Любопытство

В девятнадцать мне ужасно захотелось посмотреть на город своего детства -
Симферополь.
А после - пройти дорогой, которой в детстве нас с братом  однажды водила мама -
из Симферополя, по Алуштинскому тракту, до Алушты.
Скромный мой багаж был брошен в камере хранения, и вот я с небольшой сумкой и
этюдником, с которым нигде не расставалась,- то есть, практически налегке, топаю
мимо небольших домиков вдоль дороги.

Позади осталась беседка на горе, где под камушек была положена монетка на удачу. и не
зря - тут же удалось благополучно избежать встречи с мамой маленьких черных
змеек, обнаруженных под камнем.

Когда походка легкая, а белый, в мелкий цветочек батистовый сарафанчик ниже
колен, приятно охлаждает кожу, жизнь кажется прекрасной.
И я шла, любуясь тем, чего мне так не хватало в Сибири - кипарисами, шелковицами,
густой зеленью абрикосов и прочих плодовых деревьев, и в особенности - виноградом,
так тенисто вьющимся за заборами.

Взгляд остановился на двухэтажном красивом особняке. Я так и застыла, вцепившись
в решетку забора, разглядывая интересную архитектуру и гадая, что может находиться в
этом здании.
Были еще советские времена и владеть таким особнячком частному лицу возбранялось. В то
же время, на помещение какой-либо организации дом не походил. От него веяло
домашним уютом.

Пока я разглядывала и терялась в догадках, ко мне подошел мужчина, очень
вежливо поздоровался и сказал, что мой интерес к зданию вполне обоснован: его
строили пленные немцы, те же самые, которые возвели Симферопольский вокзал.
- Наружная архитектура - это еще не самое красивое, - сказал мужчина.
- А хотите посмотреть лепнину и роспись внутри?
- Хочу! - живо согласилась я и, немного помедлив, спросила:
- Ааа...что это за организация?
Мужчина рассмеялся сдержанным, каким-то очень мягким смехом.
- Это - не организация. Это дом епископа Крымского.
Во мне тут же испуганно пискнула "комсомолка-спортсменка", но художница взяла верх и
я храбро шагнула во двор.
В небольшом коридоре внутри, меня удивили две двери, совершенно не вписывающиеся
в интерьер. Они были обиты черной кожей и снабжены табличками "ЕПИСКОП" и
"СЕКРЕТАРЬ".
- Так полагается,- неожиданно смущенно произнес мой провожатый.
Но потолок!!!
Дворцовая лепнина необыкновенной красоты, роспись... Я разглядывала внутреннее
убранство с трепетом, который был еще непонятно, чем вызван: то ли
произведениями искусств (на стенах висели портреты патриархов, - судя по облачению),
то ли пониманием того, что попала нечаянно в святая святых...
Мимо юркнула маленькая полусогнутая старушка в белом платочке, так сердито зыркнув
на меня, что мне стало стыдно за свои, рассыпавшиеся по плечам, неприкрытые кудри, и
за оголенные плечи.
- Вот, девушка - художник,- словно извиняясь, произнес мужчина.
- Здравствуйте,- пролепетала я ее удаляющейся спине.
- Простите, я лучше пойду...
- Не смею задерживать,- с вежливым сожалением произнес мужчина и проводил до
калитки.

Отойдя немного от ворот, я оглянулась и заметила поднятую руку. Я махнула в ответ
и пошагала дальше.

Только потом поняла, что он перекрестил меня на дорожку.
Кто знает, может, благодаря этому благословению, спустя несколько дней мне
удалось вырваться невредимой их лап четверых пьяных хулиганов.