Отдушины

Февраль поднёс кроху душевного равновесия. Такое состояние я испытываю, когда в повседневность внесены приятные душе и телу дела. Называю их отдушинами.

Будничные полёты никто не отменял, но после трёх месяцев напряжение было не как вопервой. Не удельному взводу ремонтников определили служебное задание, опосредованно связанное с нашим во¬инским назначением...

Пришла директива изготовить устройства зарядки автомобильных аккумуляторов. Ремвзводу преподавали ранее реалгоритм пользования коротковолновой Р-140 и показали малопонятную последовательность включения пере¬датчика. Так и твердили: в учебке необходимо наработать автоматизм запуска станции, а понимание функционала придёт с практикой в войсках. До сеансов связи и инструктажей по ремонту оборудования учебный процесс не доходил. Может ли быть прописан перечень действий, если любая неисправность непредсказуемая в принципе?.. Впрочем, порядок поиска дефекта, разве что...

Как же я соскучился до занятия та¬кого рода! Работа даже снилась иногда, тут вводная аки гром с ясного неба! Свежи были видения, как собирал блок питания усилителя мощности звукового сигнала и мигалки разные. Лудил схемы стробоскопа, пилил корпуса цветомузык, поэтому и выбрал связанную профессию монтажника радиоаппаратуры и приборов. Работал на Горьковском Заводе Аппаратуры Связи, собирал радиостанции для авиации. На полувоенном заводе в закрытом городе. Знаете, что есть такое «комплекс Журавля»? Вот и чудно! И не узнаете!

Сейчас, во всяком случае, об этом речи не пойдёт...

В распоряжении ремонтников ма¬стерская с заваленным рухлядью стеллажом, что подсказало ве¬сти монтаж с чего попало и самим кумекать с корпусом. Разве, к стадии наладки можно привлечь знающих, если не довариваешь, со¬служивцев. Не прошло и трёх месяцев с начала службы, как и мы занялись нужной и согласной специальности деятельностью... Рабочий праздник... кабы не сглазить!

Для сборки невиданных приспособлений предостав¬или подручные средства от отвёрток и паяльников до радиодеталей. Не избытком. Руки потянулись к паяльнику: электросхема на руках, составляющих полно, компоновку надо думать – раз-работчиков и технологов в армии нету. Но на плечах кумпол есть – пусть и думает, что ему есть, а в реале как самаркандский бальзам во здравие...

Зарядник я собрал и настроил за неделю, прикладываясь на пару часов в день. Вышло самодельное Х-изделие размером вполовину ящика от стеклотары и, немаловажно, работало стабильно, напругу держало в нужных измерениях и не капризничало. Не будет капризным аппарат, собиравшийся прихотью. На проверку отправил одним из первых, после чего меня кинули на выручку сослуживцам.

В общем, сваяли, сдали, на душе посветлело...

Сразу после Нового года ко мне нежданно нагря¬нула семья – мать, отец и младшая сестра. Мама выбила турпутёвку в Ташкент, и они сбежали от группы в Самарканд на пару дней. Чаяние до спазма в гортани! Главное, закорючкой в письмеце не чиркнули, словом не обмолвились.

Сюрприз должен быть сюрпризом. Рота готовилась в суточный наряд по части, накануне «нарядного» дня меня вызвали на КПП, не сообщив причин. Замкомвзвод отпустил с лекции под условием быстрого возврата и доклада. До КПП пару сотен метров, навскидку, обе стометровки я размышлял: что за оказия такая и почему привратники не открылись зачем? Знакомых в Узбе¬кистане нет и наипаче родни, захожу на КПП, дежурный водёт в комнату посещений, а там святая моя троица восседает как на гвоздях – тоже не терпится. До слёз пронзило, в прямом смысле!

С организмом случилась беда, раньше не замечал такого, но в момент спёрло дыхание, слёзы хлынули ручьём. Раскраснелся аки рак варёный. Увидев родных, получил к лицу неожиданный прилив крови и не сообразил лучше, чем выбежать из КПП назад на территорию и переждать буйство эмоций. Дыхание свёл на глубокий вдох, минут за пару успокоился, смахнул рукавом слёзы, а дальше были крепкие объятия и повторные слёзы с поцелуями.

В посетительскую комнату следом вошёл дежурный по КПП, и подсказал направления дальнейших действий:

— Беги, докладай командиру роты, что родичи приехали. Не стесняйся, проси увольни¬тельную на два дня.

