К 200-летию победы в Отечественной войне 1812 года

Маскарад
Монумент открыли меценат Султан Юсупов и его супруга, публицист Марьям Вахидова.

Рамзан Кадыров в Псковскую область не прибыл, но от его имени приветствие зачитал Дукуваха Абдурахманов. «Народы России сплачивают героические поступки», – сказал он от имени президента Чечни.

Интересно, какие поступки имел в виду Кадыров? И чтобы он сказал, если бы узнал о том, что произошло 27 июля в Бежаницком районе на самом деле.

На открытии памятника глава Бежаницкого района Анатолий Трофимов завил: «Памятник по праву станет визитной карточкой Бежаницкого района».

Это точно. Отныне Бежаницкий район станет знаменит тем, что там был торжественно открыт ПАМЯТНИК НЕПОНЯТНО КОМУ.

Об этом всё последнее время говорил и писал председатель Центра чеченской культуры «Барт» Саид Дукаев.

По этой причине Саид Дукаев отказался участвовать в открытии памятника.
Саид Дукаев подтвердил, что его на церемонии открытии памятника не было и быть не могло, и показал мне копию письма, которое он отправил еще 13 июля 2012 года главе Бежаницкого района Анатолию Трофимову.

В частности, в письме говорится: «Не вижу необходимости делать попытки по противодействию данному мероприятию, но выражаю не только свое, но и остальных чеченцев, проживающих на территории Бежаницкого района и остальных близлежащих районов, беспокойство методами и формой проведения данного мероприятия. Поэтому считаю своим долгом поставить Вас в известность о том, что Центр чеченской культуры «Барт» («Единство») не несет ответственности за всевозможные неточности, а также за возможные негативные социальные последствия».

Денис Давыдов, рисунок А. Орловского, 1814 год. На заднем плане, предположительно, Александр Чеченский (справа).
Для тех, кто не знает: Александр Николаевич (Али-Александр) Чеченский, герой войны 1812 года, родился в ауле Алды. В детстве был взят на воспитание подпоручиком Николаем Раевским.

Александр Чеченский окончил Московский университет, стал военным и достиг успехов в карьере. Службу он начал в 1794 году в чине вахмистра в Нижегородском драгунском полку. Отечественную войну 1812 года прошел с 1-м Бугским казачьим полком, участвовал в Бородинской битве, затем сражался в Европе, дошел до Парижа. Александр Чеченский – первый чеченский генерал. После выхода в отставку жил в Псковской губернии и здесь же похоронен.

У Николая Раевского, усыновившего Александра Чеченского, был и родной сын – по имени Николай.

По мнению Саида Дукаева, именно его профиль и был взят за основу барельефа бежаницкого памятника.

Саид Дукаев, по образованию – историк, обнаружил это, когда познакомился с эскизом памятника, и стал бить тревогу.

Кроме чужого профиля, его смутила и дата рождения, выбитая на памятнике. По мнению Саида Дукаева, Александр Чеченский родился не в 1780, а в 1779 году.

В качестве доказательства Саид Дукаев показал мне архивную справку, полученную им в Государственном архиве Псковской области.

В справке говорится, что в «метрической книге Георгиевской церкви погоста Кудеверь Новоржевского уезда Псковской губернии за 1834 год имеется запись № 8 о смерти 7 мая 1834 года помещика сельца Савкино генерал-майора Александра Николаевича Чеченского, 55 лет. Обряд погребения совершили: Пятницкий благочинный иерей Симсон Никольский с дъячком Петром Александровым».

«Явный друг или враг; предприимчивости беспредельной»
Генерал-лейтенант Н.Н.Раевский-младший, с рисунка И. К. Айвазовского. 1840 год.
И все же главная претензия Саида Дукаева – к изображению на памятнике.

Как человек осторожный, Саид Дукаев не настаивает на том, что 27 июля в Бежаницах открыли памятник не Чеченскому, а Раевскому, не чеченцу, а русскому. Ему всего лишь кажется, что информации, подтверждающей правоту вдохновителя строительства памятника Марьям Вахидовой, недостаточно.

Более того, многие исторические источники дают основание утверждать: на памятнике в Бежаницах изображен профиль именно Николая Николаевича Раевского-младшего. Это следует не только из рисунка Александра Пушкина, но и из более поздних изображений, например – из рисунка Ивана Айвазовского 1840 года.

Прижизненные портреты Александра Чеченского неизвестны. Но есть картина Орловского 1814 года и гравюра Дюбурга, сделанная на основе этой картины. На переднем плане на коне – Денис Давыдов. За его спиной в отдалении – два всадника. Принято считать, что один из них – Александр Чеченский. И он не похож на человека, изображенного на памятнике в Бежаницах.

А самый известный портрет Александра Чеченского был сделан уже после смерти героя Отечественной войны 1812 года и, в значительной степени, построен на словесном портрете, который был дан в дневнике Дениса Давыдова: «...Росту малого, сухощавый, горбоносый, цвету лица бронзового, волосу черного, как крыло ворона, взора орлиного. Характер ярый, запальчивый и неукротимый; явный друг или враг; предприимчивости беспредельной, сметливости и решимости мгновенных».

За основу эскиза бежаницкого барельефа, судя по всему, был взят рисунок Александра Сергеевича Пушкина. Мундир тот же, только очков нет. Во многих научных книгах этот рисунок подписан как: «Н. Н. Раевский, рис. А. С. Пушкина».

