Первый визит

               
               

Моя дочь Лиля улетела в Калифорнию со своим мужем Сергеем, получившим рабочую визу, в марте 1997 года. Это были казавшиеся бесперспективными для молодых учёных девяностые годы. За три недели до этого события, когда у них уже были билеты, дочь оповестила меня о своём решении. Своим заявлением Лиля застигла меня врасплох, потому что только два месяца назад она перенесла серьёзную операцию, и я полагала, что теперь, наконец, она будет заниматься своим здоровьем. Она была ещё очень слаба, и я была обескуражена, узнав, что она и Сергей не изменили своих планов.

В то время я уже занималась переводом на русский духовных учений и знала, что если человек не хочет отяготить свою карму, он не должен указывать другому, что тому предпринимать и как поступать, если его об этом не спрашивают. Поэтому, хотя я и была очень расстроена и внутренне содрогнулась, услышав об их решении, но внешне ничем себя не выдала и не произнесла ни слова против. Однако в течение суток моё тело сотрясали внутренние рыдания, ночью я не могла заснуть, и когда на следующий день дочь пришла с работы, я только сказала: “Лилечка! Не уезжай. Я этого не переживу”, на что получила твёрдый и решительный, полный неподдельного удивления ответ: “Мама! Это такое интересное путешествие!” Я поняла, что спорить и возражать бесполезно, и мне пришлось смириться с неизбежным, с неотвратимостью происходящего.

Когда не стало моей мамы и ровно через год после отъезда дочери, я полетела к ней в Калифорнию с первым визитом. До этого было собеседование в посольстве США, приобретение билетов на чартерный рейс и другие сопутствующие дальнему перелёту хлопоты. Когда я объявила на работе, что лечу в Америку, с меня немедленно сняли вторую форму допуска и перевели на третью, чему я была несказанно рада. Я летела на четыре недели, и стоимость билетов в оба конца: из Москвы в Лос-Анджелес и обратно – обошлась мне всего в четыреста сорок долларов, причём курс доллара в то время составлял едва более шести рублей. Сейчас это кажется фантастикой.

Самолёт, на котором я совершила свой первый рейс за границу, был ИЛ-86. Меня поразили его габариты, вежливое обслуживание бортпроводников и вкусная еда. В то время бесплатно давали сухое красное вино, и если пассажир не хотел пить вино в самолёте, то можно было попросить у бортпроводников маленькую бутылочку, как говорится, “на вынос”. И хотя раньше у меня и были кое-какие опасения относительно столь длительного и достаточно утомительного перелёта, но на борту лайнера эти опасения развеялись полностью.
 
Попав в Америку, я ощутила себя как Алиса в стране чудес. Замечательный город Вентура, где снимали апартаменты моя дочь с мужем, поразил меня своей непохожестью на города России. Прежде всего, меня поразила чистота на улицах и ухоженные, цветущие садики возле домов. Здесь почти никто не ходил по улицам,  во многих местах вообще не было тротуаров, все люди ездили на машинах, поскольку в городе не было общественного транспорта, а добраться пешком до ближайшего магазина за разумное время было бы просто невозможно. В городе преобладали  одно- и двухэтажные домики, разбросанные на огромной территории, хотя население города чуть превышало сто тысяч человек.
 
Конечно, меня интересовала история этого штата. До прихода европейцев в Калифорнии проживали индейцы чумаши – коренное население Америки. Активная оккупация этих земель испанцами началась в 1769 году.   До 1891 года город Вентура назывался Сан-Бонавентура, как и одноимённая католическая миссия, основанная в этом регионе в 1782 году монахом Хуниперо Серрой в честь святого Бонавентуры, генерала францисканского ордена. Миссия и послужила началом рождения города. Об этом можно узнать из таблички, закреплённой на её старом здании.
 
