Постфестивальный синдром. Как это было в 2011-2

День четвертый, 19.07.2011, Или почему в советском кино враги наступают слева направо

Оказалось, весь Фейсбук с самого утра спорил: «Есть ли хорошее кино у Триера – нет ли хорошего кино у Триера». (Обсуждение было закончено на следующий, пятый, день кинофеста на том же Фейсбуке: у Триера есть все!)
Я хотела везде, но одно накладывалось на другое. И я предпочла более просторный синий зал «Родины» и польское «Святое дело». Те, кто благополучно утрамбовался в красный зал на «Громозеку» в один голос говорили: тяжелое кино! Поляки, обрадовали, они нашли свою нишу в жанре комедии. «Святое дело» стилистически напомнило мне фильмы Томаша Конецки («Леди», «Тестостерон», «Парень для моей девушки»): и смешно и грустно одновременно. Место действия – село, почти как у моей бабушки, проблемы – как в том же селе: где взять денег и при этом ничего не сделать, например, загнать по спекулятивной цене исцеляющую машину (по-польски «самоход»), которая некогда принадлежала Войтыле. Немного католического богохульства, сложные семейные отношения, один очень плохой персонаж и несколько почти хороших, один красивый блондин и один лысый, неожиданный поворот сюжета в конце и выдох на хэппи-энде – вот это обязательные ингредиенты последних пяти посмотренных мной польских фильмов.
Фраза фильма: «Чудо?» «Из пробирки».
О «Лари Крауне» я подумала, что его еще привезут: Том Хенкс и Джулия Робертс – это вам не уругвайское кино, которое показывают исключительно на зубодробительных неделях латиноамериканского кино и о котором мало знают даже сами уругвайцы.
«Срок годности» понравился только тем, что шел всего час. Ну, если честно, не понравился совсем. Скучно, нудно, черно-бело, глубокомысленно и люди немолодые, несчастные и некрасивые, и Синематеку им закрыли, и народ смотреть исландское кино не хочет.
Потом, на задворках Привоза мне продали арбуз без кулька (арбузов в этом году много, а кульков – дефицит), и я несла его под мышкой, чтобы между уругвайским кино и мастер-классом Иоселиани не дай бог не похудеть! Приличная одесская барышня голодная в кино не ходит! А смотреть на великих и ужасных грузинских режиссеров – и подавно!
Иоселиани был велик и всыпал всем по первое число. Велел снимать кино, а не радиоспектакль (меньше диалогов, больше дела!), исправно платить за каждый использованный писк и брать непрофессиональных актеров; не велел снимать экранизации («Это – неприличное занятие, Булгаков, конечно, великий сценарист, но вы-то тут причем?!»), воровать музыку у Баха («Бах, конечно, писал музыку и мечтал, когда же появится это вонючее кино!»), снимать «восьмеркой» и пускать врагов слева на право, а «наших» справа налево («В советском кино почему-то всегда враги шли слева направо, а «наши» справа налево. Никто не знает, почему»). А я сидела во втором ряду и от души зевнула не выспавшимся ртом. Какой позор!
В голове мелькнуло крамольное желание прийти на «Шантрапу», которую он привез представлять украинскому зрителю, с ведром попкорна. Мелькнуло и застыдилось. Как никак, это Иоселиани, как никак, я без попкорна не все в его кино понимаю.
Немка Бригитта Манти пилюль не выписывала, а четко, по-немецки строго и по пунктам рассказала, как эффективнее зажать продюсера в лифте и получить финансирование на свой проект. Я настрочила конспект на полях фестивальной программки и теперь страшно собой горжусь! У меня есть конспект Иоселиани и техник питчинга!
«Шантрапа» была показана параллельно с «Меланхолией», и все отчаянно фестивалящие оказались перед сложным выбором. Я подумала, что на большой экран Иоселиани в ближайшее тысячелетие вряд ли попадет, и не купила попкорн.
В половине первого ночи, усталая фестивальная толпа, пошатываясь, вышла из кинотеатра во главе с самим метром, который сонно закуривал и отмахивался от вопросов: «Зачем же вы его утопили?» с подтекстом «Он же такой молодой!» Согласна, глупый вопрос: раз утопил и такого молодого, значит, было нужно!
Спать!