С Николаем Раевским-младшим Пушкин действительно был знаком. Так что в рисунке с его изображением, сделанном рукою Пушкина, нет ничего удивительного.

Что же касается Александра Чеченского, то никаких достоверных сведений о том, что Пушкин с ним был знаком – нет. Зато есть домыслы и подмена понятий.

Николай Николаевич Раевский-младший, рис. А.С.Пушкина. 1829 год.
Первоначально можно было подумать, что Марьям Вахидова просто ошиблась. Но нет, во время встречи с Саидом Дукаевым она подтвердила, что «10 раз перепроверила» и полностью убеждена в том, что Пушкин нарисовал ее земляка.

Для того чтобы доказать свою правоту, Марьям Вахидова ссылается на свою встречу с прямым потомком генерала Раевского – Сергеем Петровичем Раевским: «Я попросила Сергея Петровича взглянуть на графический рисунок Пушкина, под которым стоит подпись: «А. Н. Раевский», – рассказала Марьям Вахидова. – Он долго всматривался, наконец, поднял взгляд: «Это не наш Раевский!»

Не знаю уж, какой рисунок показала Сергею Раевскому Марьям Вахидова, но «Николай Раевский» – это не совсем то же самое, что «А. Н. Раевский».

И уж совершенно определенно можно сказать, что человека, изображенного на бежаницком памятнике, горбоносым назвать нельзя. Может быть, и Денис Давыдов ошибался?

Зато у человека, изображенного на памятнике, есть ордена. Те самые, что нарисовал Пушкин в 1829 году, когда приезжал к Николаю Раевскому-младшему в Крым.

«Никто не должен знать об этом!»
Николай Николаевич Раевский-младший, рис. И. А. Долгорукого. 1817 год.
Но я бы не стал удивляться слишком вольной трактовке исторических фактов Марьям Вахидовой. Для нее это в порядке вещей. Заменить Раевского на Чеченского – сущая мелочь, если сравнивать с другими ее допущениями, которые она позволяет себе в журнальных статьях и научных докладах.

Ее слишком вольный подход к историческим фактам приводит к неуправляемому комическому эффекту. Если взор «литературоведа» падает на какую-нибудь знаменитость, то это первый признак того, что эта знаменитость окажется скрытым чеченцем.

Весь научный подход Марьям Вахидовой основан на двух словах: «Представим себе».

В общем, автор делает вывод, что Михаил на самом деле не Юрьевич, а Бейбулатович. Михаил Бейбулатович Лермонтов-Таймиев.

Никто не должен знать об этом, кроме Марьям Вахидовой. Ее не проведешь.

Раскрыв тайну рождения поэта, она обращает свой исследовательский взор на еще одну литературную знаменитость, чья биография тесно связана с Кавказом.

Итог бурной литературоведческой работы Марьям Вахидовой заставляет ее сделать вывод, что еще одним чеченцем в русской литературе был Лев Толстой. [ 5 ]

«У Александра Чеченского, – сообщает Марьям Вахидова, – состоявшего в браке с Екатериной Ивановной Бычковой, было шестеро детей, и в 1828 году, когда родился Лев Николаевич, сыну Чеченского Николаю было десять лет. Иметь одновременно две семьи для чеченца было делом обычным, не из ряда вон выходящим, а, значит, и дети должны были общаться между собой, если у них один отец». [ 6 ]

Мне кажется, что всё это – комплекс неполноценности.

И это унижает культуру и русских, и чеченцев. Выглядит это очень несерьезно.

Подход к историческим фактам у Марьям Вахидовой – анекдотический. Историческая глубина – нулевая. В сущности, все построено на одной очень сомнительной идее: если хорошее, значит – чеченское. Надо только получше покопаться. Кто ищет, тот всегда найдет.

Ее аргументы можно взять за образец безответственности.

Жонглирование историческими фактами неизбежно привело Марьям Вахидову в Псковскую область.

Нет ничего удивительного, что Марьям Вахидова сумела найти у псковских чиновников понимание.

В этом смысле, она похожа на еще одного литератора-мистика – Александра Проханова, несколько лет назад затеявшего строительство на псковской земле так называемого Священного холма [ 8 ].

Псковские власти восприняли эту идею всерьез и поддержали.

Теперь настал черед Марьям Вахидовой. Исследователь, работающий в стиле трэш-фэнтези, предложила областному руководству установить памятник Александру Чеченскому без всякого общественного обсуждения. И власти согласились. Их не насторожила специфическая репутация Марьям Вахидовой. Скорее всего, они вообще не интересовались ее трудами.

Те люди, которые этим занимались, прекрасно знали, что открывают ПАМЯТНИК НЕПОНЯТНО КОМУ – то ли Николаю Раевскому, то ли Александру Чеченскому. Но им было всё равно.

«И что же после всего этого собирается делать чеченская диаспора?» – спросил я председателя Центра чеченской культуры «Барт» Саида Дукаева. «Вступать в конфронтацию я не собираюсь, – ответил Саид Дукаев, – хотя открытие памятника уже внесло раскол». – «А как же быть с изображением?» – «Мы хотим на аллее Славы поставить надгробную плиту, на которой изобразить настоящего Александра Чеченского».
«Народы России сплачивают героические поступки», – было сказано на открытии бежаницкого памятника.

А глупые поступки их разобщают.

Алексей СЕМЁНОВ



Игорь Сосновский 2   25.08.2012 02:07   •   Заявить о нарушении