Из записок солдата криминального 0

Испанка.

...Она говорила, как любила своего испанца Армандо, тот приглашал ее в Испанию, она била бутылки шампанского у об капот его «вольво», ему нравилась экзотика. Потом, погуляв две недели, вернулась в Москву, на работу. Переводчиком на фирме. Я сказал, я тоже переводчик, людей через улицу Горького перевожу. Типа, одна армянка спрашивает другую, твой сын кем работает, та говорит, летчиком. Что, изумляется первая, летает?! Международные рейсы?! В Москве?! В «Шереметьево»?! Зачем «летает», говорит вторая практично, в Ереване летом лед продает. Но пора было к делу. Она сидела между мной и Колей, худенькая, стройная, очень «секси». Черное каре, падающее на такие же черные глаза, маленький размер ноги. В Москве среди девушек это ценно. Вообще, она была знакомой Коли-с-косичкой, я выступал просто, как водитель. Друг. Верный и невозмутимый. Согласился поехать, привезти их к нему на хату откуда-то из Печатников на Маяковку, в центр Москвы. Пока вез, они целовались на заднем сиденье. Я всю дорогу делал ей невозмутимые, стальные глаза в зеркало, снял сиреневую шелковую куртку, был тогда в столице такой шик, все, кто «при делах», носили турецкий, китайский шелк, в 92-году, оставшись в привезенной из Англии черной спортивной майке с ядовитой желто-синей окантовкой по бокам и нашивкой сзади - «Рибок», фирменного магазина на Баррикадной тогда не было, такие отнимали прямо у мотеля «Солнечный» на Кольцевой у спекулянтов, «спикулей», но я не отнял, а именно привез. Не отнял и тоже привез часы, «картье», в районе никто не поверил. Спросили, с кого снял, Джаб? Я на них обиделся до слез. Когда шли воровать, колеса. Зеркала с машин по ночам тырить и меня не звали, так не обижался, бог с ним. Не пользуюсь народной любовью, вот и не зовут. А тут...Честно три месяца траву под Лондоном подстригал, чтоб купить. На свои деньги. Майку потом мне первая жена порвала во время ссоры. В такие моменты она наделялась такой мистической силой, как когда не карты говорят тебе расклад судьбы, а ты сам кодируешь все на много лет, сдавая колоду в покер, жизнь учится у искусства, отменяя всю теорию достоверности. Просто потянула вниз за передний край и порвала. А ткань там, ого-го, такую и ножницами не разрежешь. После этого виновато улыбнулась, одними глазами, мол, случайно. И тут же ушла в черную даль, пропустив мой апперкот.

- А вы современная девушка? - спросил я. - Да, - сказала она просто. - Настолько, что даже не боюсь двух мужчин одновременно.

Это был сигнал, откровенный. Настоящий писатель, говорят, учит себя сам. Фолкнер, например, творил в перерывах между работой на почте. Так же и бандит: постоянная учеба. По ее тону я знал, это не блеф. Глаза ее горят.

- ...Я всегда...хотела...с двумя...мужчинами...попробовать...одновременно...только не знала, как.

Что ж, сексуальные желания у всех свои. Меня, например, одна уговаривала...Не буду писать, даже страшно. В дух словах - она делает мне минет, второй ей, «там», она его унижает, отталкивает ногой. Пошел, пошел! Я, как услышал это, прям испугался. А с виду, вроде деловая, просилась в долю. Мол, поддержу общак.

Мы с товарищем, потом он предал меня, тут же ее раздели, оставив для антуража только сережки в ушах и, на теле, цепочку, золотой крест, об этом потом, я заметил, почему-то много грехов делается именно в присутствии Христа, гипотетично же оно хорошо?..И бережно, как источник счастья, положили на нашу холостяцкую кровать. На ней и белья почти что совсем не было, так, берлога. Место, правда, хорошее, улица Медведева, в центре Москвы. Почти рядом со знаменитым кгбэшным домом у «Пушки», там, где в 90-х на первом этаже была «Сберкасса». Рассказывают сдавали его высшим чинам уже готовым, со всей внутренней отделкой, одна из жен заупрямилась, пришлось ХОЗУ КГБ там все менять. Братва, когда слышала это, от доверенных местом, заходилась нервным криком:

- Мусора!!

Хотя...Есть «мусора», есть «менты». Чехов вообще сказал, не надо, на наклеивайте ярлыков.

И начали пользовать ее вдвоем, товарищ быстро «пришел», с каким-то вздохом завершив свои короткие, но бурные труды. Я все качал, качал, качал, никак не мог завершить. Сказывалось нервное напряжение, все-таки второй раз в розыске. В любом отделении милиции на меня выставлен «сторожевик», компьютеров тогда еще не было, в сводках моя фамилия, если чуть-чуть что пойдет не так, тут же в браслеты и на Петры, а там...Даже думать тогда не хотелось, что там может быть со мной, не хочется и сейчас. «Полночный экспресс», фильм такой про турецкую тюрьму, режиссер Алан Паркер, показался бы раем!

