Наследники Эдема. Глава 15

   Глава 15. Торговец, и его куклы.

  Вся жизнь во Вселенной, какую бы простую или сложную форму она не имела, стремится к единственной основной цели – размножению. Но в этом ли смысл жизни человека? Многие мудрецы искали ответ на сей щекотливый вопрос десятилетиями, и до конца своих дней так и не находили его. Они не хотели принять истину, пытались завуалировать ее за ложными догматами, продолжая  биться головой об самими же сотворенную стену. Придумывали себе обманчивые пути, будто бы способные привести к высшей цели.
  Но природа уже давно все за всех решила, и на каждое хитрое создание заготовила свою ловушку. Ведь что такое любовь? Та самая любовь, что возникает между людьми разного пола (патология в виде гомосексуализма не в счет). Быть может, это самая совершенная ловушка, нацеленная на разумных существ с высшими психическими функциями. Красивая игра чувств, конечной целью которой является все тот же процесс воспроизведения себе подобных. И потомство, рожденное в любви, имеет больше шансов на выживание.
  Только мог ли я себе представить, что когда-либо встречу людей, лишенных основной функции живых существ?
 Людей? А имеют ли они право так называться? Ведь дело даже не в облике… Кто из нас в большей степени человек: Гэйли или я? Земляне или обитатели Внешней Сферы имеют право назвать себя настоящими людьми? Если верить в то, что мы созданы по образу и подобию Бога, то где искать правду? Кто над кем властен: Бог над природой, или наоборот? А может, это единое целое…
  Гэйли никак не походила на бесполое существо. Впрочем, как и Эргол. Они оба несли четкие признаки своего пола, выраженные в манере поведения и некоторых поступках. Только вот в чем смысл такого деления для тех, кто не способен к размножению? Если, конечно, они раньше не имели такую способность и со временем не утратили ее.
  Но пошло ли на пользу обществу подобное нарушение естественного процесса? Ведь в основу цивилизации как раз-таки заложены отношения между мужчиной и женщиной. Объединение могучих государств, кровавые войны, жестокие предательства и братоубийства - все это вытекает как последствия этих отношений.  Попытки доказать, что кто-то сильнее, достойнее или красивее других. Стремление к лидерству. Чем сложнее культура общества, тем больше различных нюансов. А в итоге-то все равно сводится к одной и той же цели…
  Только у этих людей цель была другая. Мне трудно что-либо утверждать, так как кроме двух взрослых и одного псевдоребенка никого пока не встретил. Но очень хотелось увидеть все их общество изнутри, понять принципы взаимопонимания и сотрудничества. Какими могут быть женщины, которым не нужно искать привлекательную одежду, накладывать на лица несколько слоев косметики и сооружать на головах сложные формы из волос? Им чужды красивая походка, флирт и беззаботная влюбленность, и в их практически бесконечной жизни никогда не появится шанс познать прекрасное чудо материнства. Если ничего этого нет, тогда кто они? Женщины ли?
  А мужчины, лишенные долга защищать свои семьи? Могут ли они заботиться о ком-либо, кроме себя? Даже если предположить, что с древних времен сохранились какие-то родственные связи, все равно это такие же рудименты, как и упомянутые Гэйли органы. Отголоски тех далеких времен, когда их жизнь все еще двигалась вперед, а не стояла на месте. Интересно, можно ли замершую жизнь считать незавершенной смертью?

  Эргол хорошо постарался, и теперь идти по расчищенной от снега дорожке было одно удовольствие. Мороз уже не так ощущался благодаря теплому комбинезону из какой-то металлизированной ткани, а высокие сапоги на толстой рифленой подошве не давали ногам скользить. Чувствовал я себя в новой одежде вполне комфортно, даже не смотря на то, что она была мне велика.
  - Можно где-нибудь почитать или увидеть вашу историю? – спросил идущую передо мной Гэйли. Мы едва поспевали за умчавшимся вперед Сатом. – Должны же быть какие-то летописи…
  - Конечно, - не оборачиваясь, ответила та. – Только придется выучить наш язык. Сколько, говоришь, тебе отпущено лет?
   - Что, такой сложный? – понял я намек. – У нас и китайский учат.
  - Вряд ли китайский такой же древний, как глаплес, - девушка обернулась. - Все-таки десятки тысячелетий накладывают свой отпечаток. Спиллянин тоже хотел выучить, а в итоге мы заговорили на его языке.
  - Значит, это судьба, - улыбнулся я. – Поможете с переводом.
  - С переводом?! – глаза Гэйли стали круглые, как блюдца. – Ты хоть представляешь, сколько там информации?! Это не один год работы.
