Поток НАЙЯ - глава 13 земля!

ЗЕМЛЯ!

Мир прекрасен, и вне его нет спасения.
Альбер Камю


Проснулся Виктор от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо; это был Сергей.
— Просыпайся, Вик, — бодро говорил он, что-то аппетитно пережёвывая.
Виктор поднял спинку:
— Сколько я спал?
— Чуть больше двух часов, — отвечал Сергей, разрезая сочный стейк, — уже сбрасываем скорость… Завтракать будешь?..
— Доброе утро, Виктор Станиславович! — улыбнулась стоявшая позади Сергея Патриция, наливая чай. — Что желаете?
— А что у вас есть? — заинтересовался Виктор, чувствуя, как от заманчивого запаха у него просыпается недюжинный аппетит.
— У нас есть свиной и телячий эскалоп с картофельными медальонами, — быстро отвечала подошедшая Рита, — куриные рулетики с грибами, несколько видов морской рыбы. Если хотите, можем приготовить омлет с овощами…
— От омлета не откажусь, — отозвался Виктор и, сглотнув, прибавил: — И, если можно, пожарьте немного бекона.
— Конечно! — улыбнулась Рита.
Сообщив повару о заказе, она взяла у Виктора подушку с одеялом и, отрегулировав полимерный столик, упорхнула вниз.
— Здорово летать первым классом, да, Вик?! — расплылся в улыбке Сергей, переходя к шоколадному десерту.
— Вижу, ты в хорошем настроении, — улыбнулся Виктор.
— Поспал немного — стало легче, — весело отвечал Сергей. Предвкушение того, что уже через три дня он может лететь обратно на Марс, к своей любимой, приятно обнадёживало. К тому же после сна былую тревожность как рукой сняло. Откинувшись в кресле, Сергей спросил: — Ну что, Вик, какие у нас планы?
— Долететь до Земли! — рассмеялся Виктор, подмечая, что и его настроение заметно улучшилось. — Как приземлимся, едем к Славке, размещаемся, готовимся к завтрашнему совещанию. Если хочешь, можем погулять по лесу, подышать свежим воздухом…
— Только будьте осторожны, — тревожно заговорила Патриция, забирая у Сергея тарелки, — сейчас в зонах отчуждения селятся Отверженные…
От упоминания об Отверженных Виктор даже вздрогнул. Второй раз слышал он о них — и второй раз ощущал в себе этот тревожный молчаливый голос… В висках снова больно запульсировало.
— А кто такие Отверженные? — заинтересовался Сергей, не замечая реакции Виктора.
— Религиозные сектанты, — вступила в разговор Рита, принёсшая Виктору омлет. — Живут как дикари, да и ведут себя не лучше. И куда только правительство смотрит?! — возмутилась она и, заметив, что Виктор потирает виски, обеспокоенно спросила: — Голова болит, Виктор Станиславович?
Виктор хмуро кивнул:
— Да… немного.
— Принести таблетку?
— Нет, спасибо, — качнул головой Виктор и, приступая к завтраку, поинтересовался: — А почему Отверженные селятся в зонах отчуждения?
— Да кто их разберёт, — усмехнулась Патриция. — Нравится, наверное, наблюдать безжизненные пейзажи или конец света там видится быстрее…
Продолжая сбрасывать скорость, челнок между тем начал менять траекторию полёта, выходя на посадочный курс. И вот уже вдали показались похожие на остроносых скатов военные крейсеры, патрулирующие энергетические коридоры и несущие на борту чудовищные криониевые заряды. Начали сгущаться караваны челноков и грузовых модулей, непрерывно курсирующих между Землёй и Марсом. Всё это знаменовало приближение к великой и единственной колыбели человечества — Земле!
— Ну вот и Земля, — вздохнул Виктор, провожая взглядом шипастые, похожие на гигантских морских ежей, «Квазары» — первичные энергомодули, направляющие во все уголки Солнечной системы вездесущие энергоинформационные потоки.
— Уж десять лет как здесь не были… — завертел головой Сергей. — Вик, гляди!.. — указал он на хитроумное сплетение объёмных серых дисков. — Это же «Центавр»!..
Вскоре стали видны и спутники-ретрансляторы, окутавшие Землю столь важной энергетической сферой (издали они напоминали рой блестящих мух, кружащих на околоземной орбите).
Приближаясь к Земле и наслаждаясь неповторимой космической пьесой, и Сергей и Виктор думали об одном — о том, как прекрасна и величава колыбель человечества! И чем дольше они восхищались ею, тем чаще спрашивали себя: отчего же человек стремится к другим звёздам, зачем он ищет там что-то иное? Ведь самый уникальный, самый совершенный и столь родной мир, о котором другие, быть может, даже не мечтают, лежит у них прямо под носом, вернее, под ногами…
В скором времени челнок вошёл в верхние слои атмосферы. Обзорные камеры выключились — на экранах запестрили рекламные ролики компании.
