Болезнь

Однажды я заболела….
Кто не болеет в наше время? Все болеют. Но я заболела этой болезнью первый раз в жизни.
Мне сорок и у меня сложный период в жизни, вот только болезни мне не хватало! И она пришла! Неожиданно в полном смысле этого слова! Пневмония – это не про меня! У старших братьев и сестер, у младших, у двоюродно-троюродных, у дядей и тётей, но не у меня! Я была единственной в своем роде, с обеих сторон, кто не болел воспалением лёгких. Никогда! Пока не пришла эта гадина и не свалила меня.
Я вспомнила все истории из детства о том, как от этой болезни умирали какие-то родственники, какие-то кадры из фильмов про вяло текущую форму, про ужасы полубредового состояния…
Я не знала, как лечиться, к врачу на прием записаться не могла, у меня не было больничного полиса, да и я не сразу поняла, что это именно та самая зараза, о которой с детства слышала только плохое!
А эта коварная гадина проявилась во всех своих ипостасях.
Первая была как обычная простуда - кашель, небольшой подъём температуры, недомогание… Подъём температуры меня удивил, ведь 37, 5 для меня это не просто много, я от такой просто валюсь с ног!
Уже спустя годы выяснилось, что температура под мышками ниже температуры всего тела на целый градус!
Так что мои «37 и 5» на самом деле были «38 и 5», но кто тогда об этом знал? Ни я, ни врачи!  Сегодня я кладу в рот, под язык градусник нового поколения, чтобы узнать настоящую температуру тела. В скорой помощи мне аккуратно объяснили, что при такой температуре идет борьба организма с воспалением (инфлюэнца)  и можно лечиться дома.  Я не понимала, что со мной! И продолжала ходить на работу. Неофициальный труд, приносит доход, но не дает никаких социальных гарантий и защит. Я в тот раз убедилась в этом сама! Возможно, если бы у меня был страховой полис, меня проверили бы тщательней и вылечили бы быстрее. С другой стороны я бы не узнала, кто есть кто из окружавших меня на тот период времени.
В команде, с которой я тогда работала, насчитывалось около двадцати человек, и ни один из них не заметил, точнее не обратил внимания, что у меня недомогания.
Я не виню ни одного из них, я была ещё тем трудоголиком! Всё сама! Для всех и каждого! Я знала, что без меня справятся и мир без меня не перевернётся, но это был «мой труд»! Когда мы собирались вместе, то все шло «по моему сценарию», в этом был некий кайф, истинное удовольствие – быть частью  процесса. Точнее его начала и завершения! «Только я знала» как и когда все начнется и закончится….
Ощущать себя единой с Автором процесса – наслаждение, с которым можно сравнить лишь состояние зачатия, беременности и родов – мне жаль мужчин, им этого не прочувствовать…
Вот именно это чувство процесса, желание быть в нём, было истинной причиной моего трудоголизма! И ни что иное! Это может понять только творческая натура, не артистичная, не исполнительная, а творческая, в прямом значении этого слова – тот, кто сам что-то творит, без малейшей «помощи-подсказки-инсайта» от другого человека.
(Но, ничего общего с трудоголизмом паранойяльного типа людей).
И поэтому недомогание, несмотря на предобморочное состояние, не было аргументом для того, чтобы остаться в постели и не пойти на встречу с остальными членами команды!
Как-то муж сказал, что я «неважнецки» выгляжу, и что у меня, «скорее всего грипп», но я «собрав себя в кулак», отправилась в очередную поездку. Да, я и гриппом-то болела за жизнь, раз пять, если не меньше!
Дорога! Для меня это не просто путешествие! Нет! Это перерождение, переход из одной реальности в другую! Из любой поездки – проезд в городском транспорте не в счет – я возвращаюсь обновленной, по крайней мере, для себя. Хотя, признаюсь, дорога меня физически выматывает, я долго восстанавливаюсь, лёжа на диване по несколько суток, не желая ни видеть и не слышать никого! Приступы меланхолии порой «сводят меня с ума»! Но только не в те дни, когда можно пережить радость творческого процесса! Холерическая часть моего естества включает все силы организма и «успокоение» приходит лишь спустя сутки, а порой и больше. В такие дни я не могу спать, толком (точнее правильно) есть, все подчинено «процессу». Сон как продолжение реальности, мозг не отключается и наброски, сюжеты и решения приходят именно во сне.
Лежащую на диване без сил меня видели только домашние, и муж не понимал когда я настоящая – в работе или дома? А я не могла ему объяснить, что я такая как я есть! Во мне меня две, а порой и три и четыре, и это все я!
Так и в тот раз… Он не подумал, или не поверил, или не хотел замечать, что я больна! Да я и сама не думала, что больна, и больна серьёзно.
Вторая ипостась болезни проявилась в другом городе, во время поездки. Я вдруг начала кашлять как заядлый курильщик, с какими-то выходящими из меня мокротами! Густыми и белыми, как сметана. И непонятные боли в боку. Как будто кто-то невидимый дал под дых. Что я могла сделать тогда? Только молиться! Я в чужом городе, точнее, в чужой стране, без страховки и без «лишних» денег. И мне стало легче.
Вернувшись домой, я и не подумала посетить врача! У меня не было никаких симптомов – ни кашля, ни температуры, ни мокроты, ничего…
Недели через две все вернулось: подъём температуры, недомогание, кашель с какими-то выходящими из меня мокротами, полуобморочные состояния.
«Допрыгалась, - подумала я, - как паранойяльщик! Вот и расплата! Силы сдохли и тебе конец!!!...»
Помню, что именно тогда я вспомнила, что подобное состояние уже ощущала…
 
