Первое мая

 С утра низкие облака,казалось,закрыли всё небо.Но Иван Николаевич Жидков, преподаватель техвуза, шёл на демонстрацию с хорошим настроением . Ему повезло со жребием, ведь удалось избежать "монстра на колёсах" . Так, между собой, ребята с кафедры  называли здоровенную тележку на двух колёсах с растянутым красным полотнищем.На котором расположились три богатыря  Маркс,Энгельс и Ленин ,точнее, только их выдающиеся профили . А Ивану Николаевичу достался  средненький плакатик на полуметровом древке с большой чёрно-белой фотографией Черненко.С ним было попроще.

 -Ваня,купи набор,шесть тарелок,не сервиз,а сказка.

 Жидков вздрогнул от неожиданности,-Ты,Семён,до инфаркта доведёшь! Знаешь же,что не куплю у тебя ничего .Прекращай растаскивать хозяйство.

  -Да зачем мне всё это нужно? А людям может и сгодится.

  "Спивается мужик. Золотые руки,умница,несколько изобретений.На прошлой неделе значок ВОИР продавал . Ему бы в конструкторское бюро,а он как неприкаянный. Чего там говорить,не каждый выдержит - жена ушла,бытовая  неустроенность,зарплата инженера - курам на смех . Мозги у нас не в цене." Незаметно,в раздумьях,Иван Николаевич подошёл к своей группе . Мимо трибун прошли обыденно, под лившиеся из магнитофона и  усиленные динамиками замшелые здравицы в честь партии и её руководителей.  Да под нестройные крики демонстрантов, ёжившихся от накрапывающего дождя. Потом,как обычно,подошли к грузовику с откинутыми бортами  и,с видимым облегчением,освободились от флагов,плакатов и транспарантов. Жидкову этот момент почему-то всегда напоминал парад Победы летом 1945-го . Отмахнувшись от назойливой ассоциации ,Иван Николаевич заторопился домой. Уже издали он увидел скопление людей и среди толпы разглядел участкового, старшего лейтенанта Кузьменко. Подойдя поближе,спросил: "Что стряслось?" " Да вот,Николаич,Семёна убили."  "Как , за что?!"  "Бытовуха,похоже,пиво не поделили . Эх , не прёт так не прёт . Всю месячную статистику подпортили . Теперь,наверняка, без премиальных. И от начальства не оберёшься." Последние слова участкового были обращены в никуда. Жидков присел на скамейку, и то ли от выглянувшего солнца , то ли от боли, по его щекам катились слёзы.