Разместившись на нижней палубе, стюардессы сообщили о скором вхождении в плотные слои. В ту же секунду по краям кресел сплелись широкие полимерные ремни, самостоятельно зафиксировавшие тела пассажиров.
— Ну что, Мышь, идём на посадку! — возбуждённо отозвался Виктор, ощущая лёгкую вибрацию: челнок раскрыл огнеупорные щиты. — Надеюсь, не сгорим?!
— Если сгорим, то быстро! — успокоил Сергей.
— Да, температура в десять тысяч — это не шутка!
— Вик, как думаешь, будет ещё одна миссия к Сириусу? — сам не зная почему, спросил Сергей.
Виктор лишь нахмурился и, пожав плечами, сухо ответил:
— Поживём — увидим, Мышь.
Виктор тоже задавался этим вопросом, и не раз; но каждый раз мысли об этом пробуждали в нём странную, необъяснимую тревогу…
Плазменная корона над щитом вскоре угасла. Зонтиком сложив и спрятав внутрь огнеупорные щиты, челнок выровнял траекторию, приступая к посадке. И в тот же миг ослепительный солнечный свет ворвался сквозь «прозрачный» купол и, растворив холодный полумрак, отразился яркими улыбками на изумлённых лицах пассажиров. Кучерявые острова лесов, изумрудные лоскутки полей, белёсые ленты дорог, будто игрушечные домики — всё это, словно гигантская мозаика, бескрайним морем раскинулось в нижней части купола, верхнюю часть которого залило бесконечное лазурное небо! От этого сверкающего великолепия пожилая пара, сидевшая неподалёку, зааплодировала, а привставший с кресла Сергей вскинул руку да так громко выкрикнул, что задремавший и, по-видимому, привыкший к земным видам джентльмен в шляпе вздрогнул и проснулся.
— Обалдеть, Вик, какая красота! — упоённо говорил Сергей, глядя на уже видневшуюся внизу посадочную площадку.
— Да, так и хочется шагнуть и полететь… — отрешённо-ясно отозвался Виктор, вглядываясь в даль. — Жаль, что у нас нет крыльев…
Сергей рассмеялся:
— Ничего, скоро будут!.. Вот закончит Артур со своим драконом — тогда и полетаем!..
Через несколько минут челнок приземлился на космодроме «Истра», что располагался к северо-западу от Москвы, недалеко от Истринского водохранилища.
Выскользнув из челнока и уйдя в глубокие прохладные тоннели, капсулы вскоре доставили пассажиров к многочисленным залам прилёта. Одна из капсул, в которой находились Сергей и Виктор, вынырнув из овального люка четвёртого VIP-зала, распахнула купол и наконец-то выпустила заждавшихся пассажиров на волю.
— Как вам полёт? — почти хором спросили Рита и Патриция, привычно улыбаясь.
— Бесподобно, — напряжённо улыбнулся Виктор, вставая с кресла и всем телом ощущая непривычную гравитацию.
— Спасибо вам за завтрак и за заботу, — поблагодарил Сергей, также почувствовав тяжесть в ногах. — Вик, кажется, нам надо искать кресла!..
Не прошло и минуты, как заботливые близняшки привезли своим подопечным незаменимые магнитокресла, на которых они активировали удобные корзины. Сложив туда багаж, Виктор и Сергей попрощались со стюардессами и, миновав залитый солнцем коридор, вскоре выехали в просторный светлый зал, раструбом примыкавший к огромному стеклянному конусу основного здания. Здесь было многолюдно и душновато. Проехав ближе к центру, Виктор и Сергей остановились, разглядывая окружённую фонтанами хитроумную конструкцию, похожую на гигантский белый цветок с круглыми, будто невесомыми платформами-лепестками, медленно пари;вшими вокруг сияющей колонны. Пока Сергей любовался необычным сооружением, Виктор, видя, что их никто не встречает, направился к информационной стойке.
— Наконец-то, вот вы где! — вдруг услышал он позади довольно высокий мужской голос.
Обернувшись, Виктор заметил вставшего с кресла полноватого мужчину, одетого в лёгкую белую пару и плетёную кремовую шляпу. Радушно улыбаясь и семеня короткими ногами, он направился к Виктору.
— Фу, ну и жара! — сняв шляпу, продолжал мужчина, утирая платком взмокший лоб и смешную залысину. — А я уж думал, потерял вас… Я — Корсаков Иван Петрович, друг Вячеслава, — представился он и протянул Виктору пухлую руку.
— Очень приятно, — привстал Виктор, пожимая руку. — А я…
— Виктор Станиславович, — расплывшись в любезной улыбке, опередил его Иван Петрович. — Очень наслышан. А это, полагаю, Сергей Теодорович, — посмотрел он на подъехавшего Сергея.