Я через Пиваваренка к Тарасенко, так и так, товарищ капитан – сюрпризец ждёт меня на про¬ходной. Офицеры с пониманием относятся к солдатам, козни в таких случаях не строят, дают добро. Ротный сказал, увольнительную с ночевой давать не будет, оба световых дня мои, но чтобы: «На ве¬чернем построении как ружейный штык!» На завтрашний день ротный избавил меня от планового наряда по столовой и подписал увольнительную записку временем до отбоя. А на большее солдат и рассчитывал...

В учебке меня удостоили увольнением раз и по случаю. Увольнительные часы шли расспросами. На пару суток родители сняли квартиру в городе, мы гуляли, смотрели досто¬примечательности и усыпальницы Тимуридов. Батя взял на пробу бомбу портвешка Чашма – причинно отпотчевали её под халву и щербеты. Объелся, помню, лепёшками, самсой и прочей не запомненной по названиям восточной выпечкой. Под конец увольнения сфотографировались семьёй на память и честь по чести собрали для соратников пакет гостинцев, а в 22:00 стоял на вечерней поверке как ружейный штык! Как положено – в строю!

Архитекции Самарканда облюбовал я позже, дважды заступая в патруль по городу. Удовольствие усиливалось, что ни караул, наряд по столовой или переборка гнили на овощном складе под пристальным надзором здоровенных пасюков, не вонючий свинарник на полигоне и иные припашки, а вроде как на увеселительную вылазку снарядили. Радости – полные шаровары... Не красные...

Честно, даже теоретически не понимаю физического назначения военного патруля из офицера и двух солдат. Военного положения в Узбекистане не вводилось, чрезвычайной ситуа¬цией не попахивает, значит это заурядная разнарядка на дополнительные тяготы. Хотя какие могут быть тяготы и лишения, если солдат восточным городом любуется, самсу кушает и сладкими чаями запивает!..

Первое патрулирование запомнилось на всю жизнь. Маршрут пролегал вдоль Университетского бульвара до Регистана – центральной достопримечательности Самарканда! Не наряд – поучительные похождения получились! Поначалу шли вдоль саманных дувалов, дальше улочками самостийного зодчества и пешеходным бульваром вышли на центральную площадь. Едва не в каждом проулке торговцы с лотков-времянок произвольно создавали рынки. Лоточники наперебой заплетали ноги, лишь бы ротозеи задержались у их редкостной дешевизны товара и знатно потратились. В Горьком выездная торговля практиковалась только по праздникам – ещё недолго и вся страна так приторговывать будет, а пока это было в новинку.

Вскоре над разноцветным людом возвысились очертания старинных универ-ситетов колоссальных размеров. Начальник патруля проговорился, тоже впервые вышел в город. Пе¬ревёлся в КТуркВО на днях, даже семья не успела приехать на новое место. Любопытный капитан напролом пробивался получить порцию впечатлений от просмотра диковинных высших учебных заведений мусульман.

С трудом поспевая, мы сноровились не теряться в су¬толоке люда и держали курс, проложенный флагманской фуражкой офицера. Плыла она без перемен направления, мы надлежаще толкались следом и придерживали руками штык-ножи. Случаи воровства были на слуху. Беспричинно начальство беспокоилось или была обоснованность, но нас строго упреждали не выпускать победо¬носное оружие из вида, на девок не взрачеть и бдеть друг за другом.

Мимо прочего, капитан велел присматривать за его кобурой, чтобы местные карманники в толпе не вскрыли и не похитили «Макара». Неизвестно, был ли на самом деле боевой пистолет в кобуре начальника патруля, раз уж распорядился – поставленную задачу надо исполнять.

Проскользнув толчею, патруль вышел на обзорную площадь Регистана. Недолго думая, пред¬водитель оценил обстановку и пристроился к немного¬численной туристической группе славян, бродящих с выпученными от удивления глазами и раскрытыми ртами. Солдатам ничего не оставалось, как тоже вливаться в группу и подслушивать увлекательнейшие рассказы местного экскурсовода.

Самарканд – самый колоритный и самобытный город Средней Азии. Перекрёсток культур нескольких эпох, древнейший город двух с половиной тысячелетней хронологии – ровесник Рима. Сама история!

«Жирный или тучный город», «богатое селение» – как ни переведи с тюркских языков, некогда Согдиана, Мараканда, но под названием Самарканд крупнейший политический и культурный центр государства Саманидов не бедствовал ни на одной вехе своего существования, являясь ключевым пунктом на Великом шёлковом пути между Китаем и Европой. В XIV веке столица империи Тамерлана, великого полководца и завоевателя. Большинство архитектурных шедевров построено именно в эпоху правления Тимура, это был период высшего развития в пост-монгольский период.