… Это было на кухне. Мама резала мясо, кусок на 5 килограммов, говядина, почти бордового цвета. Она резала мясо и читала мне нравоучения, а я все время перебивала ее (как и подобает холерику, но это я теперь знаю, что я в большей степени холерик) и пыталась оправдаться, придумывая на ходу (сказки я с детства сочинять умела) объяснения своего поведения. Я делала это так «успешно», что и не заметила, что лицо мамы побелело (при всей её естественной белокожести, это вообще было заметить трудно) и как бы окаменело…
Это был плохой знак! Я это выражение знала и знала, что в такие минуты мама была не предсказуема! Единственное спасение – бежать! Но не в этот раз! Я «ушла» в сочинительство собственного оправдания и меня «несло» по волнам словоблудия.
-Тийудз!
Я ошалела! Никаких чувств несколько секунд! Потом у меня включилось зрение и в замедленном действии, я увидела вновь то, что произошло несколько секунд назад: мама вытерла нож полотенцем и метнула его в меня, со словами: «Немедленно заткнись!», нож вошёл в стену, справа от меня, прямо наравне с моим ухом. Он слегка покачивался, я чувствовала, как воздух рядом с ухом шевелился ещё пару секунд.
Мама подошла ко мне, выдернула нож из стены, опять вытерла его полотенцем и продолжила резать мясо.
А я…….
Я не помню, что было потом….
Только чувство, что у меня нет чувств....  И ещё: я стала верующей. Я узнала – Бог есть!
 