Сергей сразу обратил внимание на тонкий серебристый ободок, надетый на затылок мужчины; на висках он оканчивался небольшими утолщениями, из которых торчали два едва заметных усика, подносившие к уголкам глаз его маленькие, размером с гречневое зёрнышко, чёрные шарики.
— А вы, я вижу, уже взяли кресла, — продолжал Иван Петрович, поправив ободок, — вот и прекрасно. Как прошёл полёт?
— Отлично. Вот только… — Виктор сел в кресло, — земная гравитация нас немного тяготит.
— Знаю, знаю! — звонко рассмеялся Иван Петрович. — Сам подолгу жил на Марсе. Но вы не волнуйтесь, к завтрашнему дню всё пройдёт… Ах да, чуть не забыл… — Иван Петрович запустил руку в карман. — Вячеслав просил передать вам подарки. Вот, наденьте, — протянул он два серебристых ободка. — На Марсе их ещё не ввели, а здесь они весьма популярны.
— А что это? — заинтересовался Сергей, вертя в руках почти невесомый ободок.
— «Глаза Шивы», — пояснил Иван Петрович и заразительно рассмеялся: — Но я их называю «мушками», потому как поначалу кажется, что у глаз зависли чёрные мушки!.. Очень занимательная вещица. Наденьте-наденьте, почувствуйте разницу!..
Любопытный Сергей первым накинул ободок, на концах которого тут же показались два тонких жестких усика, похоже, с мини-визорами. Оглядываясь по сторонам, Сергей от удивления даже раскрыл рот: все объекты, особенно удалённые и те, что слабо контрастировали, обозначились едва заметными светящимися контурами. Мало того, мир вокруг ненавязчиво раскрасился новой информацией: у спешащих кресел и кронов появились данные об их скорости и траектории перемещения, вверху запестрили будто настоящие рекламные щиты, появились какие-то указатели, дополнительные надписи — и всё это без какого-либо виртуального шлема!..
Всё это не иначе как волшебство было результатом действия перекрёстной оптической иллюзии, которую формировали перед смотрящим оптические излучатели, встроенные в «глаза Шивы» и работающие в тесной связи с видеокамерами и специальными датчиками, бдительно следящими за движением глаз. От всего увиденного у питавшего слабость к техническим новинкам Сергея вырвалось: «Обалдеть!» С детским восторгом принялся он то поднимать, то опускать ободок, сравнивая мир до и после. Догадавшись, что ПИМ использует «глаза Шивы» по умолчанию, Сергей с нетерпением скомандовал: «Зак, покажи короткий путь выхода с космодрома» — и тут же увидел пульсирующую зелёную дорожку, ведущую к выходу. «Обалдеть!» — снова протянул он.
— Да, неплохая задумка, — заключил Виктор, также оценив скрытую красоту. — А подсветка, полагаю, удобна ночью.
— Верно, верно, — закивал Иван Петрович. — Ночью будете видеть не хуже кошки!
— Дорогая игрушка? — полюбопытствовал Виктор, зная склонность Вячеслава к дорогим подаркам.
— А-а-а! — с хитрецой в глазах воскликнул Иван Петрович, потрясая мясистым указательным пальцем. — Этого он вам просил не говорить!
— Ох уж этот Славка!..
Сидя в креслах, трое вскоре выехали на улицу. Утреннее солнце уже припекало. С наслаждением вдыхая тёплый, влажноватый воздух, щедро напоенный ароматами цветов и сладкой хвои, Сергей и Виктор, следуя за Иваном Петровичем, проехали по белоснежному тротуару и нырнули в укрытую густыми грабами тенистую аллею.
— Далеко до машины? — поинтересовался Виктор, скользя рядом с Иваном Петровичем.
— До конца аллеи, метров сто, — отвечал он, помахивая шляпой. — Но я специально не стал подъезжать ближе: хотел, чтоб вы увидели эту красоту.
Виктор вдохнул полной грудью, оглядывая деревья и живописную поляну справа, густо заросшую ромашками и васильками.
— Да, хорошо здесь.
— Давно не были на Земле? — полюбопытствовал Иван Петрович.
— Лет десять…
— Десять лет?! — Иван Петрович даже побагровел. — Бог ты мой! Помилуйте, Виктор Станиславович, за что же вы не любите Землю?
Виктор немного растерялся.
— Ну почему же не люблю? — скованно улыбнулся он. — Напротив, даже очень люблю; но я к тому же люблю и свою работу.
