И до последнего

Выражаю благодарность Егору, который дал мне бесценные замечания по поводу моего рассказа. Люблю тебя.

01.
То, что было.

Залпом осушив стакан с виски, Артем стукнул пустым сосудом по столешнице барной стойки. Кубики льда возмущенно ударились о хрупкое стекло, отдалено напоминая колокольчики. Такой же приглушенный звон, такая же боль в висках от неприятного звука. Молодой человек прикусил губу и приложил пустой, но все еще прохладный, стакан к виску, неприязненно зашипев. Сколько он выпил за сегодняшний вечер, плавно перетекший в ночь? Две бутылки? Три? А может десять?.. Артем усмехнулся и снова ахнул. Боль настырно стучала своими маленькими молоточками, шум от которых разливался по всему телу. Ужасающее ощущение. Все вокруг неспешно покачивается, куда-то уплывает. Стул, на котором сидел Артем, отвратительно поскрипывал своим лаковым покрытием при малейшем движении. Юноша почти физически ощутил, как позеленел, приложил руку ко рту и, схватив свою небольшую спортивную сумку, помчался в туалет.
Артема выворачивало наизнанку очень долго. Желудок протестовал, отторгая алкоголь и посылая своему обладателю спазменные разряды дикой, нестерпимой боли. Юноша крепко вцепился в агрессивно белый кафель, не заботясь о том, сколько там может быть сейчас самых разнообразных неприятных микробов.
Прояснение в сознании пришло совсем некстати-на вспышке очередной боли, которая ничуть не притупилась за десять минут близкого общения с сортиром. Артем скривился и закашлялся. В желудке уже ничего не было из сегодняшнего скромного ужина, поэтому парень просто сидел на коленях и корчился над "белым другом":
-Эй, парень, может тебе помочь?
Юноша вздрогнул, резко подскочил и тут же свалился. Складывалось ощущение, что в его животе острые ножи танцевали твист на раскаленных углях.
-Ага...Есть что-нибудь от отравления?
Артем посмотрел на подошедшего к нему юношу. Низкорослый, коренастый, волосы выбелены до серебряного оттенка, одет в простенькую майку и рваные джинсы кислотно зеленого оттенка. Ничего, в общем-то, особенного.
-Маловероятно.
Парень хлопнул по клепкам на карманах и вывернул их, предварительно достав телефон, небольшую связку ключей и пакетик с травкой,-Я сегодня налегке. Может тебя в больницу?
Артем подозрительно взглянул на собеседника. Тот, словно прочитав его мысли, замахал руками.
-Нет, я сегодня даже не пил.
-Тогда вези быстрее, а то я сейчас точно коньки здесь отброшу.
-Окей, я тебя тогда до пятой подброшу, тут минут семь или десять ехать, смотря, что сейчас на дорогах. Рома, кстати,-представился молодой человек, протягивая руку, увешанную различными браслетами и фенечками:
-Артем, приятно познакомиться.

В больнице пахло болезнью, усталостью и лекарствами. Омерзительно. Артем передернулся, устроился на скамейке перед кабинетом дежурного врача поудобнее и вцепился в локоть Ромы, когда его желудок вновь начал возмущаться:
-****ь, не надо было пить этот гребанный виски.
Юноша сжал пальцы в кулак настолько сильно, что побелели костяшки. Предательские слезы выступили в уголках глаз. Терпеть стало просто невозможно. Организм выворачивало наизнанку, температура подскочила до очень высокой отметки, футболка липла к влажной спине, а сквозняк, пробивавшийся через приоткрытое окно, вызывал неприятную дрожь в теле.
-Ого, ну тебя и скрутило,-Рома присвистнул и приобнял Артема, пытаясь хоть как-то его успокоить. Плечи юноши были сильно напряжены, дыхание перебивалось ужасающим кашлем и приглушенными стонами. Отравление алкоголем-штука, конечно, тяжело-переносимая.
-Н...ничего, нормально,-прохрипел Артем, пытаясь выдавить улыбку. Получилось вымученно и даже немного устрашающе.
-Следующий!-из кабинета вышла сонная медсестра с чашкой кофе в руках и проводила парней.

