III. Pictures Of Home

Глаза я продрал от телефонного звонка. Арпеджио Блекмора в начале Kill the King вернуло меня в реальный мир. Нехотя я потянулся за дребезжащим телефоном.
- Антон, ты уже собрался!
- Да, мам, конечно. Уже выезжаю.
- Что-то не верится. Не опоздай, автобус отъезжает в девять часов.
- Я в курсе. Позвоню, как сяду.
- Хорошо, жду.
Я кинул телефон обратно на кресло, и привел себя в вертикальное положение. Антон с сегодняшнего дня стал свободным человеком. Сессия его не беспокоила. Приказ об отчислении давно подписан. Из итальянского ресторана уволился вчера. Менеджеры особенно не плакались, а другие ребята искренни сожалели. Я даже удивился.  Вчера после смены устроили мои проводы. Артем-пиццер, Илья - повар из горячего цеха, официанты Паша и Киря составили мне компанию в круглосуточном баре неподалеку. Особо сильно мы не напивались, но с утра после дешевого пива голова  гудела.
Освободившись от рабства, я первым делом решил выбраться из города. Мама предложила помочь ей в нашей загородной резиденции. Она год за годом проводила свой отпуск в деревне. Ухаживала за семидесятилетней бабушкой, которая страдала от всевозможных старческих недугов. Бабушку я не видел уже больше года. К тому же нужно было сделать пару мелочей по хозяйству. Да и городская суета уже поднадоела.
Я умылся, сделал на скорую руку яичницу, собрал самые необходимые вещи (пара носков, шорты, купальные трусы, зарядка от телефона, юэсби-модем и томик Горького).  С этим нехитрым набором я направился к остановке.
Уже в полвосьмого утра на улице было около двадцати пяти градусов. Днем будет не меньше тридцати пяти. Такая погода стояла добрых две недели. Земля высохла и покрылась трещинами. Пыль на дорогах лежала сантиметровым слоем. И вообще было неприятно находиться в такой духоте. Надеюсь, в автобусе будет хоть какая-то вентиляция.
На остановку пригородного автобуса я прибыл без опоздания. Чего нельзя было сказать о самом автобусе. В десять минут десятого народ начал волноваться. Маленькая девочка трепала за руку отца и донимала вопросами. Три старухи причитали и поносили безответственного водителя. Стоявшие до этого поодиночке, люди объединились во всеобщем негодовании. У меня было желания задерживаться в окружении квохчущих старух. Я позвонил маме и сказал, что поеду на электричке и буду после полудня.
Купил билет и уселся в прохладном холе вокзала. До моего поезда было еще сорок минут. Решил почитать Горького. Я уже почти осилил «Жизнь ненужного человека». Не стоит считать меня знатоком русской классики. Из Горького я больше ничего не читал.
Пока Евсей вынашивал план по убийству ненавистного ему Саши, время неумолимо бежало вперед. Механический голос объявил, что моя электричка пришла на 11а путь. Я отправил Евсея вглубь своего саквояжа и лениво побрел к поезду.
Хотелось курить. Я инстинктивно полез в левый карман джинс, но сигарет там не оказалось. «Значит, не судьба.» - подумал я. Возвращаться до киоска не хотелось. Так я решил не принимать табак в течение своего отпуска. Да и прятать от мамы сигареты, как четырнадцатилетний мальчишка, как-то не комильфо. Курить при ней у меня смелости не хватало.
Сел в третий вагон сначала. Народа было немного. Две выпускницы сидели через сиденье от меня и обсуждали абитуриентские проблемы. Пару лет назад я был таким же. Был «нормальным». Грезил о новой жизни. Вот школьная рутина закончится и начнется взрослая, студенческая, жизнь. Но ничего не изменилось. Я не пользовался особой популярностью в школе, но и не был изгоем. Где-то посередине. А в университете я познакомился с людьми немного другого рода, класса, если хотите. Обладатели айфонов, носители брендовых вещей, «золотая» молодежь, сосущая деньги из своих родителей. Конечно, были и подобные мне ребята, но с ними мы практически не общались вне стен университета. Я отучился три семестра. Вроде как, я должен был втянуться, тем более, что учился хорошо и не особо перетруждался. Но чем дольше я знал этих людей, тем противнее они мне становились. Например, оказалось, что многие из них употребляли наркотики. Один даже торговал ими в общежитие.
Раз уж я затронул тему моего студенчества, стоит сказать, что на первом курсе я очень комплексовал из-за отсутствия денег. Моя семья не была обеспеченной, даже назвать нас средним классом можно было с натяжкой. Поэтому, потратить на себя больше пятисот рублей для меня было непозволительной роскошью. А мои одногруппники сорили деньгами направо и налево. Иногда они, чтобы задеть меня, приглашали в самый дорогой ирландский паб, где постоянно сидели. Но на язык я уже тогда был остер. После пары язвительных реплик с моей стороны они прекратили свои жалкие попытки подшутить надо мной.