  - А мне никуда торопиться, - решил пошутить я, но видя, что глаза девушки стали еще больше, поправился: - По крайней мере, в ближайшие дни. А информацию можно грамотно рассортировать, и откинуть все лишнее.
  - Хорошо, - кивнула Гэйли, успокаиваясь. – Надо поговорить с дедом, и еще одним человеком. Они помогут.
 Постепенно тропинка закончила петлять между сугробов, и пошла вверх по склону холма. Оказавшись на вершине, я огляделся. Наш дом с такого расстояния был уже не виден, но сквозь стволы высоких деревьев заметил еще несколько однотипных строений. Прямоугольники из зеркального стекла странно смотрелись среди ржавого снега, будто брошенные кем-то огромные аквариумы. Похоже, у местных архитекторов было туго с фантазией. Ах, да тут ведь дело не в архитекторах. Эти люди ничего же не производят сами.
  - Ваши дома кто построил? - спросил я. - Отец?
  - Отец, - кивнула девушка. – Все вокруг сотворил он. И дома, и челноки, и синтезаторы.
  - А самбоно?
  - А самбоно уже мы придумали, - довольно улыбнулась Гэйли. – Оценишь наше изобретение.
  Изобретение… Все, что могли создать своими руками – это какую-то нелепую забаву. Ничего полезного. Словно стайка избалованных детей. Даже их исследования и якобы научные поиски, на самом деле выглядели не более чем игрой. Всего лишь жалкой иллюзией, способной как-то скрасить бесконечную жизнь. А что еще  остается людям, у которых все есть? Изобретения, как правило, случаются при какой-либо необходимости, а ее-то как раз у них и нет. Практически беззаботное существование. Но я никому не желал бы такого, даже врагу. Нет стимула двигаться дальше – значит, нет будущего.
  Сата мы догнали на склоне очередного холма. Мальчишка стоял неподвижно, глядя в сторону приютившегося в низине «аквариума». Но этот дом отличался от остальных собратьев наличием высокого корявого забора, опоясывающего прилегающую к нему территорию. А за забором я смог разглядеть солидный парк из пяти челноков, двух странных машин сферической формы, имеющих широкие гусеницы, и еще одного агрегата непонятного назначения. Похоже, хозяин дома питал страсть к технике.
  - Это жилище Лотбера, - пояснила Гэйли. – Он торговец, и мы сможем подобрать тебе подходящий субмар. Без него на самбоно не пустят.
  - У меня нет таких денег, - признался я. – И вряд ли в ближайшие годы будут. А вы не похожи на богачей, чтобы делать дорогие подарки.
  - Денег? – приподняла бровь Гэйли. – Не знаю, что ты имел ввиду, но в Лапире торговля осуществляется по системе взаимовыгодного обмена. Каждый предмет имеет свою категорию полезности, и всегда может быть обменен на более нужную вещь. Так что не переживай.
  - И что же вы готовы отдать за субмар? – мне было жутко интересно узнать местную цену на прибор.
  - Тот, что ты принес с собой, - ответила девушка. – Деду он уже не нужен. Он его испортил, когда на спиллянина пытался надеть. А Лотбер возьмет. Говорят, он их чинить умеет.
  - Так значит, спиллянин не мог пользоваться субмаром? – едва не воскликнул я. По спине пробежал холодок. – Тогда как он перемещался? Как?
  - Вероятно, на челноке, - пожала плечами Гэйли. – Он тогда исчез так незаметно…
  - Но я-то тоже использовал его субмар, - глядя в глаза девушки, уверенно проговорил я. – И он сработал. Понимаешь, Гэйли? Сработал.
  - Не понимаю, - призналась та. – Ты использовал прибор не по назначению. Это всегда опасно, и может привести к неизвестным заранее результатам. Ведь так и случилось? Так ты пробил барьер Внутренней Сферы?
  - Возможно, - я мотнул головой. Мне вдруг показалось, что на нас кто-то пристально смотрит. И взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Впервые, находясь в Лапире, я почувствовал опасность.
  Но Сат уже как ни в чем ни бывало, направлялся к криво сколоченным из толстых досок воротам. Вряд ли они могли сдержать даже мальчишку, хоть и выглядели внушительно. Торговец был явно профан в плотницком деле.
  - Де рут би аго?! – донесся из-за ворот властный баритон.
  - Ест де абро, - уверенно произнесла Гэйли. – Греп лит носте, Лотбер?