Калифорния, а вместе с ней и город Вентура, дважды меняла свою государственную принадлежность.  В 1822 году в результате Мексиканской войны за независимость Калифорния была присоединена к Мексике. После Американо-мексиканской войны по договору Гваделупе-Идальго в 1848 году Калифорния отошла к Соединённым Штатам. В 1873 году, выделившись из округа Санта-Барбара, город Вентура стал столицей одноимённого округа. Расовый состав города достаточно пёстрый.  30,4 процента жителей  составляют латиноамериканцы, которые говорят преимущественно по-испански. Английский язык в Южной Калифорнии претерпел некоторую трансформацию, поскольку каждый из народов: китайцы, индусы, японцы, мексиканцы, индейцы, афроамериканцы, филиппинцы и выходцы с других тихоокеанских островов – внесли свою лепту в произношение слов и построение фраз, создав местный сленг.

В августе и сентябре максимальная температура в городе может достигать тридцати девяти градусов. Осадки выпадают преимущественно в ноябре и декабре, летом здесь очень сухо, и пышная растительность холмов летом желтеет. В этой местности ежегодно горят холмы, что является серьёзной угрозой населению и постройкам. Зато здесь на каждых сто женщин в возрасте восемнадцати лет и старше приходится 93,8 мужчин, и это соотношение полов значительно лучше, чем в России. И даже весьма пожилые мужчины чувствуют себя настоящими бойцами.

 Наша улица Del Norte (Дель Норте) протянулась вдоль подножия холмов на несколько километров, а апартаменты были расположены в П-образном двухэтажном здании с бассейном посредине, в котором я изредка плавала, вызывая насмешливые  взгляды соседей по поводу моего “мастерства”. Вокруг бассейна росли банановые пальмы, и мне казалось, что я нахожусь в сказочном мире. Напротив нас снимала апартаменты молодая супружеская пара: темнокожий муж и белокожая жена. Мне это тоже было внове, и я с интересом наблюдала, с каким вниманием и заботой муж относился к своей жене и как помогал ей в домашнем хозяйстве.

Я впервые увидела внутреннее устройство апартаментов, когда кухня отделена от гостиной только стойкой. С одной стороны в этой стойке была установлена плита, а с другой, обращённой в сторону гостиной, стоял телевизор. У моих молодых была отдельная спальня. Я спала в гостиной, на диване, подаренном им знакомыми, когда они вселились в совершенно пустых апартаментах. Даже в то время, когда я была существенно моложе, преодолеть разницу во времени между Москвой и Лос-Анджелесом в одиннадцать часов оказалось непростым делом. Лиля и Сергей смотрели телевизор, который, как мне казалось, орал на максимальной громкости, а я, всегда испытывающая трудности с засыпанием, отключалась, сидя рядом с ними на диване.

Я любила прогуливаться по Del Norte и любоваться зелёными холмами, которые казались мне такими близкими и доступными. Однако я столкнулась с тем, что во время моего  воображаемого путешествия к вершинам холмов неизменно возникала реальная табличка с надписью “Private property” (“Частная собственность”) или “No trespassing” (“Посторонним вход воспрещён”). Это тоже для меня явилось новым впечатлением, поскольку в то время в России ещё можно было беспрепятственно гулять по лесу, подниматься в горы и бродить вдоль берегов рек, за исключением отдельных дачных участков высокопоставленных чиновников, обнесённых двухметровым и даже большей высоты забором. Это сейчас в нашей стране уже не везде можно посидеть на берегу, искупаться в речке, пособирать грибы и ягоды, а в то время такие ограничения в возможности передвижения вызвали бы у меня чувство сожаления и неприятия.
 
В свой первый приезд в Калифорнию я ещё не осознала, что написанное на предупреждающей табличке о запрете входить, установленной даже там, где нет ограды, подлежит обязательному исполнению. Поэтому увидев  такую табличку во время очередной прогулки вдоль подножия холмов, я подумала, что вполне могла не понять, что на ней написано, и продолжала углубляться по асфальтированной дорожке на территорию частного фруктового сада. Иду и вижу: на дорожке лежит какой-то достаточно большой, ярко-зелёный и мной ранее не виданный фрукт. Моё любопытство пересилило страх, что я могу быть пойманной с поличным, и я подняла этот фрукт.

