Батюшка Дон кн. 3 гл. 1

Бесхозный деревенский кот прибился к воинской части, где воевал Сергей Косиков, неизвестно, как и откуда. Ветераны, отвечая на вопросы новобранцев, говорили, что тот просто подошёл со стороны нейтральной полосы. Все окрестные деревни были давно сожжены ковровым артиллерийским огнём немцев, и оттуда пришёл худой и злой от голода пожилой кот. Шерсть «тигровой раскраски» была местами с подпалами, грязная и в крови. Но зелёные глаза горели, словно два уголька.
- Киса, киса! - позвал пришельца Серёжка, двадцатилетний парень родом с Дона. - Иди ко мне...
- Зачем он тебе нужен? - строго спросил его старшина Лобанов.
- Хоть какая живность будет…
Ошалевший кот, по виду было видно, что это явно не кошка, повернулся в сторону позвавшего его, но не сдвинулся на зов. Представители семейства кошачьих не умеют поворачивать одну голову, поэтому разворачивают весь гуттаперчевый корпус. Косиков выдал последний козырь:
- Я тебя покормлю.
- Мяу! - согласился кот на заманчивое предложение и мягко спрыгнул в окоп с замёрзшего надолба бруствера.
- Ах ты, обормот! - Серёжка, который с детства любил животных и сильно страдал от их отсутствия на передовой, обрадовался. - Товарищ лейтенант, дозвольте покормить кота?
- Иди уже, - разрешил командир взвода Николаев, недалеко ушедший по годам от своего жалостливого подчинённого. - Только мигом - немец может снова полезть.
- Спасибочки! - совершенно не по Уставу ответил молодой солдат и, схватив на руки кота, бросился во взводную землянку.
Сидевший в траншее рядом с Косиковым пожилой боец Симоненко горько улыбнулся в седые усы, он вдруг вспомнил свой дом, жинку и точно такого же кота.
- Як воны там? - подумал он и от того нахмурился. - Бисовы нимцы, мабудь спалилы село и хату!
Когда кот заявился в первый раз, фронт недавно стабилизировался. Стальные клинья немецких армий, бившие сразу в трёх направлениях, наконец, упёрлись в живую стойкость советских бойцов. Почти вся Украина и Белоруссия оказались в нежданной оккупации. Надменные немецкие офицеры наблюдали в «цейссовские» бинокли златоглавую Москву. Под бессмертным Ленинградом, там, где случайно оказался кот, противоборствующие дивизии встали по реке Волхов.
- Прёт немец, как чумной! - судачили ошалелые от быстрой смены власти обыватели.
- Вот тебе и непобедимая Красная Армия!
…17 декабря 1941 года был создан Волховский фронт, в состав которого вошла дивизия, куда недавно попал с молодым пополнением Косиков.
- У вас здесь не так, как у нас, - часто говорил местным сослуживцам Сергей. - Сыро, кисло и серо…
- А мы не замечаем.
- Всё одно, как не у русских.
Их 3-я танковая дивизия, отличившаяся в финской войне, к тому времени потеряла боевую технику и восемьдесят процентов личного состава. Они отошли с боями от Прибалтики. Командиры, встречая новичков, первым делом с сожалением смотрели на красные петлицы - ждали они танкистов.
- Опять пехтуру прислали! - констатировали с обидой бывшие танкисты.
Видно Ставка Верховного Главнокомандующего поставила на танковой дивизии крест, а, может, танков не хватило. Начальство решило сделать из неё 225-ю стрелковую дивизию. Воинская часть с таким номером до единого человека полегла под Киевом. Вот в таком смешанном, по сути, и по составу полку воевал Сергей.  После окончания формирования дивизия заняла участок фронта под Новгородом, в районе деревни Лелявино.
- Будем отныне в окопах грязь месить, - сетовали бойцы, хлебнувшие «германской», - не война, а сплошное мучение...
- Всё ж лучше, чем от немца бегать!
Кот быстро освоился на окопной войне. Серёжка назвал его «Васька», и тот стал настоящим «пулемётчиком», шатался по всем землянкам, выпрашивал еду. Хозяин на него надышаться не мог, ревновал, когда он уходил к другим.