Так и в момент проявления третий стадии пневмонии – я ничего не чувствовала, какая-то жуткая пустота и ощущение движения воздуха, как дыхание смерти……
Сил не было даже лежать. Тело не ощущалось и чтобы хоть что-то почувствовать (что кроме смертельной усталости?) я вставала и начинала бродить по дому.
Но в очередной день встречи с командой я заставила себя пойти в душ, и пока струйки горячей воды возвращали мне способность физически чувствовать, на эмоциональном уровне я уже была готова – меня переполняли смешанные чувства: радость, нервозность и некая тревожность, ожидание опасности.
«Предчувствие его не обмануло…» - вот что сегодня с усмешкой могу сказать по поводу тех моих переживаний ранним утром.
Один член команды, открыто выступил против меня, выказывая недоверие моим «манерам построения общения». Помню, что я тогда мысленно поправила его: «методам», но вслух ответила, что если его что-то не устраивает, то он может быть свободен поступать по собственным соображениям, но в другом месте, а «здесь правлю балом я»…
Меня тогда удивило, что вся команда, молча, наблюдала за происходящим. Никто ничего не сказал. Этакая немая сцена…
Дома, я дала волю чувствам! Я стояла под душем и ревела в голос! Я понимала каким-то подспудным чувством, что меня предали, но внешне это предательство не было проявлено, ни каким образом и «винить» кого-то не было ни какого смысла. Беззащитность и безнадёжность наполнили меня. Я практически выползла из ванной и свалилась на кровать. В этот же момент в дверь позвонили. Муж открыл дверь, с кем-то приглушенно заговорил, потом вошел в мою комнату и сказал:
- Там из твоей команды, говорит, что по срочному делу.
- Пусть войдет, - я знала, кто и зачем пришел. «Пусть всё выяснится сейчас, чтобы уж одним махом…» - успела подумать я. В комнату вошел противник «манер построения общения» и присев на край кресла (можно подумать он хотел убежать!), заговорил. Он говорил тоном, не терпящим возражений, в придачу к словам, он постукивал кулаком одной руки в ладонь другой, шевелили своими широченными плечами и угрожающе смотрел на меня.
Не знаю, что во мне тогда включилось! Я - меня трясло от болезни, температура, скорее всего, зашкалила за все возможные для моего организма градусы - почти не могла дышать (через несколько минут после той встречи я уже была без сознания), но я поднялась с кровати, села, спустив ноги, и сказала:
- Ты – боксёр, большой и ростом и в ширь. Я – маленькая астеническая, дохлая невротичка, судя по твоим словам. Я понимаю, что одного твоего плевка достаточно, чтобы меня не стало на этом свете, поэтому твои угрозы и размахивания кулаками лишнее! Но вот что я тебе хочу сказать – ты пошел не против меня, ты пошел против того, что я делаю, а точнее против Автора «моих сценариев безумной тётки», поэтому я и передаю тебя Ему! А теперь покинь мой дом, неужели тебе угроза слабой женщине придаёт чувство превосходства?
Как он ушёл я не помню, я пришла в себя, от хлопка двери. Я полулежала или полусидела на краю кровати, у меня изо рта вытекла слюна, кислая и горькая одновременно. Меня знобило и лихорадило от жара одновременно. Я понимала всем своим нутром – умираю….
Вошёл муж, помог мне нормально лечь, укрыл меня одеялом и выключил свет…
Утром я проснулась в том же положении, что была вечером. Как домашние ушли из дома я не слышала. Я попыталась пошевелить головой и вскрикнула (лишь на мгновение) от боли, тут же замолчав от волны другой боли. «Хорошо, что думать не больно! И как я буду жить?» - пронеслось у меня в голове. Я медленно стала шевелить пальцами на ногах, потом на руках – боли не было. Минуты хватило на то, чтобы я вновь смогла управлять своим телом без боли, я так и не знаю причины той боли, но она больше не повторилась. Я встала, прошлась по комнате, держась за стены и спинки стульев. Позвонила в скорую. Мне ответили, что если у меня нет температуры, то я должна придти сама….
Температуры не было, была слабость, но меня не слушали.
Зачем мне в скорую? Больничный мне не нужен, на антибиотики у меня аллергия, они мне просто противопоказаны…
… Да, кстати, спустя день я узнала, что «противник манер» был избит и посажен в кутузку. Он напился в тот же вечер и приставал к охранникам….
 
«Надо собираться, я должна знать, что со мной!» - вот была здравая мысль!
И я поехала – точнее меня довезла подруга дочери.
Битых два часа я сидела в приёмном отделении, на сквозняке и с ознобом.
Когда дошла очередь до меня, мне уже было «всё равно» - возьмут меня в больницу или отправят умирать домой. Обследование прошло быстро, минут за двадцать, и ещё через час мне сообщили диагноз – двустороннее воспаление лёгких на фоне бронхита.
Выяснив, что лечить меня «нечем» меня отправили домой - «ведь Вы не умерли, значит лежите дома и выздоравливайте без лечения дальше...»
 
