Письмо памяти 1941-1945 гг

                Пролог

«…и как можно забыть то,
 чему больше не отведут времени,
 то, что более не повторится?!»


«Тысяча девятьсот сорок первый выдался тяжелым для всех, и я пишу это сейчас не для того, чтобы жаловаться. Я буду предельна, честна перед тобою, мой милый, перед самой собой. Каждое мое слово будет пропитано правдой насквозь. Извини, что не успела ответить на твое письмо, поэтому отвечаю сейчас. Посмертно тебе, любимый…» 

                1
Пару часов назад, в сильный дождь, промокший насквозь почтальон, протянул мне конверт, увенчанный десятками марок, и что-то неразборчивое бормотал про «потерянное на почте письмо», извинялся невпопад. Я дала ему пару монет и попросила уйти.
Конверт был желтым, точнее пожелтевшим от времени, измятым. Марки были разноцветными, из разных стран, пестрели  и привлекали внимание. Я опустилась на диван:
- Боже мой, - произнесла я, - да это письмо повидало полмира.
Я поправила волосы рукой и собралась с духом. Рукой провела по шершавой поверхности бумаги и меня одурманила ностальгия: война была жуткой и вправду.
Никак не могла, но все же решилась и вскрыла конверт. Кинув взгляд лишь на первые строки, я узнала этот почерк, родной почерк. «Неужели?» - пронеслось в моей голове. Все закружилось. Неужели живой?
В моей памяти  сразу всплыло то лето. Последнее лето. Безумное, самое счастливое лето. Страшное, жуткое лето. Оно научило меня любить.
Он был высокий, подтянутый, сильный и мужественный. Рядом с ним любая чувствовала бы себя маленькой, слабой девочкой. И мне это нравилось. Я сходила с ума от его улыбки и каждого слова. Я прижималась к нему крепче, боясь потерять. Он жил для меня. Казалось, что он был специально рожден для меня, а я – для него. Все было, как в сказке. А мы были молоды, мы верили, искренне верили в неё. Никто не понимал наших отношений: частые ссоры и постоянные примирения. Всем казалось, что мы заранее обрекаем себя на расставание. Но рука об руку, два любящих сердца сметали на своем пути все преграды и помехи. Оставались на плаву в самый сильный шторм. И вот пришла война.
Сорок первый – самый жуткий год для меня. Сорок первый разрушил всё, оставил лишь надеяться, верить и ждать. Сорок первый убил меня тогда впервые, застал врасплох. Называть можно как угодно, но я ждала, верно и мужественно, собрав последние остатки воли в кулак. Ждала так, как не свойственно ни одной девушке.
Война из молоденькой вмиг сделала меня  женщиной, поседевшей от печали и горечи. Но я продолжала ждать. Изредка с фронта приходили письма. Я нетерпеливо разрывала конверт, впивалась взглядом в каждое слово, перечитывала одни и те же  строки сотни раз, а затем спешила за стол и полночи проводила в раздумьях, сочиняя ответ. Отправляла письмо и  по-новой меня охватывало ожидание со всей его горечью. Последнее письмо было отправлено мной сорок четвертого и ответа не последовало. Уже после   
войны  меня ждала неутешительная весть: убит. «Убит» - одно слово, разбившее мое сердце навсегда. В тот роковой день я умерла в себе впервые и с тех пор умираю каждый день.
Я опустила глаза на потертую бумагу, не прочитав письмо, я отправилась на кухню  за стаканом воды. Собравшись с мыслями, уселась назад и опустила глаза на строки, бегущие неровно, по желтеющей бумаге:
« Дорогая моя, милая, знаешь, а это  и вправду жутко и страшно. Ребята подбадривают, держатся, стараются. Мы живы и это, ты знаешь, прекрасно. Любимая, Бог бережет меня для тебя. Я вернусь, ты только знай, что я вернусь. Хотя признаться чувствую, ненарочно, но чувствую иногда, что ещё немного и убьют. Но потом, потом на секунду я представляю себя лежащим в холодной земле, бесчувственным, а вокруг, рядом лишь пули и взрывы снарядов. Тебя представляю, слезами заливающуюся от боли и говорю себе: « Нет, я буду, буду жить! Я пройду через это, мы пройдем, как и раньше проходили вместе через все невзгоды и неприятности!». Я вернусь, милая, обещаю, с медалью. Вечерами мы будем пить чай в большом – большом доме и грезить о будущем, не вспоминая прошлого, веришь? И каждый день будет счастьем, я обещаю, милая, я подарю тебе счастье. Только жди меня, прошу, жди и я вернусь. Такое ощущение будто прощаюсь с тобой навсегда, будто это  последние строки мои. Нет, нет, меня не слушай. Что я такое пишу? Какие последние строки? Не верь, ерунда. У нас с тобой ещё будут прекрасные дети, такие же упертые, как я и красивые, как ты. И мы будем идеальной парой: ты – моей женой, а я – твоим мужем. О, милая, я вспоминаю о тебе каждый день, каждый час, сжимая автомат, под вражескими пулями. Ты – единственное, что держит меня на плаву все это время. Ты даешь мне силы двигаться дальше. И какой бы жестокой, кровавой не была бы война, я знаю, я пройду её, мне поможет любовь к тебе, живущая в сердце. Она ведь все побеждает?
