По залу прогуливались ташра, продающие попкорн. У одного находился приемник. Он принимал сигнал о пометке маркером и держал цель под наблюдением, даже если она перемещалась.
     Ташра из сопротивления, работающий в технической службе арены, дождался удобного момента и отключил силовое поле вокруг арены и над ней. Несмотря на запрет на пролет флаеров, болидов и машин над Площадью героев и вблизи нее, были случаи, когда случайно, по незнанию, а иногда спьяну или после кальяна люди и цефейцы все же пытались пролететь над ареной и силовые поля были призваны предотвратить этот беспорядок. Сейчас они были отключены.
     – How much is the fish! – тысячи глоток подхватили первые звуки гимна нового чемпиона. Фейрвеки, установленные по краю верхнего балкона арены огненным кольцом осветили ночь вокруг и без того яркого столба света, бьющего из арены в небо и упирающегося в открытый космос.
     Артем спускался по дорожке к октагону и на его пути уже стояли голограммы пяти поверженных врагов, как доказательство того, что он принят в клан величайших воинов Марса, Земли и Даре.
     Артем ходил вдоль сетки, разминая руки, шею и колени, когда неожиданно зазвучала знакомая музыка. Очень оттдаленно знакомая, откуда то из детства. Из-за отблесков фейрверков и лучей прожекторов он вообще не видел, что творится дальше сетки октагона. Всматриваясь сквозь мятущиеся лучи через прищуренные веки он что есть сил пытался разглядеть противника, идущего со своей площадки вниз к октагону под знакомые звуки:

Давай, за жизнь, давай брат до конца,

Давай за тех, кто с нами был тогда...

     Он всматривался, но видел лишь отблески на огромных покатых плечах и наголо бритой, в бульдожьих морщинах, голове размером с ведро.
     Калитка восьмиугольника распахнулась и на ковер ступил его противник. Артём никогда не видел его, но сразу же узнал. В красных боксерских трусах, перед ним стоял гигант двух с лишним метров роста. Огромный, под его заросшей курчавыми волосами шкурой перекатывались мышцы буйвола. От локтевых сгибов вниз свисали титановые кожухи протезов, вместо кистей заканчивающиеся трехпальцевыми манипуляторами. Это был Балу.


Глава 11

Уже пол минуты Борис вел бой одновременно управляя Экзо и Прото: они синхронно поливали из оружия противников, одновременно прыгая в разные стороны, то наоборот сближаясь. Прикрывая друг друга они кружили по территории.
 – Экзо, прием, – внезапно Джерри вышел на связь.
     – Черт, я занят... – пропыхтел Борис.
     – Сэр, перекиньте мне управление, я вижу своего друга!
     – Держи! – Борис метнулся за укрытие чтобы на секунду перевести дух, а Прото огромными скачками кинулся к ремонтному блоку катеров. Боезапас заканчивался и Джерри бросил Прото в рукопашную, разрывая солдат на части руками и переламывая им кости ударами ног, пробираясь к стрелявшему с крыши из автомата старому приятелю. Прото уже был изрешечен пулями, жидкость гидравлики текла из разбитых суставов.
     – Джерри, тебе не кажется, что это слишком жестоко? – вышел на связь Борис.
     – Ну, есть малость, да и вы не цветочки тут собирали?
     – Джерри, ты ничего не напутал? Эти парни пытаются убить меня, а ты в биомеханическую игруху режешься!
     – Ох, да, черт возьми! Я упустил это из виду. Перекинуть управление Вам, сэр?
     – Кончай с ним и перекидывай.
     – Есть, сэр.
      Прото взлетел на крышу, вырвал автомат из рук молдованина и, перехватив его за ствол, стал избивать им солдата, превращая в окровавленное месиво, пока не получил пулю в голову из крупнокалиберной снайперской винтовки. Прото рухнул на крышу, как поверженная варварами, статуя бога войны.
     Борис перепрыгнул бетонное укрытие, за которым спрятались последние четыре бойца. Одним выстрелом он убил снайпера с крупнокалиберной винтовкой, наведя пушку другой руки на бойцов он приказал бросить оружие. Солдаты подчинились. Экзо показал им рукой в сторону, откуда они прилетели на транспортных болидах, и солдаты не раздумывая потрусили в сторону приближающейся песчаной бури и скоро исчезли из виду в красноватой пелене летящего песка, через которое уже еле проглядывалось заходящее тускнеющее солнце.

