Кинолента жизни. Часть 4. Глава 24

Глава 24.
Арина со злостью захлопнула широкие двери за младшей сестрой и вернулась к просмотру фильма. Нервно поедая заказанную на дом, ещё горячую пиццу, девушка пыталась вникнуть в смысл происходящего на экране, но всё её мысли крутились у разговора с Катей. В глубине души она признавала, что девочка была права, но отказывалась поступать по её убеждениям. Даже если мачеха не была виновата в разладе между родителями, она всё равно совершенно не нравилась Арине, неспособной побороть свою неприязнь. Первое впечатление изменить крайне сложно, и, хоть оно зачастую оказывается обманчивым, свой след оставляет надолго. Девушка не хотела не только общаться с мачехой, но даже сосуществовать с ней. Она искренне не понимала, как можно радостно жить с абсолютно посторонним чужим человеком, который вроде бы и претендовал на старое место жены отца, Наташи – а значит, и на место их с Катей матери, и вроде бы не имел на него никаких прав.
В двери вновь постучали; раздражённая Арина грозно рявкнула:
- Ну кто там?!
Вместо ответа в комнату зашла невозмутимая Валентина и облокотилась о косяк:
- Пойдём обедать, Арин, всё уже готово.
- Я сытая. – и в доказательство девушка потрясла куском пиццы. Женщина весело усмехнулась:
- Да уж, будешь сыта этой пиццей за весь день! Тебе её ещё утром привезли. Впрочем, как хочешь. Проголодаешься – разогреешь себе сама. Заставлять тебя никто не станет!
К огромному изумлению Арины, мачеха не стала настаивать на своём и уговаривать её, как она ожидала, а просто вышла из комнаты. Облегчённо вздохнув, девушка посмотрела в окно и удивилась ещё сильнее. Во дворе стояла машина отца, который уже несколько лет не приезжал на обед домой! Вскочив с дивана, Арина бросилась в прихожую.
Владимир, довольный и улыбающийся, уже снимал обувь.
- Ты пришёл пообедать? – недоумённо спросила девушка. Тот кивнул:
- Да. И знаешь, я теперь всегда буду обедать с вами! – несколько торжественно заявил мужчина и, спохватившись, добавил: - Ну, как, ты сказала? Как Катя?
- Сказала. Она… нормально. – нерешительно пожала плечами Арина. Вряд ли можно было так ответить, когда сестра часа два просидела в своей комнате, плача и разговаривая по телефону с матерью. Её рыдания было слышно даже на другом этаже, но об этом девушка решила умолчать. – Переживает, конечно. Но это же Катя, она никогда не покажет, что ей плохо.
- А где она сейчас? – поинтересовался Владимир, проходя в комнату.
- Не знаю даже… - задумалась она, склонив голову набок. – В столовой, наверное. Валя меня на обед звала, они, скорее всего, кушают.
- А ты почему не пошла? – удивился мужчина и засмеялся. – На диете, что ли? Куда тебе ещё худеть!
- Папа, перестань! Ты же знаешь, я никогда на диетах не сижу. Я просто не хочу есть с «этой» за одним столом. Достала уже, честное слово. – сердито буркнула Арина, радуясь возможности выразить своё недовольство. Присев на пуфик, она принялась перечислять все случившиеся стычки с мачехой. – Она только приехала, давай всё в доме переставлять. Шторы велела поменять на кухне, сказала, что они больше в коридор подходят, подумаешь! Потом, к нам пришли рабочие, которых дома одних не оставишь, а ей, видите ли, нужно было на маникюр ехать. Так что ты думаешь? Она меня заставила их сторожить! У меня вообще-то свои дела были, я хотела в город к Ире съездить, так нет – пришлось дома весь день торчать. Ещё на телефоне висит постоянно, вечером всё болтает и болтает! – продолжала возмущаться девушка. – Даже я столько не говорю, всё-таки знаю, что за разговоры надо платить. А на прошлой неделе я пригласила друзей, а она, представляешь, другого дня не могла найти – тоже подругу позвала! Сидели на кухне три часа, чай пили! Нарочно, нам назло!
- Перестань нести ерунду! – рассердился Владимир. – Ты что, сдурела, что ли? Валя ничего такого особенного не сделала, она у себя дома, вот и ведёт себя так.
- Она не у себя дома-а-а! – громко простонала Арина. – А у нас, у на-а-ас!
- А вот тут ты ошибаешься. – покачал головой отец. – Так нельзя, понимаешь? Всё, что ты мне сказала, это обычные семейные ситуации, и плохого в них нет. А по-твоему, рабочих надо было и впрямь одних оставить, чтобы они нас ограбили? Или нужно было отменить поездку в салон, когда всё заказано? Или тебе шторы мешают!