Будь сильной, милая, ещё не время прощаться. Я, повторюсь, это страшно. Но прошу тебя, терпи ради нас, терпи. Я всегда рядом с тобой, в твоем сердце, в твоих мыслях. Невидимая ниточка соединяет наши души и она, обещаю, никогда не разорвется. Все закончится, обещаю, скоро весь этот кошмар закончится, я чувствую это…
Мне пора, напиши как ты там? Что происходит у тебя, не скупись на слова и чернила, ведь твоих писем я жду так же, как и победы. С любовью, твой навеки…».
Я отложила письмо, дрожащей рукой потянулась за стаканом воды. Все-таки мертв, это письмо, затерявшиеся по всей вероятности на почте, это ответ на мое послание, да, это последнее письмо.
-Боже мой, сколько лет прошло…Боже мой, - я произносила каждое слово вслух зачем-то растягивая каждый слог. Мысли носились моей голове очень быстро. Я решительно встала и направилась за стол. Нельзя оставлять письма неотвеченными. Уверенна, даже через столько лет, пусть и на небесах, но он ждет моего ответа.
Лист бумаги нашелся в столе, ручка тоже, я уселась поудобнее в раздумьях. Ностальгия, как прежде сижу, как двадцать лет назад:
«Тысяча девятьсот сорок первый выдался тяжелым для всех, и я пишу это сейчас не для того, чтобы жаловаться. Я буду предельна, честна перед тобою, мой милый, перед самой собой. Каждое мое слово будет пропитано правдой насквозь. Извини, что не успела ответить на твое письмо, поэтому отвечаю сейчас. Посмертно тебе, любимый…
Хоть столько воды утекло, но я до сих пор храню тебя в своем сердце, в своей памяти. Я помню тебя и никогда не забуду. А ты? Ты помнишь, как мы гуляли вдвоем, сидели под липами, в парке? Как ты смешил меня, как я смеялась, так громко, помнишь? Тебе всегда нравилось видеть меня веселой, счастливой, а когда мы были вместе, поверь, счастливее меня ты человека не нашел бы на всей Земле.
Мой милый, мне так тяжело было, очень. Хочу просить прощение за всё. Но ты, ты никогда не любил такие вот «прощальные» строки.
Уже все нормально. У меня есть и муж, и дети. Я знаю, ты там меня не осудишь. Семья здесь, но мое сердце, как и прежде, занято тобою.
Война кончилась, мы победили. Как ты и хотел, как предсказывал. О, милый, если бы ты только знал, как первые годы после неё я провела в ожидании, в горечи и печали, но с надеждою в душе. Мне все казалось, вот, скрипнет дверь, и на пороге моего дома предстанешь ты, весь в орденах и медалях, уставший, измученный, но жутко довольный.
О Господи, я пишу это все, а слезы волей-неволей катятся из моих глаз. Не ругай меня, милый, ты знаешь, я не хочу плакать.
Сейчас живу в большом-большом светлом доме, мои дети прекрасны. Как ты и хотел, как мы  и мечтали. Ты знаешь, я счастлива, правда, семья – самое дорогое, что есть в моей жизни. Но порой, ночью, молю Бога о том, чтобы он быстрее забрал меня к тебе, чтоб мы быстрее встретились. Одна мысль о том, что тебя нет, уже невыносима. Ты знаешь, когда-нибудь мы обязательно встретимся. Всему свое время. Нам столько нужно поведать друг другу. Я скучаю, по ночам это как-то более отчетливо чувствую. Любовь бывает одна в жизни. Я предана тебе. Ты – моя любовь. Придет время и мои дети узнают о тебе, придет время, и ты получишь мой ответ. Жди меня там, на небе так, как я ждала тебя здесь, на земле. Навеки - вечные лишь только твоя до конца».
Поставила точку, сложила листок пополам, засунула в конверт, прикрепила пару марок  и запечатала его. Затем лентой связала два письма и опустила их поглубже в ящик стола, закрыла его на ключ, а ключ положила в маленькую коробочку, где вот уже двадцать лет храню его фотографию и несколько личных вещей. Все это спрятала под кровать и, не в силах думать о чем-то, рухнула на неё. Засыпая, я произнесла еле-еле, шепотом:
« Любимый, когда-нибудь ты получишь мой ответ. Нашу любовь не смог сломать даже тысяча девятьсот сорок первый. Да, милый, совсем скоро ты получишь ответ».
Памяти тысяча девятьсот сорок первого, тысяча девятьсот сорок пятого годов.