     Борис вышел на середину площадки и с помощью тепловизора убедился, что вокруг чисто. Из технического блока вышел Джерри с косяком в зубах.
     – Откуда это у тебя? – Борис открыв шлем, обтирал вспотевшее лицо тыльной стороной карбоново-стальной лапы манипулятора. В перемешку с потом пыль Марса оставляла грязно-бурые потеки.
     – Берег для особого случая. – Джерри с наслаждением затянулся.
     – Более подходящего случая, пожалуй, не найти, – согласился Борис. Он повернулся в сторону Мартисити. – Как мне попасть в центр города?
     – Возьмите катер у нас в гараже, через двадцать минут будете на Площади Героев. Только полиция запрещает военным болидам летать через Марти, будут проблемы. Ну, я конечно понимаю, что для Вас это не проблемы, – он ухмыльнулся, – но повозиться придется, на каждом перекрестке.
     – Так тут, выходит, совсем недалеко?
     – Угу, – кивнул Джерри.
     – Тогда легкая пробежка будет кстати... Бывай, Джерри. Спасибо за помощь!
     – Удачи Вам, сэр!

     Анжела начинала терять ощущение времени. Она промаркировала всего 37 человек, а было такое чувство, будто она занимается этим уже час.
     Когда Борис появился в дверях склада, где они с Тлессом и Сайедом разрабатывали план атаки арены, Анжела чуть было не сошла с ума от радости.             Она вцепилась в Бориса, крепко обняла его и стояла какое-то время неподвижно.                Борис замер. Этот краткий миг без движения, тишина, которая наступила на складе, тишина, которая наступила внезапно в её душе, так остается тишина после взрыва радости от встречи долгожданного человека, в этой тишине вдруг четкими ровными буквами, словами и образами проступил вопрос: “Что же дальше?”
     Как “что дальше?”, зачем эти “что дальше”, заметалось в её голове. Разве для неё не всё очевидно?
    Разве не ощутила она, что со всеми этими хлопотами с Артёмом она не сильно горевала без Бориса. Вроде есть где-то, вроде должен прийти. Отлично, придет и будет здорово. Разве не ощутила она, что мир рухнул, когда в зале наверху её сгреб Иван и потащил вниз, чтобы объявить Артёму “шах”.
     Приходит Борис. Разве не возникло у нее желания обвиться вокруг него плющом и впасть в спячку, заснуть на зиму, забыть обо всех этих гонках. Не показалось ли ей, что образ Артёма стал бледнее и прозрачнее. Вот он Борис. И не надо никуда идти и убивать десятки людей. Приключения, переодевания, перестрелки: всё это конечно увлекательно, но вот она сейчас сидит и помечает людей, пойдущих на смерть. Содаты пришли за ними, да, но она-то... Она наводчик смерти, как второй номер снайпера.
     А ведь цена всего этого - всего одна жизнь. Жизнь Артёма. Нет его, и нет всего того что будет сейчас. Двести спецназовцев, сотня ташра, девченки, Борис и еще сотни зрителей, которые попадут под перекрестный огонь.
Может прекратить это всё? Дана ли ей сила? Ни это ли есть здравый смысл, та сила которая заставляет замолчать сердце, когда говорит разум.
     Мимо Анжелы начал протискиваться здоровенный накачанный парень с ведром попкорна в одной руке. На другой его руке красовался огромный пенополистироловый кулак с вытянутым указательным пальцем. Перешагивая через её ноги он неловко наступил на них, почувствовал это и завертелся, стал ронять ведро, пытаясь не упасть и поймать его одной рукой, заехал локтем по лицу Анжелы, отчего её очки упали на пол, здоровяк наступил на них, поймал ведро. Он неловко извинился, потоптавшись по очкам, и пошел дальше. Анжела пометила уже 15 человек со спрятанными в такие вот кулаки пистолетами-пулеметами.
     Так, а о чем она там думала перед этим? Были какие-то умные мысли. Или глупые? Словно сон. Артём, Артём которого она ищет глазами уже полчаса среди мелькающих лучей арены, сходя медленно с ума. Артём, который ее спасает, раз за разом не жалея себя и других. Нет, погоди-ка! Ей кажется, она думала о том чтобы... Нет! Быть такого не может!
     Черт, этот амбал раздавил её очки. Теперь она его не сможет пометить, вот скотина безмозглая. А как-то это надо сделать: это наверняка солдат Ивана, он неподалеку от неё, он ей угрожает.
     Анжела посмотрела ему вслед: здоровяк уже уселся. Он оглянулся на неё и с нахальной улыбкой помахал ей бутафорским кулаком.