- Да! Мешают! Представь себе, очень мешают! – разошлась она. – Мне мешает всё, к чему она прикасается, мне она сама мешает! Я хочу жить в своём доме со своей семьёй, а не с чужими людьми. Я себя чувствую, как будто мы все по отдельности снимаем тут комнаты и поэтому должны общаться. Из-за неё всё перепуталось, мне тут плохо из-за неё, как ты не поймёшь?! 
- Арина! Прекрати! Ты и так у себя дома со своей семьёй, не нужно истерик! – тут же изменился в лице Владимир, покрасневший от злости. – Совершенно не знаешь человека, а уже говоришь о нём гадости. Валя тебе ничего плохого не сделала!
- Сделала! – со злостью возразила девушка. – Если бы не она, мама бы жила с нами! Она разрушила нашу семью!
- Что ты такое говоришь? – опешил Владимир. – У нас уже давно не было никакой семьи, пойми!
- Какая разница! Это всё, всё, всё из-за неё! – неожиданно заорала, что было сил, Арина. – Это она всю жизнь перевернула, а теперь подлизывается! Подружиться хочет, ну как же! А Катя, дурочка, уже ей верит!
- Так, немедленно замолчи. – вспылил мужчина. – Катя просто не держит зла на людей, тем более незаслуженно. Валя тут совсем не причём, и она вовсе не подлизывается – просто не у всех такой ершистый характер, как у тебя! Всё, хватит. Это было последнее подобное выступление, а сейчас иди обедать.
- Сами обедайте, я не голодная. – гордо отказалась Арина и хотела было подняться наверх по лестнице, как её остановил голос робкий сестры:
- Арина, пошли с нами, пожалуйста!
- И ты туда же! – разозлилась девушка, но всё-таки направилась в столовую. Она почувствовала, что Кате неловко оставаться наедине с отцом и Валентиной, словно этим она предавала её. Конечно, такая послушная девочка не могла ослушаться Владимира или нагрубить кому-то. Это было совсем не в её характере, но что-то щемило внутри у Арины. Она оставалась одна. Сестра явно не стала бы бороться с новой женой отца, хамить ей или игнорировать, и девушка прекрасно понимала это. Вот только легче от этого понимания не становилось ничуть.
В центре стола лежало огромное блюдо с зажаренной курицей, окруженной маленькими варёными картошками и источавшей невыразимый аромат. Арина молча заняла своё место, налила в стакан вишнёвого сока и положила еды в тарелку. Ей совсем не хотелось участвовать в этом ужасной «семейной» трапезе. До возвращения Кати отец никогда не приезжал домой посреди дня, а Валентина, видя отношение к себе падчерицы, питалась отдельно и вообще старалась уходить из дома почаще. За девушкой никто не следил и уж тем более не заставлял садиться за один стол с новоявленной мачехой. Больше всего Арину бесила доброжелательность Кати, буквально доводившая её до белого каления. Уж кто, как не Катя, обожал маму! И как легко она перебежала на другую сторону…
***
Владимир увлечённо расспрашивал о поездке младшую дочь. Он давно не говорил с ней по душам и был рад лишней возможности пообщаться.
- Ой, там было так хорошо! – охотно делилась впечатлениями девочка. На самом деле, Кате вовсе не хотелось веселиться, но она понимала, что развод – это не смерть и не конец. Воспоминания о летней школе были самыми светлыми и могли помочь отвлечься от грустных мыслей. – Мы жили в большом корпусе, по три человека в номере. А номера такие огромные были, очень красивые, у нас ещё вид на море открывался с балкона! Целыми днями купались там…
- А в город ездили? – неожиданно вступила в диалог Валентина. Арина бросила на неё уничтожающий взгляд; Катя замялась, но спустя мгновение ответила:
- Да, часто… Жарко было, но это ерунда, правда. Красота необыкновенная!
- Да уж, представляю себе! Я всегда хотела побывать во Франции… - мечтательно произнесла женщина. Арина тихо фыркнула:
- Оно и видно.
- Что, прости? – не расслышала та. Девушка отрицательно покачала головой и с намёком протянула:
- Да ничего, ничего…
Катя непонимающе переглянулась с сестрой, пытаясь разгадать мотивы той. Арина будто недоумённо пожала плечами; девочка тяжело вздохнула:
- Папа, а можно мне сегодня съездить к маме?
- Прямо сегодня? Ну… да, конечно. – будто нехотя согласился Владимир. – Просто мы уже пригласили к вечеру бабушку с дедом, чтобы они недолго пожили с вами, им, наверное, хочется, чтобы ты встретила их.
- Я тоже поеду к маме. – заявила Арина. – Всё успеется, а с мамой мы можем видеться каждый день, ведь так?
