***

-Сколько капель?
-Две.
-Безумием разбавить? - спросил бармен с длинным клювом, поддевая за ручку блестящий стакан.
-Давай, только соль поставь рядом, - попросил я.
Уже четвертый день приходилось высиживать в таверне, ожидая, когда деньги придут в негодность и их можно будет сдать как металлолом. На улице моросил дождь, и его капли ухали в затянутое паутиной зеркало, выставленное наружу кем-то. Этот пыльный артефакт давно канувшей эпохи уже не вызывал никаких эмоций, кроме  скуки. Она залезала под воротник и старалась наклонить мою голову на барную стойку. Упираясь всеми шестью лапами, она давила на позвонки и скрипела от напряжения.  Устало хлопнув по шее рукой, я отодвинул опустошенную чашку, в ней зазвенели недавнее разочарование, поспорившее с рассудком, что он останется в чашке. Теперь назревала драка, рассудок, плечистый разухабистый детина, размахивал тростью и требовал консула.
-Вы платить будете? - спросил кондуктор уходящего вдаль вагона электрички, - или запишите в лист свой долг?
Я положил визжащий билет в карман и принялся за еду. Солнце зацепилось за край окна и попыталось залезть через  форточку. Старики, сидевшие вокруг меня в грубом плацкарте, угрюмо покосились на мое кожаное кресло, сильно выделявшееся здесь. 
- А ну, пошла вон! - замахала старушка передо мной серебристым платком, - пшла негодная!
 Солнце защебетало и улетело прочь и, усевшись на ветку раскидистого дуба, скрылось среди листьев.
- У нее там видимо гнездышко, видишь, крылья чистит, - со знанием дела сказал сутулый мужичок в огромных очках через которые проглядывались все красные нити глаз.
- Вот, пол шестнадцати, можете не записывать, - передал я сверток кондуктору, выходя из вагона на станцию. Он смущенно свернулся и, шипя, уполз под поезд.  Дорога разворачивалась под ногами скатертью и на плечи сыпались крошки хлеба.  Станция уже была маленькой точкой на горизонте, как я споткнулся об рельсы и порвал их. Поезд с диким ржанием и полный кричащих пассажиров ринулся прочь в чащу и скрылся от моих глаз.
Наряд полицейских приехал на место. С меня спросили, сколько рыб было на станции и почему они плавали вдоль стен маленькими стайками, ведь при входе предписано, не больше трех. Я промолчал и надулся от возмущения. Подул ветер и смахнул меня прочь от места происшествия. Пока он нес меня, перекатывая по песчаным дюнам, я сыграл в покер с гремучей гадюкой. Она оказалась еще тем гадом, чуть не оставив меня без копейки. Привычно вставив ключ в замок зажигания, я уехал под скользкую брань разбушевавшейся гражданки. У дома меня встретил все тот же наряд с требованием бросить копейку. Я подкинул монетку и уронил ее в водосток. Спустя час МЧС чистила забившийся водосток, пытаясь выудить из коллектора неизвестно как попавшую туда машину. Занавесив шторы, я прилег на кровать и почти сразу уснул. Проснувшись, попросил у бармена еще, и он резким движением перекинул мне по стойке еще одну рюмашку. Хлопнув по стопке, я встал и с газетой под мышкой устало направился домой.
- Нужно завязывать, - говорил я про себя, вертя в руках неудобный галстук, который мне предстояло надеть, чтобы пойти на вечеринку. Закурив на ходу, я ушел, не закрыв дверь за собой.