От этих слов Иван Петрович ещё больше завёлся:
— Вы меня простите, но никогда не поверю, чтобы работа могла заставить человека покинуть Землю. Ну месяц, ну два, три, — но не десять же лет!.. Уж как я люблю свою работу… Я архитектор по образованию, — пояснил Иван Петрович. — Но после месяца на Марсе волком начинал выть!.. Неужели вы не скучали по этому запаху, солнцу, да и вообще — по жизни?!
— Конечно, скучал, — задумчиво отвечал Виктор. — Но когда работа для вас становится смыслом жизни, то и сама жизнь обретает иной смысл…
— Работа становится смыслом жизни, — усмехнулся Иван Петрович. — Звучит как приговор.
— У каждого из нас свой приговор…
Сергей между тем, чуть отстав, закрыл глаза и, наслаждаясь тишиной, думал об Ивете; хоть он скучал по ней, но ему совсем не хотелось покидать Землю. От свежего воздуха приятно кружило голову, а по лицу игриво плясали пробивающиеся сквозь листву солнечные зайчики. «…Как хорошо нам было бы здесь вдвоём, — мечтал Сергей. — Днём бы гуляли по лесу, загорали, купались в речке, а вечером… — Сергей расплылся от удовольствия, — наслаждались бы закатом, занимались…» От сладких грёз Сергея отвлекла тихая, похожая на колыбельную, песня; она показалась ему знакомой. Остановив кресло, он привстал, оглядываясь по сторонам…
— …А вообще вы правы, — подумав, продолжал Виктор, — Земля — наш единственный дом, и ничто его не заменит.
— Вот и я о том, — подхватил Иван Петрович и похлопал Виктора по плечу. — Ничего-ничего, вот приедете к Вячеславу, там рядом прекрасная речка, сосновый лес, затопите баньку…
— Погодите, Иван Петрович, — остановился Виктор, заметив Сергея, направившегося в сторону леса. — Куда это он?..
Словно околдованный, Сергей шёл на зов песни, слова которой доносились всё громче; пела какая-то женщина. Сердце птицей забилось в груди Сергея, когда услышал он в песне то загадочное и по-прежнему волнующее его слово, вынесенное им из последнего путешествия. Обогнув густую поросль орешника, он увидел прячущихся в тени двух девушек. Одна из них, постарше, лет восемнадцати, тёмно-русая, в светло-сером ситцевом сарафане, сидела на коленях и, продолжая петь, заплетала косички маленькой девочке, лет семи, в белой, испачканной ягодами рубашке и венке из полевых цветов. Не замечая Сергея, девушка напевала:
…Найя шепчет тихо, сладко — шлёт спасенье нам она,
И на зов её прекрасный вновь откликнется дитя;
Ты открой лишь сердце счастью и увидь желанный дом —
И тогда проснётся Спящий…

— Извините, — как можно тише обратился Сергей, но девушка всё равно вздрогнула и, обернувшись, испуганно посмотрела на Сергея. — Я не хотел вас пугать. Просто, проезжал мимо, услышал вашу песню… — Сергей присел на корточки. — О чём она?
Девушка улыбнулась, и обеспокоенность в её глазах сменилась безмятежностью. Продолжая заплетать косички, она мягким задумчивым голосом заговорила:
— О спасении, которое откроет нам путь к новой жизни; его укажут нам звёзды.
— Это спасение — НАЙЯ? — с нетерпением спросил Сергей.
Девушка снова улыбнулась и посмотрела на Сергея:
— Да, это наше единственное спасение.
— Но что это?.. Я имею в виду, что оно означает?
— Счастье, любовь, — немного грустно отвечала девушка, — всё, чего нам недостаёт. — Об этом слове я узнала от своей бабушки, — тихо прибавила она и печально опустила глаза. — Она спела мне эту песню, во сне…
— Ваша бабушка умерла? — с сожалением спросил Сергей.
Девушка кивнула и вдруг начала оглядываться по сторонам, словно услышала чьи-то шаги.
— А меня зовут Маша, — солнечно улыбаясь, сказала девочка, всё это время не сводившая с Сергея любопытного взгляда. — Хочешь земляники? — протянула она берестовое лукошко, полное ягод.
— Спасибо, а я Сергей, — улыбнулся он в ответ и, приблизившись, взял несколько ягодок. — А как ваше имя? — поинтересовался Сергей, посмотрев на охваченную непонятным волнением девушку.
Встав на колени и вытянув длинную шею, она вдруг учащённо задышала, заметив того, кто приближался.
Сергей быстро встал и обернулся: к ним шёл Виктор.
— Что случилось, Мышь? — обеспокоенно спросил тот, не замечая девушек.
— Ничего, просто услышал красивую песню этой девушки… — Сергей обернулся — но девушек и след простыл; лишь едва различимые силуэты, подсвеченные «глазами Шивы», мелькали меж деревьев. — Похоже, ты их спугнул, — озадачился Сергей, вглядываясь в чащу.
Виктор подошёл ближе:
— Кого?