  Одна из створок приоткрылась, и я увидел нечто, отдаленно напоминающее Эргола. Но это создание было куда изящнее, и имело четыре гибких манипулятора вместо рук. Голова представляла собой гроздь из трех начищенных до блеска черных шаров, которые постоянно вращались вокруг своей оси. А вот нижняя часть туловища имела полное сходство с «анатомией» железного деда.
  Недолго думая, создание резво двинулось на нас. Я поспешил отскочить в сторону, уступая дорогу. Поравнявшись с Гэйли, оно остановилось, что-то проговорило, девушка ему коротко ответила. Потом двинулось дальше, прочь от дома торговца.
  - Это был Окрен, - тихо проговорила Гэйли. – Он вчера на Даоре потерял свое седьмое в этом году тело. Сейчас у Лотбера приобрел новое. Кажется, оно слишком хрупкое. Окрену такое нельзя.
  - А по-моему, он доволен, - ответил я, провожая взглядом удаляющуюся железную фигуру. – Все равно скоро вернется.
  - Зря ты так говоришь, - с укором сказала девушка. – Нельзя желать близкому человеку плохого исхода. Своим негативом ты притянешь к нему неприятности.
  - Он мне не близкий, - попытался оправдаться я.
  - Мы все одна семья, Фёст, - Гэйли строго посмотрела на меня. – Мы люди, и в нас течет кровь Отца…
  - В вас может быть и течет, - я усмехнулся, перетирая пальцами комок рыжего снега. Жгущий руку холод был необычайно приятен. – А на Земле все давно перемешалось. Четыре основных расы, и тысячи народностей всех мастей, от белых, как мы, и до иссиня-черных. Ты когда-нибудь видела чернокожего человека, Гэйли?
  Судя по тому, как глаза девушки насмешливо сузились, мою попытку ее удивить ожидал явный провал.
  - Арам был чернокожим, - выдала она после недолгой паузы. – И в легендах о Терре говориться, что все люди, живущие там, имеют темный цвет кожи. Признаться, я была удивлена твоей бледностью, как его потомка.
  - Я же говорю: все давно перемешались.
  Неожиданно стоящий в двух шагах от нас челнок вспыхнул вереницами ярких огней, внутри него что-то загрохотало, отдаваясь дрожью по утрамбованному снегу площадки. Затем из динамиков раздался уже знакомый баритон:
  - Де раум би герн! Ленс тего наби?!
  - Арг субмар, - ответила Гэйли, делая шаг вперед, и доставая из куртки мой, вернее деда, субмар. – Би ант веро кантроб. Ден пари Терра сантау.
  Стоявший возле одной из шаровидных машин Сат вдруг подскочил ко мне. Вцепился в рукав и, глядя в сторону челнока, принялся быстро говорить:
  - Ден пари Терра, Лотбер. Пари Терра. Нау де кант би акаро.
  - Вы рассказали торговцу, что я с Земли? – еще не веря своим ушам, прошипел я. – Зачем, Гэйли? Только не говори, что мы одна семья.
  - У нас нет секретов друг от друга, - с некоторым удивлением в голосе произнесла девушка. – В Лапире все живут открыто, и проблемы или радости одного человека всегда разделяются между остальными. Это разве плохо?
  - Коммунизм какой-то, - буркнул я по-русски. – Личная жизнь каждого гражданина – достояние общественности…
  - Я вижу, ты чем-то недоволен, - заявила Гэйли, оттаскивая от меня Сата. – Это уже не Терра, Фёст. Оставь свои комплексы, и живи свободно.
   - Де анего субмар, Гэйли! - ударил по ушам усиленный динамиками голос торговца. – Нат пентар би санкал. Кас роул бинаго.
   Девушка ничего не ответила. Взяв меня за руку, резво потащила к стеклянным дверям дома. Сат уже стоял на пороге, от нетерпения притопывая ногой.
  - Лотбер приглашает разделить с ним санкал, - проговорила Гэйли. – Это напиток такой, из очень редких трав. Последний раз я пила его… Не помню когда. Сат вообще не пробовал. Ты заинтересовал Лотбера, Фёст. Он обычно никогда не отвлекается от своей техники, но сейчас будет с нами…почти лично.
  - Как это «почти»? - не понял я.
  - Ну, покинуть новоприобретенный челнок его не заставит даже гибель всей планеты, - пояснила девушка. – Но он может управлять дистанционно многими механизмами, в том числе и куклами. Так что, присутствие с нами марионетки – это уже великая честь.
  Но переступить порог дома Гэйли так и не успела. Громко охнув, она стала заваливаться. Я едва успел ее подхватить. На сей раз это был приступ Траума. И случился он в самый неподходящий момент. Интересно, сколько людей гибнет вот так, захваченные болезнью врасплох за каким-либо опасным занятием? Сидя за рулем, например, или просто замерзнув в снегу. Не удивительно, что кроме Гэйли и Сата я до сих пор не встретил здесь ни одно живое существо.
