Звездный час василия арбузякина

                СЕРГЕЙ ЯМСКОЙ,


Трудовая неделя, старой, больной клячей, медленно ползла по пыльной дороге времени, но все же добралась  до своей конечной остановки - горячо всеми любимой, «зацелованной» пятницы. Последняя  вагонетка рабочего времени ссыпана в отвал, и можно, умыв руки, замереть благоговейно, предвкушая долгожданные выходные, с их сном до обеда, обжорством, пивом и руганью с женой. Воздух пропитался ленью и негой, и все с наслаждением, широко раздувая ноздри,  им лакомятся, и лишь Василий Арбузякин,  не испытывая никакого душевного подъема, напротив, пребывая в страшном унынии, бредет в направлении своего дома.
  Арбузякин это млекопитающее, мужского пола, невысокого роста с невыразительным, похожим на фоторобот лицом, из серии «может он, а может не он», с длинными как у гориллы руками,  правда лишенными той тропической силы, что свойственна всем приматам. Ноги у Арбузякина кривые, жилистые, волосатые,  и этот факт, предательски подчеркивают желтые лосины, что на нем надеты. За плечами Василия, двадцать семь лет жизни, несчастливый, хотя и по расчету, брак, татуировка на плече, ноутбук в руке, да пачка сигарет в кармане.
 В общем, снаружи, это сплошное недоразумение и «черт, знает что». Примерно, то же самое, что рэп на кириллице.
   Внутренний мир героя, устроен просто и незатейливо. Вася, не по годам глуп, обидчив, страдает хронической,завышенной самооценкой, и иногда, если, конечно, позволяют обстоятельства, злится. Тогда, при разговоре, сильно брызгается слюной и речь  становится нечленораздельной.
Для полноты картины, следует отметить, что трудится Арбузякин, в компании «Туман@Офшорр», владелицей которой является  Мамедова Сара Ивановна, женщина 50 лет, полная, властная, коренная москвичка и «ваааще»!!! Характер у Сары Ивановны крутой, непредсказуемый и угадать, какой сюрприз она преподнесет подчиненным в следующею минуту, практически невозможно. Например, год назад, она ввела изменение в требования дресс-кода, коснувшееся  мужской часть коллектива. Согласно её приказу, сильной половине человечества, надлежало впредь являться на работу в лосинах. Причем, их цвет, должен был меняться в зависимости от дня недели, и для удобства запоминания ориентироваться нужно было известное всем шутливое стихотворение про охотника и фазана: «Каждый Охотник, Желает Знать…….» и т.д.
Чего  хотела добиться Мамедова, никто не знал. Все вопросы, решись, кто их задать,  разбились бы о  тройной подбородок Сары Ивановны. Но никто и не посмел, найдя оправдание своей застенчивости, в спасительной  аксиоме - хозяйка барин. Лишь трое МУЖЧИН, из 32 не согласились облачаться в шутовские наряды и уволились. К счастью, Василий, в  их число не входил. Вопросы чести и достоинства были для него как же туманны, загадочны и непонятны, как сельва для европейца. Он мог блуждать по ним  всю жизнь, и скорее сам превратился бы в обезьяну, чем получил хотя бы один шанс, в чем-либо разобраться.
Роль клоуна его вполне устраивала, тем более хозяйка  довольно неплохо платила. Проблемы для Арбузякина заключались в другом. Он родился, вырос, собирал в школе гербарий, смог жениться и получить водительские права, будучи стопроцентным дальтоником. По этой причине, за соответствием цвета лосин дню недели, следила Сезанна, его законная супруга. Но она отличалась фантастической ленью и безответственностью. Ей все казалось «тяжело–то как» и просьбу Васечки, пришить ко внутренней части мужских «брюк- лосин» бирки шпаргалки, например: «П» -понедельник, или «ПТ» - пятница, Сезанна, за целый год так за и не выполнила. И, как результат, сегодня, то есть в пятницу, её благоверный, приперся на работу в желтых лосинах, грубо нарушив тем самым, трудовую дисциплину. Коллеги вдоволь над ним посмеялись, тут же донесли начальству, и вскоре Василий был вызван на ковер. Во время экзекуции,вынужденный молчать и согласно кивать головой, периодически кротко отвечая "Да, госпожа" "нет госпожа", он. пользуясь случаем, пополнил свой, и без того немалый запас бранных слов.  Меню наказания было очень обширным. В него, помимо прямых оскорблений, также входило: сомнение в умственных способностях работника,выражалось недоверие его потенциальным возможностям зачать нормального ребенка. Почему-то было высказано предположение об имевшем место ударе Василия пыльным мешком по голове. Причем Мамедова намекнула, что это случилось в детстве, а таких подробностей, она знать не могла.