     Своими турбиноподобными протезами Балу, напоминал морячка Попая. Подойдя к Артёму на расстояние удара он начал всаживать серию за серией, двигаясь вперед. Артём, уклоняясь и отступая, внезапно заметил высоко полетевшую руку и, молниеносно пройдя в ноги оторвал Балу от пола. Балу обрушил град ударов сверху по плечам и голове противника, но Артем толчком ног довел до верхней точки и обрушил Балу в оглушительный слэм.
     Балу, казалось не заметил удара затылком со всем своим весом об пол, перекатился назад и поднялся на ноги.
Реактор вскинул руки и выстрелил в противника. Балу отбил заряды и они улетели вверх за ограждение октагона. В зале раздались испуганные крики. Балу опять пошел вперед и Реактор снова выстрелил. Реакция Балу была неизменно точна, сгустки плазмы отлетали в стороны от зеркальных поверхностей его протезов. В зале уже появились первые раненные, шум взволнованной толпы лишь подогревал его ярость.
     Быстро перемещаясь, он пытался загнать Реактора в угол клетки. Кожухи его протезов начали раскаляться от попаданий Артема. В следующей серии он махнул левой, словно медведь когтями, вырвав кусок оболочки костюма  с живота Реактора. Его правая вонзилась в это же место, в верхние кубики пресса, оставив на них шкворчащее красное тавро, след из трех сходящихся к центру лучей, каждый из которых расширялся от центра к краю.

     С момента удара гонга прошла минута. Анжела посмотрела в небо над ареной. В зале стояла паника, люди кричали, суетясь вокруг раненных зрителей, не в силах им чем-то помочь. Толпа сходила с ума от событий, происходящих в октагоне и вокруг него.
     Никто не заметил, кроме наблюдавшего за крышей спецназовца, как над ареной завис флаер, из которого вывалились две кассеты. Боец заметил, и дал в сторону флаера залп, разнесший огромную бутафорскую пенопластовую биту, в которй была спрятана штурмовая винтовка. Но было уже поздно: кассеты рассыпались в воздухе на множество мини-ракет, которые градом обрушились на помеченные и удерживаемые цели.
     Наблюдатель отбил винтовкой словно битой ракету, предназначенную ему: ракета улетела в зал и взорвалась над октагоном. И тут же он упал на колени: ташра с попкорном достал из одного из ведер пистолет и выстрелил ему в затылок. Ташра развернулся и начал стрелять в людей, срывающих бутафорию и вытаскивающих из-под одежды оружие. Через секунду и он упал, сраженный пулей солдата в белых шортах и яркой зелено-желтой футболке.
     Зал арены потонул в петардном треске ракет, и вое толпы.  Буквально через секунды после сброса кассет над ареной зависло несколько десятков флаеров, с которых вниз на десантных “ластах” посыпались вооруженные ташра, люди из трущоб и девушки Сайеда с самим Сайедом за компанию и Тлессом во главе атаки.
 
 

Глава 12

Экзо, которому не были нужны “ласты”, приземлился точно туда, куда целился: в октагон. Приземлившись, он сразу атаковал Балу несколькими выстрелами, а затем кинулся наносить удары руками, коленями и ногами.
Заряд попал в плечо Балу и рассек кожу и мышцу опаленным рубцом, но тот не отвлекся ни на долю секунды, он контратаковал Экзо, рубящего руками воздух.
Они вбивали друг в друга удары с силой сваебойных машин и стенобитных экскаваторов.
Артём, внезапно получивший передышку, поднял голову: он увидел человека, стоящего за стеклом комментаторской, он узнал его.
Анжела пыталась преодолеть плотный поток из бегущих зрителей. Люди падали, сраженные пулями с обоих сторон. В зале творилась паника, стоны и крики перепуганных людей и цефейцев, словно потерявшие от страха разум, лошади, что несутся от стены пожара в степи.
Она несколько раз натыкалась взглядом на Ивана, пыталась держать его, не упускать из виду, но он постоянно терялся. Анжела пошла к нему. По переходам между рядами сидений она шла на другую сторону арены и старалась не потерять его очередной раз.
Тут она поняла, что это не Иван ускользает от ее взора: это она не может не смотреть, что происходит в октагоне. Она решила не смотреть – Иван сразу же нашелся. Анжела подобрала на ходу винтовку и пыталась теперь выбрать, где у нее хоть на пять секунд выпадет позиция, где её не толкнут и не закроют от Ивана.

