Каждый выбирает для себя...

               
Мне, можно сказать, повезло. Родители в удушающей среде тоталитарной коммунистической идеологии страны советов смогли в какой-то мере сохранить в моём сознании еврейские корни. Пусть и не очень глубокие. Их детство и отрочество прошли в еврейских местечках. Мать и отец были насквозь пропитаны еврейством.

Они помнили многие иудейские традиции. В совершенстве владели языком идиш. Разбирались в еврейской культуре и кухне. Пресс коммунистической  пропаганды так и не смог до конца жизни родителей полностью выхолостить из их сознания еврейскую сущность. Какую-то её толику мне удалось впитать.

К сожалению, сыну в этом смысле достались крохи. Сам он к еврейским корням особого интереса не проявлял, а мы с супругой этой стороне его воспитания большого значения не придавали. Таким образом, как ни печально, приходиться констатировать, что от еврейства у сына остались, пожалуй, только пятая графа в паспорте, и звонкая еврейская фамилия.

Что касается младшей дочери, то накануне отъезда в Израиль, в  1989 году, ей исполнялось только семнадцать. Жила она с нами. Училась на третьем курсе политехникума. Была девушкой рассудительной, достаточно трезво смотрящей на окружающий мир. Свою долю еврейства уже в полной мере она впитала на Земле Обетованной. Можно сказать на исторической родине.

Новейшая история опровергла пословицу, которая, вроде бы, гласит, что родину не выбирают. Именно такая возможность была предоставлена советским евреям, начиная с семидесятых годов прошлого века. А в конце восьмидесятых началась массовая эмиграция.

Поначалу еврейский народ хлынул за океан, в Америку, страну всеобщих равных возможностей. Но к началу 90-х произошла резкая переориентация  направления эмигрантского потока. Он свернул на Ближний Восток. Да, это была историческая родина, однако  возможности здесь оказались пожиже, а их горизонты поуже.

Правда, одновременно появились ещё две страны, согласившиеся принять  евреев. Это Германия и Австралия. Германию, как цель эмиграции, в нашей семье никогда всерьёз не рассматривали. Об этом уже писал: http://www.proza.ru/2011/09/13/823

Я всегда считал противоестественным положение, когда еврей должен жить на подачки потомков палачей. Пусть даже и покаявшихся. Признаться, до сих пор считаю абсурдной ситуацию, когда еврей-иммигрант где-нибудь в Берлине или Гамбурге, глянув в окно, произнесёт зловещую фразу времён Второй мировой: - "Ой-ёй-ёй, в городе немцы!" Что до Австралии, так она вообще представлялась мне другой планетой.

К лету 1989 года созрели окончательно. После невесёлых размышлений и длительных колебаний мы приняли, наконец, нелёгкое окончательное решение - эмигрировать в Израиль. Брат, правда, писал из Америки, что включил нас в иммиграционный компьютерный банк данных. Со временем, наверное, мы получили бы вызов.
 
Однако ожидание могло растянуться надолго. А ждать, откровенно признаться, уже не хотелось. Даже невооружённым взглядом было заметно, что коммунистический эксперимент большевиков катастрофически близко приблизился к своему трагическому финалу. Некогда грозная советская империи стояла на пороге своего крушения. Она стремительно погружалась в бездонную пучину хаоса. В 1989 году это я уже понимал хорошо.

О причинах, побудивших меня двинуться на историческую родину, я уже писал. http://www.proza.ru/2011/11/25/1821 Повторяться не буду. Скажу о другом. Эмиграцию девяностых годов иногда называют «колбасной». Что ж, могу честно признаться, покушать хорошей колбаски тоже хотелось. Как когда-то говаривал один из персонажей Юрия Никулина: «Жить - хорошо, а хорошо жить - ещё лучше». Для любого человека, в том числе и еврея, вполне естественным является желание не просто жить, а жить хорошо.
 
Тем не менее, правда и то, что не хлебом единым жив человек. Экономическая мотивация в момент принятия судьбоносного решения, конечно же, место имела. Однако не меньше хотелось пожить в условиях настоящей демократии. Хоть, если честно, я не очень представлял, что это такое.

Но главное, хотелось, наконец, почувствовать себя евреем и одновременно по-настоящему равноправным гражданином. За пятьдесят лет жизни в СССР совместить эти два желания по независящим от меня причинам, к большому сожалению, так и не удалось. Была мечта прикоснуться к судьбе своего древнего народа, и попытаться действительно стать его крупицей.

Большая часть моей жизни прошла в этой стране. Здесь я родился. Получил вполне приличное образование. Стал специалистом в области тракторостроения. Женился. Произвел на свет сына и дочь. Вместе с женой воспитывали их, давали образование.

Несмотря на тоталитаризм, отсутствие элементарных свобод, гнусный антисемитизм и прочие язвы большевизма, мы с женой всё-таки бывали по-своему счастливы. По крайней мере, иногда наше душевное состояние укладывалось в рамки вычитанной где-то сентенции: «Счастье - это когда в данный момент имеешь всё, что желаешь. Но при этом остаётся возможность пожелать ещё чего-то».
   