И я лежала. Одна женщина из команды позвонила мне, и привезла коллоидное серебро, хлорофилл и куриный бульон. Она чувствовала себя и виноватой и обязанной, ведь я ездила, как выяснилось, больная, именно по ее просьбе, в другую страну. Она приезжала несколько раз, почти через день, я была удивлена такой заботе, такому вниманию. Кроме дочери, мне такого внимания не оказывал никто, но та была на двойной учёбе и домой возвращалась к  десяти вечера.
Потом спустя полгода она была первой, кто предал меня, вербально нападая, публично оболгав. До сих пор не знаю, как мне хватило сил не поддаться на её провокации….
Это было очередное вмешательство Божьей помощи в мою жизнь.
 
… Я, тщательно соблюдая пропорции гомеопатических средств и режим их принятия, в перерывах пила бульон. Но поправки не было. Мне становилось хуже. Особенно от мысли, что открытые лекарства против пневмонии мне не могут помочь. Я уповала на Бога и Его чудодейственную силу! Если не спала, то молилась, если не молилась, то спала.
Так прошёл месяц. Мне казалось, что я буду лежать так всю жизнь! Мне было противно собственное тело! Ведь врач в «скорой» запретила принимать даже душ! Обтирания через день влажным полотенцем меня больше раздражали, чем приносили ощущение чистоты.
Дом был запушен: кругом пыль, гора нестиранного белья, и жуткий запах, от которого я не могла избавиться ни при каком проветривании. Мне казалось, что им пропитался весь дом!
- Так дальше нельзя! – как-то вечером заявил мне муж. – Тебе необходимо попытаться получить направление к специалисту.
Попытаться! Это заплатить за прием в семь раз дороже! Я приняла решение дождаться открытия больничной карты по условиям бюро регистрации безработных, мне нужно было продержаться ещё неделю. Не умерла.
Как только больничный полис был открыт, я посетила семейного врача, и получила направление на госпитализацию, так как простукивание и прослушивание показало, что «жидкость» из лёгких никуда не делась…
И вот я в одной из городских больниц, в приёмном покое, лежу за ширмочкой, дожидаюсь результата анализа крови и «измеряюсь» неизвестно чем и неизвестно зачем. За ширмочкой с другой стороны лежит мужчина, на вид ему около шестидесяти с небольшим. Ему проверяют сердце. Его беседа с врачом меня потрясла до глубины души! Он один из тех, на ком фашисты проводили свои опыты: у него шрам на левой стороне груди, ближе к середине, это от операции на сердце. Как он помнит, его разрезали и зашили…, ничего не доставали и ничего не вставляли…
Я явно увидела картину описываемого им: на металлическом столе, покрытом белой простынёй, лежит худенький мальчик и дрожит от холода и страха, и от голода. Ему кладут на лицо марлю, пропитанную чем-то едко пахнущим и его душа, отделившись от тела, наблюдает за происходящим в холодном помещении. Звуки – звонкие, металлические, резкие….
Я, было, подумала, что мне необходимо рассказать этому мальчику, этому мужчине о том, что Бог рядом с ним, что он выжил благодаря Божьей защите и любви к нему, но не смогла. Не знаю почему, но я точно знала, что открыв рот, обратившись к соседу по ширме, нарушу его границы – те, что не видимы глазом…
Я уснула… Точнее - проснулась от прикосновения медсестры. Она на «тарабарском» языке сказала мне, что я не настолько больна, чтобы меня нужно было госпитализировать, и велела собираться домой, а я поняла её без перевода…
 
«Вот уже второй раз меня больную отправляют домой умирать или выздоравливать» - подумала я, одеваясь и слушая «диагноз»: снижение количества эритроцитов в моём случае, в умеренной степени, а есть люди с более тяжёлым состоянием и им даётся предпочтение, тем более меня лечить, с моей аллергией на препараты, нечем, а наблюдаться можно и дома…. - я вышла из больницы с тяжёлым чувством, - никому до меня нет дела! Мужа волнует неприбранный дом, а не моё состояние! Друзья, точнее единомышленники даже не звонят…. Жизнь идёт своим чередом, если я умру, никто и ничто от этого не изменится! Господи!!! А Тебе есть дело до меня??? Что происходит?»
 