- Попрошайка ты несчастный, - укорял он неверного друга. - Мало что ли я тебя кормлю?
«Васька» благоразумно молчал и хитро отводил в сторону наглые глаза. Оно и понятно, кто откажется от дармового угощения? А, так «Васька» везде свой, каждый старается его угостить.
- Считай он, как сыр в масле катается, - с тайной завистью говорил старшина роты Лобанов.
- На то он и кот!
Всё бы хорошо, да только слишком часто немцы стреляли. Однажды кота ранило пулей на излёте в переднюю ногу, и Косиков отнёс его в медсанвзвод к лейтенанту Герасимову. Тот охотно принял необычного пациента, до войны он учился на ветеринара. «Васька» сбежал к хозяину на второй день, надоели перевязки.
- Долечиться не мог? - ругал дезертира отходчивый паренёк. - Вон другие себе специально «самострел» делают, только чтобы с передовой смыться… А ты раньше срока смотался.
«Васька» сидел тихо, пристыжено и тщательно умывал мордочку после поедания американской тушёнки.
- Ладно, уж сиди в землянке, только на передовую не ходи…
Немцы больше не атаковали, как бешенные, только густо стреляли из пушек и пулемётов. Очевидно, выдохлись, свои силы не рассчитали - с кем не бывает. Противники синхронно врылись по уши в заболоченную землю, так и перезимовали.
- Жить будем, «Васька», - радовался Сергей, за короткое время превратившийся в лихого вояку. - Нас отсюда не турнёшь, корнями вросли!
Весной своенравный Волхов разлился по правобережью на несколько километров. Перевозка людей и грузов осуществлялась только лодками.
- Мы с тобой оказались отрезанными водой, будто на сезонном острове, - втолковывал внимательно слушающему коту наставник.
На «пятак» полка навалились полчища мышей-людоедов. Стоило бойцу в блиндаже задремать, как эта гадость старалась отгрызть ему ухо.
- Всю зиму грызуны отъедалась на убитых, усеявших телами всё вокруг! - понял причину нашествия солдат.
- Наводнение оттаявшие трупы смыло в реку, - подтвердил Лобанов, - куда же теперь податься расплодившейся нечисти?
В блиндажах бойцы спали по очереди, один обязательно дежурил, чтобы спящих не покусали мелкие хвостатые враги. 
- Твою мать! - как-то раздался густой мат из соседней землянки. - Как я теперь невесте покажусь?
- Для баб нос не главное… - шутили бойцы взвода. - Главное, без штанов не спать...
- Это у вас не главное!
Подлые крысы ухитрились во сне источить тонкими зубами кончик носа сержанта Петрова, писаного красавца из Орла. Впрочем, нос ему больше не понадобился. Немецкий снайпер вскоре снял его точным выстрелом, а покойным красивое лицо не требуется...
- В слюне грызунов есть специальный обезболивающий фермент, боли совершенно не чувствуешь, - объяснил бойцам медик Герасимов. - Поэтому спящие люди не просыпаются.
- Ты смотри, какие подлюки!
Вездесущих грызунов отстреливали из револьверов и пистолетов, травили, но всё впустую. «Васька» старался, как мог, но разве справишься в одиночку с хлынувшей лавиной злобных зубастых тварей? Кот похудел до безобразия, трофеи принципиально не ел, просто душил врагов молниеносным движением челюстей и складывал в приличные кучи.
- Дурной кот, - ругался старшина роты. - Хотя бы оттаскивал подальше!
- У него сил на то не осталось… - заступился за того Сергей.
В апреле 1942 года к «Ваське» подошло неожиданное подкрепление. Десятки огромных лесных ежей, которых привлекали мыши, как халявная добыча. Теперь по глубоким ходам сообщения красноармейцы передвигались аккуратно. Внимательно смотрели под ноги, ведь кругом ежи, ежи, ежи…
- Никогда столько ежей не видел! - покрутил головой Косиков.
- В таком количестве их никто не видел, - поддерживали его местные.
В мае совместные усилия увенчались победой, но «Ваську», как назло, опять ранило. Скользящий осколок снаряда проделал у кота в горбинке носа небольшую дырку. Он самостоятельно побежал к Герасимову лечиться, правда, потом стал во сне сильно сопеть.