Придя домой, я показала его дочери, которая пожурила меня, но тоже проявила интерес к принесённому мой плоду. В то время Лиля с Сергеем ещё не были достаточно хорошо обустроены: Лиля училась в колледже и пока не работала, так что молодая семья ещё не могла позволить себе никакие изыски. Я же, работая в должности старшего научного сотрудника и имея учёную степень кандидата технических наук, в девяностые годы получала, как и другие специалисты, имеющие на нашей фирме тот же статус, сто сорок рублей в месяц. Конечно, в то время мы и понятия не имели о многих экзотических фруктах, которые сейчас вошли в повседневный обиход.

Мы предположили, что найденный мной фрукт – авокадо. Теперь перед нами встал вопрос, как его есть. Сначала мы попробовали его есть как яблоко, с кожурой, но тут же отказались от этой затеи, так как кожура была очень жёсткой. Тогда я очистила плод от кожуры и попробовала съесть его мякоть, однако она оказалась терпкой, вяжущей рот и удивительно невкусной. Лиля тоже приобщилась к трапезе и поддержала моё мнение, что он несъедобен. Тогда я подумала: “Зачем же его выращивают в фруктовом саду?” И тут меня осенила великая догадка: наверно, нужно расколоть косточку и съесть сердцевину. Я взяла молоток и начала отчаянно бить по ней. Однако у меня ничего не получалось. При каждом ударе косточка отлетала в какой-нибудь угол, но на ней так и не появилось ни одной трещины. Отчаявшись добиться положительного результата, я отложила молоток в сторону, но не  смирилась с неудачей, а решила расколоть злополучную косточку, пытаясь закрыть дверь, в проём которой я её вставила. Однако косточка так и не сдалась.

На следующий день Лиля пошла на занятия в колледж и там рассказала своему руководителю Джиму о наших неудачных попытках попробовать экзотический плод. Можно себе представить, как он хохотал, как судорожно корчился, услышав о наших экспериментах, а позже рассказывал об этом всем своим друзьям и знакомым. Оказалось, что на плантации я нашла авокадо, возможно, ещё не спелый, что нужно есть, естественно, мякоть плода, разрезая её на дольки, которые следует положить на хлеб и посыпать по вкусу солью и перцем. Только тогда можно ощутить его незабываемый вкус и получить ни с чем не сравнимое удовольствие и пользу.

Я была одной из немногих, кто ходил пешком по улицам города. Иногда я видела бегунов и людей, выгуливающих собак. В пределах самого города и на его окраинах раскинулись огромные фруктовые сады – в основном, цитрусовые. Эти плантации не были огорожены заборами, однако заходить на их территорию, конечно, запрещалось. Часто можно было видеть такую картину: на земле под деревьями лежат и чаще всего гниют упавшие с деревьев апельсины и лимоны, но подойти и  поднять их было нельзя, ибо они являлись частной собственностью. Цитрусовые, хоть и произрастают в Калифорнии, но стоят, тем не менее, дорого, так как в магазинах продаются фрукты, привезённые из Флориды, а местные фрукты везут во Флориду. Таковы причуды экономики!

На приусадебных участках местные жители также сажают фруктовые деревья, и весной улицы благоухают от аромата цветущих цитрусовых. Часто на одном дереве можно видеть и цветы, и уже зрелые плоды. Ветви деревьев свисают через заборы частных домов, и созревшие апельсины и лимоны падают на тротуар или проезжую часть. Как-то я гуляла по городу вдоль автомагистрали и вдруг увидела перед собой лежавший на тротуаре большой апельсин. Я огляделась – вокруг ни души. С одной стороны автомагистрали – плантация цитрусовых, с другой – глухие заборы частных домов со свисающими на тротуар ветвями фруктовых деревьев. Что же делать? Уж очень велик был соблазн поднять этот апельсин!
 