— Две девушки сидели тут только что, — подобрав с травы лукошко, объяснял Сергей, — выглядели как лесные жители. Одна из них заметила тебя, и вот результат — обе убежали… Землянику будешь?
— Не такой уж я страшный, чтобы от меня бегать, — усмехнулся Виктор и взял горсть ягод.
— Ну не знаю, не знаю, я-то привык! — в шутку бросил Сергей. — Может, марсианская жизнь наложила на тебя отпечаток?!
Виктор от души рассмеялся.
— Ладно, Мышь, пошли, — потрепал он его по голове и направился обратно. — Кстати, а что за песня?
— Похожа на колыбельную, — поставив лукошко на место, догнал его Сергей. — В ней было это странное слово, звучит как «НАЙЯ»…
Сергей поведал Виктору о том, что случилось с ним в конце путешествия, точнее, о том, что он помнил: о ярком белом свете, бившем отовсюду, о будто бы прозрачном теле своей любимой и его собственном теле, из которого ему каким-то образом удалось выйти и увидеть себя глазами Иветы, и о том, как услышал он, вернее, почувствовал отца в себе, который и назвал это таинственное слово.
Внимательно слушая Сергея, Виктор понимал, что увиденное им не было обычным плодом воображения. Ведь и сам он однажды видел тот божественный свет и даже дышал им, но только во сне… «Хотя почему во сне? — задумался Виктор, садясь в кресло. — А что если это было на самом деле?.. Что если я действительно встречался с Юко?.. Ведь и тот случай в детстве, — вспоминал он, — тоже казался мне сном, но он был, был — глупо это отрицать…»
Через несколько минут чёрный лимузин бесшумно скользил над белоснежным полотном, змейкой уходящим вглубь первозданного Истринского заповедника. Далеко впереди, над верхушками деревьев, виднелась величавая энергобашня — уникальный сборщик магнитной энергии, работающий как высокочастотный генератор, направляющий мощные электромагнитные потоки на бесчисленные спутники-ретрансляторы. Словно исполинская сосна, башня плавно вздымалась на семисотметровую высоту, пронзая своей острой, как меч, верхушкой нежно-голубое небо.
Узнав от Сергея о встрече с девушками, Иван Петрович заверил, что, без всякого сомнения, это и были Отверженные. Не раз видел он их в здешних лесах, но избегал общения, поскольку наслышан об их диковатых повадках. На вопрос Виктора, почему Отверженные селятся в зонах отчуждения — пятикилометровых запретных зонах, окружавших энергобашни, — Иван Петрович лишь пожал плечами и высказал предположение, что, возможно, эти дикари там чувствуют себя спокойнее.
— Ведь согласитесь, ни один нормальный человек не сунется в эти кольца смерти! — говорил он в пылу.
Пока Виктор выведывал у Иван Петровича об Отверженных, Сергей решил написать Ивете письмо. Поудобнее устроившись на мягком угловом диванчике, что примыкал к перегородке между салоном и крон-водителем, он задёрнул плотную шторку и, активировав встроенные в визоры браслета мини-камеры, стал рассказывать своей любимой о том, как безумно скучает по ней, по её нежному голосу, запаху тела, вспоминает о тех незабываемых рассветах и закатах, что проводили они вместе на Марсе, и о том, как прекрасно было бы им здесь вдвоём, вместе наслаждаться этим ни с чем несравнимым дыханием Земли. «Ну всё, люблю тебя, — поцеловал Сергей зависший над браслетом лик любимой. — Вечером обязательно напишу». Отправив видеописьмо, Сергей сладко потянулся и, закинув за голову руки, прикрыл глаза. Тут вдруг послышались два негромких хлопка — магнитомобиль содрогнулся и резко остановился. Сергей вскочил, отдёрнув шторку.
— Кажется, встали, — недоумевающе сказал Иван Петрович, прильнув к окну.
Любопытный Сергей тем временем решительно протиснулся в открытый верхний люк.
— Что там, Мышь, — авария? — взволновался Виктор.
— Непохоже, — отвечал Сергей, вглядываясь вдаль. — Кажется, полотно подорвали, — прибавил он, заметив впереди, метрах в ста, густой серый дым и разбросанные по траве рваные белые куски.
Образовавшиеся от взрыва две широкие воронки парализовали движение в обе стороны. Несколько автомобилей отбросило взрывной волной на обочину и перевернуло.
— Не беспокойтесь, — невозмутимо объяснял Виктору Иван Петрович, выходя из лимузина, — такое у нас бывает. Пари держу, что это наши Отверженные.
— Думаете? — засомневался Виктор, осматриваясь по сторонам. — А зачем им…
— Ага, вон, вон они! — заголосил Иван Петрович, указывая на подсвеченные «глазами Шивы» два силуэта, мелькавшие в кустах слева от обочины. — Видите?! Оденьте «мушки», Виктор!