  Занеся девушку в дом, уложил на точно такой же диван, как и в ее комнате. Оказалось, что «аквариумы» еще и внутри практически идентичны: такая же мебель, на тех же местах. Даже потертости на подлокотниках диванов схожи. Никакой индивидуальности интерьеров, словно привнести в обстановку что-то свое считалось у них позорным.
  Но самое неприятное: я остался без переводчика. И как буду общаться с хозяином, совершенно не представлял.
  - Ты почему спиллийский не учил? – с упреком спросил я Сата. Тот непонимающе хлопал глазами, и невинно улыбался. – Что будем делать, двоечник?
  - Будем пить санкал, - раздалось из-за моей спины. – Здравствуй, потомок Арама.
  Я обернулся, и увидел замершего в дверях голого человека. Однако присмотревшись, понял, что человеком он только показался на первый взгляд. На самом деле это был оживший манекен со стеклянными глазами и лысой пластмассовой головой. Имелись даже характерные соединения в местах сгибов рук, ног, шеи и туловища. А еще он был черным.
 - И ты здравствуй, Лотбер, – поприветствовал я торговца. Вернее куклу, с помощью которой он со мной общался. - Значит, ты тоже спиллянина знал?
  - Его многие знали, - не шевеля губами, ответил «манекен». – Трудно оставаться равнодушным, когда в Лапире находится представитель чужой расы. Он столько шума наделал в научных кругах, что до сих пор волны не улягутся. Тебе санкал горячий или холодный?
  - Обычный, - пожал я плечами. Так меньше шансов прогадать.
  - Тогда, прошу за стол, - «манекен» поднял руку, указывая на кухонный закуток, где стоял стеклянный обеденный стол с прозрачными стульями, сделанными явно из пластика.
  Сат остался возле сестры, а я проследовал на кухню. Там уже расставлял посуду еще один «манекен», идентичный первому. Увидев меня, он повел рукой.
  - Присаживайся, и чувствуй себя свободным, - проговорил голосом Лотбера. Первая кукла, судя по всему, передала эстафету, и присоединяться к нам не собиралась.
  - Спасибо, - я сел, придвинулся поближе к столу. Тут же передо мной появилась исходящая терпким горячим ароматом большая пиала. И аромат этот показался смутно знакомым.
  - Итак, - «манекен» осторожно опустился на стул напротив меня. – К сожалению, куклы не могут чувствовать вкусы и запахи. Их когда-то давно сделали как замену человеческим телам, но они оказались очень прихотливыми к погодным условиям. Поэтому используют в основном для работ по дому.
  - Выходит, не все вокруг создано Отцом? – я взял в руки пиалу. Она оказалась холодной, не смотря на горячее содержимое.
  - На самом деле, люди много чего сделали, - пояснил Лотбер. – Просто некоторым проще думать, что все, чем они пользуются – подарки Создателя. Они живут в своих границах мироощущения, и не выходят за пределы. Им это не нужно.
  Я внимательно следил, как «манекен» вертел в оказавшихся довольно гибкими руках свою пиалу с холодным санкалом. Неужели будет пить?
  - Все верно, - кивнул я. – У них есть вполне комфортная среда обитания. Зачем еще о чем-то думать?
 «Манекен» поднес пиалу к приоткрывшемуся ротовому отверстию, и влил в себя солидную порцию жидкости. Я некоторое время смотрел на него, словно ожидая увидеть, как искусственное тело вспыхнет фейерверком искр. Но короткого замыкания не случилось, и пришлось последовать его примеру. Сделав маленький глоток, я ощутил на языке знакомый привкус. Неужели имбирь? И кажется, немного чабреца. Значит, редкие травы?
  - Как тебе санкал? – спросил Лотбер, ставя пиалу на стол.
  - Замечательно, - я решил не расстраивать хозяина признанием, что его элитный напиток – не самый удачный травяной чай. – Восхитительный вкус и аромат. Но ты пригласил меня в гости не только разделить с тобой санкал. Да и я пришел по делу. Чувствую, долгий разговор будет.
  - Будет, - согласился торговец. – Этого не избежать.
  - С чего начнем?
  «Манекен» несколько секунд сидел неподвижно. Я уже подумал, что влага все-таки навредила его механизмам. Однако вскоре тот встрепенулся.
  - Расскажи про Терру, - попросил он. – Какая она на самом деле?
  Я тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что наш разговор не останется приватным. И увидеть Землю жители Лапира смогут только моими глазами.