Но - завершил. Она выбралась из-под меня и сказала:

- Как мне не везет! Мужчин - двое, а оргазма - нет. - Но ты ж...своего испанца тут предала! - взвился мой друг. Иногда он мог. Через пару лет он все сделает так, меня чудом не убьют, спасет путч. Хотя потом скажет, не хочу его крови. Как людей поймешь? Делают, потом думают. Потом - говорят.

- А если вы мне ее скажете, что у меня прекрасные глаза, я вообще заплачу!

Ну плачь, чего ж ты?..

Как все кончилось? Разочаровали мы ее, а она нас, я уехал. Я сказал:

- Да, мадам, жалко, что закончился серебряный век! Мне пора по делам.

Она так по-матерински посмотрела на меня, с состраданием. Ничего ты не понимаешь, глупый. Есть любовь, а есть секс. Проституткам не надо кончать.

Оставил их вдвоем, стало уже не интересно, пусть делают, что хотят, так, эпизод. Сначала зашел в «Американский бар и гриль» напротив метро «Маяковская», бесцельно сунул там в бубен какому-то клоуну-америкосу, клеившему официантку, облив его кофе, он матерился по-английски, жестко, резко выбежал, боясь милиции, сел в машину и поехал вперед-вниз, к Курскому вокзалу, свернув направо в подворотню, в которой был бар «Би-Би-Кинг», там давали настоящее мясо аллигатора.  Наскоро перекусил, не давая волю эмоциям, поехал домой. На съемную квартиру на Саянской летел на огромной скорости. Мимо Измайловского парка, а потом Терлецких прудов по Шоссе Энтузиастов, вполне мог насмерть сбить кого-то. Там от Новогиреевской улицы до перекрестка с Южным Измайлово, «Южкой» большой, одинокий участок, я ехал двести. Если бы выбежал на дорогу из леса какой-нибудь зверь, человек, все. Джип большой, тяжелый, «Шевроле Тахо», трехдверка, не спасли бы воздушные тормоза. На той квартире я жил несколько лет, пока на меня не напали, и почти каждый вечер или, вернее, утро, по ночам мы не спали, разъезжались из клубов, когда светало - «Джаз», «Кабана», «Бэллз», «Эльдорадо», поначалу «Утопия»... - я так летал. И ничего. Что-то, видимо, меня спасало. Думаю, для какой-то высшей цели. И святой.

Колю - завалили. Когда долг чужой получал. Приехал на автосервис между Ждановской и Кусково, даже не дали выйти из «порше», пообщаться. Вот это, кстати, и было «превышение полномочий». А по-нашему: «беспредел». Изнурить тебя, довести до полного сумасшествия, до предела, вот это была — Москва. Я, кстати, до сих пор хожу, оглядываясь, по ее улицам. А что? Подойдут двое-трое, посадят в машину и вывезут в неизвестном направлении. Или — раз по голове, и ты уже в подвале, откуда больше никогда не увидишь белый свет, и умрешь, правда, в муках. Да, в конце концов, сбегут с верхнего этажа, затолкают тебя в твою же собственную квартиру. И как только в скважине повернется ключ, ты пропал. Убили же человека напротив Петровки, 38 и сожгли в камине. Или...Менты, случайный патруль, отвезут в отделение. Забили же насмерть офицера центрального аппарата КГБ в метро. Да мало ли способов! Хотя, посмотреть, в провинции ситуация еще хуже...Поэтому никому не завидую, завидую, первое, обычным людям, водят детей в кино, театр, гуляют в парках, их незнанию криминального мира и других ситуаций, и, второе, в этом преступном мире, новичкам. Их самоуверенность - предмет гордости профессионалов. Будучи 25 лет - огромный срок! - солдатом элитного взвода темной стороны жизни столицы, насмотрелся. А те, кто были рядом со мной? Красавцы, абреки, гайдуки; один стоил многих! Никого уж нет...Это даже трудно сравнить с чем-либо. Разве только с тем, как спиваются бывшие чемпионы в большом спорте.

Мы никогда не попадались и не боялись никого. А Москва — нас.

...Слышь, командир, сказал я стоящему на дверях в «Метелице» здоровенному охраннику, видимо, в свободное время от дежурства, омоновцу, пусти меня на пять минут, ищу бабу, сразу выйду, как найду. Вам надо купить входной билет, сказал он. Я взвился, че?! Я сроду никогда никуда входных билетов не покупал! Я сирота, денег — нету! Конечно, это ерунда. Все понты. Но раз зашел разговор...Он прямо сгорбился, принимая стойку. Лицо изменилось, стало, как у упыря. Натурально сейчас сунет мне в лоб. Ну че ждешь, распрямившись, как струна, сказал я ему, тоже инфернально. Ударь меня, убей! Если я вас ударю сильно, неприятно будет мне, а если слабо - вам, сказал он.

Ну дела...

Продолжение следует.