Виктория - значит победа. Глава 6. Совершеннолетие

Жизнь Вики нельзя было назвать легкой. Поначалу от тяжелой физической работы ныли все мышцы, болела поясница, но тренированное тело бывшей спортсменки быстро привыкало к нагрузке и подстроилось под непривычный ритм работы и сна.

Хуже обстояло с желудком. Дома Вика питалась редко. От постоянной сухомятки у нее и так давно образовался гастрит. Теперь, в жаре горячего цеха, ей совершенно не хотелось есть. Первое время она даже не хотела ходить в столовую. Заметив это, ей сделали строгое внушение бабули литейщицы. Объяснили, что надо хорошо питаться, иначе недолго и загнуться. К тому же, бесплатные талоны на питание пропадают. Да, талоны действительно были.  И молоко за вредность выдавали. Молоко было свежим и вкусным. Она с удовольствием пила его, покупая за деньги в столовой булки (булки в комплексный обед не входили). Обед был тоже вкусным и сытным, но желудок никак не хотел принимать пищу. Жара, тяжелая работа и непривычный ритм сна напрочь убивали аппетит.

Выручил Юра. Он стал чуть не за ручку водить Вику в столовую и советовал покупать за свои деньги и есть до обеда какие-нибудь салаты из свежих овощей, чтобы разжечь аппетит. Рассказал, что отсутствие аппетита – распространенный недуг людей, работающих в горячем цехе и вредном производстве. Некоторых новичков даже тошнит с непривычки. Для аппетита многие рабочие предпочитали не острые салатики, а спиртные напитки. Спиртное на заводе было строжайше запрещено, поэтому литейщицы носили водку или вино с собой в термосах или флягах. Юра объяснил, что спиртное заглушает тошноту, пробуждает аппетит, но выпивать на работе ни в коем случае не надо, потому что можно притупить реакцию и получить нешуточную травму. Вика знала, что травматизм в цеху высокий, и травмы действительно тяжелые. Потому и методы борьбы с пьянством были драконовские – выгоняли взашей сразу же, если учуют запашок. Но, все равно, многие прикладывались к заветным фляжкам и у многих подозрительно соловели глаза к концу смены.

Вике никак не удавалось нормально выспаться. После смены возвращаться домой в электричке было не только неприятно, но и рискованно. Она не раз пропускала свою остановку и просыпалась на конечной, в неведомом подмосковном городе от окриков и брани железнодорожных служащих, принимавших ее за пьянчужку.

Дома было еще хуже. Поспать ночью иногда все же удавалось, но теперь она почти всегда работала в ночную смену, когда было легче производить халтуру. Поспать днем дома – это была настоящая проблема. Мать так и не узнала, что Вика работает на заводе и считала, что дочь закрывается днем в своей комнате вовсе не для того, чтобы просто поспать. Почему дочь не откликается и не реагирует на грозные материнские вопли через дверь, мать не понимала и, по своему обыкновению начала подозревать Вику в худшем. Посыпались угрозы силком отправить Вику к наркологу.

Еще одной проблемой было хранение денег. После первой получки Вика всерьез задумалась о том, как же хранить такую сумму? Дома оставлять деньги она боялась. Если найдет мать, то не только отберет, но и учинит такой допрос с пристрастием, о котором даже думать не хотелось. Но если найдет один из «гостей» матери – он просто украдет все деньги, и Вика даже не узнает, кто это сделал. Носить деньги всегда с собой? Но как? В цеху она раздевалась, оставляя под халатом только трусики, лифчик. К концу смены часто она была насквозь мокрая от пота, воды и масла. Шкафчики в раздевалке имели хлипкие двери и символические замочки, которым Вика не доверяла. Видела уже, как в зарплатные дни многие обнаруживали двери своих шкафчиков вскрытыми.

Тогда Вика подумала о своем лучшем друге Димке. К сожалению, с другом она виделась все реже. Дело было вовсе не в их дружбе. Дима всегда был рад ее видеть, но Вика так уставала, что все время, которое у нее оставалось после работы, старалась посвятить сну.

В тот день, когда она с Юрой и Таней собирались обмывать первую зарплату, Вика пригласила Диму присоединиться к ним. Он охотно приехал за рулем папиной машины. Потому он вежливо отказался от спиртного, а потом развез всех по домам. Вику привез к себе домой. Поначалу девушка пыталась отговориться завтрашним ранним подъемом, но Дима сказал, что сам лично отвезет ее завтра на завод. Вика успокоилась и позволила позаботиться о себе своему другу.