День пятый, 20.07.2011, Или день хлеба без зрелищ

Все, что я могу сегодня сказать о фестивале, это выковырянный из «Контакта» статус моей тринадцатилетней ученицы Кати Черняк: «Дорогие мои, обязательно посмотрите фильм "Ларри Краун". Сегодня показывали на фестивале кино)».
Фестиваль идет в люди, фестиваль идет в дети!
И фестиваль обсуждают на ФБ!
Что смотреть, зачем смотреть, так ли хорош Малкович, как его фильмы, и так ли хороши фильмы Триера, как он сам. «Меланхолия», изрядно приправленная антисемитским скандалом и девушкой «Человека-паука» собрала полный, не смотря на позднее время (22.45), зал. Весь сегодняшний день социальные сети, на которые подписаны одесские киноманы, рвались от потока критики, восторгов и прочих сопутствующих кинофестивалю эмоций. Диагноз: Фон Триера знать надо, пусть не лично, но творчески. Кто-то после нее молчал от переполнявших чувств, кто-то на мастер-классах бился в истерике: «Я ее еще раз двадцать посмотрю!», кто-то недоуменно пожимал плечами: «А был бы Триер без Шарлоты Генсбур?». Я не смотрела, я смотрела «Шантрапу». Ее мне он-лайн обсудить было почему-то не с кем. Почему-то все ушли на Триера.
К сожалению, мой киноотпуск пришлось приостановить на день по той простой причине, что квартплату и еду никто не отменял. Я прогуляла все пресс-показы, и намылилась на дополнительный мастер-класс Бригитты Манти. На мастер-классе в палаточном городке были комары и биотуалеты, и я некрасиво оттуда ушла. К тому времени, однако, было достигнуто следующее соглашение: снимайте фильмы с немцами, снимайте обязательно, нам, немцам, это интересно, но лучше снимайте фильмы на родине – вам, украинцам, так проще. И от немцев, всем большая просьба: фильмы о Второй мировой войне немцам для сопродюсерства не предлагать!

День шестой, 21.07.2011, или Почему снимать сериалы сейчас интереснее

Поскольку день пятый был скучно проведен среди мастеров питчинга, день шестой я и пакет с двумя килограммами «домашних» персиков посвятили кинофестивалю целиком и полностью. Персикам даже перепало отдельное кресло в синем зале на абсолютно оторванном «Убейте меня, пожалуйста» и совершенно милом и очаровательном «Анонимный романтики».
«Убейте меня, пожалуйста» нам совершенно не понравился, хотя идея там была. Да, всех убили. Если вам нравится кино о самоубийцах, которые не в силах умереть сами и платят за это деньги специальной клинике – посмотрите обязательно. Три корочки юмора для себя и своих друзей юмора вы там обнаружите. Ирония судьбы: люди, которые подписывают контракт на пару капель яда в шампанское в здравом уме и при целых венах, обнаруживают завидное жизнелюбие, когда их начинают методично отстреливать.
Утром, в десять часов, когда начинается первый пресс-показ, в синем зале «Родины» просторно, и Шамиров с Тодоровским вежливо проходят после барышень. Надо сказать, все виденные в лицо и поименно звезды российского и украинского кино, были исключительно воспитаны, без очереди на мастер-классы своих коллег не лезли, круто замешиваясь в толпе студентов киношколы, фильмы поверх наших голов комментировали друг другу кратко и четко и вполне по-человечески пили кофе и украдкой ели на пресс-конференциях мороженое.
На “Habemus Papam” я попала случайно. Собралась идти на «Ну да ладно» (тоже послушать итальянскую речь в оригинале с двумя рядами субтитров), но пересеклась в фойе с приятельницей, которая шла в красный зал. Ей тоже было любопытно, что такого в фильме о Папе Римском увидели 2 миллиона итальянцев. В ту же сторону шли все киноподкованные люди, которые, по слухам, разбираются в кино лучше нас, и я тоже завертелась в воронке тесного зала. Кино о том, как трудно быть Папой, если ты всю жизнь мечтал играть в театре. Не ждите исторической достоверности: выбранный Папой кардинал в кино перед огромной толпой просит прощения и отказывается от ответственности. Кино удивило. Удивило тем, что итальянцам удалось снять совершенно американское кино без единого американца в кадре. Парадокс! Удались все американские уловки с проникновенными речами и «Чайкой» на итальянском в захудалом театре. Смотреть не отговариваю: многим, сидящим за мной и передо мной, кино безумно понравилось, и Ежи Штур хвалил. Как никак, он там в одной из главных ролей снялся.
«Анонимные романтики» в очередной раз подтвердили, насколько французы любят совмещать приятное с еще более приятным. В каждом втором кино они занимаются любовью и изготовлением вина, или любовью и литературой, или любовью и кулинарией. На этот раз была любовь и шоколад. Ничего «сверх», все мило и просто, в меру изящно, в меру смешно, в меру грустно и в меру французский хэппи-энд: со свадьбы сбежали оба, жених и невеста. Сбежали в одну сторону. От излишней романтичности и застенчивости. Ничего особенного, но особенное уже показал Иоселиани.
Дождь сбил всех с толку. Даже Тодоровского, который, приехав на мастер-класс после Соловьева, честно рассчитывал поговорить по душам с пятью-десятью смельчаками. Смельчаков оказалось ровно в сорок раз больше, и Тодоровский от неожиданности подобрел. Оказалось, что в стенах Одесской киностудии он вырос: «Я тут ползал, когда маме с папой не с кем меня было оставить!»
Тодоровский-младший советовал снимать кино всегда, везде и с профессионалами, объяснил, почему  в кино без продюсера нынче ни ногой, ни рукой, ни камерой, рассказал о том, что в прожженные продюсеры «Трансформеров» нежно любят Киру Муратову и поделился мечтами снимать в России хорошие, как в Америке, сериалы и объяснил, почему это сейчас так модно.
«Сериальная истерика начнется в Росси года через два. В Америке – это невероятно интересно, все актеры хотят сниматься в сериалах».
Все четыреста человек недоуменно переглянулись: ни «Счастливы вместе», ни «Обручальное кольцо» никак не укладывались в голове рядом с «невероятно интересно». Ну, разве что «Интерны»… И то не факт…
«В Америке сериалы снимают кабельные каналы, а это большая, чем в кино свобода, меньшая, чем в кино политкорректность (Ура! Бог больше не будет чернокожим!!!), и для актера уникальная возможность сыграть судьбу».
Ну, будем знать…
На крамольный, через час после мастер-класса Соловьева, вопрос о том, куда делось хорошее и глубокое советской школы кино, Тодоровский ответил: «Сказать, что у нас [в кино] Ренессанс – нет, но и не ж… А в советское время  на один хороший фильм столько г… снимали!...»