Дома я позволила себе расслабиться – я выла и стонала, стучала кулаком по подушке (она-то тут причём?) и громко, что есть силы, молилась! Я очень хотела, чтобы Бог меня услышал! Я знала тогда, как впрочем, и сейчас, что Бог даже мои мысли знает, но мне казалось, что на мой крик Он не может не обратить внимания!  В какой-то момент, обессилевшая я рухнула на диван, подо мной оказался пульт от телевизора, который от тяжести моего тела (тут просто обхохочешься) включился. На экране появилось несколько мужчин у микрофона. Они за кого-то молились – это был прямой эфир на христианском канале. Я почти шёпотом произнесла: «Господи, если Ты всё ещё милостив ко мне и хочешь меня исцелить, пусть они за меня помолятся…»
Через минуту один из молящихся произнес: «Я вижу картину – женщина лежит на диване и у неё воспаление лёгких, она просит Бога об исцелении и чтобы мы за неё сейчас помолились! Женщина, принимай исцеление!»
Меня почти подбросило! Поток воздуха ворвался в комнату и сошел на меня, точнее вошёл в меня и, пройдя через меня как сквозь трубу, вышел и исчез так же молниеносно, как и появился. Я почти рухнула на диван и уснула.
Вечером приехала дочь и сказала, что на учебе вся группа молилась за меня и назвала время молитвы – это совпало по времени с молитвой за меня через прямой канал телевещания. Я разрыдалась! Бог со мной, Он меня слышит и заботится обо мне!!!
 
Три следующих дня я быстро шла на поправку. И довольная случившимся, надеясь на полное выздоровление, я решила пойти на встречу команды, я вновь была полна энергии и сил, несмотря на потерю веса и слабость во всем теле! Возбуждённая мыслями о предстоящей встрече, я почти не спала ночью, лишь под утро забылась на час…
Всё прошло так как я и представляла себе этой бессонной ночью. Меня переполняло чувство радости от встречи, я поделилась своими переживаниями и соображениями, и мы все дружно (как мне тогда показалось) возблагодарили Бога за Его чудо в моей жизни.
 
А вечером меня вновь свалила болезнь…
Муж сердился на меня  за то, что я сил не жалею на браваду не нужную никому, а «за домом следить» сил не имею…
Помню, что я тогда сильно обиделась на него. Все прошлые обиды наполнили моё сердце, и я выпалила ему, что «видимо, он ждёт моей смерти». Он, хлопнув дверью, ушёл.
Я вновь разрыдалась. Причина моих слёз была банальна – «меня не понимают», но если сегодня быть конгруэнтной, то могу точно сказать, я поняла тогда, что «вирус развода» проник не только в его сознание, но и в моё.
Я ревела до кашля. Кашель вызвал боли не только в горле, но и в груди. Боль появлялась при каждом движении и самом слабом вздохе. Всю ночь я жила на поверхностном дыхании. Утром вызвала семейного врача и услышала то, в чём не сомневалась – болезнь вернулась!
 
Получив новое направление на госпитализацию, я поехала в очередную городскую больницу. Там со мной произошла невероятная история! Меня уложили на каталку, но ширмой не закрыли, более того, обо мне говорили, не стесняясь меня и не подозревая, что я понимаю их «тарабарский» язык.
Причина разговоров обо мне была, как мне кажется, естественной, но слова и тон говорящих…
Мне вставили канюлю, этакую постоянную иглу в теле, для введения лекарств. Вставляли долго, ещё дольше искали места, куда её можно было вставить, каждый раз проковыряв кожу, начинали искать другое место, недовольно ворча на меня за то, что у меня тонкие и подвижные вены. Можно подумать я их выбирала! А когда я сказала, что у меня на «лекарства из антибиотиков» аллергия, была смерена таким взглядом, что подумала, что меня держат в приёмном покое «дурки».
Канюлю вставили и меня оставили. Прошло около часа. Меня знобило. Я попросила чтобы мне принесли что-то и накрыли меня. Медсестра подошла ко мне, потрогала мой лоб (вот, причём мой лоб?) и сказала, что у меня нет температуры и что я просто должна успокоиться. А я не спокойна? Я буйствую? Рыдаю? Я мёрзну!!! Я начала тихо, почти шёпотом молиться:
-Боже, пожалуйста, пусть весь этот ужас прекратится!
 