Когда они пили чай у него на кухне, Вика напрямую спросила, не смог бы Дима спрятать и сохранить ее заработанные деньги. Дима без колебаний согласился, только попросил разрешения обо всем рассказать своей маме – тете Тамаре. Вика знала, что Дима ничего не скрывает от своей мамы, попросила только не рассказывать о том, у кого и на каких условиях она занимала деньги. Тетя Тамара внимательно выслушала историю о том, что Вика копит деньги на лечение Саши, что она устроилась на завод и что ей нужно где-то сохранить заработанные деньги, потому что дома у нее не все благополучно.

Вике всегда нравилось, как тетя Тамара слушает. Она не перебивала, только мимика ее все время менялась, иногда у нее вырывались сочувственные вскрики или другие звуки, но не слова. Под конец рассказа, тетя Тамара лучезарно улыбнулась и сказала, что Вика очень хороший человек, и она рада ей помочь. Посетовала, что ее сын не встретил Вику раньше Саши и сказала, что Саша должен гордиться такой невестой.

Впервые за последние два месяца Вика смогла как следует вымыться и выспаться. Несмотря на то, что спать пришлось всего несколько часов, это был сон в чистой постели и в полной тишине, поэтому наутро Вика чувствовала себя отдохнувшей, хотя голова еще слегка кружилась после вчерашнего вина, выпитого в ресторане.

Теперь Дима стал чаще приезжать и встречать ее у заводской проходной. Иногда он просто отвозил спящую Вику домой. Иногда привозил к себе домой, но Вика всегда протестовала, потому что от его дома было дольше ехать и времени для сна оставалось меньше.

Все равно, зная, что он рядом и имея эти небольшие оазисы добра и спокойствия в своей жизни, она чувствовала себя заметно счастливее.

Но пришло время, когда работы стало слишком много. Вика по-прежнему спала в дробилке, даже под грохот включенной дробильной машины. Юра однажды увидел ее спящей, не обращающей на шум и предложил использовать для сна всегда запертую на кодовый замок комнату для хранения прессформ оборонных изделий. Комнатой пользовались крайне редко. Прессформы никто не хранил в запертой комнате – это было неудобно, требовало много возни с замками, а формы то и дело нужно было ставить и снимать. Поэтому, комната с кодовым замком была чистой, пустой и совершенно безлюдной. Она была похожа на химическую лабораторию, только без оборудования, зато с раковиной и собственным туалетом. Юра предложил располагаться с удобством, поставив лишь два условия: всегда смотреть в глазок, чтобы посторонние не видели, как Вика выходит из комнаты, и поддерживать порядок и чистоту.

Вика сначала спала просто на сложенных картонных коробках, притащенных из цеха, но потом купила себе раскладушку, чистое белье, зубную щетку, полотенце и все, что нужно девушке, чтобы приводить себя в порядок. Душ можно было принять в душевой в раздевалке. Здесь она чувствовала себя совершенно как дома и почти совсем перестала выходить с территории завода. Теперь она знала, что всегда может с комфортом выспаться, что не надо тратить время на дорогу и не надо рисковать, возвращаясь домой в темное время суток.

Дорога домой была действительно рискованной. В промзоне, где стоял завод, и днем бывало неспокойно. А уж ночью добраться без приключений удавалось редко. Вика привыкла носить с собой нож выкидуху, перечницу со жгучим перцем, а потом ей подсказали, у кого можно купить самодельное однозарядное огнестрельное оружие. Последним пользоваться ей еще не приходилось, но она не сомневалась, что самострел может однажды спасти ей жизнь. Вика умела и стрелять, и драться. Не раз ее умение спасало жизнь не только ей, но и другим людям, за которых она заступалась. Однажды она спасла совершенно чужую девушку, на которой уже успели порвать одежду, а туфли она потеряла, очевидно, спасаясь бегством от преследователей.

Теперь Вике не надо было добираться до дома ночью или, еще хуже – в предрассветный час, который как раз и был самым опасным.