 Через полчаса, оплеванный с ног до головы, Арбузякин вылетел из кабинета, с трудом дождался конца рабочего дня, вышел на улицу и, нервно покурив возле своей крохотной машинки, по привычке швырнул окурок на землю. Это поступок, являющийся скорее нормой, чем исключением из правил, вылился, однако, в целую трагедию. Оказавшийся поблизости полицейский, обратив внимание на такое неуважение к родному для него городу, суровым, полным акцента голосом приказал поднять Василию не только его «бычок», но и все, что лежали поблизости, а потом, выбросить их в урну. Полицейский явно был не при исполнении, но в форме, с пистолетом и в сопровождении двух девиц-модниц, фирменным стилем которых, было смелое решение одеть на синие джинсы, красные шорты. Впрочем, Василий такие нюансы заметить не мог, в силу своего дальтонизма, и к тому же, ему было не до этого. Под басовитое ржание полицейского и издевательский смех его подружек,  Арбузякин убрал вверенную ему территорию, и лишь после этого, обрел свободу. Воспользовавшись ею, он тут же юркнул в машину. Там надулся как индюк и всю дорогу клокотал гейзером, раздувая щеки, хмуря брови и грозно шевеля кадыком. Такие проявления агрессии, Василий позволял себе, когда был уверен, что его никто не видит и не слышит.
Родной двор встретил водителя «клопа», распростертыми объятиями, но, увы, как пешехода. Все парковочные места, включая детскую площадку, оказались занятыми, и пришлось Василию, еще добрых полчаса плутать по соседним переулкам и тупикам. В процессе поиска , он чуть не стал жертвой местного бандита, которому перегородил своей машиной путь, и пока, лихорадочно крутя руль, съезжал в сторону, снова выслушал кучку красочных эпитетов в свой адрес, но теперь окрашенных тюремным колоритом. Удрав от гангстера,и найдя подходящий закуток, Василий, впихнул туда своего железного друга, трясущимися от перепуга руками, закрыл дверь и поплелся домой. Именно его угнетенное состояние и омрачало праздничный настрой миллионного города,  портило воздух унынием и тоской, и было ясно, что непременно должно случиться что-то, отчего, Василий оживет, взбодрится и даже начнет насвистывать веселый мотивчик, отчаянно, при этом фальшивя.
  От места, где Арбузякин оставил машину на ночлег, до его улицы, идти было довольно далеко и, желая немного сократить путь, он свернул на территорию больничного городка. Почти сразу, на глаза ему попалась небольшая часовня, построенная несколько лет назад, возле хирургического корпуса. Стояла она там правильно. Теперь, больные имели возможность спокойно помолиться перед операцией. Некоторые, кому суждено, и  после неё.
  Под нож хирурга, Василий  не собирался, но почти без раздумий, сам не зная почему, резко сменил курс, и, преодолев, пять ступенек ведущих вверх, потянул за медное кольцо, которым была оборудована дверь. Дверь открылась, он перешагнул порог и оказался в небольшом, овальной формы  помещении. После яркого солнца, в  полумраке трудно было что рассмотреть, но когда глаза адаптировались, Василий заметил, что в зале имеется два решетчатых окна, на стенах висят портреты каких-то бородатых людей, на полу стоят высокие подсвечники с горящими свечами и прямо перед ним стоят несколько прихожан.  Три молодые  женщины, еще одна, в очках, немного старше, и, мужчина, видимо, очень больной, бледный, опирающийся на трость и тяжело, с хрипами, дышащий. Немного позже обнаружилась сухонькая, похожая на мотылек, старушка, порхающая из угла угол,  и  видимо, очень суетливая.
Главным здесь, несомненно, был лысоватый мужчина с рыжей бородой, которого Арбузякин тут-же окрестил «профессором». Профессор, стоял, лицом к присутствующим, и что-то читал на непонятном  языке, держа в руках приличных размеров книгу. Простые, не ученые люди, внимательно слушали своего «преподавателя» и периодически, повинуясь тайным знакам,  дружно крестились.
  С какой целью пришла сюда эта публика, во что она верует, и как следует себя в этих стенах вести, Василий  не знал, и знать не хотел. Но он, почему-то, считал, что здесь собираются люди убогие; больные либо физически, либо морально, а, скорее всего подверженные и умственным и телесным недугам одновременно. Поэтому для этих отвергнутых обществом неудачников, темных, слабых и забитых, появление человека светского, «с воли», уже великий праздник и значит все находящиеся здесь, ему чем-то обязаны.