Рука, в которой торчала канюля, стала неметь, я подняла ее вверх, чтобы кровь начала по ней двигаться, так, по крайней мере, мне хотелось. О, Боже! Рука была почти синяя! Конечно, я испугалась! Я стала тереть её другой рукой, я очень хотела, чтобы эта синева прошла! Но от того что я усиленно терла руку, она стала только болеть, особенно в том месте, где торчала канюля! Мне стало себя жалко, очень и слёзы сами потекли из моих глаз….  Тут мимо меня прошлась уборщица и задела шваброй каталку, оказалось, что каталка не была закреплена и слегка поехала…, уборщица извинилась (хоть один порядочный человек!) и «пристроила» меня на место. Она посмотрела на меня и спросила:
- Вам плохо?
- Да, - еле слышно ответила я, - мне больно в руке и холодно…
Милая уборщица, оставила свою работу и пошла к «трону» дежурных приёмного покоя. Она деловито и громко произнесла:
- Там женщине холодно и у неё что-то болит!
- «Та женщина сумасшедшая, не обращай внимания!» - ответили ей на «тарабарском» языке….
«Неужели они не понимают или даже не подозревают, что я понимаю этот язык? От того, что я говорю с ними по-русски, они решила, что я не понимаю государственного? А даже если и не понимаю? Они же клятву Гиппократа давали! …»
 
Ко мне подошла милая и молодая женщина с добрым сочувствующим взглядом. Она попросила меня сесть и сказала, что она доктор, пульмонолог, и что мои анализы показывают, что снижение эритроцитов в моём случае, в умеренной степени, а есть люди с более тяжёлым состоянием и им даётся предпочтение в госпитализации….
- Доктор, я уже это слышала больше месяца назад. Я болею уже два месяца. У меня аллергия на антибиотики. Я знаю, что меня нечем лечить….  Но, Вы меня в третий раз отправите домой «умирать или выздоравливать»?
- Почему в третий?
- У меня третья попытка оказаться под врачебным наблюдением….
Доктор молча пошла к «трону» и взяла мою папочку с бумажками. Я привезла с собой все бумажки, выданные мне медиками, начиная с первого посещения приёмного покоя скорой помощи. И  инструкции от коллоидного серебра и хлорофилл, чек на покупку исландского мха…
Она подошла ко мне и спросила, внимательно заглядывая мне в глаза:
- Всё это время Вы болеете?
- Доктор, послушайте, - начала я и разрыдалась, - я не сумасшедшая! Я действительно болею всё это время! Валяюсь дома, с переменным выздоровлением и новой волной болезни, более тяжёлой степени, чем предыдущая….
- Я не считаю Вас сумасшедшей! Я пытаюсь понять, как при таком длительном и волнообразном течении болезни Вы способны сами передвигаться по городу…. И, судя по тому, как долго Вы болеете,  у Вас должно быть совершенно другое состояние. А Ваш снимок показывает, что Вы на первой стадии заболевания… Я не понимаю, что у Вас! Но в больнице нет мест, и я не могу Вас отправить домой…. Вы согласитесь лежать в интенсивной терапии? Пока не освободится место в палате общего режима?
- Да, - ответила я, совершенно не понимая, что есть «интенсивная терапия».
 
