Гадина -часть 8

 Нина родила ближе к полуночи. Только девочка, обмотанная пуповиной, задохнулась.  Ей не показали ребенка, но она поняла сразу, почему. Измученная схватками, она начала дрожать от резиновой грелки со льдом, что лежала на животе. Ей сделали укол, и Нина, чувствуя, что сейчас заснет, предупредила врачей:
- Доктор, там мужчина, мой муж – его зовут Вадим, не говорите ничего про ребенка. Скажите ему, что все будет хорошо. Я завтра сама …, - Нина заплакала, - я сама все скажу.
- Успокойтесь, - врач, пожилая женщина, видевшая и слышавшая немало на своем веку, прониклась состраданием к этой  роженице, - Вы молоды, здоровы и у Вас обязательно будут дети. Бывают ситуации, когда мы не в силах помочь. Но в следующий раз Вам обязательно повезет. Она взяла  одной рукой ее кисть, по инерции сосчитала пульс, а потом положила ей на  непривычно пустой живот и гладила до тех пор, пока Нина не заснула.
  Вадим почувствовал беду, когда нянечка, что гнала его прошлой ночью домой, позвала в холл и, сказав, что до утра может остаться здесь, принесла ему байковое одеяло и подушку. Не верящий ни во что, он вспомнил слова молитвы, что шептала бабушка на ночь и стал повторять как заклинание: «Господи, еси на небеси…».
 А утром бледная, как смерть, Нина, держась за стенку, вышла к нему и, уткнувшись в грудь, расплакалась. Вадиму было плохо, но то, что Нина жива, заставило сердце биться ровнее. Он гладил ее волосы, плечи и, легонько покачивая из стороны в сторону, не выпускал из объятий до тех пор, пока врач строгим голосом не велела ей идти в палату. Он проводил ее до дверей, а потом пошел к доктору...
  На похороны пришли только его родители и родители Нины с младшим сыном. Больше Вадим никого не хотел видеть и потому отключил телефон. Маленький игрушечный гробик  и маленькая, похожая на куколку, девочка в нем – все было нереальным. Вадим держал указательным пальцем крошечную ладошечку и не мог поверить в происходящее. Вот для этих пальчиков в спальне лежат погремушки и сверток, который Нина приготовила к выписке из роддома, а на балконе ванночка для купания и много других мелочей, которые они с такой любовью приобретали с Ниной. Ничего это не пригодится. Ему хотелось плакать, но слез не было, а горло раздирало от боли. В полной тишине они просидели всю ночь, а в полдень сиротливой толпой опустили гробик в маленькую, но глубокую яму. После того, как мать шепнула ему, чтобы он бросил горсть земли, Вадим, услышав глухой удар, потерял сознание.
 Очнулся он дома, мать и врач скорой суетились над ним:
- Что же это Вы, молодой человек, пугаете родных. Дайте руку мне, - врач застегнул тонометр, накачал его, и, немножко погодя, сказал, - девяносто на шестьдесят – упадок сил. А потом, обратился к матери:
- Кофе есть? Сделайте ему покрепче, с сахаром обязательно. Пусть выспится, как следует. Хотел добавить еще, что нужно избегать стрессовых ситуаций, но, почуяв запах ладана, промолчал.
- И завтра на прием к участковому врачу, а Вы мамаша, проследите.
  Но наутро зазвонил, подключенный матерью телефон:
  - Алло, Вадим? Ты куда пропал? С кем тебя поздравить, - голос декана был наигранно весел.
- Ни с кем, дочка умерла.
В трубке некоторое время раздавалось сопение, а потом Иван Матвеевич виновато попросил:
 - Вадим, ты не мог бы забежать сегодня в институт?
Вадиму никуда идти не хотелось, но он пообещал, что зайдет после того, как навестит Нину в больнице.