Пятьдесят белых роз

«Когда я умру, принеси мне на могилу пятьдесят маленьких белых роз» - эти слова часто говорила моя мама, все чаще и чаще…
Мам, ну прекрати! Что ты такое говоришь! Ты опять пьяна?
Нет, солнышко, я больна – отвечала моя мама. Она брала меня за руку, гладила и долго-долго смотрела мне в глаза…
Да что с тобой? В конце-то концов!
Она отпускала мою руку, опускала глаза вниз и вздыхала. Я все никак не могла понять, что происходит. Она купила мне новые сережки и кольцо у знакомого ювелира, купила внучке кучу обновок, затеяла ремонт, потом мы на две недели махнули в Планерное, на море. Это при всем притом, что моя мама была очень экономным и бережливым человеком.
Как-то я застала ее за тем, что она листала свой альбом с фотографиями. Тот самый альбом, который запрещала смотреть мне. Она увидела, что я вошла в комнату, и жестом подозвала меня к себе. С фотографий на меня улыбалась мама, молодая мама.
Вот здесь, мне двадцать четыре года, это наш первый отдых на Черном море. А здесь, а здесь, смотри…какие мы смешные, я в этой дурацкой шляпе, а он такой тощий…
Мам, а кто это? Этот парень с тобой почти на всех фотографиях
Это моя любовь, любовь всей моей жизни…
Подожди, а как же папа?
Папа…папа появится потом. Дочка, я хотела с тобой поговорить…
Говори…
Мама закрыла альбом, отложила его в сторону, отхлебнула чай из чашки стоящей на столе. Помолчав, она начала рассказ
Мы познакомились, случайно. Вот так встретились в трамвае и разговорились. Потом все закрутилось, завертелось. Он был младше меня, совсем немного, на пару лет. Вот на тех фотографиях, где мы на Черном море, я уже беременна тобой. Я тогда еще не знала
Мам, а папа, папа…
Помолчи, дочка. Дослушай до конца. Я уже была беременна тобой. Но он был женат, и я не хотела разрушать их семью. Однажды, я видела его жену, она такая милая. В общем, мы расстались. Тихо-мирно, он уехал. Потом, сразу после этого, я встретила папу. Мы поженились, родилась ты. Но, ты не папина дочь, ты дочь этого мужчины – Алексея. Ты ни разу не задумывалась, почему у тебя такие раскосые глаза? И Алексей, и папа, знали, чья ты дочь…
Я помолчала, а потом схватила чашку, стоящую рядом и вылила чай ей в лицо
Да как ты посмела! Ты мне вообще не мать! Вы все, все! Вы все знали! Какая же я…
Громко хлопнула дверь, когда я выбегала из маминой квартиры. Я была так ошарашена и зла на нее…. На следующий день, обуздав свои эмоции, я пошла в коридор, к телефону. Раздавались долгие гудки, никто не брал трубку. Я звонила снова и снова. Тишина. Это так не похоже на мою маму…
На звонок в дверь никто не открыл. Пришлось воспользоваться своим ключом.
Мам! Ты почему к телефону не подходишь?
Мама спала в спальне. Я потрогала ее за плечо и замерла от ужаса. Я закрыла рот руками, чтобы не кричать. Плечо было холодным.
Милиция, скорая помощь…вопросы, вопросы…приехал участковый врач. Он кашлянул и попросил меня отойти в другую комнату. Мы прошли в гостиную. Врач сел в кресло, а я стояла рядом
Можно закурить?
Курите
Вы сядьте, лучше сядьте, милочка.
Я послушно присела, облизнула пересохшие губы в ожидании нового удара
Понимаете, ваша мама была больна. Ей помочь уже было нельзя. Она знала обо всем, но попросила не сообщать родным. Счет шел на месяцы. Без судмедэкспертизы я могу вам сказать – остановка сердца. Ее моторчик уже…ладно, сейчас это не важно. Остановку мог спровоцировать стресс…
Да, мы накануне сильно повздорили. Даже не мы, а я, закатила  ей скандал. Она, наверное, сильно переживала потом. Я, я во всем виновата…
Дабы подсластить пилюлю, скажу вам только одно, она умерла безболезненно. Сладкая смерть – заснула и не проснулась…
«Так вот почему она так странно себя вела в последнее время. Вот к чему эти дорогие подарки, отдых. Она с нами прощалась. Какая же я была дура, что так повела себя с ней. А это ведь был наш последний разговор. Кто бы знал…», думала я про себя, перебирая в спальне мамины вещи. Из шкафа я достала альбом, вдруг что-то выпало на пол. Белый конверт. В конверте письмо, написано маминым почерком
«Дочка! Прости меня, если сможешь. Я не знаю, сколько мне осталось жить, поэтому пишу письмо заранее. Чон, Алексей Константинович – твой настоящий отец. Он рад будет увидеться с тобой, впервые за долгие годы. После смерти папы, мы хотели жить вместе, но я так и не решилась. Не знала, как сказать тебе обо всем этом. Ты же у меня с характером. Вся в него. Очень люблю тебя и твою доченьку, мою внучку. И любила всегда…» В конце письма телефон и адрес настоящего отца
Людей на похоронах было много. Я исполнила мамино желание, отправила отцу телеграмму, о ее смерти и принесла ей на могилу, одна к одной, пятьдесят маленьких белых роз.
Все люди разошлись, и я осталась у могилы одна, смотрела на розы под памятником.
Марина очень любила маленькие белые розы – сказал кто-то позади меня.
Я обернулась и увидела мужчину. Высокий, в длинном черном флисовом плаще, черных кожаных перчатках, черной шляпе, на шее висел черный шарф. Лицо, пробранное морщинами, полноватые губы и глаза, такие же, как у меня глаза. Мои глаза. Это был отец.
Здравствуй дочка. Давно ждал встречи с тобой, а теперь мне нечего сказать. Не такой встречи я ждал. Не здесь.
Мужчина положил маме на могилу такие же белые розы. Не забыл, помнит. Наверное,  правда, любовь всей жизни
Пойдемте в ее квартиру, нам есть о чем поговорить.
 Две фигуры, молча, шли по кладбищу…