Когда я вошла в «палату» поняла, что есть «интенсивная терапия». Это была огромная комната, раза в два больше чем помещение приёмного покоя, или мне это показалось со страху. На стенах и были прикреплены различные коробки со сверкающими лампочками, издающие постоянно пищащие звуки. Под этими коробками стояли кровати, на которых лежали странно выглядевшие люди. Они были серые, как бесцветные, не густого или дымчатого серого цвета, а серого незаметного….  «Покойники» - подумала я и почти «в точку»! - это были люди, которых вернули с пути туда, откуда не возвращаются…. «И мне среди них лежать всю ночь??? – страх пробежал по всему моему телу, - Господи, пожалуйста, только не это!»
- Не бойтесь! У нас свет не выключается круглосуточно. В палате всегда несколько человек из медперсонала, если что-то не так, зовите.
 
Меня отгородили ширмой на колёсиках от двух соседей. Точнее  меня втиснули между ними, и я для них была ширмой!
Тот, что справа был бомжом, которого нашли на улице с обморожением, без сознания. Он был пристёгнут ремнями к кровати и подключён к пищалке. Левый сосед мирно лежал питаясь от капельницы, которая торчала из-за ширмы как «флаг над Монмартром». Не знаю, откуда у меня тогда появилось такое сравнение…. Я лежала и слушала пиканье и попискивание коробок, как вдруг «флаг Монмартра» зашевелился! Наклон внутрь, потом на ширму, опять внутрь…
- Эй, кто-нибудь! Тут мужчина пытается встать! – меня никто не слышал…
«Флаг» медленно стал заваливаться на мою сторону,  ширма держала оборону изо всех своих тканевых сил!
- Помогите!!!! – завопила я что было сил, а их у меня как оказалось, почти не было, скорее всего, со стороны, я была похожа на рыбу, выброшенную на берег и судорожно дёргающую своими сухими губами….
– По-мо-гите! - вырвалось у меня частями…
Подскочили медсёстры и стали укладывать, как оказалось, воскресшего дяденьку. «Я лежала рядом с покойником!» - ужас пополз по моим волоскам на теле….
Не успели «угомонить» «покойника», как проснулся бомж! Он стал орать, что хочет в туалет и ни за что не будет это делать при дамах, да ещё в тарелку, так он назвал «утку», которую отшвырнул от себя кистью пристёгнутой руки. Он так же пытался встать и делал это довольно таки успешно, да так что полностью сдвинул ширму, разделявшую меня с ним, и почти завалился на меня вместе с ней!
- По-мо-гите!!!!!!!!!!! – я заорала, как будто стояла над пропастью.

Не успели «угомонить» «покойника», как проснулся бомж! Он стал орать, что хочет в туалет и ни за что не будет это делать при дамах, да ещё в тарелку, так он назвал «утку», которую отшвырнул от себя кистью пристёгнутой руки. Он так же пытался встать и делал это довольно таки успешно, да так что полностью сдвинул ширму, разделявшую меня с ним, и почти завалился на меня вместе с ней!
- По-мо-гите!!!!!!!!!!! – я заорала, как будто стояла над пропастью.
Опять прибежали, бомжа отстегнули – после долгой перепалки – предварительно успокоив.
 
На меня никто не обращал внимания, как будто это не на меня дважды «нападали люди с того света», как будто у меня не могло быть ни какого эмоционального шока или ещё чего хуже! Я обиделась на весь мир! Мне казалось, что то, что меня всё-таки госпитализировали самое наихудшее из того, что со мной происходило за последние несколько лет!
И в этот момент – спасение! – ко мне подошли, молча, выкатили и покатили, я боялась открыть рот. Приступ паники был «на лицо» и на лице!
- Мы вас поместим пятой в палату для троих, поэтому ведите себя тихо, чтобы не было ни каких проблем, ни у вас, ни с вами. Хорошо?
Я молча кивнула.
В палате лежали три бабули и мирно спали. На четвёртой кровати никого не было, но меня это уже не беспокоило, я была счастлива, что было тихо и вокруг меня были живые люди.
Я почти сразу заснула. Среди ночи я проснулась от храпа, он был настолько громкий, что мне спросонья показалось, что где-то рядом ломают деревья. Это спала «четвёртая»! А что было делать мне? ….. Я перепробовала все приёмы – от хлопка в ладоши до крика – ничего не помогало: бабули мирно спали, а «четвёртая» храпела. Я решила пройтись по коридору. На часах два ночи – я спала пять часов. Дежурная по этажу приказала мне вернуться в палату, просьбу о снотворном не выполнила, объяснив, что все лекарства дают только по разрешению врача.
 