Скажу больше. Не случись горбачёвской перестройки, скорее всего мы бы так и дожили до конца дней своих в этой неуютной для евреев стране, считая её своей родиной. Но произошло то, что произошло, и я с семьёй оказался в Израиле.

Буквально за первый год своего пребывания в свободных демократических условиях мне удалось почерпнуть массу, полагаю вполне достоверной информации, о первом в мире большевистском «государстве рабочих и крестьян». На Западе о многом из тёмного прошлого советской империи было известно ещё с довоенных времён.

Но для подавляющего большинства граждан СССР, для меня в том числе, несмотря на всякие там перестройки и гласности, и в 1990 году эти сведения были за семью замками. Да и вряд ли даже сейчас всё публикуется открыто. Во всяком случае, в Белоруссии.

Пришлось заново переосмысливать полувековую жизнь в стране советов. Эти размышления привели меня к мысли, не очень оригинальной, но уж точно возникшей без всякого внешнего идеологического диктата. Суть её состоит в следующем. Два таких понятия, как место рождения и Родина иногда не совпадают по своему глубинному философскому смыслу.

Конечно же, нельзя считать Родиной страну только потому, что тебе выпало там родиться. Кстати сказать, твоим желанием по поводу появления на свет никто не интересовался. Следуя этой логике воробья, родившегося в конюшне,  можно считать лошадью. Но судьба иногда даёт возможность выбрать не место рождения, а нечто несравненно более важное - Родину.

Это страна, где человек действительно чувствует себя её частью. Куда всегда хочется возвращаться, независимо от обстоятельств. Это уголок земли, который мы стремимся сберечь, защитить, сохранить. Там, где нам хорошо и свободно. Где мы можем быть самим собой. Я сделал такой выбор и до сих пор не раскаиваюсь в содеянном.

Трудно сказать, как бы сложилась моя судьба в Америке. Что касается уровня жизни в Израиле, по меньшей мере, сегодня она как минимум на порядок выше былого советского. Не уверен, что в США мы добились бы большего. Ну, а всё остальное в нашем с супругой возрасте, вероятно, везде одинаково проблематично.

Зато в Израиле я полноценно осознали своё еврейство. Реально ощутил себя частицей древнего вечно гонимого народа. По-настоящему почувствовали, наконец, что живу в родной стране, которая, несмотря на все беды, трудности и прочие жизненные неудобства, без всякого сомнения, является подлинной РОДИНОЙ. Сомневаюсь, чтобы подобные чувства могли возникнуть у меня по отношению к Америке или какой-либо другой стране.

За двадцать три года жизни в Израиле мне неоднократно доводилось встречаться, а порой и подолгу беседовать с американскими и немецкими туристами-евреями, былыми гражданами СССР. Некоторые из них, особенно за хорошо накрытым столом, порой делали весьма откровенные  признания.

Как-то мой давний приятель, живущий в США уже более 20-ти лет, так честно и откровенно выложил, что в не таком уж далёком прошлом прекрасно чувствовал себя, исповедуя воинственный большевистский антиклерикализм. А вот в США за эти годы он как-то плавно и, вроде бы, незаметно превратился, как он выразился в праведного иудея. Регулярно посещает синагогу, соблюдает еврейские традиции. Даже кипу носит.

В свете иудаизма, это, разумеется, факт достаточно отрадный. Примерно в таком духе я и высказался. Однако в дальнейшем, в ходе беседы, у меня закралось стойкое сомнения в искренности такой радикальной идеологической метаморфозы былого земляка.

Особенно, когда выяснялось, что синагога в его материальном благополучии занимает весьма заметное место. Да и круг общения в районе, где он живёт, в основном замыкается на религиозном храме. Очень было похоже на то, что именно эти причины и являются мотивацией столь резкого перехода от атеизма к формальному иудаизму.
 
В Израиле, честно говоря, я не часто посещаю синагогу. Но не религиозный храм помог мне идентифицировать себя в качестве еврея и израильтянина. Пусть хотя бы только в первом поколении.

Сама окружающая среда обитания, непосредственная причастность к политическим, экономическим, да и просто бытовым событиям, а главное, непрекращающийся арабский террор и его бесчисленные жертвы самым естественным путём сформировали моё новое мировосприятие.

Что же касается дочери, то в Израиле она очень быстро ощутила себя израильтянкой. Во всяком случае, намного, намного раньше, чем мы с супругой. За 23 года дочь добилась немалого. Окончила колледж, университет. Нашла неплохую работу. Вышла замуж, родила дочь и сына. Так что об Америке по большому счёту сожалеть нам не приходится.

Вместе с тем злую шутку сыграла с нами судьба, разбросав всех по свету. Я с женой и дочерью оказались в Израиле. Сын и внуки, могилы наших родителей остались в Минске. Мой единственный брат в далёкой Флориде. Трудно однозначно назвать причину произошедшего.

Винить только себя, естественно, не хочется. А потому, дабы не лукавить и не грешить против истины, приходится ссылаться на нечто иррациональное. Так сказать, на непостижимую разумом фатальную последовательность событий и поступков. Или иначе рок.