В день своего совершеннолетия, Вика взяла на заводе отгул и отпросилась у Юры. Часть отведенного времени она потратила, чтобы как следует выспаться в своей потайной комнатке. Затем она привела себя в порядок и решила, на всякий случай, убрать подальше свои вещи, ведь ее не будет здесь почти двое суток. Убирая косметику в ящик стола, она обнаружила в столе какие-то бумаги. Наверное, она не стала бы вчитываться, если бы ровный аккуратный почерк не показался ей знакомым. Этот почерк она не спутала бы ни с чьим другим. Написано было рукой ее отца. Бумаг было много. Вика решила прочесть их позже. Но находка была, как папин поцелуй, как привет из того мира, из которого невозможно вернуться, как подарок на ее совершеннолетие. Она поняла, что и ее отец когда-то работал, а может быть и отсыпался, как и она, в этой комнате.

Вторым подарком в этот день была досрочно выданная зарплата. Как обычная, так и за халтуру. Вика очень обрадовалась, а посчитав итоговую сумму, изумилась. Вот это да! Некоторую часть даже можно будет потратить на подарок для себя. Выдавая деньги за халтуру, Юра подмигнул ей, и, прошептав «С днем рождения, малышка», поцеловал ее в зардевшуюся щечку.

Вика заранее договорилась с друзьями, что День Рождения они будут отмечать на озере. Надо было еще заехать домой – взять купальник, покрывало и некоторые другие вещи. Да и хотелось, чтобы ее поздравили домашние. Как «поздравит» мать она себе хорошо представляла, но у нее были еще сестренка и братишка. Для них Вика купила небольшие приятные подарочки. Братишке прихватила с завода набор пластмассовых солдатиков, сестренке купила польский очень модный блеск для губ и красивую косметичку.

В проходной ее догнала Таня. Она подарила ей духи - очень дорогие и модные, такие, какими обычно пользовалась Викина мама.

Дома именинницу встретила разъяренная мать. Открыв дверь, Вика сразу увидела ее, мрачно смотрящую на свою дочь, с грозно упертыми в бока кулаками.

- Здравствуй, мама, - вполне дружелюбно поздоровалась Вика.

- Доброе утро, дочь! И где же это тебя носило? Ты вообще дома появляешься, как ясно солнышко! Ты не забыла, случайно, что ровно 18 лет назад я родила тебя?! Это Я родила и вырастила тебя! Это МОЙ праздник!

- Да, конечно, мамочка. Я купила тебе подарок!

Вика полезла в сумочку, намереваясь достать оттуда духи, которые сегодня ей подарила Таня. Может  быть, такой подарок утихомирит мать, чтобы она не портила Вике праздник.

Тут мать вырвала сумочку из рук дочери.

- Ну-ка посмотрим, что у тебя тут. Может быть, это объяснит мне лучше тебя, лживая дрянь, что происходит?

Вика, побелевшая от гнева, сжав кулачки, молча смотрела, как мать потрошит ее сумочку.

- О, мои любимые духи – как мило! – коробочка с духами полетела на пол, - а это что? Блеск? Ты еще и красишься? А на что ты его купила?

Тут она увидела Викин с трудом закрывшийся кошелек и обомлела:

- А это еще что такое? Деньги? Откуда у тебя столько денег? Таааак, теперь мне все ясно, почему ты не появляешься дома и почему у тебя такой изможденный вид. Ты проститутка! И эти деньжищи… ого, сколько тут! Ты собиралась это все на себя потратить, подлая сука, тогда, когда твоя семья голодает, когда я надрываюсь на работе, одна ращу троих детей!

Вика не выдержала, подлетела к матери, размахивающей ее зарплатой, заработанной с таким трудом, и попыталась вырвать деньги из рук. Но нет, это же были ДЕНЬГИ, такой предмет ее мать никогда не выпустила бы из своих пальцев.

- Ах ты дрянь!!! - завизжала мать, - это ты драться полезла на свою маму?! – и она со всей силой оттолкнула Вику.

Вика пролетела через всю прихожую и сильно ударилась о входную дверь. Потеряв на мгновение сознание от удара макушкой, она сползла на пол. Разъяренная мать подлетела к ней и начала награждать пинками. Она била ее ногами со всей силы. Боль взрывалась в промежности, в животе, кровь чувствовалась во рту. Вика постаралась прикрыть лицо, а мать именно в лицо целила своими тяжелыми ботинками, которые любила носить даже дома. Вика умела драться и, наверное, будь это чужой человек, смогла бы себя защитить, но это была ее мама и она старалась только уворачиваться от жестоких ударов. Она старалась отползти от входной двери, чтобы не быть между молотом и наковальней, так как закрытая добавляла силы и жестокости сыпавшимся на нее ударам и мешала уворачиваться. Один из ударов все-таки угодил ей в переносицу. Глаза застилал алый туман и Вика боялась, как бы не потерять сознание.