Я вернулась в тихую палату мирной пытки и стала считать баранов…..
Через некоторое время проснулась одна из бабуль и попыталась встать с кровати, но у неё не было на это сил. Она держалась одной рукой за «поддержку» над кроватью, другой шарила по тумбочке, скидывая всё на пол. Упал и разбился стакан, я подошла к ней и спросила, чем могу ей помочь. Оказалось, что она хочет в туалет и не может найти шнур с кнопкой вызова. Он валялся на полу, под её кроватью, я подняла его и нажала на кнопку. Надо отдать должное дежурной, она практически прилетела в тот же миг, но бабуля успела завалиться на меня и я почти лежала на полу под её весом, она была меньше и худее меня раза в полтора….
 
За моё героическое поведение мне было выдано успокоительное, чтобы я могла уснуть.
Под утро я провалилась то ли в сон, то ли в забытьё. Мне приснилась война! Танк, тарахтя и сметая на своём пути деревья, грохоча, ехал прямо на меня, его дуло двигалось в поисках, и…  Оно медленно нацелилось на меня, и я увидела, что с другой стороны в него заглядывала бабуля из ночного происшествия. Дуло коснулось моего плеча! Я вскрикнула от ужаса – так реально ощутимо было прикосновение!
- Вы чего орёте? Я Вам таблетки принесла, выпейте и спите! – сказало лицо, склонённое надо мной, и исчезло, и в тот же миг что-то рядом затарахтело и зазвенело. Это была ещё одна дежурная по этажу, с тарахтелкой для развоза лекарств и ещё неизвестно чего, что лежало и стояло внутри на полках тарахтелки. Дежурная по этажу трогала каждую в палате, наклонившись к самому лицу, произносила одну и ту же фразу и «тарахтела» дальше, из палаты в палату.
«Семь утра, сна нет, до завтрака далеко, выходной, я сойду с ума…»
 
В понедельник меня засунули в какую-то длинную трубу и держали там почти полчаса, я не помню ничего из того что было в трубе – ничего.
После обеда в палату вошла доктор и пригласила меня в свой кабинет. Она показала мне мои снимки и сказала, что два дня назад у меня была жидкость в лёгких, но сегодня я здорова и только шрамы на лёгких «говорят» о том, что у меня было воспаление и в тяжёлой форме. Она попросила меня рассказать о себе, о том, как я заболела и болела ли я до этого случая воспалением лёгких…..
И я рассказала ей о том, что за выходные приняла решение, что не буду больше терпеть неуважительное отношение мужа, что решилась на развод, что перестала быть слепой в отношении команды, что поняла, что рядом со мной, в основном, прихлебатели, которые предадут или бросят в самую трудную минуту. Я рассказала ей о том, что все выходные боролась с ненавистью и с душевной болью, простив, приняла решение быть готовой ко всему, что произойдёт, но не менять «своего плана действий». И когда я всё для себя решила мне – вдруг – стало легче.
 
Меня выписали здоровой, запретив волнения и любые физические и эмоциональные нагрузки….
Это было четыре года назад….
Так же была зима, декабрь, но тепло как весной……..
 
Я была готова к тому, что меня ждало предательство, развод, встречи и расставания, но….
Я не была к этому готова!
Сейчас, пройдя через всё и выжив, пишу об этом, первый раз называя вещи своими именами: меня окружали – не все! – предатели и лгуны, прихлебатели и лицемеры, я позволила им быть рядом со мной, надеясь, что может произойти чудо, и они изменятся….
 
Исаия 2:22 - Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?  (Библия)