-Здесь больно?
Врач, долговязый молодой мужчина, пытался пропальпировать живот Артема, но тот постоянно брыкался, матерился и чуть не задел своими руками склянки с лекарствами, стоящие на низкой железной тумбочке.
-Нет, ****ь, я кайф ловлю, не видите?-огрызнулся юноша, поправляя футболку.
-Во-первых, прошу не выражаться у меня в кабинете, а во-вторых, советую больше не пить в заведениях подозрительного характера. А лучше вообще завязывайте с этой наивреднейшей привычкой. Мало ли, вдруг опять отравитесь. Ведь еще час-другой, и сейчас вы бы не здесь прохлаждались, а лежали на операционном столе.
Врач присел за стол, сонно зевнул и стал что-то быстро черкать на стикере,-Выпишу вам парочку абсорбентов и "Омез", на всякий случай. Внимательно прочитайте инструкции, хотя я здесь все расписал. Через десять дней,-мужчина бегло взглянул на календарь, протягивая Артему маленький желтый листок,-то есть двадцать второго, придете к своему терапевту. Если лучше не станет, то советую посетить гастроэнтеролога.
-Угу, спасибо.
Юноша потоптался на месте, допивая выданное врачом лекарство, благодарно кивнул и вышел в коридор, где его ждал Рома, которого в кабинет не пустили
-Ну что, лучше?
-Да, намного.
Артем потер глаза и зевнул. После того, как боль притупилась, ее место заняла усталость, тяжелым грузом навалившаяся на плечи. Мышцы будто атрофировались, а перед глазами стремительно расстилался густой туман.
-Ну и где ты, чудо, живешь?
Рома улыбнулся, и, подхватив своего незадачливого спутника под локти, повел к выходу.
-Островитянова двадцать два. Если отрублюсь-ключи в кармане, здесь.
Артем хлопнул себя по заднице.
-О, да ты меня провоцируешь. А вдруг я гей?
-Замечательно. Я тоже. Да и секса у меня давно не было.
Рома на мгновение остановился, глупо хихикнул и чмокнул Артема в щечку.
-Тогда давай встречаться?
-Аэмм...Ладно.

-Вчера ночью, недалеко от кладбища одного из подмосковных поселков, был обнаружен труп мужчины. Личность пострадавшего установить пока не удалось. Его лицо было обезображено, а на теле обнаружены многочисленные рваные раны. Следствие выдвинуло предположение о том, что на мужчину напали дикие звери или собаки. Напомним, что это уже не первый случай. В этом месяце, при странных обстоятельствах...
Рома быстро выключил телевизор, нервно сжимая пульт. Его лицо резко приобрело синевато-бледный оттенок.
-Эй! Я же новости смотрел!-возмутился Артем.
-Прости, не переношу вида крови и мертвецов в целом.
-Ты что, маленький? Трясешься как осиновый лист.
-Нет. Просто небольшая психологическая травма. Я рос в детском доме, и однажды стал свидетелем весьма неприятного инцидента. Один из наших воспитателей, весьма мерзкий, надо сказать, тип, изнасиловал мальчика, с которым я жил в комнате, а потом убил его, так как пацан начал звать на помощь. Этот отморозок, видимо, подумал, что дети спят очень крепко, поэтому трогать меня не стал. А я и молчал. С тех пор...
-Не продолжай! Извини, я же не знал.
-Да ничего, проехали.
Артем смазано поцеловал Рому в шею и потянулся за своим фотоаппаратом. У его любовника сейчас было такое беспомощно-растерянное выражение лица!
-Хватит! Прекрати меня снимать, я нефотогеничный!
-А вот и нет!
Артем весело захохотал, быстренько настроил вспышку и зажал кнопку спуска затвора сразу несколько раз. Рома отмахивался и брыкался. Его лицо покраснело, а дыхание немного сбилось.
-Ах, ты, сучонок!
Рома укусил Тему за руку. Тот ойкнул, смешно зашипел и отложил фотоаппарат.
-Совсем сдурел? Он полтинник стоит!
-Я бы натурой расплатился...
-А ты итак ею расплатишься
Артем повалил Рому на пол, оседлал узкие бедра и сжал их своими острыми коленками.
-Ай, синяки останутся!
-Терпи, котик.
Тема быстро провел языком по чужим сладким губам, облизывая их, посасывая нежную кожу. Рома ахнул и схватился за край футболки своего любовника, как за спасательный круг.
Чтобы не слишком забываться в этих случайно зародившихся чувствах, которые обоих парней накрыли одновременно, срывая все тормоза, притупляя эмоции, заставляя их наслаждаться каждым мгновением, проведенным друг с другом.
Рома часто задышал, когда Артем, бегло коснувшись пальцами сосков, накрыл своей широкой ладонью его уже давно стоящий член. Движения были резкими, отрывистыми, доставляющими нереальный кайф. Почти такой же, как от настоящего секса. Тема пару раз провел большим пальцем по головке Роминого члена и тот, зарычав, кончил, царапая бока юноши своими наманекюренными ногтями.
-Фух, это было что-то! Ты так орал! Наверное, даже соседи услышали.
-Просто помолчи, я сам в шоке. Не думал, что смогу так быстро кончить от столь примитивных ласк. Теперь я официально могу объявить тебя гигантом секса всея Руси.
Рома улыбнулся своей же шутке и встал, натягивая обратно приспущенные домашние шорты.
-Ты куда? Опять работа?
Артем быстро вытер влажную руку салфеткой и откинул ее в сторону.
-Да, я же обещал, что за квартиру будем расплачиваться вместе.
-Но и моего заработка вполне хватает.
-Так, это даже не обсуждается! Да и работу свою я люблю.
Рома чмокнул Артема в шею, оставляя, будто на память, влажный след.
-Не думал, что работу сторожа можно любить.
-Это лучше, чем ничего. Все, я побежал.
Тема кивнул, помог Роме найти затерявшийся кроссовок и впихнул-таки своему работничку скромный ужин, приготовленный самостоятельно, с душой.