Внезапно она почувствовала, что тяжелые ботинки больше не наносят ей побоев. В комнате что-то изменилось. Через кровавый туман в голове она услышала гневный голос Димы, потом сильный удар и знакомые руки друга, пахнущие сигаретным дымом бережно подхватили ее.

- Как ты?- спросил ее названный братишка, - встать сможешь? Давай-ка я тебя заберу отсюда.

С трудом шевеля разбитыми губами, Вика простонала:

- Она отняла мою зарплату… И сумочку.

- Сейчас мы это исправим.

Послышались еще удары и истошный, ругать и визг матери. Дима подхватил Вику на руки и быстро понес прочь из квартиры. Сознание уплыло в кровавое марево.

Она очнулась уже в Диминой машине, которая куда-то ехала.

- Куда… мы… едем, - невнятно спросила она. Язык ворочался тяжело, а губы распухли.

- Куда же еще? В больницу, конечно. Моя одноклассница работает в нашей городской больнице медсестрой. Ты будешь смеяться, но ее зовут Болеслава. Правду говорят, что имя определяет судьбу. Вот увидишь, она тебе обязательно понравится.

Дима старался говорить бодро и весело, но голос его дрожал и казался каким-то не живым, неестественным. Как будто ничего не случилось, как будто они просто едут знакомиться с Диминой одноклассницей, которая работает в больнице. Вика поняла, что дела ее плохи.

- У тебя… есть… зеркало?

- У меня есть твоя сумочка – вот она! И деньги все там – все цело. Но вот зеркала тебе сейчас не надо. Давай сначала покажем тебя нашей врачам.

Сил спорить не было. Вика бессильно лежала на разложенном сидении, заботливо пристегнутая ремнями. Затем мир поплыл, расплылся красными волнами и вовсе померк.

Она услышала очень красивый женский голос, который раздавался откуда-то издалека:

- Ну, просыпайся, просыпайся, красавица! Давай, еще разочек, - в нос ей ударил противный резкий запах, от которого сразу прояснилось в голове, но сразу открыть заплывшие глаза, залепленные запекшейся кровью, она не смогла.

Вика почувствовала осторожные прохладные прикосновения к своему пылающему болью лицу. Тот же добрый голос произнес:

- Вот сейчас я тебе помогу открыть глазки. Мы кровь сотрем и все у нас получится.

Вика сделала еще одну попытку, и теперь глаза у нее открылись. Сначала она увидела только белый свет. Все было белым. Потом к ней склонилось красивое женское лицо:

- Так, глаза, вроде, целы, а вот нос…, - Вика взвыла от резкой боли в носу, - нос, похоже, сломан. Это мы сейчас посмотрим на рентгене. Кабинет уже готовят.

Потом Вика увидела лицо Димы. Больше всего ее поразило, что по лицу друга текли слезы. Никогда, как бы ни было трудно, страшно, больно, Вика не видела его плачущим. Дима осторожно дотронулся до Викиного лица и прошептал сквозь слезы:

- С Днем Рождения, сестренка.

 Но как бы ни было легко прикосновение, Вика застонала от боли.

- Прости...

- Дим, шел бы ты отсюда. Спасибо, что привез ее к нам, дальше мы уже сами как-нибудь разберемся без тебя, ладно?

Медсестра стала выпроваживать Диму за дверь, но он повернулся еще раз, посмотрел на Вику и прошипел, сжимая кулаки:

- Она за это ответит, я этого так не оставлю!

Вика подумала, что любому другому человеку она мстила бы, но это ведь ее мать – что она могла сделать? Да, больно, обидно, но так было всегда. Она привыкла. Вика не знала, почему мама ее не любит, но знала, что лишена материнской любви с самого рождения.

Медсестра Болеслава работала в травматологическом отделении. Разумеется, она была сейчас не одна. Над избитой девушкой колдовала вся бригада медиков. Слава только осторожно смыла кровь с ее лица и раздела Вику, стараясь, по Викиной просьбе, не повредить одежду. Хотя, Вика, наверное, не знала, что одежда была испачкана и местами порвана.