В общем, я быстро понял, что нужно научиться зарабатывать деньги. Весь первый курс я зарабатывал копеечку игрой в покер. Играл в интернете и в местном спортбаре. Достаточно неплохо. В интернете за пару недель утроил свой стартовый депозит, а еще через месяц удесятерил. В баре играли по выходным. Почти всегда я уходил в плюсе, иногда удавалось сорвать банк посолиднее.
В общем, деньги у меня появились, но коренным образом в моей жизни ничего не изменилось. Тусоваться с мажорами-одногруппниками все так же не хотелось. Деньги уходили в основном на выпивку. Так я познакомился с Джонни Вокером и Джимом Бимом. Но моим лучшим другом стал мистер Джеймесон. Бесчисленное множество вечеров я проводил в его компании.
Вечно продолжаться это не могло. Покерные поединки в баре со временем прекратились. И в интернете везти перестало. Нужно было искать более стабильный заработок.
Я устроился работать в кофейню официантом. Шла середина третьего семестра. Уже тогда я стал задумываться на счет целесообразности моего обучения. Появились мысли о том, что можно и бросить учебу. Никакого удовольствия от сидения за партой я не получал. К тому же, я оказался неплохим официантом. Чаевые порой бывали более чем щедрые. В кофейне я познакомился с одной девушкой. Она стала мне близким другом, но дальше дружбы дело пошло. А когда я ушел в итальянский ресторан, мы совсем перестали общаться.
Так и провел последние два года. Чуть позже я скажу, почему ушел из ресторана. Сейчас на дворе июль, все мои ровесники перешли на третий курс, а я застрял на месте. Хотя нет, просто я пошел по другому пути. Разве это плохо? Разве свобода не в том, что ты сам выбираешь куда и как идти?
Пока я был погружен в собственное прошлое, народ в вагоне все множился и множился. Ко мне подсел пожилой мужчина в пляжной рубашке и шортах, а напротив уселись две старушки, отправившиеся на местный святой источник. Не знаю, как они определили, что именно этот источник святой. Я опять достал Горького, решил отвлечься от суеты создаваемой моими соседями.
Выпускницы изредка посматривали на меня и хихикали. Если бы в моих руках был ай-пад, они бы смотрели на меня по-другому, оценивающе, что ли. Но, увы и ах. Сегодня в моем распоряжении только потрепанная книжеца, изданная за долго до моего рождения. Пожилой сосед явно проявлял интерес к моему раритетному томику.
- Извините, что вы читаете, молодой человек?
- «Жизнь ненужного человека».
- Горького?
- Его самого.
И тут старичок разошелся не на шутку. Он вспомнил все известные ему междометия и всех известных ему богов.
- А сколько вам лет?
- Двадцать.
- Мамма миа! Моему внуку столько же. Он вряд ли знает, кто такой Горький! Только за юбками бегает.
Я не знал, можно ли считать это комплиментом, и решил тактично промолчать. Но старичок не унимался. Он уже вовсю начал обсуждать с пожилыми дамами современную молодежь.
- Я – Владимир Мороз, заслуженный артист России, бывший директор театрального училища. Ей богу, я никогда не видел, чтобы молодой парень читал Горького! Позвоню Алику, он упадет с дивана.
Аликом оказался его давний коллега, некто Александровский. Его разговор вновь наполнился междометиями и другими малопонятными звуками. Честно говоря, он меня раздражал. Я перечитывал последние три страницы повести вот уже четвертый раз, пытаясь понять, что же все-таки случилось с Евсеем. А заслуженный театрал все причитал у меня под ухом. Они со старушками уже обсудили все обычные пенсионерские темы и уже хотели перекинуться на меня. Но, к моему счастью, заслуженному артисту уже было пора покидать нас. Он горячо попрощался с дамами, пожал мне руку и удалился. Старушки тут же притихли, а я надел наушники и отправился в страну грез. Проснулся я как нельзя вовремя. Девушка-робот объявила конченую остановку и попросила всех удалиться.
Вокзал встретил меня крайне недружелюбно. Киоск с прохладительными напитками по какой-то, надо думать объективной, причине не работал. За время моего странствия в горле образовался ком размером со спутник Нептуна. В поисках воды я отправился в сторону базара. Стоит отметить, что для неподготовленного человека, привыкшего к городской жизни, эта деревня, а точнее поселок городского типа, может показаться параллельным миром. Здесь повсюду витает дух старой школы. Вывески местных магазинчиков старше их владельцев. Скамейки усыпаны бабушками, распевающими песни из давно позабытых фильмов. Вообще, надо сказать, эти бабушки – дикое зрелище. Представьте четырех старушек, сидящих на скамейке. Одна из них запевает какую-то дореволюционную песню, а остальные подхватывают. Некоторые из-за незнания слов вступают только на припевах. И получается, что одна или две старушки солируют, а другие – на бэк-вокале. Вряд ли кто-то видел, когда эти бабушки села на эту скамейку. Они кажутся неотъемлемым атрибутом этой винтажной панорамы.