Небольшая квартира, пропитанная запахами формалина и ладана, находилась на окраине небольшого подмосковного городка. Человека, который здесь жил, мало кто знал, но поговаривали, что это свихнувшийся доктор неопределенного возраста, так как от него всегда воняло болезнью, затхлостью и лекарствами. Он постоянно зашторивал окна, будь то день или ночь, напяливал длинный серый плащ с капюшоном и нарезал круги около подъезда, как неприкаянный. А потом внезапно куда-то исчезал и появлялся только под утро. Странный тип. Никто не видел его лица, не знал имени и возраста. Ну, живет себе какой-то ненормальный на первом этаже старенького сталинского дома, так пусть себе живет. За аренду платит своевременно, после одиннадцати не куролесит, в сомнительных компаниях замечен не был. Идеальный сосед. Правда, со странностями...

02.
То, что еще не случилось.

...Он делает аккуратный надрез от впадинки между ключицами до вялого члена идеально продезинфицированным скальпелем. Заниматься этим на улице конечно не очень удобно. Вокруг слякоть, грязь и противно пахнущие лужи, от которых за километр несет помоями и плесенью. Мужчина откладывает свой инструмент в небольшой белый чемоданчик и касается указательными пальцами разреза на теле юноши, слегка надавливая на нежную кожу.
-Еще чуть-чуть, мой хороший.
Он раздвигает своими широкими ладонями рану в чувствительном местечке под грудью и припадает губами к потемневшей крови, прикусывая зубами мясо.
Мужчина делает еще пару надрезов, но уже обычным перочинным ножиком: от виска к шее по выступающей жилке, в которой больше не бьется пульс, задевает подбородок, рассекает губы и тут же целует их, приходя в дикий экстаз от привкуса крови. Он царапает искаженное ужасом лицо, облизывается и тяжело дышит, испытывая невероятное духовное удовлетворение. Сладость, страсть...Сколько чувств вызывает этот обезображенный мальчик! Целовать его, ласкать внутренности через глубокий разрез. Наслаждаться немного затхлым запахом кожи, от которой до сих пор тянет мускусом секса. Что-то среднее между ароматом крови и вкусом засохшей спермы на чужих губах. Еще немного тянет табаком, а в венах теперь навсегда останется белый порошок кокаина, шлейф экстази и послевкусие шартреза, который мальчик по глупости мешал с абсентом и джином.
Мужчина втягивает носом воздух вокруг трупа, слизывая с пальцев, затянутых в плотные резиновые перчатки, предназначенные, скорее всего, для работы с химикатами, кровь, срезает у юноши кусочек бархатной кожи с лица, перекатывает у себя во рту, довольно жмурится и наконец-то выплевывает в заранее подготовленный пакетик плоть, который по приходу домой положит в морозильную камеру между давно просроченными полуфабрикатными котлетами и заледенелым куриным фаршем.
-Покойся с миром, мой ненаглядный содомит.
Мужчина кусает губы мальчика на прощание, собирает свой небольшой чемоданчик и выходит на трассу. Сегодня идти домой придется пешком.