- Так, так. – кивнул мужчина. – Хорошо, помойте посуду, собирайтесь, а потом выходите.
- Пусть Валя помоет, должна же она что-то делать! – возмущённо заявила девушка и демонстративно отставила тарелку в сторону.
- Арина! - Владимир с трудом сумел заставить себе промолчать, не желая затевать скандал при Кате.
- Что?! Оставьте меня в покое! – Арина выбежала из столовой; Катя испуганно расширила глаза, и, странно смутившись, бросилась за сестрой, но отец схватил девочку за руку:
- Катя, не ходи за ней, не надо.
- Ладно. – нехотя согласилась та, решив потом поговорить с Ариной и молча вымыла посуду. С одной стороны, она боялась разозлить ту своим поступком или что таким образом она покажет, что якобы перешла на сторону мачехи. Но с другой, она совсем не принимала бунта сестры и не хотела устраивать сцен. Катя искренне любила мать, больше всех на свете, но понимала, что Валентина тут совсем не причём. Когда люди становятся чужими, они находят себе кого-то другого, а если же любят друг друга – то просто не замечают этих других. К тому же, женщина казалась ей милой и довольно доброжелательной. Ей не было никакой корысти пытаться подружиться с девочками, если она уже расписалась с Владимиром – но зачем-то она же делала это. Тем более, в глубине души Катя надеялась, что ей всё же разрешат жить с мамой. Девочке было всё равно, где жить, да хоть в однокомнатной съёмной квартирке – главным было остаться с ней. Да, да! Остаться с самым близким, самым любимым человеком на свете. Расставание с матерью для Кати казалось куда более тяжёлым испытанием, чем разлука с отцом. Владимир редко бывал дома и ещё реже находил время на общение с ней, а Наташа всегда была рядом, почти неотлучно. И представить себе другую жизнь девочка не могла…
Закончив с посудой, Катя зашла в свою комнату переодеться и уже собранная, постучала к сестре. Та, в пурпурной короткой юбке и заправленной в неё чёрной блузке из муслина, сидела у кресла, выпрямляя утюжком волосы.
- Можно к тебе? – в нерешительности остановилась у двери девочка. Арина согласно кивнула:
- Заходи.
- Прости, что так получилось… Я просто не знаю, как себя вести, - виновата оправдывалась Катя, теребя в руках кружева голубой маечки. – Я не хочу ссориться ни с кем. Понимаешь, если так получилось, то нужно привыкнуть к обстоятельствам и…
- Общаться со всеми? – усмехнулась Арина, подводя глаза и не глядя в сторону девочки. – Ну вот и общайся. Это твоё право! Только вот от тебя я не ожидала!
- Чего не ожидала? Того, что я не буду встречать в штыки незнакомого человека? – вспыхнула Катя. Арина швырнула подводку в коробочку и резко развернулась к сестре:
- Того, что ты предашь маму!
- Я никого не предавала! – обиженно поджала губы Катя. Девушка со злостью засмеялась и перешла на крик:
- Да неужели? А кто только что «этой» расписывал про летнюю школу? Не ты ли, а? Аж противно слушать было! Я её просто ненавижу, ненавижу за то, что она разрушила нашу семью, а ты…
- Ты серьёзно думаешь, что это из-за неё? Просто наши родители больше не любят друг друга! – возражала готовая расплакаться Катя.
- Ты её ещё и защищаешь! Вот дела пошли! Отлично, маме бы понравилось, как ты заискиваешь перед этой дрянью! – вспылила Арина, больше не сдерживая себя. – Давай, может, мамочкой станешь называть? Подхалимка!
- Неправда! Как ты можешь такое говорить! То, что я люблю маму, не значит, что нельзя относиться хорошо к кому-то другому! – в отчаянии закричала девочка. Арина, надев сумочку через плечо, хлопнула дверью:
- Дура! Ненавижу тебя!
- Самая такая! – Катя вышла вслед за сестрой и быстро сбежала по ступенькам.
Владимир, поглядывая на наручные часы, нервно ходил по комнате. Увидев спускавшихся рассерженных дочерей, он торопливо отправился к машине. Все молча сели в салон, молча пристегнулись и молча тронулись в путь. Обе девочки, не желая разговаривать друг с другом, развернулись в разные стороны. Напряжённое молчание повисло в воздухе, нарушаемое лишь безразличным голосом по радио, вещавшем о прогнозе погоды. Слова, сухие и односложные, словно капали, подобно начинавшемуся за окном дождю. Капли отчаянно бились о стекло автомобиля, будучи не в силах прорваться сквозь непреодолимую преграду; слова так же не могли завоевать внимания тех, кто слышал их, не вникая в смысл.
***