Не снявший «чудо-глаз» Сергей тоже подметил светящиеся силуэты вдали; они убегали в лесную чащу. И тут произошло неожиданное — неожиданное для Виктора и Сергея, увидевших, как их крон-водитель — молодой человек в чёрном костюме и фуражке — и ещё с десяток других, таких же, из соседних автомобилей, метнулись вдогонку.
— А я уж и забыл, что кроны умеют пари;ть над землёй, — говорил Виктор, наблюдая, как, спрятавшись в диски, кроны стремительно нагоняют беглецов.
— Умеют, умеют! — смеялся Иван Петрович. — И очень быстро. К тому же сейчас на Земле все кроны подчиняются новой директиве.
— Что за директива?
— Поймать и притащить Отверженного! — воскликнул Иван Петрович, увидев как один из кронов, выбросив щупальца, схватил беглеца за ноги. — Вот, первый готов!..
Вскоре поймали и второго. Волоком подтащив улов к обочине, плетёные молодцы в чёрном, не ослабляя пут, застыли в ожидании.
Подбежав ближе, Сергей увидел лежащих в траве и связанных по рукам и ногам двух здоровых мужиков в грязных серых лохмотьях. Обросшие, брыкающиеся, сквернословящие, они больше походили на бомжей, от которых к тому же невыносимо разило.
Не прошло и пяти минут, как к месту происшествия прилетели два шестироторных конвертоплана, похожих на тёмно-серых белок-летяг. Один из них, бесшумно зависнув над местом взрыва, спустил на тонких тросах несколько магнитоукладчиков. Другой же, сбросив с десяток кронов, приземлился на поляне слева от обочины.
— Быстро они среагировали, — удивился Виктор, наблюдая, как часть сброшенных кронов скрылась в лесной чаще. — На всё про всё — пять минут.
— Да, как на учениях, — довольно кивнул Иван Петрович, поражаясь, с какой лёгкостью кроны тягают перевёрнутые магнитомобили. — Насколько я знаю, теперь при МВД есть специальная группа, как раз по душу Отверженных.
Несколько человек в масках и тёмных камуфляжных комбинезонах, держа в руках укороченные плазменные винтовки, вышли из приземлившегося конвертоплана и не спеша направились к улову.
— Странно всё это, — подошёл к Виктору Сергей, вертя в руках обрывок полотна. — Подрывают полотно, а сами сидят в тридцати метрах в кустах. Не проще ли установить таймер и наблюдать в безопасном месте?
— Верно, — кивнул Виктор и задумчиво прибавил: — Похоже, эти горе-подрывники хотели, чтобы их поймали…
Уже через несколько минут полотно было восстановлено. Забрав раненых, один конвертоплан бесшумно взмыл в небо.
Проезжая место взрыва, Виктор обратил внимание на стоявших неподалёку крон-операторов и репортёров.
— Надо обязательно посмотреть новости, — удовлетворённо заговорил Иван Петрович, тоже заметив репортёров, — сегодня наверняка покажут.
— И часто у вас такие теракты? — задумчиво спросил Виктор.
— В последнее время почти каждую неделю.
— А чего Отверженные этим добиваются? — поинтересовался Сергей.
— Хотят подорвать общественный строй, конечно! — вспыхнул Иван Петрович, и приятное гладкое лицо его исказилось гневом. — Проповедуют конец света, который сами и пытаются устроить!
— На мой взгляд, глупо устраивать подобный теракт, к тому же сидеть неподалёку, — спокойно говорил Виктор, глядя в окно. — Но эта глупость кому-то явно на руку… Но только не Отверженным…
— Вот-вот, — подхватил Сергей, — и те двое, что подорвали полотно, больше смахивали на бомжей, чем на Отверженных…
— Да кто их теперь разберёт! — с пренебрежением фыркнул Иван Петрович. — Бомжи, Отверженные — одним словом, дикари! От их рук уже погибло сорок человек! И чего только медлят власти — давно пора перестрелять этих выродков!.. — злобно прибавил он и, скрестив руки, отвёл взгляд.
Понимая, что Иван Петрович вне себя от злости и решительно не разделяет их мнения, Виктор и Сергей, переглянувшись, замолчали. В салоне зависла напряжённая тишина.
Обдумывая случившееся, Виктор снова почувствовал эту странную, необъяснимую тревогу, которую начал подмечать ещё будучи на Марсе. И вновь невидимой нитью связывала она его с Отверженными. «Сначала о них мне рассказал Славка, — вспоминал Виктор, провожая взглядом мелькавшие за окном деревья и редкие дома, — потом предупредила Патриция, а теперь и этот случай… Ах, да, ещё эти девушки… Странно, почему они убежали?..» О девушках, точнее, о той песне, что пела одна из них, вспомнил и Сергей. Никак не выходило у него из головы загадочное слово, которое услышал он однажды от отца и о котором, как выяснилось, знал не он один. «…О каком же спасении она говорила? — задумался Сергей, вспоминая слова незнакомки. — Спасение, которое откроет нам путь к новой жизни и которое укажут нам звёзды… Так, кажется, она говорила? Но о какой жизни идёт речь?..»