-А как ты осознал свою ориентацию? -как бы, между прочим, спрашивает Рома, отпивая из высокой фарфоровой чашки сладкий чай с мятой.
-С чего это вдруг такие вопросы?
Артем откусывает смачный кусок свежего круассана и начинает недоуменно разглядываться своего парня.
-Да так...Интересно просто.
-Ну, даже не знаю. Просто я воспитан мамой, а она натура творческая и нежная. Меня баловали лаской, заботой. Частенько водили в театры, а на ночь читали бульварные женские романчики, вместо сказок. Даже не знаю почему, но мать считала, что так я научусь быть настоящим мужчиной, кои описывались в вышеназванных "гигантах" беллетристики. Вышло все с точностью до наоборот. Я всегда завидовал женщинам, которым на защиту приходили такие мачо и спасали их. Когда мне стукнуло четырнадцать, то до конца осознал, что всегда хотел оказаться на месте слабого пола, ну а отсюда и выводы соответствующие. Вообще, мама не удивилась, когда я во всем ей признался. Она сказала, что давно это подозревала и была готова к такому повороту.
Рома понимающе кивает, отставляет чай в сторону и перегибается через стол, целуя своего любовника. Тема охотно отвечает, позволяя чужому языку свободно властвовать над его ртом.
-Знаешь, а ведь я думал, что возненавижу геев после того случая в детском доме...Лицо моего соседа...Оно надежно врезалось в память. Искаженное ужасом и страхом. В его глазах не было ничего кроме боли и обреченности. Но потом...Этот пидор просто взял и перерезал ему глотку, а нож всадил в грудь, оставляя его там, стирая с рукояти все следы. Воспитатели и дети горевали пару дней и все забыли...
Рома сам не замечает, как начинает непроизвольно сжимать свои пальцы на шее Артема, слишком сильно углубившись в ужасающее прошлое.
-Гкх...Отпусти...больно..
Тема задыхается.
-...я не мог на это смотреть...
Глаза подкатываются, губы пересыхают.
-МНЕ БОЛЬНО!-из последних сил выкрикивает Артем.
Рома мотает головой, приходя в себя, и разжимает пальцы.
-Ох, прости! Ты в порядке? Может "скорую"?
-А...Нет, ладно. Только больше так не делай, а то я реально испугался, что ты меня задушишь.
Тема истерично хихикает и потирает красное пятно на своей шее.
-Конечно, конечно. Извини, пожалуйста.
Рома нежно целует ключицы любовника, поглаживая пальцами воспаленную немного рану.

Мужчина любовно протирает баночки, в которых покоятся кусочки его жертв. Сосуды до краев наполнены пахучим формалином, аромат которого, впрочем, все равно не чувствуется из-за свечек с ладаном. В квартире будто смешался Ад и Рай. На одном стеллаже расставлены "воспоминания" его убийств, а на другом-Священные писания и иконы. Из книг торчат цветные закладки, помечающие тексты о содомском грехе.
Мужчина чувствует себя избавителем, героем и искренне недоумевает, почему закон против таких радикальных мер.
Содомиты ведь должны гореть в адском пламени, не так ли?
Конечно!
Вот она единственная верная истина в этом прогнившем мире.
Мужчина разглядывает фотографию в рамке, на которой запечатлен красивый юноша, чуть младше его самого. Смотреть на эту сияющую улыбку, пронизывающую кусок бумаги десять на пятнадцать просто невозможно.
Прожечь опаленными спичками глаза.
Проткнуть канцелярским ножом горло и грудь.
-Скоро увидимся.