Оказалось, что серьезных травм у Вики нет. Сломан нос, треснули два ребра, а также имелось большое количество ссадин, ушибов и мелких порезов. Еще врачи диагностировали сотрясение мозга, но не настолько тяжелое, чтобы укладывать Вику в больницу.

Пока Вике накладывали швы и обрабатывали раны, пока туго забинтовывали грудную клетку, Вика молча терпела. Потом ее положили отлежаться в палату и к ней сразу же пустили Диму. Димка где-то уже раздобыл и притащил в палату огромнейший букет темно-красных роз, торт, бутылку шампанского, сок и большой пакет фруктов. 

Дима и Слава сидели у постели Вики и пили шампанское за здоровье именинницы. Вике сказали, что спиртного ей нельзя, а вот фрукты и чай с тортом – пожалуйста. Говорили обо всем, кроме происшедшего. Слава оказалась настоящей красавицей – классической красоты чуть полноватой брюнеткой с личиком в форме сердечка и ямочками на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась. А улыбалась она почти всегда. Задорные искорки мерцали и в ее удивительных глазах пронзительной небесной синевы. Она оказалась интересной собеседницей. Ощущение складывалось, будто они все трое давным-давно знакомы.

С того дня Болеслава стала лучшей подругой Вики. Эту дружбу женщины пронесли через всю свою жизнь, полную взлетов и падений, невзгод, тревог. Эта встреча открыла новую страницу в Викиной жизни. Но тогда Вика об этом еще не знала.

Из больницы поехали к Диме домой. Вика пыталась отказаться ехать к другу, потому что ей было очень стыдно в таком ужасном виде появляться на глаза Диминым родителям, но Дима был очень красноречив и убедителен. Последним доводом стало признание Димы, что он уже позвонил маме и рассказал ей о том, что случилось с Викой. Вика знала, что у Димы с его мамой прекрасные отношения и слегка завидовала другу.

С трудом вылезая из Диминой машины, Вика буквально лицом к лицу столкнулась с Эдиком. Увидев ее разбитое, заклеенное в нескольких местах пластырем лицо, Эдик остолбенел. Целую минуту он молча смотрел на покалеченную девушку. Вначале в его глазах было удивление, узнавание, но потом оно сменилось сочувствием и, наконец, глаза зло сверкнули, губы сжались и побелели от ярости, на скулах заиграли желваки:

- Вика, кто это сделал?

- Эдик, прошу тебя, не надо…

- Я должен знать – кто тот, кто поднял на тебя руку! Это Сашка?

- Нет, нет, Сашка так никогда не поступил бы, ты же знаешь.

- А кто?!!!

- Эдик, я благодарна тебе за то, что ты хочешь за меня заступиться, но, уверяю, это дело семейное и на человека, который это сделал, я не могу натравить братву, понимаешь?

- А я и не собираюсь отправлять братву. Я хотел побеседовать с твоим обидчикам с глазу на глаз. Ладно, не хочешь – не говори. Я все равно узнаю и положу этому конец.

- Нет, ты не сможешь, - печально покачала головой Вика.

- Запомни, для меня нет ничего невозможного! Я многое о тебе узнал за последние месяцы. Кажется, я догадываюсь, кто это мог сделать. Ладно, я приму свои меры. Я понимаю, почему ты не хочешь жаловаться мне. Я узнал еще кое что… Кажется, сегодня твое совершеннолетие? Прости, у меня с собой нет никакого особенного подарка. Вика, тебя не обидит, если я просто подарю тебе деньги? Я человек простой…

- Нет, не обидит, - попыталась улыбнуться Вика, - и не надо оправдываться. Мне приятно, что ты узнал о моем дне рождения и хочешь подарить подарок.

Эдик залез во внутренний карман пиджака, вытащил солидный бумажник и достал оттуда 100 рублевую бумажку.

- Эдик, это очень много, я не могу…

- Прости, крошка, на меньшее ты не тянешь. Привыкай к дорогим подаркам. И, пожалуйста, потрать эту сотню только на себя.
- Спасибо, - Вика смогла изобразить улыбку своими разбитыми губами.

Когда они отошли подальше от Эдика, Димка сказал:

- Все-таки хороший он мужик, правильный, справедливый… хоть и бандит. Нашему городу сильно повезло. Благодаря ему, у нас и порядок, и преступности почти нет, не то, что в других подмосковных городах.