Погрузившись в раздумья, Виктор и Сергей не заметили, как, свернув с Пятницкого шоссе, лимузин въехал в широкую золочёную арку элитного посёлка, уютно расположившегося на берегу Истринского водохранилища. Вековые сосны вдоль мощёных улочек, изящные, словно нарисованные, коттеджи, фигурные лавочки, витые заборчики — всё здесь радовало глаз. Дом Вячеслава — современный двухэтажный коттедж с замысловатой стеклянной крышей — располагался у самой воды, в тихом местечке, окружённом со всех сторон соснами и пышными елями.
Попрощавшись с немного поникшим Иваном Петровичем, Виктор и Сергей, сев в кресла, заехали в ажурную кованую калитку и неторопливо заскользили вдоль украшенной цветами каменистой дорожки. Навстречу им уже спешила элегантная женщина в лёгкой кружевной тунике и широкой шляпе цвета морской волны. Это была Алла, жена Вячеслава. Поприветствовав гостей, она попросила Нику, молчаливую крон-служанку, забрать багаж и на правах хозяйки взяла на себя приятную обязанность гида.
«Небольшая» экскурсия по «скромным» владениям семьи Шелестовых затянулась аж на целый час. Алла показала гостям и чудный сад с благоухающим розариумом, раскинувшимся вокруг журчащего фонтанчика, и увитую диким виноградом беседку рядом с прудиком, затянутым по краям нежно-розовыми кувшинками, и, что больше всего удивило Сергея, небольшой, но собственный песчаный пляж, примыкавший к тихой, огороженной от лишних взоров заводи. Виктора же, в свою очередь, поразила настоящая, рубленная из крупной сосны, русская баня — гордость Вячеслава, любившего, как и он, от души попариться. И, конечно же, Алла с гордостью показала гостям прекрасный двухэтажный дом, который она, будучи талантливым архитектором-дизайнером, спроектировала и украсила сама. Здесь был и роскошный каминный зал, и просторная столовая с выходом на террасу, уютный зимний сад, бассейн, пять спален, два кабинета и многое-многое другое, от чего у привыкших к современным, но тесноватым марсианским каютам Виктора и Сергея создалось впечатление, будто они попали в самый что ни на есть сказочный сон. И не хотелось им пробуждаться от этого сна! Не пошли они гулять в лес, забыли они и о предстоящей конференции — радость и почти что детское веселье охватили их! «Купаться! Купаться! Купаться!..» — словно мальчишки, смеясь и толкаясь, восклицали они, спеша на пляж. А вскоре к ним присоединился и пришедший пораньше Вячеслав. Сбросив с себя одежду, браслет и очки, тот с криком «А вот и я!» с разгону сиганул в кристально чистую воду и первым делом попытался затопить Виктора, который, вовремя поднырнув, ловко ухватил его за ногу, потянув вниз, чего Вячеслав терпеть не мог ещё со школьных лет…
Лишь спустя час, вдоволь накупавшись и вкусно отобедав, трое, умиротворённо покачиваясь в широких гамаках, вели неторопливую беседу, обсуждая завтрашнее совещание и наслаждаясь чудным ароматом затопленной бани.
А вечером пришли гости — только близкие друзья Вячеслава, большинство которых Виктор хорошо знал. Вечер удался на редкость весёлым, шумным — земным. Один лишь Сергей в этой взрослой компании чувствовал себя немного неуютно, но, надо сказать, недолго: Дмитрий, старший сын Вячеслава, общительный кучерявый парнишка девятнадцати лет, вернувшись домой, буквально завалил Сергея расспросами о Марсе, о тамошней жизни, о «зеркалах». А узнав, что Сергей, как и он, увлекается гонками, просто прилип к нему и до самой ночи выведывал все нюансы тоннельных гонок. Ну и, конечно же, Дмитрий не удержался и похвастался перед Сергеем своей недюжинной коллекцией гоночных кресел, среди которых были весьма достойные экземпляры, с импульсными ускорителями, множителями тяги; они стояли в подземном гараже, рядом с папиными бронированными магнитомобилями.
В этот насыщенный событиями день утомлённый Сергей лёг спать пораньше. Перед сном он получил очередное письмо от Иветы, в котором она предстала ему необычно весёлой; печаль разлуки наконец-то отпустила и её. И Ивета даже посплетничала с Сергеем о том, что брат её, Лукаш, не на шутку влюбился в их Татьяну и у них страстный роман. Что не могло не порадовать Сергея, знавшего непростой характер Татьяны.