-Ром, ты чего так рано?
Заспанный Темка выглядит очень смешно. Коротко стриженые волосы торчат в разные стороны, глаза слегка затуманены поволокой, а пижамная футболка задрана по самое не могу.
-Я соскучился...Мой ненаглядный содомит.
Рома делает резкий выпад вперед. Его высокие берцы скрипят, оставляя на полу черные полосы.
-Ты!..
Артем еле успевает наклониться, уворачиваясь от ножа, который Рома быстро вытаскивает из заднего карман широких джинс.
-Я порежу тебя на кусочки, мой хороший, а член скормлю собакам.
-Эй, остановись, это уже не смешно.
-Это с самого начала было не смешно, пидор проклятый.
Рома перекладывает нож в другую руку, сжимает рукоять поудобнее и приставляет лезвие к шее Артем, надавливая на нежную кожу. Из неглубокого пореза начинает неспешно капать кровь.
-Прекрасно! Какой насыщенный аромат грехов, ммм...
Рома прикусывает рану на чужой шее, ощущая во рту незабываемый вкус крови. Его возбужденный член упирается в Темино бедро, а пальцы с женственными ногтями больно царапают спину, оставляя длинные красные полосы.
-Я вырежу все твои внутренности, развешу у себя дома и буду мастурбировать, любуясь на то, как частички очередного гомосексуалиста гниют от поразившего их греха. А твоими кишками, пожалуй, украшу новогоднюю елку.
Глаза Артема вспыхивают страхом. Организм начинает поспешно вырабатывать спасительный адреналин.
-Скольких ты уже убил?
-Ты тринадцатый.
Тема пользуется моментом, когда Рома ненадолго отрывается от раны на шее, ударяет его коленом в челюсть и выбивает из рук нож, забирая холодное оружие себе и выставляя вперед, пытаясь защититься.
-О, так ты еще способен сопротивляться? С такой-то раной.
Кровь из шеи Артема вытекает хотя и мелкими струйками, но не прекращаясь. Парень прикладывает свободную руку к порезу, пытаясь почувствовать масштабы урона, но полученные ощущение результата не приносят.
Не до них, когда в голове настырно бьется мысль "Выжить! Сражаться за существование до последнего вздоха!"
Рома вытирает кулаком кровь с подбородка, пару раз клацает зубами, проверяя, не сломана ли челюсть, подбегает к Теме, пытаясь выхватить из его крепко сомкнутых пальцев свой нож, на рукояти которого можно разглядеть несколько засохших капель крови темно-бордового, почти черного, оттенка.
Артем ловко уворачивается, пригибаясь. Ромин кулак с хрустом натыкается на зеркало, разбивая его на мелкие осколки. Кусочки стекла больно впились в костяшки пальцев и полностью рассекли правую ладонь с внешней стороны. Кровь хлещет с дикой силой из алой полоски, протянувшейся через всю ладонь, слегка задевая запястье.
Артем дергается, увидев руки Ромы. Юношу немного мутит, но это скорее от привкуса собственной крови во рту, чем от поистине устрашающего вида бывшего любовника, оказавшегося по совместительству маньяком-гомофобом.
Странная, однако, штука-судьба.
-Ты поплатишься за это, тварь,-рычит Рома, разминая кулаки, из которых сыплются мельчайшие осколки стекла.
А крови все больше.
У Ромы мало времени, и он это прекрасно понимает. Парень с диким рыком обезумевшего животного кидается на Артема. Бесполезные попытки ударить и выхватить нож...Силы покидают больное тело.
-Прощай.
Артем прихватывает Ромины волосы на затылке, дергает безвольную голову на себя и целует свой личный кошмар в губы, протыкая его плоть чуть ниже ключиц. Левее. Заталкивает нож туда, где у многих людей сейчас пусто.
Глаза Ромы подкатываются, но кровь продолжает сюрреалистично быстро вытекать из его обмякшего мертвого тела. Теперь это лишь пустая оболочка. Артем удовлетворенно наблюдает за чужой смертью.
Это почти приятно.

-Алло, полиция? Я хочу сообщить о вооруженном нападении...
Голос немного подрагивает, размозженная шея болит,-Да, "скорую" нужно...Рваная рана...Да...Чуть ниже подбородка.
Говорить нормально-задача не из простых, когда глотка поперек рассечена.
Полицейские и врачи подъезжают очень быстро. Минуты через три. Доктора не медлят, на месте накладывая Теме швы, обколов его шею сразу несколькими обезволивающими. Дышать тяжеловато, но размазанная фигура в белом халате утверждает, что все скоро пройдет. Надо потерпеть пару часиков и, желательно, до завтрашнего дня ничего не есть.
В больницу везти смысла нет. Рана не очень-то и глубокая, просто необходимо какое-то время качать себя антибиотиками и противоаллергенными.
Да здравствует, Сонное Царство!
Медсестра в белом халате безошибочно определяет-у Ромы была гемофилия. Что же, этот факт не удивляет.
Где-то совсем на фоне полицейские неспешно переговариваются. Похоже, они уже давно подозревали Рому, и теперь стражей порядка ждет неплохая премия за закрытое дело об убийстве двенадцати человек и покушении. Артем даже слышит, что его приглашают в отдел для допроса. Ничего серьезного. Парень кивает, словно китайский болванчик, наблюдая за тем, как медики выносят труп Ромы, прощается с "гостями" и, дойдя до кровати, тут же засыпает. А в квартире можно и завтра убраться.

10-14.04.2012