День седьмой, 22.07.2011, или Дорогие одесситы, имейте совесть, приходите в кино вовремя!

Желание одесситов выговориться и выскандалиться неистребимо. Просто на время кинофестиваля из маршруток, машин, трамваев и троллейбусов часть невыговорившихся пересела в кинозал. Оказалось, что время, указанное в билете, для одесского зрителя – это не время начала сеанса, а время начала выяснения отношений и драки за свое место. Во всех социальных сетях уже неоднократно рядом с правилами виноделов и дресс-кодом выставили правила похода в кино: опоздал – занимай свободное место, не обсыпай попкорном весь ряд, не сгоняй девушку с места, если кино началось, она имеет полное право там сидеть. Нифига! (Извините за грубость!)
«Дорогие одесситы, имейте совесть – заткнитесь!» - раздался прямо из-за моей спины голос Виктора Шамирова. Как ни странно – заткнулись. Желающих посмотреть в 9.45 утра «Пину» Вима Вендерса, снятую в 3D, оказалось больше, чем мест и очков. Красный зал «Родины» – зал маленький, «артхаусный», там при хорошей погоде и новом Альмодоваре остается пару десятков свободных мест, но нынче кинофест, и пресс-показ, и 3D… О «Пине» много писали и много хвалили: «Вим Вендерс – гений! Он использовал 3D по назначению!» Надо сказать, танцующие в 3D намного симпатичнее синих человечков Кэмерона и даже Гарри Поттера.
Но Вим Вендерс не гений. «Танцы хорошие, кино – …» - уже перед следующим, ирландским, фильмом сказал соседке Шамиров. Я была с ним полностью согласна. Кино в кино практически не было. Там не было истории, сюжета, персонажей – ничего, кроме потрясающе красивой музыки, фантастических танцоров театра Пины Бауш  и практически надгробных речей в ее, Пины, адрес. За одно Вендерсу спасибо: еще пару тысяч людей узнают, что была такая Пина Бауш, и она организовала театр танца, поставила легендарные «Кафе Мюллер» и «Полнолуние», и это она возвела танец в жанр театрального искусства, а все остальные были уже после.
Следующий, ирландский фильм «Залечь на дно в Дублине» (Залечь на дно в Дублине – название прокатчиков, в оригинале кино называется “The Guard” (Полицейский) уже не собрал людей на ступеньках. Наверное, потому, что ирландскому кино верят не все – и зря. И кино о хорошем, честном и неподкупном полицейском, который в одиночку расстреливает банду наркокурьеров, тоже верят не все.
Надо сказать, ирландцы обладают исключительным чувством юмора, черноватым, угрюмым, поразительным жизнелюбием и стремлением к свободе. Замечательная комедия, или я бы сказала, даже трагикомедия. Много оружия, черного юмора, расистских шуток, на которые наложено вето в США, но ирландцам они не указ, угрюмые пейзажи и коренное население, которое наотрез отказывается говорить по-английски с агентами ФБР. Достойное завершение кинофестиваля – пятнадцатый, и последний, из просмотренных мной за восемь дней фильмов.
На этом я решила остановиться и прослушать напоследок две серьезные лекции по сценарной матрице и питчинге (презентации кинопроектов потенциальным продюсерам) в Израиле. Лекции действительно были серьезными и по существу. Поэтому заскучавшие студенты киношколы, которым больше по нраву были угрюмость Иоселиани и остроумие Тодоровского, невежливыми слоновьими толпами покидали водопой. Чем вызвали мое недоумение. Киношкола – вот это она! Схемы, графики, определения, студенческие короткометражки и учебники по сценарному и продюсерскому мастерству. Но все равно сбежали. Устали.
Устала, поняла я, когда, заплетаясь ногами и мыслями, брела домой с последнего мастер-класса. Столько всего было – на год хватит! Как раз до следующего кинофестиваля.

П.С. До следующего феста еле хватило!