Виктор же лёг спать далеко за полночь, лишь после того, как, проводив гостей, наконец-то поговорил с Вячеславом наедине. И в эту тёплую звёздную ночь приснился ему необычный сон, который он, к своему удивлению, запомнил во всех деталях. В этом сне Виктор брёл по бездушному, высохшему лесу. Здесь не было слышно пения птиц, куда-то исчезли насекомые, звери, а каждый шаг, будто нарочно, отзывался звучным треском веток и шелестом сухой травы. На Викторе была эта странная одежда, как у индейцев: кожаные штаны, длинная свободная рубашка с бахромой. Хоть одежда не стесняла движений, но идти с каждым шагом становилось всё труднее: в лесу было невыносимо душно, к тому же начинался бурелом. Присев на поваленную берёзу, Виктор вытер рукой пот и взглянул на небо: грязно-серые тучи, затянувшие небосклон, висели так низко, что едва не касались верхушек деревьев. Знакомая тревожность завладела Виктором: он вдруг почувствовал рядом чьё-то присутствие… Резко обернувшись, он увидел за спиной высокую тёмную фигуру; похоже, это был мужчина. Облачённый в длинную тёмно-серую рясу, он стоял недвижно, сомкнутые руки его прятались в свободных рукавах, а на голову был накинут скрывающий лицо капюшон. Пульсирующая боль пронзила виски Виктора.
— Эй, кто вы? — громко выкрикнул он, поднявшись.
Незнакомец лишь медленно разомкнул руки и опустил голову ещё ниже. Виктор осторожно направился к нему. Приблизившись, он, по-прежнему не видя лица его, резко сдёрнул капюшон — собственное лицо открылось Виктору… Да, тот же подбородок, губы, нос; но резкие морщины, заиндевевшие волосы и впалые, усталые глаза делали его старше, намного старше; Виктор будто видел себя в далёком будущем. Странно, но этот вид состарившегося себя почему-то рассмешил Виктора. Отступив назад, он громко засмеялся, а вместе с ним засмеялся и старец, который прямо на глазах начал… просветляться, что ли: морщины его чудесным образом разгладились, волосы, сбросив усталую седину, приняли молочно-белый оттенок, а глаза — они буквально вспыхнули индиговым сиянием, излучая неземную мудрость… При этом Виктор не заметил, как слился со своим двойником: теперь уже он стоял в этой рясе, наслаждаясь непередаваемым чувством единения с самим собой. И тут случилось то, что заставило Виктора вскрикнуть и зажмурить глаза, — ослепительно белый столб света вырвался из его темени и, пробив небесную мглу, озарил всё вокруг нестерпимо ярким светом!.. Открыть глаза Виктор решился, лишь когда услышал тихое песнопение. Он стоял на залитой светом сказочной поляне; трава была здесь белоснежной, а цветы — необычно большие, яркие, сочные, будто неземные вовсе. Несколько высоких женщин, в длинных белых одеяниях и с такими же, как у Виктора, яркими молочными волосами, взявшись за руки, медленно кружили хоровод. Виктор обратил внимание, что лица женщин постоянно менялись, словно это были чьи-то отражения; но это не испугало его. Одна женщина вышла из круга и медленно приблизилась к нему. Вглядываясь в её лицо, как в зеркало, Виктор сперва увидел собственное отражение, которое незаметно обернулось лицом усталого старца, виденного им прежде. Неспокойная рябь пробежала по зеркальному лику женщины — прежний образ растворился. Потом Виктор разглядел печальное лицо Юко, но отражение было расплывчатым, зыбким. И лишь в конце, хорошо приглядевшись, он увидел её… Зыбь на лице женщины тут же исчезла, и она, будто уловив какую-то связь, обернулась — Амандой… Красивая, с венком из полевых цветов, она предстала перед Виктором обнажённой. Загадочно улыбаясь, Аманда сняла с головы венок и надела его Виктору. Он хотел было ответить ей, но вместо слов из него вырвался какой-то пронзительный вой, будто все согласные звуки в его речи исчезли, а гласные стали непривычно резкими и протяжными. Аманда лишь улыбнулась этим нелепым звукам и молча, не двигая губами, сказала: «Просни-и-ись». От этого беззвучного слова в темени Виктора что-то завибрировало. «Просни-и-ись, просни-и-ись…» — всё настойчивей повторяла она, и вместе с тем вибрация в темени Виктора ощущалась всё яснее. Глаза Аманды вдруг вспыхнули голубоватым сиянием, и она, схватив Виктора за плечи, уже громко кричала ему, как будто времени у неё оставалось всё меньше: «Проснись, Виктор! Проснись!..»