Солстис

                ДГ08а Солстис

                А в замке за столом сидел кто-то пожилой и сгорбленный, в то время как Натакруна гремела посудой на кухне.
                - Здрасьте. – Накрыла всех присутствующих одним скупым словом Хенессада.– Девушка, нож, что вы потеряли месяц назад, вон за той тумбочкой. – Она ткнула пальцем куда-то в угол кухни.
                Натакруна выронила из рук тряпку, и проводила ее потрясенным взглядом.
                - Можно отключиться у тебя в спальне? Я не выношу нежилые комнаты. Господин Арвенс, вы можете лечь в одной из гостевых. – Старуха махнула рукой на галерею, хотя никогда раньше не была у меня в доме, а сама устало прошаркала по направлению к лестнице на второй этаж.
                - Да ради Бога, ложитесь где хотите.
                Они ушли, а я сел напротив человека за столом. Он поднял голову, и я вздрогнул. На мгновение показалось, что на меня смотрел Адаар.
                - От меня ушла жена. – Тихо сказал он. – Не хочу брать грех на душу. Не могли бы вы меня убить?
                Я сбросил наваждение. Очевидно, что это был не Адаар. Но мое сердце, измученное безответной любовью к Арканду, и стремительной встречей с самым дорогим для меня на земле человеком, с которым я быть не мог, потянулось к этому еще очень нестарому незнакомцу.  Его присутствие, гармоничное и деликатное, где-то властное, но в основном положительное, звенело вокруг меня на одной, трагической, последней ноте.
                - Как вас зовут? – Я не мог не любоваться морщинами на его лице, придававшими ему зрелое и мужественное выражение.
                - Солстис. – Глухо ответил он.
                - Что за странное имя?
                - Я хочу, чтобы меня так звали в мою последнюю ночь. И это – единственное мое желание перед смертью.
                - Все ссоры на земле происходят только по двум причинам – время, деньги или их эквивалент. Какая причина заставила уйти вашу жену? Вы давали ей слишком мало своего времени, слишком много своего времени, или слишком мало своих денег? Ибо ясно, что слишком много денег не бывает?
                - Вы не можете просто прекратить мои страдания, лорд Гидеалис? Вам нужно обязательно лезть в душу?
                - Да нет. Пойдемте. – Я порывисто встал, и повел его в подземелье.
                Мне не впервой было лишать жизни понравившихся красивых мужчин. Во многих я влюблялся так сильно, что дрожала секира. Но что с того? Если человеку не нужна жизнь, то, тем более, ему не нужна любовь. Хотя Релемилл говорит, что именно на последнем человека можно развернуть от смерти к жизни на сто восемьдесят градусов. Но у него на это есть вера. А у меня – нет.
                Я толкнул дверь, и она отворилась медленно, тяжко заскрипев. В лица нам повеяло влажной затхлостью.
                Мы спустились вниз, и я провел его в камеру, где все было организовано для тех, кто не хотел делать из своей смерти шоу на площади. Солстис остановился там, где я его оставил, не зная, куда двигаться в полной темноте.
                - Вам свет нужен? – Опомнился я, подходя к секире, лежавшей на досках в углу.
                - Она забрала весь мой свет. – Глухо ответил он.
                - Хорошо. Так будет даже лучше. – Я подвел его к плахе, и надавил на его плечи, заставляя опуститься на колени, и продолжал гладить его, когда он уже был на каменном полу. – Сейчас вы перестанете чувствовать свое тело. Оно холодеет, приятно немеет. Положите голову вот сюда. Больно не будет. Только постарайтесь не упасть. Если вы расслабитесь так, что съедете с плахи, то я промахнусь. – Как вы себя чувствуете?
                - Лучше не бывает. С этого надо было начинать... – Прошептал он, и я увидел усмешку у него на губах.
                - К сожалению, это чувство не длится вечно. – Я поправил его голову, поднял секиру, и размахнулся, когда сзади раздались торопливые шаги.
                - Не делай этого! Он нам нужен! Он офицер королевской армии!
                Не в силах преодолеть набранной инерции, я только смог изменить направление удара, и секира вонзилась между камней в дюйме от тела Солстиса. От жуткого скрежета он очнулся, и отпрянул, но снова осел на пол.
                В дверях стояла Хенессада, завернувшись в плащ на голое тело, босиком.
                - Домиарн! – Ее встревоженный крик разнесся по коридорам подземелья мечущимся эхом. – Я ведь ничего не вижу в темноте! Надеюсь, что я не опоздала!
                - Нет, не опоздала. Ты всегда приходишь вовремя.
                Я опустился на колени рядом с Солстисом, взял его лицо в свои руки, и целовал, целовал, целовал.
                - Помоги мне его вывести. Он не может идти сам. Я парализовал его мышцы. Но это скоро пройдет.

                Наутро мы выехали в составе – я, Хенессада, Арвенс и Солстис. Он действительно оказался старым офицером армии, пусть и в отставке, но с ценнейшим опытом реальных сражений, которого не было ни у кого из нас. С тех пор, как Солстис повесил на стену свой меч после последней войны между Кимаарисом Первым и отцом Адаара, в нашей стране не было ни одной войны.
                Но он согласился помочь нам в обмен на мое обещание выполнить ту просьбу, с которой он ко мне и пришел. Я с готовностью дал слово, осознавая, как мало шансов было у меня это слово сдержать. В соответствии с тем, что видела Хенессада, армия пришельцев с севера была огромной.
                Даже если армия Адаара придет вовремя, у нас было всего около сорока тысяч человек вместе с тем, что было у самого Кимаариса. Она твердила, что этого недостаточно, и что нас ждут реки крови, и, скорее всего, полное поражение.
                Я слушал ее, и любовался шпилем городской ратуши, когда мы подъезжали к городу. Вся моя жизнь – это сплошные реки крови. Мне было нечего терять.
                Мы остановились у церкви, и нашли Релемилла у себя. Он читал какую-то книгу.
                - До свидания. Вы всегда были мне больше чем другом и учителем. Я затрудняюсь сказать, чем вы были для меня. – Начал я, не вполне понимая, куда веду эту речь.
                - Чего ты прощаешься, Домиарн? Я еду с тобой.
                - Не забудьте свои проповеди. – Вставила Хенессада.
                - Они нужны именно вам. Потому что вы, моя дорогая грешница, средоточие зла. – Релемилл бросил на Хенессаду быстрый взгляд, и нахмурился непреклонно.
                - Хороший человек, пусть едет с нами. – Пророчица кивнула.
                - Хенессада, он вас только что оскорбил! – Не выдержал Мирт.
                - Большая ошибка – судить людей через негативную призму их негативного отношения к тебе. Это сильно искажает реальность. Только потому, что господин священник это сказал, еще не значит, что я должна относиться к нему так, как он относится ко мне. Это фактически лишает нас собственной воли, и личного мнения. Ибо если мы позволим другому человеку задать тон общения, то мы отнимем это право у себя. Ведь сам по себе господин Релемилл - прекрасный человек. Более того, он прав.
                От этого монолога Арвенс остался стоять в оцепенении, а мы вышли на улицу.