Как я и предполагал, на улице стояла невыносимая жара. Я все-таки купил бутылку какой-то непонятной минеральной воды. Она была холодной, остальное меня не волновало. Идти пешком не было никакого желания. Я решил воспользоваться местным общественным транспортом. Как оказалось, автобус делал большой крюк по периферии деревни, поэтому я смог насладиться местными урбанистическими пейзажами.
Сперва, мы проехали сгоревший детский сад. Малыши резвились во дворе, и на них взирали черные глаза-окна истлевшего деревянного дома. Балки диагонально свисали над окнами, напоминая хмурящиеся брови. Воспитатели не проявляли особо энтузиазма в своей работе. Их работа теперь сводилась к отпугиванию детишек от сожжённого гиганта.
Следующим пунктом моей экскурсии стала местная школа. Выглядела она достаточно опрятно, чего нельзя было сказать о прилегающей к ней дороге. Дорожное полотно было на скорую и неумелую руку реставрировано. И теперь вместо выбоин на его поверхности красовались бугры и ухабы. Сложно было сказать, какие из множества лежачих полицейских был установлен органами правопорядка, а какие появились в ходе ремонтных работ. Уверен, сделать хотели как лучше.
Завершением моего трипа стал местный завод. Такое ощущения, что я прожил жизнь половины местного населения за каких-то полчаса. Из детского сада в школу, после школы на завод. Согласно недавним сплетням, месяц назад на этом заводе рухнула крыша одно из цехов. Бетонная махина превратила в груду металла все станки. Происшествие быстро замяли, а рабочих, приписанных к этому цеху, сократили. Как будто этого цеха и не существовало в помине.
Позвонила мама. Просила купить что-нибудь в магазине. К тому времени я уже подъезжал к нужной мне остановке. Недалеко находился местный магазинчик. Я решил добыть там немного полуфабрикатной еды.
За прилавком стояла девушка возрастом чуть старше меня. Я не сразу узнал в ней Машу, свою соседку и подругу детства. Она была на два года старше меня. Я знал ее лет с восьми, а в пятнадцать даже тайно любил ее. Но потом она уехала учиться в город. Неожиданно было видеть ее в качестве продавщицы в этой дыре. Я ее не видел уже лет пять.
С тех пор она ни сколько не изменилась. Все также красива. Ее красота стала более зрелой что ли. Глаза были так обаятельно грустны. Русые волосы были убраны назад в хвост. Фигура была все также на высоте. Пышная грудь, аккуратная талия. О чем еще можно мечтать?
Она меня сразу узнала.
- Привет, Маш.
- Привет, - сдержано произнесла она. Глаза ее говорили сами за себя. Она стеснялась меня, ей было стыдно. Последний раз я видел ее уезжающей в большой мир. Новая жизнь ждала ее. Но что-то не срослось. И теперь она стоит в этом магазине по ту сторону прилавка.
Я купил по килограмму пельменей и котлет. Маша назвала сумму, я расплатился и зачем-то сказал:
- Я тут надолго, заходи в любое время. Сто лет тебя не видел.
- Хорошо, - промямлила она, потупив глаза.
Мы оба понимали, что, скорее всего, больше не увидимся.
Калитка негромко скрипнула. Мама сразу же повернула голову в мою сторону. Она занималась не бог весть чем в своем саду.
- Привет, - сказала она негромко. Мой вид сегодня никого не приводил в восторг. Мама понимала, что нам предстоит непростой разговор.
- Привет. Давай присядем, - мы сели на лавочку и коротко пересказал события последних дней.
- Расклад такой. Я не учусь, бросил хорошую работу и не имею представления, чем буду заниматься в будущем. Прости, но я ничего не могу с этим поделать.
На глазах у мамы накатывали слезы. Само собой, ей не нравилось то, что происходит с ее сыном. Мне действительно нечего было ей сказать. Я все же попытался донести свои мысли.
- Мама, пойми, мне тоже неприятно, что так вышло. Что я хочу сейчас как потерянный. В последнее время случилось много всего. Плохого в основном. Проблема в том, что я не получаю удовлетворения от жизни. Меня не тянет ни к чему. Я пытался быть «правильным». Но учеба превратилась в осточертевшую рутину, работа в цирковой балаган. Про личную жизнь я вообще молчу.
Мама молча слушала меня. Слезы уже нельзя было скрыть.
- Я не хочу жить как все. Закончить университет по какой-то абстрактной специальности, найти работу в офисе, взять в кредит «фокус» в  самой дешевой комплектации, жениться только по тому, что уже «пора», завести нежеланных детей. Я хочу чего-то особенного. Хочу быть свободным. Я понимаю, что это очень размытые высказывания. И может быть, через год это все пройдет. Я опять поступлю в университет и так далее. Но эта пустота в душе не пройдет. И счастливым я точно не буду от такой жизни. Ты ведь хочешь видеть своего сына счастливым?
Тут мама не выдержала. Рыдая, она побежала домой. Я опять все испортил.