Вацлав смотрел в панорамное окно.
– Ты не собираешься остановить эту бойню? – он повернулся к Ташкевичу.
– Это же прекрасно!  – Ташкевич сделал приглашающий жест рукой. – Паника!  Смерть! Катастрофа! Новости, каких телезрители ждут. Они будут прикованы к своим тв панелям, будут с наслажденьем смаковать чужое горе, понимая что они вне досягаемости. Как ты не понимаешь: мы даем людям надежду, ощущение того что им хорошо, когда всему миру плохо! Мы не можем отказываться от такого материала. Мы сделаем его сами, если будет недостаточно.
– Как же это достало меня. Пожиратели смерти. – Вацлав открыл “вход-выход” на запястье и стянул с руки искусственную кожу костюма. Приложил вытянутую руку к стеклу и оно раскалилось, убрал ладонь и легко щелкнул пальцами в сторону стекла. Раскаленное стекло брызгами тонны кипящей воды выплеснулось в зал.
Вацлав кинул руку вниз, и между разошедшимися на секунду противниками в пол ударил сноп плазмы. Противники шарахнулись в разные стороны октагона и остановились, словно первый раз увидели друг друга.
– Это что еще за херня? – Ташкевич с угрожающим видом вскочил с кресла. Вацлав повернулся и, приподняв плечи и показав доброжелательно ладони, в две секунды, реактивной струей спалил дотла охранников, которые напряглись в ожидании приказа от босса.
– Сидеть! – приказал Вацлав, и выкинул в сторону Ташкевича указательный и средний палецы, сложенные пистолетом.
Анжела увидела Ивана.
В пол октагона шлепнуло несколько пуль: бой шел по всей площади арены и на всех уровнях.
Девушки добросовестно и даже с азартом испаряли, зажаривали молниями и палили из исчезателей и преломителей по спецназовцам.
Вацлав прицелился в опору, под которой находился Иван, ведущий огонь по левому флангу где были Тлесс и Нина с Варварой,  и дал очень мощный заряд. Опора разлетелась и балконы соединенные с опорой стальной конструкцией, единым сектором повалились вниз, заглушив своим грохотом шум стрельбы.
Борис, обернувшийся на звук, увидел что падающий сектор краем заденет Анжелу, выпрыгнул из клетки. Он бросился к Анжеле и толкнул её между рядами, прежде чем на него обрушился поток стульев и обломков конструкций балкона.
Анжела нажала на спуск. В этот момент на нее что-то упало и пыльная завеса закрыла её от всего происходящего. Она по-прежнему отчетливо слышала, как в зале происходит бойня, но ровным счетом ничего не видела. Она медленно опустилась на колени и закрыла глаза.