- Ты считаешь, что это правильно?

- Да, я считаю, что это правильнее, чем безразличные ко всему беззубые бюрократы. Ты давно бывала в Люберцах? Нет? И не советую. Сейчас там страшно стало даже днем по улицам ходить. Туда бы нашего Эдика – он бы и из Люберец сделал образцовый чистенький городок.

Вика хотела ему возразить, но они уже пришли, и Дима открывал дверь своей квартиры.

Дома были оба Диминых родителя: мама Тамара и папа Володя. Тетя Тамара, конечно, поохала, но потом сказала, что в честь дня рождения Вики у них уже и праздничный стол накрыт. Вика не была голодна, но не хотела обижать этих замечательных добрых людей. Дядя Володя, всегда такой серьезный, хитро улыбнулся и вдруг резко распахнул дверь в большую комнату, где обычно ставили стол для гостей.

Из-за двери грянула веселая песня под гитарный бой. Вика вошла и увидела, что все их с Димой друзья сидят за празднично накрытым столом. В потолок ударила пробка от шампанского и девушка очень пожалела, что из-за сотрясения мозга ей нельзя выпить.

Праздник по поводу ее совершеннолетия все-таки состоялся. Было произнесено много тостов, подарено много замечательных подарков. Ни разу никто за столом не напомнил имениннице о ее разбитом лице, и даже она сама смогла на время забыть о своем состоянии. Треснувшие ребра под повязкой и разбитые губы напоминали о себе только когда она смеялась.

Поздним вечером этого долгого странного дня состоялся один очень важный разговор, имевший серьезные последствия для Викиной судьбы. Родители Димы позвали для разговора ее на кухню.

- Вика, мы знаем тебя уже несколько лет, - начала Димина мама, - знаем тебя, как человека очень хорошего, сильного духом и волевого. Честно говоря, ты кажешься гораздо более взрослой, чем многие мои сверстники, а мне уже немало лет. Последние несколько месяцев я не только восхищалась твоим мужеством, но и ужасалась теми обстоятельствами, которые вынудили тебя это мужество проявлять. Мы с Володей не можем стоять в стороне и хотели бы тебе помочь. Поэтому, прими от нас два очень ценных подарка. Не отказывайся. Как ты поймешь чуть позже, нам эти подарки не стоили ничего.

Сначала о моем подарке. У меня есть хорошая подруга Лена, у нее же есть одноклассница Даша, которая сейчас уехала с мужем за границу работать. У них в Москве осталась очень хорошая квартира с дорогой обстановкой. Сдавать квартиру они не хотят, потому что боятся за свои вещи. Долгое время квартира пустовала, но недавно я рассказала твою историю Лене, а та уговорила меня позвонить во Францию Даше. Даша не возражает, чтобы ты жила в их квартире. Ей платить за квартиру ничего не надо, но ты должна аккуратно и в срок оплачивать квартплату, коммунальные услуги, поддерживать порядок и проверять почту. Ее условие было: не водить туда посторонних, но мы убедили Дашу в твоей положительности и принципиальности. Она сказала, что ты можешь приводить туда ближайших подруг, которых доверяешь или друзей, но не устраивать шумных сборищ и не приводить людей, которых плохо знаешь. А теперь – самое главное. Квартира расположена совсем близко от твоего завода. При желании, можно дойти пешком – минут 20-25 или доехать на автобусе. Поэтому, дарю тебе на совершеннолетие самостоятельность – эти ключи на ближайшие 5 лет будут твоими.

Вика хотела броситься на шею тете Тамаре, но треснувшие ребра дали о себе знать такой дикой болью, что она с трудом удержалась на ногах. Со слезами благодарности, она поблагодарила маму друга:

- Я так Вам благодарна, тетя Тамара!

- Спокойно, девочка, тише, а то опять потревожишь свои повязки.

- А теперь очередь моего подарка, - сказал дядя Володя, - Тебе уже исполнилось 18 лет. Я знаю, что ты человек трезвого поведения, не пьющий. Ты знаешь, где я работаю? Я инструктор в автошколе. И я дарю тебе бесплатную возможность выучиться и получить права.

- Дядя Володя! Вы – добрый волшебник! Я обожаю машины и так давно мечтаю научиться водить!

- Когда получишь права, посмотрим, возможно, найдется и что водить, - подмигнул ей дядя Володя.