Самарканд стал один из центров мировой науки в эпоху правления Мирзо Улугбека. Здесь были построены новые учебные и религиозные заведения – медресе и обсерватория. Лучшие учёные и литературные умы мусульманского Востока работали в этом городе.

Регистан – песчаное место. По преданию, название прижилось с давних пор, когда на майдан подсыпали песок, чтобы впи¬тывалась кровь жертв публичных казней, совершавшихся на этом месте вплоть до начала XX века. Слева медресе Улугбека, в центре площади медресе Тилля-Кари (позолоченное медресе), справа медресе Шердор (медресе со львами). Представьте, пиштак – арочный вход больше трид¬цати метров высотой. Размеры впечатляющие!

Невольно захватывает дух, когда выберешь на площади особое место, откуда видно, как кашинная керамика медресе отражает небо, сливаясь в единое панно, размывая границы строений. Глаза водят головой, разглядывая арабески, хитросплетения загогулин и простейших фигур, изобильной фантазией и тысячами умелых рук свитых в единую композицию. Бесчисленные гирихи и медальоны плотно окутывают высоченные башни минаретов, более грандиозные пиштаки (врата), замкнутые галереи худжр (келий) и айванов. И в эту овоидную геометрию, как лекалом, сгладившим острые углы, неким осмысленным дополнением вписалась причудливая арабская вязь. Не разбирая замысловатую письменность, думаю это аяты или, скорее всего, выдержки из фундаментальных сур Корана. Стоишь среди величественных строений крошечный как невзрачная серая песчинка и наслаждаешься невидалью, соотнося масштаб средневекового зодчества Самарканда с современными по¬стройками Горького. Эко-ть бы и свой дом, торчащий над землёй четырнадцатиэтажной коробкой, облагородить красочной глазурью, или, на худой конец, размалевать яркими глянцевыми красками?

Да что там домишко – кремль Нижегородский надо в керамику одеть! Вот получится диво дивное! Хотя Нижегородский кремль и нагишом впечатляет: тринадцать могучих сторожевых башен, единённых двухкилометровой цепью усыпанных бойницами прясел, достигающих высоты пары десятков метров – впечатляет? Всецело отрадно – Нижегородский каменный кремль ни разу не был отдан врагу за всю свою пятисотлетнюю историю!..

Гид ещё что-то сказала про легендарного Тамер¬лана, но справедливости ради отметила, он правил до того как дожившие до наших дней шедевры Древнего Востока были воздвигнуты. Впечатлений однозначно на всю жизнь!

Разве может военный патруль отвлекаться от такого редкого момента жизни на каких-то мифических нарушителей дисциплины? Офицер сам не прочь изумляться магией росписи древней инженерии, и какой из военнообязанных бродит здесь самоволом его интересовало мало.

Второй раз патрулировали какими-то шахристанами – к центру не ходили! Вспоминается чайхана, куда офицер заглянул обедать. Лёгкая как пляжная забегаловка в местах отдыха средней полосы России украшена на восточный манер. Столики, аляпистые скатёрки, цветы в кашпо, кисейные занавески, кисти ламбрекенов, официантка узбечка в национальной пестряди до пят, фарфоровые кесе классической росписи «пахтагуль» – экзотика! Забавной меблировкой казались металлические кресла, похожие на плетёнку из некого каламуса. Кресла были веса немалого, но сиди смело – мебель из витого железного прута! Люди разваливались вальяжно – значит сварено накрепко!

Офицер был нежаден: ели шурпу, вприкуску лепёшкой, потом чак-чак. Пирожки запивали зелёным чаем, выслушав упрёк, что зелёный чай принято кушать отдельно от выпечки, и не стоило привлекать внимание чавканьем. За нас вступил безбородый бабай в светском костюме под вышитым золотом чапаном и в традиционной тюбетейке. Заторможено перебирая бусины на чётках, старик исчислял скорее рентабельность чайханы, чем отчитывал суры Корана. Замерев на очередной бусине, бабай достал и открыл блокнот, с аккуратностью бюрократа черкнул пару цифр и, не отводя глаз от написанного, перевёл нашу нескромную отрыжку к правилам хорошего тона: «Если же гость наелся досыта, должно быть останется доволен!»

Что может быть уважительнее? Шутил, верно...

Дальнейшее патрулирование сошло за лёгкий моцион на сытый желудок. Горче из того, тысячи солдат, перетёртых жерновами широко известной в узких кругах самаркандской учебки связи, причудливых мест Самарканда не видели всуе. Учебный состав увольнениями не баловали, экскурсов по шахристанам старого города не проводили, и историю не преподавали – привозили, держали взаперти и раскидывали без ознакомительных турне...


Продолжение тут --- http://www.proza.ru/2017/10/31/1020 >Тревоги >