Одновременно с чувством своей исключительности, проснулось, впитанное с молоком матери пренебрежение к тем, кто не похож на него, говорит на непонятном языке,  а еще, врожденная, неискоренимая  привычка шляться по чужим монастырям, даже не с уставом, потому что его просто нет, а  с банкой пива в потной руке.
 Поставив ноутбук на пол, Василий, сложив руки за спиной, по степени надменности  уподобился Наполеону и стал ждать, когда же эти жалкие людишки принесут ему ключи от своих сердец. Но, к его удивлению, никто не обращал на него внимания. Мужчина, который «профессор», продолжал читать странные «заклинания» и все внимание зала было устремлено к нему.
  Арбузякина не замечали. Даже здесь!   И сразу все обиды дня,  унижения, копившиеся годами,  единомоментно запросились  наружу. Люди, что вокруг, стали  неприятны,и непременно захотелось сделать им гадость. Трезво оценив обстановку и сочтя её благоприятной для себя в том плане, что ни женщины, ни инвалид, ему не угроза, Вася сделал  шаг вперед и оказавшись в центре помещения, вместо пламенной речи, которую собирался произнести, вдруг, плаксивым, как у ребенка  голосом, начал жаловаться на притеснения со стороны сильных мира сего:
- Моя хозяйка, Мамедова, такая сволочь – скулил он -  она меня ругает…на меня бандит кричал нехорошими слова…полиция обижает…у меня нет талантов, а быть известным хочется… что мне делать?
Здесь Василий не удержался и всхлипнул, вытерев слезу тыльной стороны ладони, так как носового платка с роду не носил.
«Профессор» опустил книгу, глянул поверх очков на Василия и посоветовал:
-  На бандита напишите заявление в полицию, а с работы увольтесь. Или скажите вашей Мамедовой, что ругаться нехорошо. Хотите стать известным, трудитесь. Учитесь. Старайтесь, и всё у вас  получится.
- Сказать ей? Вы что… с ума сошли? Я её так боюсь, так боюсь. Уволит и что потом? И на бандита писать ничего не буду. Я его тоже боюсь. И в полицию не пойду, они  заставят улицы подметать. Нет, уж!!! Вы посоветуете. Трудится, тоже не хочу. Хочу всё и сразу….
-Ну, а мы, вам, чем тогда можем помочь? – участливо поинтересовался «профессор».
-Вы? – Арбузякин зло оскалился –  ничем. Рабы! Чем вы можете мне помочь?
-Зачем же вы, свободный человек, гордый и независимый, модно одетый, к нам пожаловали? К рабам, как изволили выразиться – устало, и слегка иронично поинтересовалась одна из молодых женщин.
- Я? – Арбузякин попытался вспомнить, зачем он сюда пришел, но не смог и поэтому сказал первое, что пришло на ум – я пришел вас освободить.
-От кого? – удивилась женщина.
-От него – Василий ткнул пальцем в «профессора» - он на вас миллионы зарабатывает. У него дома часы с кукушкой.  Кукушка не простая, а золотая.
-Да хоть так, а вам что до этого? Не на ваши ведь деньги куплено… – было ясно, что разговор женщине начинает надоедать.
- Бог ваш, Будда, этого не….
- При чем здесь Будда? – раздается над ухом Василия. Он оборачивается и видит пожилую женщину в очках.  «Обложили со всех сторон_ мелькнула в голове трусливая мысль, но Арбузякин не сдавался и продолжил обличать:
-Ну, Гендальф. Или как его там…
-Простите,  Гендальф… это что за секта? Я такую не знаю – пришла  очередь удивиться «профессору».
Василий переводит взгляд на него, и презрительно бросает в сторону ученого мужа:
- А еще профессор. Таких простых вещей не знаете. Гендальф, это бог, волшебник… из «Властелина колец» Короче, всё с вами ясно. Рабы вы, да еще, какие… а, одеты как? - Василий критически осмотрел женщин - платки поодевали, юбки длинные… тьфу!!!Смотреть тошно.
Все, кто находился в помещении, включая «профессора» и мужчину с тросточкой дружно засмеялись, предварительно,глянув на лосины Арбузякина, а одна из тех, кто в платке, заметила:
- Мы что… мы еще нормальные. К нам даже в подгузниках на голове   приходят …был  тут случай недавно.
- Молодой человек – подал голос больной – я не сегодня, так завтра помру… дайте мне спокойно это сделать. Что вы к нам лезете. Мы же к вам в  дом не врываемся...
- Они же вам ничем не помогут? зря деньги тратите. отдайте лучше мне...–  брызнул слюной Арбузякин.
- А вы поможете? Мне здесь лучше… какое вам дело до нас.  Живите своей жизнью.
-А!!!- махнул рукой непонятый мессия в лосинах – рабы, они и в Африке рабы. Что с вами разговаривать. Хотел вас спасти… да уже некого.
