Человек за забором

 Сумасшедший дом был обнесён зелёным забором. Почему зелёным? Потому что зелёный цвет, как утверждают специалисты, оказывает на человека успокаивающее действие.

   Но на Анатолия Модестовича Парамонова, который каждый день выгуливал возле него своего лопоухого Зевса, он оказывал действие прямо противоположное. Он раздражал Анатолия Модестовича.

   И не только потому, что Анатолий Модестович испытывал брезгливое отвращение к психически ненормальным людям, но и потому что забор всем своим видом нагло задавал немой вопрос самому Парамонову о его собственной Парамонова вменяемости.

   Поэтому Анатолий Модестович вздрогнул и болезненно поморщился, когда услышал откуда-то сверху хрипло прозвучавший вопрос: «Закурить не найдётся?»

   Зевс, получивший свою громкую кличку лишь потому, что Анатолию Модестовичу было чрезвычайно приятно держать главу пантеона богов на поводке, добросовестно залаял.

    Сигареты у Парамонова были, и недорогие. Но после прозвучавшего вопроса ценность их мгновенно возросла. Анатолий Модестович медленно поднял голову вверх, с замиранием сердца ожидая увидеть дебила из фильмов-ужасов, и едва не онемел. То, что он увидел на самом деле, превзошло самую буйную и дикую фантазию.

   - Николай Фомич? Ты?! - с неподдельным ужасом, воскликнул он.

   - Я, брат, - грустно подтвердила голова над забором.

    Николая Фомича знал не только Парамонов, но и весь квартал, в архитектурный ансамбль которого был вписан дом с квартирой Анатолия Модестовича, потому как Николай Фомич возглавлял бригаду слесарей-сантехников, которые этот квартал обслуживали. Его вменяемость могла вызвать сомнения только у сумасшедшего.

    - У тебя сигареты есть? – повторил свой вопрос Николай Фомич.

    Парамонов задумался.

    Оно, конечно, Николай Фомич нужный человек и сигареты Парамонову не жалко, но оказался-то он по ту сторону забора и КАКОГО забора! Кстати, как он там оказался?

   - Ты как там оказался, Фомич? – вместо ответа на вопрос задал встречный вопрос Анатолий Модестович.

   - Белочку поймал, - простодушно признался авторитетный специалист. – У племянника свадьба была десять дней назад, Ну, вот  и хватанул на радостях лишнего.

    - А-а, - понимающе протянул Парамонов и задумался глубже.

    То, что бригадир слесарей любил выпить, не было ни для кого секретом. С ним и расплачивались зачастую бутылками, в том числе и Анатолий Модестович. Но то, что Николай Фомич оказался запойным алкоголиком, было для Парамонова неожиданным  и неприятным открытием. Ему сразу стал неприятен и сам Николай Фомич. И показалось правильным, что существуют заборы, за которыми держат таких неприятных и социально-опасных типов, хотя и красят эти заборы в противный зелёный цвет.

    Посмотрев куда-то вдаль задумчивым взглядом, Паромонов сказал:

   - Ты знаешь, Фомич, а курить-то я бросил.

   - А-а, - тоже понимающе протянул бригадир, слесарей, глядя на мерцавщую в глубине нагрудного кармана Парамонова серебрянку вскрытой недавно сигаретной пачки, которая ему с высоты забора была хорошо видна, и голова исчезла.

    Через неделю Николай Фомич вышел на работу, как ни в чём не бывало. Парамонов узнал об этом потому, что день выхода Николая Фомича совпал с тем несчастьем, что у него перестала течь горячая вода. Причём по закону подлости перестала течь она именно в тот момент, когда Анатолий Модестович уже приготовился расправиться с накопившейся за неделю в раковине грязной посудой.

    Накинув на себя курточку, в которой выгуливал Зевса, Парамонов спустился в подвал к слесарям.

    Зайдя в курилку он во второй раз за прошедшую неделю был страшно и неприятно поражён, увидев лицо Николая Фомича, которое теперь напомнило ему триллер «Воскресшие из ада».

    - Здорово, мужики! – слегка заискивающим тоном поздоровался Парамонов.

    Мужики промолчали, а Фомич произнёс короткое, но ёмкое:

    - Чё?

    - Да хотел узнать, воду горячую надолго отключили?

    - Надолго, - безжалостным тоном отрезал Фомич. – Сезонная профилактика. Минимум на месяц!

    Парамонов смиренно принял это известие, и месяц мужественно терпел бытовые неудобства в ожидании появления воды, но так и не дождался. Более того, выяснилось, что у соседей Парамонова весь месяц горячая вода была, несмотря на проведение профилактических работ.

   Возмущённый до глубины души «бардаком», он ворвался в кабинет ответственного лица.

   - Вы что издевайтесь?! – с порога задал Анатолий Модестович риторический вопрос этому лицу. – У всех горячая вода есть, а у меня нет!

   Лицо понимающе посмотрело на Парамонова и ответило:

   - Не волнуйтесь, Анатолий Модестович. С завтрашнего дня горячей воды не будет ни у кого. Сезонные профилактические работы начинаются, знаете ли, график.

    Парамонов ошалело заморгал глазами и начал о чём-то догадываться.

   - Да у вас тут сумасшедший дом! – внезапно взвизгнул он. – Вы тут все рехнулись! Мерзавцы! Я найду на вас управу!

  И он со всей силы ударил ладонью по столу.

  Ответственное лицо побледнело

  - Успокойтесь, Анатолий Модестович, это всего на месяц… - попыталось оно урезонить разбушевавшегося Парамонова, мученически перенесшего тридцатидневное отсутствие коммунальной услуги, но только подлило масла в возгоравшийся светильник духа.

   - Что?! На месяц?!! Да вы у меня!... (нецензурная лексика) Да я вас!… (очень нецензурная лексика)

   Лицо Парамонова исказила жуткая гримаса. В глазах его что-то угрожающе блеснуло. Рука потянулась к разводному гаечному ключу, торчащему из ящика с инструментами. Ответственное лицо, вжавшись лопатками в спинку крутящегося стула глубже, чем она могла им это позволить, торопливо набирало номер телефона…

***   
   Николай Фомич нетвёрдой походкой возвращался со смены домой мимо зелёного забора, окружавшего психиатрическую лечебницу. Вдруг откуда-то сверху раздался хрипловатый голос:

    - Здорово, Фомич! Закурить не найдётся?

    Бригадир слесарей задрал голову вверх и, благодушно усмехнувшись, ответил:

   - А, Модестыч! Привет! Так ты, вроде бросил курить?

   - Да вот… не получается.., - отводя глаза в сторону, ответил повисший на заборе Парамонов.

   - Да не расстраивайся очень-то, - подбодрил его Николай Фомич. – Нашпигуют успокоительными и через пару дней отпустят. На вот, возьми всю пачку, у меня дома ещё есть…