     Балу развернулся в сторону нападавших и начал манипуляторами разрывать сетку. Пробегавший мимо ташра веером пустил очередь в засевших между рядами спецназовцев. Одна пуля угодила в голову Балу. Он выпрямился и стоял пошатываясь, глядя перед собой тускнеющими глазами. Ташра заметил это, подошел и с двух метров всадил очередь ему в живот. Балу рухнул навзничь.
     Артём взглянул на человека в окне, кинулся вон из клетки и рванул наверх.
Вацлав повернулся к Ташкевичу, сидевшему в кресле с отрешенно-скептичным выражением лица. Он поднял глаза на Вацлава:
     – Ты себе смертный приговор подписал, скотина. В этот раз он будет исполнен...
     – Сколько от тебя дерьма, – Вацлав покачал головой. Он бросил в Ташкевича поток микроволн, которые разорвали его тело ошметками по стене и пульту комментаторской.
     Летчик подобрал с пульта портфель Ташкевича и вышел в коридор. В конце коридора из лестничного пролета выскочил Артём. Вацлав поднял руку и выстрелил. Артём увидел сгусток плазмы и кинулся назад на лестницу. Взрывом его отбросило в самый конец пролета, у входа в коридор лестница была завалена обломками стены. Артём спустился вниз, пробежал по другому коридору, но наверху уже никого не было. Он вернулся к Анжеле, стоявшей на коленях в медленно оседающей пыли. Раздавались одинокие выстрелы, стоны и выкрики.
Анжела стояла около груды мусора, из-под которого торчали ноги Экзо.
     – Ты чего стоишь? – рявкнул ей Артём, чем вывел её из ступора. Они кинулись рабрасывать мусор, быстро выкопали Экзо и вытащили его на чистую поверхность прохода между рядами.
     Артем нажал защелку маски Экзо. Подняв с пола кусок стекла он поднес его к лицу Бориса. Темная, запыленная с одной стороны стекляшка еле затуманилась. Непонятно.
     – Потрогай его, – сказал Артём.
Анжела потрогала лицо Бориса. Артём не выдержал и пальцами разлепил веки на одном глазу Бориса. На него смотрел внимательный взгляд. Глаз закрылся.  Борис с трудом разлепил веки.
     – Представляешь, я спал.
     – Спал?
     – Да. Едва я оказался под кучей мусора, как я понял: всё, не могу больше, хочу спать. И отрубился. И так сладко поспал...
     – Ну нормальные нервы у парня, слушай. Молодец! – Воскликнул Артём. Он радостно осмотрелся вокруг и... Он молча сел на пол, обхватив голову руками.
     – Ладно, ладно, – выспавшийся и бодрый Борис подхватил их под руки и повел к выходу из зала. – Надо уходить отсюда. А где, кстати, Иван?
     – Я выстрелила в него в тот момент, когда обрушился балкон. Он был как раз под ним. После этого я его больше не видела.
     Анжела полезла по обломкам конструкций балкона, переворачивая сиденья и пытаясь разглядеть в завалах Ивана. Он должен быть здесь, она отчетливо видела как он стоял вот в этом самом месте, она не могла промахнуться.
Артём полез вслед за ней, подошел и обнял Анжелу за плечи:
     – Идем. Пока завал не разгребут, мы ничего тут не увидим. Боря, пошли наверх, я покажу вам, что стало с нашим врагом.
     – Ташкевича нет. – Борис смазал пальцем со стены алый сгусток и задумчиво растирал его пальцами. – Что с Иваном – непонятно. То ли погиб, то ли сбежал. Сергий сдох как собака...
     – Откуда ты знаешь? – Анджела с подозрением уставилась на него.
     – Сайед рассказал. А ему рассказали знакомые из команды судна, что привезло бойцов Ивана.
     – Выходит, он знал, что в сегодня арене произойдет битва, еще до появления Анжелы? – спросил Артём.
     – Знал, – кивнул Борис. – И Иван знал что в сопротивлении сразу узнают об их прибытии, поэтому на корабль погрузили не лучших бойцов, а новобранцев по большей части, да ветеранов из Интернациональной Дивизии, ребят крепких, но из тех, кого уже пора было списывать. И не своих, притом. А Анжелу он с умыслом отпустил и сказал ей где искать Сайеда, чтобы все сошлось точно, без накладок. Этот парень всё знал, но делал как ему надо. Он явно не желал нашей смерти.
     – Выходит, нам можно возвращаться, и проблем у нас дома уже не предвидится? – обрадовалась Анжела. Она открыла сумочку и извлекла из нее банку с ухом Сергия.
     Банка шлепнулась в кровавую лужу с ошметками мяса и остатками одежды, среди которых белели куски раздорбленных костей и поблескивала пряжка от ремня.


Из окна шикарного просторного номера на двадцать третьем этаже одного из небоскребов, окружающих плотным кольцом Площадь Героев, открывался прекрасный вид на озеро Белого Рарката. Начиналось ночное представление и толпы зрителей окружили небольшой, хорошо подсвеченный продолговатый водоем, в котором с минуты на минуту актер и механическая копия рарката разыграют трагическую историю древнего героя Рамака.
Артём, уже отошедший от безумного напряжения последних часов, развалился в кресле, из-под полуопущенных век молча наблюдая за перемещениями Анжелы. Борис удалился в ванную и оттуда раздавался шум льющейся из душа воды.
Анжела в задумчивости прохаживалась по огромной затемненной комнате, не зная чем заняться. Снаружи в номер под углом проникал яркий свет с Площади Героев, ярко освещая потолок, так что Артём был почти незаметен в своем кресле, стоящем в темном углу. Она то присаживалась в кресло напротив, то подходила к окну, то уходила в другую комнату и там гремела бутылками на барной стойке.

