Дневник номер четырнадцатый

               
                РУССКИЙ ВЕЛОСИПЕД

   Слово «двоевластие» изобрел Ленин – бесспорно один из первых русских политологов. В свое время, работая в Институте государства и права АН СССР, я в соавторстве с коллегой должен был сотворить какую-то юбилейную статью о Ленине. Юбилейщину я сильно не любил. Но воспользовавшись случаем,  я действительно и вполне искренне написал о Ленине, как  политологе. Он явно мыслил политологически, что бы там ему ни вменяли дугого. Статья была опубликована в журнале Института, но без имени авторов. Я к моменту публикации, не без ладошки КГБ и маленького скандала из института ушел. Снять статью уже было нельзя.
И в соответствии с нормами советской академической этики статью сделали безымянной, как бы «редакционной». 

  Так вот, Владимир Ильич изобрел словечко «двоевластие».  Ленин-то имел в виду Временное правительство на одном полюсе «двоевластия», а Питерский совет – на другом. А я обнаружил, что это очень точная, почти гениальная характеристика политической системы исторической России. От царей и патриархов, до нынешнего тандема.
Но двоевластие 1917 года быстро кончилось, а взамен возник тандем Ленин-Троцкий. Как писал в свое время Шульгин, Россией, мол, правят два царя: один симбирский, другой иудейский.  Правда в этот тандем скоро подсуетился  ввинтиться Сталин , и дальше пошло двоевластие – Советы (государство) – партия. Затем – Союз ССР (Горбачев) – Россия (Ельцин).Тут двоевластие на время исчезает и вот является на свет «тандем», два кукола на одном велосипеде, который собственно и называется «тандем».

    Вообще я начал свою серию дневников с попытки защиты одного из седоков, которого почему-то вдруг сделали мальчиком для битья за все грехи тандема. Между тем, он и вправду изо всех сил старался с высокого велосипедного седла посеять нечто неожиданно разумное, доброе , вечное. Иначе говоря грамотное, интеллигентное. Нечто такое, чего мы с высоких тронов в России никогда не слыхали, развые что при Александре Втором. Но чего стоят слова, сурово вещали критики – где дела? И невдомек им , что слова иной раз стоят не меньше дел. Смотря, какие слова. А вот то самое  «дело» делать было, сидя на «тандеме»  попросту невозможно. Сбросил бы «тандем» своего седока и погублено было бы «слово». Так и произошло позднее.
И вот тут вопрос. Личность главного седока на «тандеме» ясна. А вот что такое второй седок с его унизительными метаморфозами - загадка. Зачем ему все это нужно? Или почему для него все это стало возможным?

    У меня три версии. Первая, благородная, почти рыцарственная.
Притворился человек куколом, марионеткой на ниточках, «татарским царем», чтобы сказать свое собственное слово, которое стало бы делом жизни. И, кстати, в отличие от исторического «татарского царя» при Иване Грозном, сказал его.
И сразу же возникает другой пример из недавней советской истории. Догадываетесь? Тандем Сталин-Берия. Загадочная фигура – Берия. Сегодня он главный злодей, сталинский "альтер его", хуже самого Сталина. Но так ли это? Злодея Лаврентий Павлович играл артистично. И матерился, как Сталин , и кровь пускал. Но… Я помню его речь над гробом Сталина. Это была совсем другая речь, в отличие от речей остальных сталинских клевретов. В ней угадывался новый воздух, воздух реформы. И в самом деле, почти что на другой день были освобождены преступно обвиненные врачи. Вскоре разогнано руководство сталинского КГБ. Затем начались попытки разумно перестроить международные отношения, дать большую свободу странам соцлагеря, а заодно и советским республикам. Это было как бы предвестие горбачевской либерализации.
  Но и в сталинский период, в противоположность Ягоде и Ежову, подло,  бездумно и зверски уничтожавших цвет нации, рычавший на узников по-сталински Берия, тем не менее немало одних освободил, а других устроил в «шарашки», где они могли жить иной раз лучше, чем средний советский трудящийся и делать нечто реально полезное. Так выжили Солженицын, Копелев, Тимофеев–Ресовский и многие другие.
Я думаю, намек понятен. Такое бывало и в другие времена и в других странах. Когда приближенные тирана надевали злобные маски, с тем чтобы после его смерти или свержения проводить реформы. Вот только последние метаморфозы нашего «второго седока» ставят эту прекрасную сказочку под сомнение.

   Версия вторая, маргинально-банальная. Почему бы не побыть немного «татарским царьком». Запишут в трудовую книжку истории. Жене подарок. Кое-чем попользоваться можно. Да между делом и кое-что интересное для себя поделать – всякие игры бывают. Простенькая версия. Но ведь рискованно? И как же нужно к себе относиться?

   Версия третья, самая ужасная, хотя бы потому, что ее муссируют самые отмороженные бойцы интернета. Да-да.  Вроде бы велосипед не просто велосипед, а на сексуальных колесиках. Фу, это не для меня.
Другое дело, если «гомосексуальность» сугубо психологическая.  Бывает очень глубоко собака зарыта.

   Итак, три версии, а какой вывод, какой итог?

   Наш российский «не тот» народ, что там говорить, любит барина с кнутом, любит того, кто над ним начальствует и слегка подкармливает. Но вот «гомосекства», даже психологического, не любит. Что из этого последует?