- Умница, а не кот, - хвалился питомцем рядовой. - Услышит звук летящего снаряда и шмыг в блиндаж...
- Самолёты летят, - неохотно согласился Лобанов, - он заранее нам сигнал тревоги подаёт.
- Слух у «Васьки» нечета человеческому.
В июне зарядили сильные дожди. Стало сыро и холодно, «Ваську» на улицу не выгонишь. В окопах грязь по колено, а он стал чистюлей. К тому же всё пространство от леса до реки заполнили новые пришельцы - голубые лягушки. «Васька» их боялся, их ведь оказалось тысячи.
- Бросишь жабу вверх, а она на фоне голубого неба исчезает, - изумлялся Косиков, который таких земноводных на Дону отродясь не видел.
- Чего только на свете не бывает… - вздохнул старшина.
Когда окончательно спала вода, то на десятки километров в волховских лесах и лужах стоял лягушачий «стон». Лобанов постоянно возмущался:
- Вишь, как разоряются!
- Пускай квакают.
- Не к добру их столько расплодилось…
- Да что будет? - вяло спросил Сергей.
- У нас старики раньше говорили: - пояснил он, - «к большой крови».
- Куда уж больше?
- Не скажи…

***
62-я армия Красной Армии сформировалась на основании директивы Ставки ВГК от 9 июля 1942 года на базе 7-й резервной армии. Первоначально в неё входили: 33-я гвардейская, 147, 181, 184, 192 и 196-я стрелковые дивизии, 121-я танковая бригада. Своеобразие армии придавали отдельные танковые батальоны, имеющие по сорок два танка в составе.
Ни одна другая армия РККА не имела такого. Каждая дивизия также усиливалась противотанковым полком, содержавшим на вооружении по двадцать артиллерийских орудий. Общая численность личного состава превышала восемьдесят тысяч человек.
12 июля армия была включена в Сталинградский фронт и заняла оборону на рубеже Клетская-Суровикино протяжённостью более ста километров. Командующий армией Колпакчи сосредоточил усилия обороны на левом фланге армии, закрывая направление, по которому Сталинград достигался по кратчайшему расстоянию.
В начале оборонительного сражения на подступах к городу силами передовых отрядов армия вела упорные бои с авангардами немецкой 6-й армии на рубеже реки Чир. С 23 июля главные силы армии отражали ожесточённые атаки противника, но под ударами численно превосходящих сил противника должны были отойти на левый берег Дона.
 
***
В очередной раз чудом избежав неминуемой смерти Григорий Шелехов оврагами пробирался в северном направлении, в верховья Дона, где по его прикидкам могли остаться советские войска.
- Из окружения небольшой группой солдат выходить легче… - рассчитывал он.
Двое суток он шёл по родной степи, наслаждаясь свободой и видом знакомых с детства мест.
- Как хорошо ранним летом на тихом Дону! - думал казак. - Весело зеленеют бескрайние поля, среди ярких садов скрываются уцелевшие после боёв хутора, кое-где в небо вонзаются колокольни полуразрушенных церквей.
Хутора Григорий видел только издалека, заходить в них остерегался. Там могли быть немцы.
- Много южного солнца и степного воздуха… - он вдохнул пьянящий воздух. - Приволье… Вот только есть хочется!
Шелехов питался подножным кормом, как старый конь, находя по дороге то шавель, то молодые побеги цветка Гусиная лапка. 
- На душе хорошо, и войны будто нет, - радовался Григорий. - А небо синее-синее! Но хлеба хочется, сил нет терпеть…
Он заметил очередной попутный хутор и решил осторожно зайти туда за харчами. Подойдя к крайнему дому казак осмотрелся.
- Вроде никого нет… - решился он.
Тихо отворив крашенную жёлтой глиной входную дверь, Шелехов протиснулся в низенький, бедно обставленный курень. Побродив по тесной горнице в поисках еды, он интуитивно обернулся к окну и к своему ужасу увидел очкастого немца, который стоял во дворе с автоматом наизготовку и в упор смотрел через мутное стекло на советского солдата.
- Твою мать! - тихо выругался Григорий и замер, как вкопанный.