Анжела вернулась со стаканом в комнату и влезла на колени к Артёму, ерзая она стала устраиваться поудобнее, но вдруг вскочила и опять отошла к окну.
– Чего мечешься? –  проворчал Артём.
  – Не знаю. Непонятно как-то. Тревожно мне очень. Что мы теперь будем делать?
Из душа вышел Борис в одном полотенце вокруг бедер. Он застыл, внезапно оказавшись в середине разговора:
– Это о чем вы тут?
  – О, Боря! – Анжела соскочила с коленей Артема и подойдя к Борису, обняла его за плечи. -–Я как раз говорила... ну, что теперь-то?
  – Теперь? Мы вернемся домой и начнем новую жизнь. Я же рассказывал вам про мои планы...
– Это мы помним, – перебил Артём. – Но с чего ты решил, что нас оставят в покое?
– Слушай, мы ничего не нарушали, закон не преступали. Это нас хотели убить, много раз и с маниакальной целеустремленностью. Я готов судиться и буду биться до конца...
– Да? – Артём зло осклабился. – Ты еще веришь, что с тобой обойдутся по закону?
– Разве у нас есть другой выход?
– Есть, ребята. – Анжела показала на окно. – Я всё придумала. Мы улетим на Даре.
– Анжелочка, – ласково, как с маленьким ребенком заговорил Борис. – Нас там никто не ждет, что мы там...
– Вот и славно. Мы осмотримся там, а потом откроем бизнес! Наши богачи уже не знают, какие развлечения себе придумать, чтобы пощекотать нервы. Мы дадим им охоту! Охоту на самый опасный трофей галактики, цефейского рарката. Выведаем там всё, подготовим, а потом вернемся сюда, откроем турфирму специализирующуюся на охоте, и начнем возить на Даре наших охотников, заработаем огромные деньжищи. И плевать я хотела на этих уродов из ГосНАНО, ГРУБ и всех их солдафонов с пушками, ядом и ножами в спину. Разбогатеем и сами доберемся до них!
– Ха-ха, – сказал Артём из темного угла. – Отличная мысль, я “за”!
– Вы что же, не вернетесь со мной? Там наш дом...
– Нет там у нас дома. Теперь нет. Давай с нами, ты же видишь, нет на Земле никакой жизни, и на Марсе тоже нет. Мы вместе и это теперь важнее всего, я так этого ждала! – Анжела подошла к Артёму, напрыгнула на него, обхватив ногами за талию и поцеловала в губы. Борис застыл на месте, словно окаменел. Глаза его вспыхнули красным светом, отразив свет загоревшегося на площади фейрверка.
– Боря, – промямлила Анжела не отрывая своих губ от губ Артёма. – Иди же сюда...
Борис подошел и остановился позади нее, не в силах произнести ни слова.  Анжела, держась ногами за Артёма, откинулась назад и Борис наклонился и коснулся её мягких губ своими. Анжела стала спускаться ниже, по шее Бориса, на грудь, ниже. Борис поднял взгляд: глаза Артёма мерцали в темноте.
...за окном раздался гортанный оглушительный рев за которым последовал шквал апплодисментов восторженной публики. Огромное белоснежно-жемчужное чудище, похожее на разъяренную сельдь-иваси с восемью парами лап по бокам, семенило по берегу водоема, извиваясь и пытаясь схватить храброго  Рамака, ловко и грациозно  уворачивающегося от бросков страшного хищника. Внезапно Рамак остановился,  повернулся лицом к раркату вытянувшись во весь рост, и занес над головой зеркально блеснувшую секиру. На лице его горела несокрушимая отвага. Зверь приблизил свою голову к лицу Рамака и заглянул в его глаза. Подняв голову к небу он тоскливо заревел, почуяв свой конец.


                Москва, 07.02.2011