Конечно, можно купить апельсины в магазине, но вот ведь они валяются прямо на дороге!? Это так непривычно для жителя северной страны! Я подошла к апельсину и слегка тронула его ногой. Он покатился, и я увидела, что его бочок слегка подгнил. В ту же секунду я подняла голову и встретилась взглядом с насмешливо наблюдавшим за мной высоким мужчиной, шедшим мне навстречу. По мне прокатилась волна жара. “Слава Богу, - подумала я, - что апельсин оказался некондиционным, а то, если бы я наклонилась, чтобы поднять его, то сгорела бы со стыда от позора”. В дальнейшем я перестала обращать внимание на обилие фруктов, упавших с деревьев и зря “пропадающих”, но в первые дни искушение поднять их было велико.


В выходные дни мы совершали прогулки вдоль океанского побережья,  по набережной, называемой “Променад”, и по выдающемуся далеко в океан пирсу. Здесь множество ресторанчиков с кухней разных народов, населяющих Вентуру: японский, китайский, тайский, итальянский и другие. В меню многих из них в большом количестве значились морепродукты. Помимо продуктов из мяса, особенно гамбургеров, типично американской еды, большим спросом пользуются также морепродукты, обжаренные в сухарях, с картофелем фри. Больше всего мне понравилась японская кухня: суп мисо, запечённая на решётке рыба, роллы и суши, - хотя поначалу мне было трудно привыкнуть к отсутствию хлеба. Многие американцы ловко едят рис палочками, и сейчас Лиля и Сергей не отстают в этом от японцев. Китайская еда показалась мне вкусной, но жирноватой, а тайская лапша – излишне сладкой.  Есть недоваренные, по обычаям итальянцев, макароны, я так и не привыкла. Ресторан для американцев – норма жизни, как для россиян – столовая. Многие рестораны благодаря невысоким ценам вполне доступны для посетителей.
 
В мой первый визит в Америку мне постоянно бросались в глаза очень полные люди всех возрастов и цвета кожи. Я часто жаловалась Лиле, что своей фигурой они заслоняют мне всё поле зрения, и тогда она посоветовала мне не нервничать по этому поводу  и не фокусировать своё внимание на этой проблеме.   В России в то время таких тучных людей в большом количестве я не видела. Россияне ещё не ездили в автомобилях, не увлекались гамбургерами и больше двигались. К большому сожалению, сейчас чрезмерно толстые люди появились и у нас.
 
Мы совершили несколько интересных путешествий в окрестные городки: Окснард, Охай и, конечно, сказочную Санта-Барбару. Там на берегу океана по выходным дням художники и мастера художественных промыслов выставляют на обозрение зрителей свои произведения, там находится художественный музей, ботанический сад, театр, а на пирсе, глядя на океан, мы обедали в рыбном ресторане.
В честь моего дня рождения дочь и зять подарили мне экскурсию на катере на остров Анакапа, один из островов группы Чаннел, расположенный в океане напротив Вентуры на расстоянии примерно  двадцати трёх километров от побережья Калифорнии. Во время этой экскурсии я впервые плыла по океану и впервые в природных условиях видела дельфинов,  морских львов, бакланов и пеликанов, а когда мы подплывали к острову, нашему взору открылась невероятной красоты арка.
 
Анакапа – маленький, вытянутый в длину вулканический остров, состоящий из трёх частей: восточной, центральной и западной. В восточной части острова расположена станция для посетителей национального парка. Здесь же находится знаменитый маяк. В целях сохранения уникальной флоры и фауны острова туристам разрешалось ходить только по определённым тропинкам.
 
Моя первая поездка за границу  дала мне много новых впечатлений, позволила пересмотреть некоторые прежние представления и положила начало дальнейшему знакомству с далёким континентом.