Шелехов почувствовал, как у него приподнялись волосы на голове, а по спине начал стекать холодный пот. Прошла минута, но немец не выстрелил, а отвернулся и зашёл за угол сарая, где кудахтали возмущённые куры.
- Почему он не стрелял?! - сильно удивился красноармеец. - Мабудь, принял меня за мирного жителя, аль зрение изменило ему...
В этот момент дверь со скрипом отворилась и в узком проёме показалась низкорослая пожилая женщина. Хозяйка испуганно уставилась на незнакомца, не зная, чего же ей ждать: милости или погибели?
- Кто вы сами будете? - робко спросила она, стоя возле входа.
- Мы идём к своим, - ответил взволнованный Шелехов. - Мне бы, мать, кусок хлеба, ежели у тебя есть.
- Вы, голубчик, схоронитесь пока, а я вам харчей приготовлю, - проговорила скороговоркой женщина. - Сховайтесь в балке за хутором.
Григорий подождал пока подслеповатый немец окончательно уйдёт со двора и направился к прятавшимся в балке товарищам. Пробираясь через поле с высокими подсолнухами, он всё время думал:
- Выдаст она нас, аль нет? - гадал он, - а ежели она приведёт патруль?
Случайным спутникам, которых встретил после побега из плена, он ничего не сказал. Минуты текли мучительно долго, сердце, как барабанщик на казни, отбивало чёткую дробь. Шелехов отчего-то вспомнил, как совсем недавно он и Захаров вместе сидели в засаде.
- Эх, Толик! - пожалел он погибшего друга. - Зачем так глупо погиб?
Где-то далеко, за пределами видимости, грохотали сердитые пушки, в перерывах между залпами слышалась отрывистая речь немецких пулемётов.
- Держи ухо востро, Илья, - шепнул он, - ежели што, будем уходить.
- Куда?
- На кудыкину гору… - хмыкнул бывший казак.
Они увидели седую женщину, которая, озираясь по сторонам, вышла за хутор и направилась в их сторону. В руках она несла узелок с продуктами.
- Хлопцы, хлопцы, где вы? - тихо позвала она.
- Мы здесь, - хором ответили красноармейцы. - Немцев не видно?
- Бог, миловал!
Пока оголодавшие окруженцы жадно ели хлеб и яйца, запивая снедь сытным козьим молоком, женщина внимательно разглядывала их измождённые, перемазанные грязью лица, и в уголках её глаз блестели слёзы.
- Мой муж тоже воевал в «гражданскую» за Советы, - прошептала жалостливо хуторянка, теребя платочек, - его убили, а я осталась вдовой.
- Судьба такая…
- Вы такие молодые, а идёте под пули, как агнцы на заклание.
Она ещё что-то говорила, часто вытирая глаза, но солдаты не слышали её, поскольку очень уж увлеклись едой.
- Прощай, мать, - сказал Григорий, когда насытились. - Нам пора иттить.
- Христос с вами! - прошептала женщина и перекрестилась.
- Что ты, бабушка, мы неверующие…, - улыбнулся Илья Гайнутдинов.
- Христос, с вами, - повторила она с тоской и, вспомнив, крикнула вслед. - Ваши здесь ночью были и пошли дальше.
Красноармейцы побежали в направлении, которое она показала. Вдали показалась, поблескивая широкой гладью, серебристая лента реки Чир. На берегу безмятежно сидел старый человек и спокойно удил рыбу. Пара лещей лежала в его плетёной корзине.
- Кругом люди погибают, - тихо сказал Илья, - а этот рыбу ловит.
- От чего же мне рыбу не ловить?! - вдруг ответил старик.
- Так война же… - удивился Шелехов.
- И в войну людям рыбки хочется! - спокойно произнёс рыбак.
Беглецы сели с ним рядом и попытались отдышаться.
- Я всю жизнь так делаю, - монотонно излагал старик. - Куда бы ни занесла судьбинушка - первым делом шёл на речку.
- Друг, перевези нас на тот берег, - попросил старика Григорий.
- Чего ж не перевезти, - ответил бородатый рыбак, лукаво подмигнув, и усадил товарищей в лодку, - я всех перевожу…
 
Продолжение http://proza.ru/2011/12/05/40