Василий демонстративно достал сигарету, засунул её в рот, но прикуривать, правда,  не стал. Подняв ноутбук, вышел на улицу. Щурясь от яркого солнца, веселый и довольный, отправился домой.

Сезанна Арбузякина– Львова– Слепых, очень удивилась обнаружив супруга в этаком  приподнятом настроении, когда он преступил порог квартиры. Обычно в пятницу, домой  возвращалось серое, невзрачное существо, с мышиными глазами, пахнущее унынием и безысходностью, а сейчас, оно, радостно сверкая глазками, держась бодрячком, стрекочет как сверчок:
- Построил сейчас всех в Церкви… той, что в больничном городке.  Стояли, как миленькие… вникали речам моим...
Снисходительно посмотрев на мужа, Сезанна слегка остудила его пыл:
- И что же ты им поведал интересного?  Наверное, хвастался, что курить начал в девять лет, а водку жрать в двенадцать. Что, однажды, спьяну троллейбусу рога свернул? Что в детскую песочницу мочишься, когда утром мусор выносишь?
- Да, это.... - начал оправдываться Василий.
- Не это! Соседка видела. Могу фотки показать…Петух! Хвост распустил. Слушай меня - ужин приготовишь, посуду помоешь, потом телевизор разрешу посмотреть – строго распорядилась Сезанна, потом,  глянула на супруга, и зашлась с истеричном, визгливом смехе:
-Ой, Василий! Ну и сволочь ваша Мамедова! Это же надо так издеваться над мужиками. Ты у меня как балерин...ой, помру сейчас…
Василий шипел как сибирский кот, прикрывал  «срам» ноутбуком, но затравленно молчал. В браке с Сезанной он состоял  семь лет, но она его в квартире до сих пор не прописала, поэтому приходится безропотно тереть все издевательства, хамство  и измены с её стороны.

    Поздним вечером, переделав все домашние дела, вытянувшись на кровати и тщетно пытаясь спрятаться от пивного храпа супруги, Василий  с удовольствием вспоминал момент своего триумфа. Триумф был маленьким и, чем-то походил на личинку, но сознание, что он был, так грело душу, что хотелось вспоминать о нем, снова и  снова.
  Сезанна глубоко вздохнула, и вдруг перестала дышать. «Может, помрет»? – с надеждой подумал Василий, но жена через некоторое время опять захрапела, и вместо неё пришлось хоронить надежду. Разочарованно вздохнув, Арбузякин перевернулся на бок, брезгливо и зло, оттолкнув шершавую, холодную пятку супруги.
На улице заработала автомобильная сигнализация. Поорала немного и стихла. Тут же заголосили коты.  Завелся и поехал лифт. Затем все снова стихло.
Василий лежал в темноте и гордился собой. Поковырялся в носу.  Поймав сочную козявку, отправил её в рот. Долго перекатывал скользкий комочек  языком, хотел проглотить, но передумал. Выплюнул на пол, «всё равно завтра пылесосить» и вскоре уснул, спокойным сном человека, наконец, обретшего смысл жизни.

Ранним, субботним утром, схватив в зубы пакет с мусором, герой вчерашнего дня, вышел из подъезда, посмотрел на небо, закурил. Пошел прямо, хотел повернуть в сторону детской площадки, но, глянув на окна соседки, передумал. Возле второго подъезда, встретил своего знакомого по фамилии Петрофф.
-Привет Петрофф! – поздоровался Василий.
-Привет Арбузякин – произнес в ответ Петрофф.
После обычного обмена любезностями Василий, заговорщическим тоном, приблизив свой фоторобот к уху Петроффа, спросил:
-Ну, что там слышно? Что там у вас вчера случилось?
Петрофф работал в больнице дежурным слесарем и, разумеется, должен быть в курсе случившегося.
-Ничего не слышал – удивился Петрофф – а, что случилось?
- Как что…?
Здесь Василий замолчал. В  голове его вдруг прояснилось, и он понял, что абсолютно ничего такого, о чем, приличный человек будет в приличном обществе разговаривать, вчера не произошло. Просто брел по улице, быдловатый, закорюзлый мужичонка с немытой шеей, и, встретив «антилигента», взял и плюнул ему на «пинжак», поставив последнего, в практически безвыходное положение. Даст сдачи, потеряет право именоваться интеллигентом. Промолчит, будет ходить оплеванный. Любимый метод визгливых, иногда беременных, но, непременно,  глуповатых баб.
И выходит, что свершилась всего лишь очередная, совершенно ненужная глупость, в коих за последние сто лет мы изрядно поднаторели, окончательно признав взаимную ненависть и неуважение, нашей национальной идеей.